Ведьма

За последние два года Елена Васильевна сильно постарела. Сдала. Даже ее товарки по рынку ( Елена Васильевна работает реализатором, продает цветы) и те с плохо скрытым любопытством замечают:

-Ох, и почернела ты, подруга, лица на тебе нет!

А Елена Васильевна только отмахивается. Не до лица ей теперь. Раньше каждой новой морщинке, каждому новому килограмму объявляла она смертный бой. Тщательно закрашивала седину, бегала по утрам в парке, а теперь... Теперь ей стало как-то все равно. Вечером, едва умывшись перед сном, она иногда по стародавней привычке задерживается у зеркала. Женщина, смотрящая оттуда, ей незнакома: потухший взгляд, унылое лицо, неопрятная прическа. Елена Васильевна с болезненным любопытством  разглядывает незнакомку, делает ей ручкой, на что незнакомка откликается точно таким же невеселым жестом. Елена Васильевна пытается улыбнуться, и лицо женщины в зеркале искажается кривой ухмылкой:

- Баба Яга, - шепчет Елена Васильевна.

Губы у незнакомки в зеркале беззвучно шевелятся, словно она пытается  возразить или оправдаться.

- Ведьма, - добивает  Елена Васильевна свое собственное отражение и, щелкнув выключателем, идет спать. Но сон не приходит, и, ворочаясь на старом скрипучем диване Елена Васильевна вспоминает, перебирает в памяти светлые дни когда у нее еще были внуки.

Впрочем, обожаемые ею мальчишки и по сей день живут на соседней улице. Вот только не пропадают у бабушки, как раньше, по выходным, не прибегают после уроков угоститься горячими пирожками. А при встречах - ну, как же не встретиться в маленьком городке! - испуганно отворачивают от бабушки вихрастые головы, проходят мимо, как чужие.

Внуков Елена Васильевна вынянчила с пеленок. Невестка то училась, то болела. А Елена Васильевна с радостью нянчила сначала старшего, потом и младшего внука. Зачем отдавать детей в детский сад, когда бабушка дома! Она и накормит, и приглядит, и сказки почитает. И Елена Васильевна самозабвенно водила внуков в школу искусств, возила их в театр и в цирк в Краснодар, играла с ними в футбол, баловала пирогами и тортами. Она не жаловалась на нехватку времени, усталость, возраст. Она любила своих мальчишек и радовалась общению с ними. Казалось, что так будет всегда.

А потом случилась беда. Невестка тяжело заболела, и опять Елена Васильевна была рядом. Выхаживала ее после операции, готовила диетические супчики, покупала дорогие фрукты, внуков на это время забрала к себе и, выбиваясь из сил, поддерживала семью сына, как могла. Он ведь у нее был единственным. Разве могла она бросить его в беде?

Невестка заботами Елены Васильевны поправилась, и жизнь вошла в привычную колею. Мальчишки вернулись домой, но каждый день обязательно прибегали к бабушке. А когда Елена Васильевна устроилась на рынке реализатором - продавать живые цветы -  они приспособились бегать к ней на работу. На большой перемене. Благо, что школа рядом. Зная это, Елена Васильевна приносила из дома что-нибудь вкусное подкормить своих мальчишек, совала им деньги, конфеты, и они, довольные, мчались обратно в школу.


В цветочном ряду мальчишек приметили, весело здоровались с ними, подшучивали, а они, обняв с двух сторон бабушку, торопливо пересказывали ей школьные новости. Это и были, как теперь поняла Елена Васильевна,  самые счастливые минуты ее жизни.

Когда мальчишки впервые за много лет не пришли к ней в воскресенье, она заволновалась: заболели! Захватив меда и малинового варенья, Елена Васильевна пошла к сыну. Встретили ее холодно. Невестка что-то буркнула, сын недовольно скривился. Мальчишки были здоровы, смотрели телевизор. Увидев бабушку, радостно бросились к ней, но были остановлены злым окриком матери. Обрадованная тем, что с обожаемыми внуками все в порядке, Елена Васильевна не придала значения этой сценке, хотя и удивилась. Все выяснилось через неделю. Внуки так и не появились ни на рынке, ни в доме, а когда Елена Васильевна пришла к сыну, ее и на порог не пустили. Вышел Николай на крыльцо, не глядя матери в глаза,  путано объяснил, что не так давно ездил он с женой к популярному экстрасенсу и тот открыл, что самый близкий человек - мать -  хочет разрушить их семью. И болезнь жены не случайна - мать наколдовала. И самому Николаю, как сказал экстарсенс, мать-ведьма тоже болезнь насылает. Смертельную. И только он, экстрасенс,  может развеять черные силы зла, насылаемые матерью.

- Я желаю тебе зла? - потрясенно спросила Елена Васильевна. - Тебе, единственному моему сыну? Я хочу вас погубить?

От абсурдности обвинения Елена Васильевна не знала, что и сказать. Она не могла понять, как ее сын, взрослый чеоловек, ответственный работник с высшим образованием, мог серьезно поверить в такую невероятную чушь.

- Мы теперь ездим к нему лечиться, хмуро сказал сын, - так что ты лучше к нам не ходи,чтобы нашу ауру не повредить.

- Ауру? - ошеломленно переспросила Елена Васильевна.

Дома она пила корвалол, плакала и снова пила корвалол, не в силах перенести обиду. "Да нет, не может быть, размышляла Елена Васильевна долгой бессонной ночью, - не может быть. Ерунда какая-то! Он одумается!"

Однако не тут-то было. Дом сына оказался с тех пор для Елены Васильевны запретной территорией. Сын с невесткой перестали приглашать ее в гости, не поздравляли с праздниками. В свой день рождения Елена Васильевна так и просидела одна за накрытым столом. Сын не пришел. Но самым большим горем стала для Елены Васильевны   разлука с внуками. Они снились ей по ночам, и она просыпалась в слезах. Жизнь без дорогих ее мальчишек, без их маленьких секретов и шалостей потеряла для нее смысл. Елена Васильевна как-то поймала внуков у школы и, еле сдерживая слезы радости, рассовывала им по карманам конфеты, гладила непослушные вихры. Внуки испуганно озирались и норовили сбежать.

-  Да что же случилось! - не выдержала Елена Васильевна. - Я же ваша бабушка!

- Мамка выпорет, если увидит, - виновато оправдывались внуки, - она говорит, что ты колдовка, ведьма, хочешь нас погубить.

Елена Васильевна только горько вздохнула и пошла. Ну, не могла же она сказать своим мальчишкам, что их мать, должно быть, ума лишилась, коль вообразила себе такое. Разве могла она разрушить в любимых своих мальчишках веру в маму!

Вот и весна прошла, лето. А Елена Васильевна ждет. Вся ее жизнь теперь - сплошное, непрерывное ожидание. Пока соседки ее в цветочном ряду потихоньку сплетничают, коротая время, она тревожно вглядывается в гомонящую людскую толпу, снующую между рыночными рядами. И каждая светловолосая мальчишеская фигурка заставляет вздрагивать ее сердце. Но люди спешат мимо, и Елена Васильевна, спрятав лицо в душистый букет, сглатывает слезы.

По вечерам, управившись во дворе, Елена Васильевна невнимательно смотрит очередную серию очередного сериала. Страсти киношные  ее теперь не трогают. Она сидит у телевизора, невидящим взглядом уставившись на экран, а сама все прислушивается, не стукнет ли калитка. Захлебнется лаем бестолковый дворовый песик, а Елена Васильевна опрометью бросается к окну: сын пришел!  А может, внуки! Но пуста калитка за окном, и никто не стучит в дверь.

Сядет Елена Васильевна в кресло и плачет, а больное сердце ее то пустится вскачь, то замрет. Того и гляди - совсем остановится. Но смерти Елена Васильевна не боится. Страшится она другого. Умрет ночью, а соседи не сразу заметят. И будет она, мертвая, лежать в пустом доме, а тут и внуки придут, увидят ее такой - испугаются. В то, что внуки все-таки обязательно придут к ней, Елена Васильевна верит свято. Она так любит их. Не могли же они совсем забыть бабушку. Вот только бы дождаться. А пока Елена Васильевна вяжет внукам свитерки и носки, чтобы зимой тепло было.

2000 г. "Кубанские новости".