Слеза Сына

Сегодня, 8 сентября, ровно девять лет назад, я родился в этой семье. И не сказать, что моя семья выделяется из ряда  обыкновенных.  Но отец  у меня выдающийся…
После этой фразы все, наверняка, подумали, что какой-нибудь  учёный, музыкант или заслуженный работник какого-нибудь предприятия. Нет…
Он пьёт. Причём не только по праздникам и когда народ ходит в баню – он пьёт всегда. Без всякого повода.
Моя  мать ушла от нас, когда мне было пять лет. Для меня это было большой потерей. Отец, накачанный спиртным, не в состоянии  позаботиться даже о себе, поэтому обо мне заботится бабушка. Она очень старая,  и едва держится на ногах. Каждый день я понимаю, что могу её потерять и останусь совсем одиноким. Нет…
Не совсем. Есть ещё отец.
 Но он опять просит сбегать меня в ларёк к знакомой тёте Дусе, которая отпускает только «знакомым несовершеннолетним». Однажды, когда бабушке пришлось лечь в больницу,  и в доме совсем не было еды, я попробовал «съесть» полстакана «мутненькой». Блаженная нега растеклась по моему телу. Появилось ощущение воздушности. Захотелось всех обнять, и я …заплакал.
Надо было идти в школу, на занятия. Кое - как, собрав портфель, на спотыкающихся ногах, я побрёл в школу. Первым уроком была физкультура.
Все мальчики уже давно переоделись и стояли в ряд на спортивной площадке. Олеся Григорьевна раздавала скакалки. Надо было на время выполнить определённое количество прыжков. Мне нравится это упражнение, но сегодня я был не в форме. По-видимому, учительница что-то унюхала, так как пулей вылетела из спортзала. Ну, точно, вернулась не одна, а с завучем. Мария Ивановна отозвала меня в сторону и повела в столовую. Там мне наложили целую тарелку каши. Но что за странность, я ел и не ощущал вкуса. И вообще, моя лёгкость и воздушность куда-то улетучились, а на смену им пришли головная боль, скованность и чувство тошноты.
Каша показалась вдруг гадкой, и меня стошнило прямо в тарелку.
О том, как меня трясло, рвало на части и колотило по голове, я описывать не буду. Помню только, что проснулся на следующее утро, не чувствуя себя.
В этот же день к нам пришли люди. Они были в серых костюмах и очень серьёзные. Строгая тётя в очках сказала, что отца лишат родительских прав, а меня, скорей всего, отдадут в интернат. Я не хотел в детский дом, поэтому разрыдался на глазах  у всей этой публики. И неожиданно, скользнув взглядом по лицу отца, я сквозь слезы увидел его виноватое лицо.
Мне вдруг стало так его жаль, что я подбежал к нему, обнял своими ручонками, будто не я, а он был моим сыном, которого хотят забрать и увести неизвестно куда. Под моими руками затряслись в нервной лихорадке отцовы плечи, и тут я, действительно, взмыл вверх. Это отец поднял меня на руках, и в ту же секунду мы полетели с ним вниз. Я думал - это конец.
Отец брякнулся на колени перед «публикой», держа меня на руках, и стал просить прощения. Язык у него заплетался, он что-то непонятное для меня бормотал этим взрослым людям, но мне впервые не было стыдно за него. Взрослые ещё о чём - то шумели,  отец их умолял изменить решение, а я уже засыпал у него на руках после перенесённого мною стресса.
Утром меня разбудил аромат свежего чая. Я встал и поплёлся на кухню. «Должно быть, бабушку выписали»,- подумал я.
Но в замасленном переднике, с чашкой чая, улыбающийся, мне навстречу шёл отец.
- Наверное, это ты берешь меня на поруки,- сказал стесняющимся тоном отец, - ты маленький ангел, без тебя я бы совсем пропал, а теперь нам нужно начать жить заново, и ты, только ты, можешь мне в этом помочь. Тебе нужны чистые тетради, новая обувь - это будет стимул для того, чтобы мне не пить, - продолжил он. Я стоял молча и удивленно наблюдал «картину покаяния». Мне никогда в голову не приходило, что я могу быть так нужен своему отцу. Бабушка читала мне однажды притчу о человеке, который принес в жертву богу своего сына. Господь, видя такую любовь к себе  со  стороны этого человека, простил ему все грехи и возвратил сына. Нечто подобное происходит и с нами, подумал я. То, что меня у него не забрали,  «моё возвращение» сделалось для него настоящим смыслом жизни.
Вот так неожиданно я снова обрёл  для себя отца.