Мысли в морге

 Для счастья людям нужно найти свое место в жизни. Место, где они будут заниматься любимым делом, и становиться все успешнее. Это надежда. Без неё трудно встать с дивана.
 Диван. Сериалы. Этим я был занят всю последнюю неделю. Все потому, что был перерыв в работе.
 Работа. С ней всегда все было сложно. Деньги нужны. Без них никак. И потому, нужна работа. Но на ней я никогда долго не задерживался. Не комфортно. Кем я только не устраивался! Оператором в кол–центре, фотографом на пивном заводе, раскидчиком листовок, оператором в интернет–клубе, фасовщиком краски для принтера, ответственным за полки со спиртным в супермаркете, да много ещё где! Но нигде я не оставался больше, чем на три месяца. Кроме моей последней работы.
 Прошлым летом я был также занят диваном и сериалами. Ходил на собеседования, но где–то что-то не устраивало меня, а где-то я не устраивал их.
 И вот, эврика! Мой знакомый предлагает мне место. Наружная реклама. Создание и установка. Витрины, световые буквы, светодиодные строки, банера…
 Меня взяли, когда я подтвердил, что умею паять. Год. Рекорд. Дольше я нигде не работал. Устраивало все. Тихий цех, работа руками, мало общения с людьми, есть чему учиться, зарплата раз в неделю. Этим летом все изменилось. Заказов стало меньше, начальник уехал на море, а когда приехал, еще три недели не брался за дело. В этот период я умудрился купить зеркальную камеру, одолжив денег у друзей.
 В течении месяца я должен отдать другу 10000 рублей, а работы нет, сбережений тоже, есть лишь долги. Ситуация хуже некуда. Полетел виндоус. (Это, к слову.)
 Собеседования. Вакансий мало. На стройку? Нет уж… Я сижу на скамейке в парке, не способный даже купить банку колы. Пролистываю вакансии в телефоне. Не то. Не то. Отстой. Хм… интересно.
 Санитар в морг?
 А почему бы и нет? Стоит хотя бы узнать в чем суть работы.
 Звоню, договариваюсь встретиться в два часа. Сажусь в троллейбус, и читаю статьи о рабочих в морге.
 Черт, мыть трупы? Одевать? Я не пуглив, но брезглив. Это слишком. Нет, надо хоть поговорить. Вдруг все иначе.
 Прохожу мимо фургонов и труповозки. Спрашиваю, куда мне обратиться по поводу вакансии. Пробираюсь в маленький кабинет, за компом сидит милая женщина с прямым взглядом, в чёрной майке и в таком же батнике.
 Как зовут? Где живу? Сколько лет? Где работал?
 Основные вопросы. Отвечаю, и теперь настает моя очередь.
 В чем заключаются обязанности? Тела… что делать с телами?
 Выезжать с агентом, подгружать тела в машину, выгружать.
 Это все? Больше ничего?
 Она осторожна. Кажется, она не хочет меня спугнуть. Должно быть, работник нужен, а желающих не много. Это радует.
– Да, пока это все. Кстати, вот подъехали ребята, можешь посмотреть.
 Я соглашаюсь и выхожу из кабинета, подходим к фургону. Она знакомит меня с остальными, говорит, что я новенький.
– Новенький? Ну так подключайся, – парень открывает задние двери фургона. Коврик. Разноцветный, типичный. На нем мужчина. Жирный. Обнаженный. Мертвый.
– Давай, хватай?
 Мы, вчетвером, держим ковер за углы. Я со стороны головы. Тащим по коридору.
– Бля, ну и течёт с него! – жалуется крепкий мужик справа от меня.
 Я оглядываюсь. По полу, вслед за нами, неприятно отблескивают лужицы с вязкой жёлтой жидкостью.
 Мы заходим в узкое помещение. Кругом полки с лежащими на них голыми трупами. Мы кладем нашего на пол.
 Вдруг кое–что неприятное. Что-то мокрое, холодное, капнуло мне на макушку. Я в ужасе поднимаю голову вверх… Неужели… мать твою.
 Кондиционер. Капнула вода из кондиционера. Это значительно подняло настроение. Я, вытирая волосы, выхожу на улицу и меня встречает та же девушка. Не помню ее имени, хоть она его и называла.
– Как ты? Есть ещё желание?
– Нормально. Пока нормально, – Я одобряюще улыбаюсь, хотя, это, кажется, не к месту.
– Вот, еще тачка подъехала. Нужно отвести тело в морг. Поможешь?
 Я соглашаюсь и сажусь в фургон к парню. Он одет так же, как и она. Это, по-видимому, форма. На задней стороне батника название ритуального агентства.
Мы подъезжаем и двери открываются. Мертвый грязный посиневший цыган. На носилках выгружаем его, перекидываем на каталку, я сажусь в фургон, и жду пока парень заполнит бумаги. Он говорил, как его зовут, но я не запомнил. Наречем его Петей.
Петя прыгает за руль и спрашивает:
– Первый день?
– Первые минуты.
– Ооо, ну держись! Тут много чего бывает.
– Рассказывай!
– Видел верёвку на шее у того цыгана?
– Мм… не обратил внимания.
 Только сейчас я понял, что не придавал значения деталям. Только сейчас я вспомнил, что первый мужик был голым, а я даже не обратил внимания на его член. Согласитесь, это естесственное любопытство. Не каждый день видишь труп. Это необычное явление, и потому, требующее большего внимания. Только сейчас я вспомнил, что половой орган мужика я и не видел, так как он был скрыт под толщей жира.
– Так этот цыган висельник, – продолжал Петя. – Людей свободных не было, я сам поехал снимать.
– Он был повешан, когда ты подъехал? Ты сам его снял?!
– Ну да. Одной рукой поднял его за шкирку, другой зажигалкой поджег верёвку. Она оборвалась, он свалился. Да это фигня. Ты крови, всякой мерзости боишься?
– Нет. Страха нет. Но есть… неприязнь. В смысле, мне бы не хотелось к ним прикасаться.
– Придется. Мы как-то раз увозили трехмесячный труп. Мы когда его нашли, он был весь надутый, в личинках, сгнивший. Вонь стояла такая невыносимая, что хоть вешайся. ****ец какая вонь! Нам его нужно было на носилки кинуть. Так когда притрагивались к его коже… он весь такой мягкий, кожа лопалась. Оттуда течёт… Всякое бывает.
 Тут я, конечно, чуть обалдел. Не знаю, способен ли. Но работа, кажется, подходящая…
– Мы ведь и на места преступления ездим. И на пожары, и из воды трупов вытаскиваем. Всякого навидаешься.
 Когда мы приехали, она встретила меня с еще более озабоченным видом.
– Ну… как?
– Я в деле. Хотелось бы только уточнить насчет зарплаты…


***
 Несколько рабочих дней позади. Сгустки эмоций, пусть лёгких, но все же ощутимых, сменяли друг друга, отступая перед новыми. Все переменчиво. Истина должна быть константой, истина не меняется в зависимости от работы человеческого восприятия. Ведь оно, как раз, изменчиво, как молодая шлюха.

- Где у вас морг?
- Зачем вам?
- Жену хочу увидеть…

 Рассказ из девяти слов. Записал слово в слово. Вызывает эмоции? Сожаление? Грусть?
 Мужик был пьян, и это складывается с остальными подробностями. Его жена умерла в больнице. Тело в следах от побоев. Муж – алкоголик.
 От сочувствия до отвращения один шаг? Да, потому что восприятие – та ещё шлюха.
 Было смятение. Я думал о чем-то, но не знал о чем точно. О чем-то нехорошем. О мертвых людях. О том, что это уже и не люди вовсе. О том, как хрупка граница между человеком и гниющим куском мяса. Так было в первые дни. Но человек – существо приспособляемое.
– Тебя как–нибудь изменила работа? – спрашиваю я своего коллегу.
– Да. Я стал более… равнодушным чтоли… Знаешь, попадаются иногда такие мудаки… Все из себя крутые, качают права, выебываются, одним словом. А ты смотришь на него, и знаешь, что он подохнет, и будет вонять как свинья, да и от свиньи он ничем не отличается. То же мясо, та же начинка. И мозг у него того же размера, что и у других. И колени очень легко ломаются, а когда будет на полу, все остальное прилагается. Жалости меньше стало. Плевать на всех, кроме своей семьи.
 Городской морг.
– Хочешь посмотреть на вскрытие? – спрашивает он, приглашая меня внутрь.
– Да. Думаю, мне это полезно.
 Надо закалить себя перед тем, что меня еще ждёт впереди. Тут то просто смотреть, а не паковать…
 На столе голый мужчина. Чересчур голый. Весь нараспашку. Видны ребра, крови нет. Мозг лежит слева от головы. Кожа с затылка натянута на лицо. Хруст рёбер. Мужчина кромсает его грудную клетку. Раскрывает ее, словно большую книгу в жутком переплете из человеческого тела.
– Жаль, мы не успели посмотреть на самое интересное, – говорит мой коллега, когда мы уезжаем из морга. – Он потом достаёт все органы, каждый надрезает…
 Что я чувствовал, когда смотрел на это? Ничего. Ничего необычного. Будто я это уже видел. Будто ничего нового.
 А ведь это так и есть. Мы все это знаем. Мы знаем, что люди смертны, знаем, чем они наполнены. Знаем, что при должном функционировании всей системы рождается жизнь и сознание.
 Мы не влюбляемся в оболочку. Мы не дорожим чужим телом. Мы ценим нашу связь с другой жизнью, боремся за счастье, заключающееся в возможности быть нужным другому. Мы боимся одиночества больше чем смерти. Точнее, пока мы живём, для нас нет ничего более важного. Без другого человека остаётся лишь присутствие. Не жизнь.
 Нет ничего общего у человека с его трупом. Нет ничего глупее, чем похороны.


***
– Бери черный пакет. Готовься морально.
 Мы едем в другой конец города. Я знаю лишь то, что трупу две недели. Уже за день тело вздувается. Что происходит с ним за четырнадцать?
 Тело в овраге возле маленького магазинчика на краю города. Мой коллега прикрывает нос и морщится.
– Наркоман был. Химарь покурил, свалился спать прям туда, – сказал какой-то мужик и быстро распрощался с нами.
 Мы хватаем большой пакет и спускаемся.
 Почти весь коричневого цвета. Кое-где видны кости. На черепе почти не осталось кожи. В пасти и в глазных полостях кишат опарыши.
 В нашу сторону ковыляет чем-то обдолбанный мужик:
– На сашку хочу посмотреть. Товарищ мой был…
 Вот до чего товарищей доводит наркота. А ведь такие люди когда-то имели цели, стремились к ним…
 Вот куда приводят мечты?
 Или на обочину шоссе, под грязное одеяло, возле двух раздолбанных автомобилей?
 О, нет, не подумайте, что я с этой своей работой окончательно впадаю в депрессию. Я лишь трезво размышляю. Эти люди умерли. Кто-то заслуженно, а кто-то нет. Кто-то сам рыл себе могилу, а кто-то ехал домой после отдыха, когда в бок жигули врезается мерседес, раскурачивая ржавый метал, словно кусок пластилина.
 Секунда, и мира больше не существует. Что есть мир без воспринимающего его?
 О, нет, на этой работе я не становлюсь пессимистом. Я был им ещё до неё. Но я отчётливо стал понимать кое-что важное.
 Мы все одинаковые. У тебя то же тело, что и у нас всех. У тебя тот же мозг. Твой организм - инструмент для функционирования в окружающей среде. Кости обтянуты мышцами, которые сокращаются в результате мозговых импульсов. Машина выживания с единственной целью - размножение. Мы все - копии наших предков. 23 пары хромосом на все человечество.
 Тебе может показаться, что ты уникален. Что ты... мыслишь?
 Допустимо ли назвать мышлением работу компьютера? Нет, он действует согласно заложенной в него программой. Как и ты. Ты создан из своих генов. Гены - инстинкты. Инстинкты - эмоции. Эмоции - поведение, темперамент, комплексы, неврозы...
 Один мозг на все человечество. И ты не исключение, правда?
 Или нет? Есть те, кто выше этого. Есть те, кто живут по законам, которые выше эволюционных атавизмов. Которые выше общественного порядка. Все, что создано человеком, создано, чтобы контролировать собственный вид.
 Эти люди выше культуры.
 Большинство считает, что для счастья достаточно найти свое место в жизни. Комфортное местечко в социуме. Высокая зарплата, семья, фиксированные выходные. Тесно сомкнутые прутья решетки. Блокираторы саморазвития.
 В тебе скрыт огромный потенциал. Как и в каждом из нас. Как и в них.
 Ты знаешь о существовании невероятно успешных людей. И ты знаешь, что они слеплены из того же теста, что и ты. То же мясо. Тогда в чем же разница между ними и тобой?
 Ты уверен, что те ценности, в которые ты веришь, истинные?
 Ты счастлив?.. Или ты счастлив быть частью системы?