Империя!.. И жизнь на бочку! Глава 33

Глава 33.
Ратоборцы
или
фейерверк на славу.

Сосланный на передовую за любовные и пьянственные подвиги молодой оболтус кое-как ворочал банником. Вообще-то шлифовать пушечное жерло - дело солдатское, а совсем не офицерское, но по причине убыли личного состава и ещё по одной, пришлось самому ручки испачкать и форму, и благородный лик. Да весь изгваздался на фиг!
- Веселей, веселей! - подбадривал, кривящего рожу юнца, опостылевший за последние сутки капитанский хриплый глас. - Наука пушкарская она, брат, такая... гы-гы... дымом пахнет, гарью пачкает.
И заржал, скотина! А с ним и нижние чины, что совсем уж обидно. Но не выкликать же ему, человеку сословия благородного, их, мужланов, на дуэль? А по мордам нахлестать звонкими пощёчинами боязно, потому как прецедент уже был и завершился для него не особо почётно - хватанием за грудки со стороны других офицеров, и обещанием самого в пушку законопатить. А как же дворянская честь? А где корпоративная и сословная солидарность? Э-эх, до чего ж они грубые существа эти боевые офицеры ни тебе вежливого обращения, никаких изысканных манер. Разве война это повод о куртуазности поведения забывать? Ещё и словами обидными, кои и вспоминать нет ни малейшего желания, его достоинство ежеминутно унижают. И что с того что он, ну чисто по неопытности перепутал простое чугунное ядро со шрапнельным зарядом? Что ж за это его неволить пушку после отката на место подталкивать? Да и сколько раз за прошлый день пришлось такое-то проделывать до мозолей на ладонях. Как после всего такими руками дам ласкать. То-то... тут же могут обрисоваться и любовные неудачи, что вовсе несносно.
- Заряжай!
Ну вот опять... И неймётся ему. Мог бы хоть с часок не палить; враг-то во-она ещё где. Когда он сюда доберётся?
- Пороховой картуз тащи, раз-зява!
Грубиян на грубияне. Не-ет, видимо зря он военный карьер избрал. Война - дело грубое и примитивное. Воевать должны только вот такие крикуны и горлопаны, а ему ближе битвы альковные, победы амурные, пение серенад и стихов декламация. Верно сказано людьми опытными: "Ты, дубинушка, даму выслушай со вниманием, да наоборот и сделай". Так-то мудро и родитель его покойный перед тем, как покинуть юдоль подогрызочную, его отечески наставлял. Не внял, бестолочь. Зато, наслушавшись трелей одной проказницы-графини, де военный мундир завсегда для женских глаз заманчивей секретарского сюртука, оставил службу статскую и подался в офицеры. Кхм... однако ж, что-то слишком сурово он взялся себя корить. И то - разве ж он в действующую армию просился? Да никогда... Не повезло просто - война началась. Армия потащилась ратоборствовать и его как-то так невзначай с собой прихватила. Верно по ошибке. Хорошо, что любовница его тогдашняя, женского, неутолимого любопытства для, попёрлась со своим муженьком слегка развеяться и... штат воздыхателей обновить. Корнет, тогда ещё корнет, - к ней, дескать, соблазнила чинами и ратной славой, теперь пособляй в обоз определиться. Она вроде бы и обещалась... А что вышло? Не-ет, всё-таки прав был папенька, от сифилиса помирая, - от баб одни неприятности происходят.
- Веселей навались!..
Да кто ж, какой такой непролазный дурень пушки столь тяжёлыми делает? Неужто ж нельзя их полегче ваять!? Всё ж таки их людям катать приходиться, а не токмо тягловой скотине. Да-с, сам скоро оскотинишься, в таком-то беспардонном обществе. Э-эх, был бы хоть капитал, какой поприличнее, чтобы и вовсе можно было не служить, но... Нет, папенька хоть и был умным человеком, а всё-таки помер дураком. На кой ляд ему, старому хрену, надо было проматывать всё своё состояние? Что, родному дитятке нельзя было оставить хоть малую толику? Две трети, скажем. Или три четверти... Да хоть бы и всё  до медного обола. Что ж ему, бесу, было безобразить, за юбками волочась? Родил сына в законном браке, вот и сиди дома. А то ещё правильнее - служи. Преумножай достояние, что наследнику перейдёт. О детях-то в первую голову надобно думать, а не об удовлетворении собственных греховодных помыслов и желаний низменных.
- Эй, братцы, гляньте, что деется! Не туда смотришь, твоё благородие. Вверх башку задери...
Вряд ли так скажут капитану, или какому другому офицеру: солдатня их за что-то уважает. Значит, "задери башку" - это ему, жертве безжалостных обстоятельств и политических интриг. Пострадавший во славу империи поднял своё кислое, перепачканное лицо к небушку да так и замер в потрясении от увиденного. Хм... и тут его никто не окрикнул и не попрекнул бездельем. Сами, обалдев, рты поразевали. По блёклому от пороховой гари небу, навстречу друг другу неслись две тучи. Первую разглядев, гордость алагарской артиллерии, пришёл в объяснимое душевное смятение. Захотелось ему резво окопаться, пусть даже и лично самому лопату в руки взять пришлось. Тут дело таково наметилось, что на рядовых надежды особой нет. Ленивый сброд, ничего делать не умеют, кроме как вшей давить!
Сонмище, не опишешь по-другому, Диких охотников с заунывным воем, заменявшим им боевой клич, летело на своих ужасных птицах сюда, прямо, без отклонения, на него, выдающегося молодого офицера, по иронии судьбы не успевшего перейти в корпус дипломатический.
- Ой, - сказал крещённый огнём герой, и заозирался по сторонам, подыскивая хоть что, хоть мышиную норку. - Кто ж совладает с такой несметной силищей?
- Известно кто, - бодренько хохотнул, стоявший рядом капрал, - наши алагарские бабы.
- Бабы?.. - мученически проблеял горе-офицер. - Ну всё, нам пи... сать завещание уже поздно.
- С чего бы это? Да и зачем вообще? - покосился на него дурак-капрал, по тупости своей не осознавая степень грозящей им опасности. - Глянь туда, благородие. Вишь, как наши ведьмы заходят? Ряды держат стройные ни тебе паники... Да что паники!? Суеты, женскому племени свойственной и той нету. Времени зря не теряли - научились.
- Научились?.. - передразнил деревенскую бестолочь мужчина голубых кровей. - Да они на метёлках сызмальства... а более-то ничего...  Тоже мне, надумали, кого против крылатых людоедов выставить. Всё, продули мы сражение...
Как-то так получилось, что разумную эту речь услышала вся батарея и это в таком-то гвалте - пехота успешно отбивала очередную атаку, каких-то четвероруких кривляк.
- Сражение продули?..
Чёртов капитан, и как только рядом оказался, вон же, где был,  у третьего орудия?
- Ну не то чтобы... - как-то сразу не нашлось, чем ответить. - Мы ж ещё... Да и приказа о ретираде ещё не было, - вовремя пришло спасительное. - А без приказа отступать никак не можно.
- Смотри мне, говорун...
И ничего больше не сказал, не добавил, а начинающему артиллеристу, вдруг захотелось до кустиков, да так остро, хоть в штаны дуй. Как всегда выручили его женщины. Ведьмы, сохраняя полное хладнокровие, подлетели к обмотанным в тряпьё клыкастым уродцам и дали... ружейный залп!
- О-о-о! - в восторге заорали пушкари. - Никакой магии!.. А отродье-то бесово к отражению заклятий готовилось... ха-ха-ха... Ишь, как густо посыпались... Знай наших! Молодцы ведьмы, не только ячмени заговаривать умеют.
Бабёнки, в раж войдя, ещё раза три, благословили вопящую стаю прежде, чем она в панике бросилась в рассыпную. Скольких сами же охотники с верхотуры посшибали в поднебесной кучемале. Вроде бы успех и немалый, но беда в том, что порхающие дикари были не единственной и далеко не главной воздушной силой Сумеречного властителя. Скоро, даже, наверное, слишком скоро, на возликовавших ведьм напали подоспевшие крылатые существа, сильно смахивающие на червей. С земли их особо было не разглядеть, а вот ведьмы узрели эту тошнотворную мразь вблизи. И что отрадно - не спасовали. А пасовать было перед кем... Противник отчаянным бабёнкам достался будь здоров... Нет... что опять всю тяжесть войны бабы на своих плечах выносить должны!? Ну всю не всю и, может, не всей войны, но вот конкретно этого воздушного боя - да.
 Черви были отвратны видом - бронированные головы с вызывающими тошноту присосками, и размером они удались на славу - футов сорока, как ни больше. Как же такие туши взлетали? Не увидев и представить сложно, а видеть, как-то не хотелось, во всяком случае, таким мужественным парням каков был дворянчик, так и не приписанный к обозу. Но здесь разведка магическая сработала на совесть. Понимая, что с глистовидными чудищами придётся схватываться не на шутку, маги чуть из собственных штанов не повыпрыгивали, а до истины докопались. Монстры взлетали поэтапно. Сначала расправляли когтистые кожистые крылья. Какое-то время махали ими усердно, вздымая верхнюю часть тела с нечётко обозначенной грудью. А уж потом, подтягивали туши и хвосты. Времени это у них отнимало много. И самый удобный момент для уничтожения такой "красотищи" был, когда они, свернувшись слизистыми кольцами, отлёживались на земле. Но, поди, застань их врасплох... В этот раз не удалось. Хотя подобной задачи перед алагарской колдовской авиацией в этот раз и не ставилось.
Присоски у червей, и так вызывавшие сильные чувства, были с секретом... Вообще, Сумеречный властитель у амальгейского магического сообщества стал вызывать что-то похожее на профессиональное уважение. Это ж надо столько нечисти наплодить!? С богатой фантазией был... А, кем бы он ни был!.. Так вот, придётся вернуться к анатомии закраинных летунов; присоска хороша в бою ближнем, ухватит - не вырвешься. Но цель-то, она ведь тоже жить хочет, а значит, огрызается.  В боевом задоре может поранить, а чего доброго и убить. Так лучше её с расстояния приличного кислотою вспрыснуть. Для этого у симпатяги червяка и зоб имеется с кислотой и мышечная труба в глотке, выделяющая слизь, чтобы собственный коктейль нежное горлышко не обжёг. Через ту гибкую кишку гадость эта и плевалась. Таким хитрым способом Сумеречный властитель господства в воздухе и достиг, уничтожив несколько неповоротливых дирижаблей с экипажами. Но всё это было до дня нынешнего...
Битва в воздухе оказалась едва ли не горячее сражения на земле. Кое-где внизу кровавая резня даже на убыль пошла; бойцы враждующих армий в небо глядели, на краткое время, перестав уничтожать стоявшего перед ними противника.
Ведьмы, честь им и хвала, по заряду оставили. Могли бы конечно и больше, но уж слишком велико было число Диких охотников.
- Картечь - оно, конечно, хорошо, - переживали солдаты. - Только разве такую-то громадину  из ружьеца собьёшь? В неё цельный день пали, она только почешется.
Но вопреки их рассуждениям и к вящей радости солдат, ведьмочки отработали очень умно - постреляли в монстров с похвальной меткостью (благо мишени таковы, что и слепому промазать трудно) и добавили заклятий разной разрушительной силы, направив их точно в огнестрельные ранения. Пяток крылатых бестий в судорогах стали валиться на землю, а верещащие от восторга дамочки, дружно развернувшись, дёрнули наутёк.
Капитан, оттопырив нижнюю губу, одобрительно покачал головой:
- Это они хитро. Кто-то толковый им подсказал... А может и сами сообразили, они ж того... Как ты там говорил?.. сызмальства на мётлах. Вот, что значит налёт часов!..
Монстры, придя в ярость, от горячих колдовских компрессов, очертя голову кинулись в погоню за бойкими колдуньями. На том и погорели. Дамочки удирать и не думали; не особо стремясь увеличить дистанцию, они подвели закраинных хищников к плотной стене дирижаблей. Сам Хугу глотку драл, добиваясь на учениях именно такой вот координации действий. Дирижабли, ранее вчистую проигрывая баталии червям, на этот раз были готовы, развернувшись правым бортом. Ведьмы ещё успели бойцам платочками помахать и резко ушли вниз. Залп последовал сразу! Огромные, смертельно опасные твари, не успев среагировать, были утыканы большими, толстыми стрелами из баллист. О каком продолжении боя теперь могла идти речь.
Стратегия - бессонные ночи и несдерживаемая ругань, между Хугу, капитанами и почти всем ведьмовским ковеном, во время разработки планов боевых вылетов. Тактика - азарт, быстро принимаемые верные решения и чёткое их исполнение. И удивительная женская храбрость! Три кита, на которых вполне себе комфортно расположилась капризная госпожа победа.
Небо над Незнаемыми землями, пусть и временно было очищено. Ликованию передовых полков не было предела. А тут ещё офицеры разглядели вымпелы вывешенные на стенах барбакана: "Огонь из всех орудий. Боезапаса не жалеть".
- Да мы со всей душой! - усмехнулся капитан-артиллерист. - Сейчас дадим жару.
И дали... Но к удивлению пушкарей не они оказались главной скрипкой в этом оркестре, а всё те же дирижабли. Сегодня на закраинное воинство то и дело обрушивались принеприятнейшие сюрпризы.
Тяжёлые, медлительные пузыри не спешили покидать отвоёванные высоты. Лениво, больше для острастки, постреливали они по отдельным целям, в упрямстве своём не признававшим поражения и величественно выстраивались в плотные ряды. К чему бы...
- Хм, - недоумевали внизу, - они что садиться собрались? Так куда? Там же впереди только нечисть озверелая. О... вот оно как задумывалось!..
Достигнув определённой высоты, - такой, чтобы их с земли не подстрелили, - пузатые эти сооружения пооткидывали люки в днищах и оттуда частым градом посыпались...
- Да, чтоб мне всю остатнюю жисть водку нестиранной портянкой занюхивать! - живейше высказался капрал. - Это ж наши артиллерийские бомбы!!! Да сколько ж их!?.
В адском прибое иномирного воинства стала вырастать, деля его на две неравные части, стена сплошного огня.
- Вот это фейерверк!!. Единым махом, сколь тыщ положили! - Капитан хлопнул ладонью по лафету орудия. - А мы-то, дурни наше начальство за дебилов почитали,  мол, выставили нас на убой и дела им нет. А тут-то ишь, какая петрушка закучерявилась. - Поднимайте прицел выше, ребята. Добавим и наших гостинцев, тем, кто за той стеночкой оказался.
И работа закипела. При таком весёлом настрое  весь пороховой запас вышел ещё до вечера. Впрочем, последними ядрами пушки плевались уже в пустоту - враг отступил... Не отступил даже - бежал. И бежал далеко. Расчёты и полки, духом воспрянув, ждали подкреплений, пополнения припасов и завтрашнего, обязательного наступления. А вышло?..
Капитан, обернувшись к барбакану, долго пялился в подзорную трубу на появившиеся вымпелы. Потом в полном недоумении протёр глаза, потом окуляр и крикнул:
- Эй, орлы, у кого глаз зорче, гляньте на те тряпки, что на стене полощутся. Чего там, что-то не разгляжу?.. От дыма, что ли, ничего не разберу... Вроде, как приказ к общей ретираде...
Уж если кто такой новости порадовался так это скоро взлетевший от корнетского звания вьюнош. Он, первым и уставился... и разглядел...
- Отступление, - проговорил, счастье своё плохо скрывая.
- Как, отступление!? - забеспокоились солдаты. - Как?..
- Общее отступление. Сначала конница. После пехота с обозом покалеченных с в сегодняшнем деле. Ну и мы...
- Мы!? - ошарашено спрашивал тугодум-капитан. Как это - мы!?..  А пушки?.. Нет, ты внимательней смотри, не ошибись. Точно ничего не перепутал?
- Пушки приказано заклепать.
Заклепать орудия! Нет большей сердечной тяготы для пушкаря. Мату было столько, сколько иной человек и за полжизни не услышит. Но приказ, ети его в подпись! Приказы в армии не обсуждаются. И по вечерней медленно умирающей заре артиллеристы с тяжёлыми сердцами оставили позиции вместе с замолчавшими навек орудиями.
Через мышиную нору ворот сторожевой башни матерящееся воинство проползало со скоростью жирной гусеницы. Едва к утру поспели. Арьергарду даже пришлось первые вражеские пикеты ружейным огнём отпугивать. А по выжженному ещё вчера полю уже тяжко вышагивала новая несметная сила. Сумеречный властитель, проглотив горькую, дурно пахнущую пилюлю, очухался быстро, и, разозлясь, двинулся на новый штурм.
Теперь гарнизон барбакана - меньше сотни бойцов - остался один на один со всей сумеречной ордой.
- Со всей ли? - спросил генерал Хряп, не сходивший со стены Гранитной.
Вестовой, примчавшийся из ставки, отрицательно мотнул головой:
- Маркиз Флогрим говорит, что - нет. - Всё ещё крепиться проклятый нежитиец. Генерал, вам приказано самому определить нужный момент.
Хряп  только кивнул. Оно с самого начала понятно было.
- Эх, ты ж, гомсеева отрыжка! Краст, Зу всё там проверили? - орк, вдруг осознал, что его лихорадит откуда-то изнутри.
Майор от генерала не отлипавший, слово в слово повторил свой рапорт, понимая такое состояние старшего оофицера. Да, он всё проверил...
- Я и Зу башенку эту облазили сверху донизу. Там всё чин чином. Порохового запасу едва ли не под парапет.
- Каждый шнур запальный своими руками проверили, - подключился финотонец. - Людей для исполнения приказа отобрали наинадёжнейших, не паникёров.
- Хорошо, хорошо, - отстранённо кивал Хряп. - Дрохт!
- Я здесь.
Молодой маг вынырнул откуда-то из-за пушки, где отсыпался по прямому приказу отца-командира. Орк глянул на него, будто прицелился.
- Похож. Ох, и похож... Королевский маг Хват тебе, часом, не родственник, или, скорее, ты ему.
Дрохт, никак такого не ожидавший, сильно смутился, покраснел, как красна девица, и глаза долу опустил.
- Ну-у-у...
- Не "нукай", не сопляк уже - воин, каких поискать. Видел я его вчерась... Вы ж  с ним, как две капли. Понятно, он постарше, но всё же... Полагаю - родитель он твой, - рубанул Хряп, чётко давая понять, что всеми признанная оркская тупость и он - родня не особо близкая. - А поведай мне, вьюнош самостоятельный, знает ли папаша твой высоко вознесённый, где сей день его чадо обретается?
Румянец на щеках мага и так тусклым не был, а тут, прямо, заполыхал.
- Ясно... - выдохнул генерал. - Ещё один нарушитель священной отцовской воли. И свалились же вы все на меня, - пробуравил он гневным взглядом одного слишком самостоятельного майора. - Инда и славно! При такой-то молодёжи есть будущее у королевства алагарского. Вот что, паря, момент серьёзный приближается. Не скажу, что самый-самый, но всё же... Барбакан зришь?.. Так вот - он, по сути, не башня уже, а всамделишная мина. Здоровенная такая бомба. Как?.. С такой силищей совладаешь?
Маг долго не задумывался:
- Ещё бы вчера засомневался. Сегодня - нет. Совладаю. Только чтобы мне на ногах остаться и после такого не сковырнуться, одного Жо-Кей-Жо мало будет.
 - Ну, с мощью магической подсобим. Я тут у начальства подкрепу выпросил: десятка полтора боевых магов, что на передовой были, в Гранитной при себе... при тебе, то есть, оставил.
Недоучившийся студент, сделавшись невероятно серьёзным, кивнул.
- Генерал? Ещё одно условие есть... Мне отсюда с таким взрывом не совладать. Никому не совладать. Надо бы поближе подобраться.
- Насколько ближе?
- Ну-у, если ярдах в двадцати от ворот встать...
- Ярдах в двадцати!?. - Краст приложил титанические усилия, чтобы челюсть ненароком не обронить. - А чего так далеко? Чего ни в эпицентре?
- В эпицентре поджаримся, - как-то буднично ответил Дрохт, за размышлениями ни приметив сарказма.
- Поджаримся, - раздумчиво протянул орк. - Это нам не с руки - войну ещё не выиграли, да и главное испытание впереди. А без нас с ним никто не справится. Значит... Значит, летим на Космаче и прихватываем с собой ведьм. Трёх хватит, как меркуешь?
- Трёх?.. Лучше пять. Им все силы тратить нельзя, обратно на мётлах не дотянут.
- Добро, сойдёмся на пяти. О, кажись, продолжение следует...
Орудия барбакана начали свой развесёлый монолог, остужая пыл штурмовых отрядов Сумеречного властителя.
К Хряпу подошёл  артиллерийский капитан. Мундир грязный, кое-где с прорехами. Ясно - из отступивших офицер.
- Генерал?
Орк удивлённо на него глянул. Он ведь чётко разъяснил - всех отступивших отправлять в тыл. Им отдых, как воздух необходим. А тут этот... Капитан, однако, тушеваться и не думал:
- Мы... моя батарея... и ещё парочка, решили здесь остаться - на стенах.
- Они решили! - фыркнул орк.
- Да, решили, - гнул своё артиллерист. - Когда штурм случиться здесь каждый штык на счету будет, а уж орудийная прислуга подавно. Опять же, кому орудия в рукопашной защищать?
- Гм... резонно... Только вы ведь не в моём подчинении. Как я могу вас самовольно оставить.
Капитан пожал плечами. Он жизнь свою предлагал, а до бюрократических препон ему никакого дела не было.
- Ладно, будем считать, что в неразберихе отступления ты и люди твои... э-э-э... заплутали. После, если в живых останемся, всё разъясним. А не останемся, и оправдываться не придётся. Веди бойцов к орудиям. Краст, видал, сколько чудищ башню облепило? Вывешивай вымпел: " Отступать незамедлительно". Жо, клич ведьм. Дрохт - в седло! В смысле - на Космача, да держись крепче, а не как в прошлый раз. Летим, господа, поджаривать задницу Сумеречному гаду!..
...Несколько опередив свою батарею (а чего они такие тюти?) молодой, но уже понюхавший пороху офицер, в кругу ещё не вступавших в настоящее дело солдат правдиво описывал лично им виденное и совершённое:
- Ох, и грохнуло же, когда с дирижаблей-то сыпануло. Но вот, что сказать надобно, дирижабли сильно припозднились. Мы уж и сами эту мерзость гнать начали. У кого хошь спроси.  Я лично, вот этой самой рукой четырёх, а то и более - в горячке сражения разве сочтёшь? - варгов в мелкое крошево... - Герой, крепко поймав за подштанники не успевшее улепетнуть поэтическое вдохновение, врал без запинки с пафосом прирождённого сказителя.
- Пятерых, говоришь?
Юнец резко обернулся на знакомый голос.
- Майор!
Брегном стоял в плотном солдатском кругу и спокойно оглаживал свою знаменитую бороду, густоте которой, случалось и гномы завидовали.
- Не менее пяти, - уверенно ляпнул зачисливший себя в ветераны бывший его собутыльник.
- Что ж, то добре. Нам такие рубаки во, как нужны, - он провёл ладонью по горлу. Нам, тем, кто с дирижаблей будет высаживаться в самую гущу вражеской орды, без лихих рубак труба. Решено - идешь с нами.
- К-куда? - не сразу охватил разумением новый зигзаг своей судьбы не состоявшийся посол в страну тёплого моря и  белых песчаных пляжей.
- Как куда?.. Самого Сумеречного властителя стальными перчатками за мягкое место прихватывать.
- С-с-са-мого-о...
И сокрушитель вражеских черепов, ослабев в коленях, с размаху сел в дорожную пыль под громкий гогот веселящейся солдатни.