Дураки и умные

         

             Рабочий день медленно приближался к концу, улицы города заметно оживились. Как всегда, в это время народ спешил – кто домой, кто в магазин, кто в детсад за ребенком…

            Тоня шла растерянно, не вписываясь в шумную толпу. Ее всё время толкали, задевали сумками.

–   Что ты спишь на ходу, красавица? – возмутился какой-то человек, обгоняя ее. Но, оглянувшись, удивленно воскликнул:

–   Мама родная, кого я вижу?! Тонька, это ты, что ли? Вот это встреча! Ну, чего плетешься как неживая? Да очнись ты! Что с тобой, подруга? Случилось что-нибудь или жара донимает?

             Девушка отрешенно подняла глаза:

–   Ничего не случилось, просто жизнь задолбала.

        Они отошли в сторонку. Юрий тронул ее за плечо:

–   Так уж и задолбала или, может быть, есть еще надежда?

            Он широко улыбнулся, пытаясь развеять грустные мысли бывшей однокурсницы. Прошло уже добрых пять лет, как они окончили институт, но с тех пор так и не виделись. Выпускники разъехались по городам и весям, разлетелись по миру. 

            Хотя к Тоне он и не испытывал особых симпатий, но все равно это была девушка из его юности, а юность не бывает плохой. И вот, наконец, представился случай повстречать хоть кого-нибудь, вспомнить былые деньки, поболтать о том, о сем. Он быстро соображал, что бы такое предпринять? Где бы посидеть, покалякать о жизни? Наконец, в голову пришла подходящая мысль:

–   Слышь, Тонь, давай зайдём в кафе, а? Не виделись же сто лет! Здесь, за перекрестком, есть «Донской казак» – вполне приличное место, я там бывал. Винца выпьем, поговорим, покурим?

–   Хорошо, давай. Я все равно никуда не тороплюсь, –  безучастно ответила девушка.

           Перейдя улицу, они спустились в уютное кафе – подвальчик. Потянуло долгожданной прохладой. После изнурительной августовской жары, здесь был просто рай. Они сели за небольшой столик, ближе к кондиционеру. Посетителей в зале почти не было, лишь в дальнем углу, за мраморной стойкой, мило ворковала влюбленная парочка.

          Юрий напряженно всматривался в лицо Антонины, пытаясь уловить перемены: 

–   Ну, что, так и будешь молчать? –  наконец сказал он, – "колись" уже, что там у тебя произошло? Может, я чем помогу?

Собеседница нахмурилась.

–   Да ты не сомневайся, подруга, – настаивал он, – человеку всегда можно помочь, главное – захотеть!

–  Ох, Юра, помощь тут ни при чем, – тихо ответила Тоня, – просто случай произошел нехороший.                Буквально перед тем, как мы с тобой встретились, меня со скандалом выставили из супермаркета. Представляешь, со скандалом?! Стыд-то какой! Такого со мной ещё не было! Я до сих пор прийти в себя не могу. Господи, как мне тошно!

–  Это уже интересно, – оживился Юрий.

–  Зашла я, значит, купить себе чего-нибудь на ужин, – продолжала Тоня, – ну там колбасы какой-нибудь, ряженки, сыра, того, сего… Подхожу к кассе. Гляжу, под ногами что-то валяется. Мне показалось, что на полу лежит, довольно-таки притоптанная, банковская кредитная карточка. Сам понимаешь, кругом толпится народ, никто внимания не обращает. Я решила поднять ее. Точно – кредитка в маленьком прозрачном чехольчике, таком же, как у меня. А на чехольчике, с краешка, мелко-мелко написаны циферки. Ясное дело – код. Вот сколько ни предупреждай народ не делать этого, а все без толку! Конечно, люди не от хорошей жизни пишут. Может быть, у кого-то плохо с памятью? Разные бывают причины. Тут понимать надо.

             Юрий с любопытством слушал однокурсницу.

–  Так вот, расплатилась я за свой товар и говорю кассиру: «В вашем отделе кто-то кредитку потерял. Поставьте ее, пожалуйста, на видное место. Владелец наверняка обнаружит пропажу, придет за ней, – вы и отдадите». Кассирша небрежно взяла карточку из моих рук и ухмыльнулась. Ну, я вышла из магазина и направилась домой, но, пройдя квартал, вдруг вспомнила, что забыла купить сахар. Пришлось вернуться. В магазине меня ждал сюрприз: касса, в которой я только что расплачивалась, была закрыта, а кассирша эта, представляешь, уже несёт из торгового зала пятизвездочный коньяк, баночку красной икры и еще какие-то яркие пакеты! А карточку, которую я только что просила поставить на видное место, не стесняясь, так прямо перед собой и держит! Я – к ней. Постой, говорю, мы так не договаривались! Не смей наживаться на чужом горе! Верни кредитку! А она смотрит на меня, как баран на новые ворота, и вопит дурным голосом:

–   Какую еще кредитку?! Ты кто такая?! Я вижу тебя в первый раз!

От такого хамства кровь ударила мне в лицо.

–   Ах, ты, дрянь! – выкрикнула я, – видит она меня в первый раз! – и, сделав резкое движение, попыталась вырвать карточку из ее рук.

          На шум подбежал охранник. «Валера! Валера! – визжала «добропорядочная» кассирша, спрятав чужую кредитку в карман, – выведи эту психическую отсюда! Устроила здесь скандал! И ещё милицию вызови! Пусть отвезут дуру в участок, чтоб знала, как вести себя в общественном месте!»

          Меня – хвать под белы ручки – и вон из магазина! Что я могла поделать? Свидетели, видевшие, как я нашла и отдала ей карточку, давно разошлись, а те люди, что сейчас стояли рядом, вообще не понимали, что происходит.

           Тоня немного помолчала и, взглянув грустными глазами на однокурсника, добавила:



–   Скажи, Юра, как можно жить на белом свете, если вокруг один обман? Что ж это такое происходит!?

                Между тем, Юра неумело сдерживал смех, а Тоня, прерывисто вздохнув, оправдывалась:

–   Ты только не подумай, что я жалею, что сама не воспользовалась этой кредиткой. Боже упаси! Мне просто очень обидно. Хотелось, чтобы тот, кто потерял, как можно быстрее ее нашел. Только теперь и искать-то незачем! Денег на ней все равно уже нет… А вдруг они были у человека последними? Эх, надо было мне дать объявление в газету! Но я ведь не знала, что все так обернется! 

–  Да-а-а… Тяжелый случай. – Не без сарказма отметил Юрий, решив, что подруга совсем не изменилась! Он вспомнил, как, будучи студентами третьего курса, они гурьбой возвращались из стройотряда. Тогда ведь тоже с этой Тонькой курьез приключился. Ехать предстояло всего одну ночь. Из экономии, их группа хотела перекантоваться без постельного белья, но неумолимая проводница все равно заставила его взять. А эта честная Тоня, надевая на подушку наволочку, вдруг обнаружила внутри нее золотую цепочку с дорогим кулоном. Украшение каким-то образом запуталось в грубом мадаполамовом шве и, представьте себе, благополучно пережило и стирку, и глажение. (Если оно, конечно, было). А хозяйка этой вещицы, разумеется, давным-давно сошла с поезда на одной из станций необъятной отчизны и, скорее всего, смирилась с потерей.

            Намаявшись за день, студенты уже расположились на полках, кое-кто даже успел заснуть, как вдруг среди ночи, ни с того, ни с сего, раздался восторженный крик:

–  Товарищ проводник, товарищ проводник! Скорее идите сюда! Здесь кто-то цепочку золотую потерял!

     Это был голос неугомонной Тоньки.

     На зов из дежурного купе вышла заспанная хозяйка вагона и, протиснувшись по узкому проходу, зло прошипела:

–   Чего ты орёшь? Чего тишину нарушаешь? Не видишь, что ли, – люди спят?!

             Тонька, сверкая глазами,  протянула ей драгоценное украшение. Проводница замерла в недоумении, а нарушительница тишины сказала:

 –  Только вы, пожалуйста, отдайте эту цепочку той девушке, которая потеряла. Она, бедненькая, наверно, ищет ее повсюду, а она нашлась здесь! Вот радость-то будет!

          Дремавшие студенты обалдели. А проводница деловито взвесила золото на ладони и, причмокнув отвислыми губами, произнесла: «Ну, какая же ты умница! Бывают же на свете бескорыстные люди! Конечно, отдам, даже не сомневайся»! А сама подумала: «Видать, не всех дураков градом побило!» – и, возвратившись к себе, закрылась в служебном отсеке.

          По вагону прокатился нездоровый шумок. Покачиваясь на полках, сокурсники удивленно переглядывались.          

              «Как же, отдаст! Держи карман шире!» – подумал, сраженный наповал, Юрий. Он поймал себя на мысли, что никогда бы не женился на этой Тоньке! «Посмешище института! – сокрушался он, – везет же дуракам! Лучше б это я нашел цепочку! Положил бы тихо себе в карман, а по приезду в город сдал бы в ломбард. И все дела! Да что там говорить! – злился он, – все нормальные на голову люди так бы поступили! А эта умалишенная взяла и отдала! Да еще кому? – Проводнице! Ну, что тут скажешь? – Дура! Идиотка, блин!»

               Студенты мало-помалу успокоились. Тоня, укрывшись с головой, уснула праведным сном, а Юрка до утра глаз не сомкнул, всё думал, как такого глупого человека земля носит?!

               ... От юношеских воспоминаний его отвлек подошедший к столику официант. Он вежливо подал бокалы, шампанское, вазочку с конфетами и две порции шоколадного мороженого. Следя за его ловкими движениями, Юрий сочувственно поглядывал на собеседницу, и вдруг раздраженно сказал:

–   Боже мой, такая большая девочка, а всё в облаках витаешь! Хрень всё это! Выбрось из головы. Что случилось, то случилось. Значит, так и должно было быть.

              Он налил шампанского и продолжил:

–  У меня, между прочим, чуть не забыл, как раз для тебя есть очень дельный тост. Хочешь услышать?

Юрий пафосно поднял бокал и произнес: «Дай Бог тебе здоровья и немножечко ума! Так выпьем же за сказанное!»         

              Они чокнулись. Легкий хмель приятно взбодрил обоих. Антонина, конечно, поняла, что ее рассказ не только не впечатлил Юру, но ещё и разозлил. В глазах однокурсника она читала нескрываемую издевку, как и тогда, в плацкартном вагоне. Да что там? – Все сверстники считали ее ущербной! А ведь она была просто бесхитростным порядочным человеком, не выносившим подлости, не умевшим врать... Хотя многие ее товарищи давным-давно приобщились ко всякого рода порокам. Подруги часто подтрунивали над ней, а парни, мечтавшие о легких победах над девушками, предпочитали вовсе не связываться. Что же касалось Юрки, так тот от рождения был беспринципным. «Ну, обокрали фраера ушастого, – бывало, рассуждал он, если вдруг с каким-то его товарищем случалась беда, – делов-то?! Не надо было «варежку» разевать!» Окончив институт, он и не пытался работать по специальности, окунувшись в теневой бизнес. Даже трудно сказать, чем он на самом деле занимался. Крутился, вертелся, пресмыкался пред сильными мира сего... И все ради легкой наживы! Он ведь тоже ничуть не изменился, и сейчас, не скрывая дурных эмоций, как всегда, высокомерно общался с Тоней.

–   Я смотрю, подруга, жизнь тебя так ничему и не научила. Какая была… – Он опять хотел сказать – дура, но осекся, – такая и осталась! Ну, как тебе поможешь? Чем? Ума своего не вставишь!

            Тоня возмутилась:

–   А в чем же ум у тебя? У таких, как ты? Только и знаете, как бы кого одурачить да кинуть! У вас, у бесстыжих морд, совести нет! Сколько горя причиняете людям!

            Юрка рассмеялся:

–   Да, фросечка, и одурачить, и кинуть! И взять, что плохо лежит! Не ты – так другие возьмут! А то, как же? Выживает сильнейший. Как-то надо бабло клепать! К тому же, никто из нас, из таких, как я, идиотизмом не страдает! А на тебя, инженеришку несчастную, с твоими честными взглядами, смотреть тошно! Чучело ты прибитое! Только на нервы действуешь! Так бы и дал в лоб! Он слегка замахнулся.

            Повисло молчание. Тоня медленно встала из-за стола и направилась к выходу. Юрий искренне пожалел о том, что привел ее сюда, пожалел и о своем поведении. Знал ведь наперед, чем все это кончится! Он быстро  расплатился и вышел вслед за ней. Догнав ее у перекрестка, тихо буркнул:

–   Слышь, Тонь, не надо обижаться. Ты ведь и правда странная какая-то! Вся наша группа так считала. А это – как ни крути – мнение коллектива! Я думал, что с возрастом это у тебя пройдет, а оно нет, ты все такая же…  Не обижайся. Я так обрадовался, повстречав тебя, хотел пообщаться, о личном расспросить… Ну, скажи, как можно жить на свете с такой честностью? С такими правильными взглядами? Смешно это! – И уже без агрессии добавил:

–    Ладно, сколько той жизни?! Не будем ссориться. Разные мы с тобой. Не держи зла, давай хоть расстанемся по-хорошему. Теперь уже, может, вообще никогда не свидимся. У меня вот загранпаспорт в кармане. Завтра вылетаю в Канаду, друг подыскал мне там работу. Конечно, не бесплатно подыскал… Вначале буду ему отстегивать половину – как и договорились. Ну, ничего! Потом и себе заработаю. Все равно я бесконечно рад, что, наконец, вырвусь из этого дурдома!

                Дурдомом Юрий называл Родину – Украину.

               «Как много народа покидает нашу страну! – подумала Тоня, – вначале уехали самые высокие чины, затем – преступники и воры, а теперь уже бежит каждый, у кого есть маломальский шанс где-нибудь зацепиться. А разрушенная держава пусть остается бесправным людям, существующим на жалкие копейки, без элементарных человеческих благ. Пусть они реанимируют пошатнувшееся государство, пусть спасают!» Она  грустно улыбнулась.

             До автобусной остановки они шли, беседуя об отвлеченных вещах. На Юркиной рубашке оттопыривался нагрудный карман, где лежали сигареты и загранпаспорт с драгоценным билетом за бугор и тысячей долларов на предстоящие расходы. Юрка пребывал в хорошем настроении, шутил, жонглируя маленьким камешком.

–   Как бы то ни было, а жизнь все равно продолжается, – дружелюбно сказала Тоня, – пусть тебе повезет в Канаде! А я уж, мы уж… и тут как-нибудь проживем. Ладно, давай прощаться, что ли. Мне, вон за тем углом, поворачивать налево. 

–   Пока, пока! – ответил приятель, пожимая ее маленькую руку, –  дай Бог и тебе не встревать больше ни в какие истории!

–   Счастливо перелететь океан! – крикнула Тоня, удаляясь, и свернула в ближайший квартал.

             Юрий остался на остановке, поглощенный мечтами о предстоящем отъезде, о счастливой жизни за границей, как вдруг за спиной услышал приятный голос:

–   Друг, закурить не найдется?

К нему вразвалочку подошел какой-то парень с добродушной улыбкой.

–   А то моя пачка опустела, – сказал он виновато, – а ларька поблизости нет.

–   Да ладно, не беда, с каждым бывает. Вот, возьми! – Юрий протянул ему зажигалку и сигареты.

              Парень глубоко затянулся и поблагодарил. Затем, взглянув в небо, сказал, что, наверное, к вечеру будет дождь. Еще немного потерся около него и, как подошел, вразвалочку, так же, не торопясь, и скрылся за углом.

               Вскоре прибыла маршрутка. Юрий лихо запрыгнул в нее, сев на переднее сидение рядом с водителем. Отъехав немного, решил расплатиться. Привычным движением руки полез в карман и... обомлел. Карман на рубашке был пуст! Загранпаспорт, билет, деньги и пачка сигарет странным образом исчезли! Бедняга потерял дар речи. Такое с ним было впервые. В панике он стал осматривать сидение, ощупывать брюки. Вертелся, как уж на сковороде. Даже под ноги водителю заглянул, но там, естественно, ничего не было!

             Водитель пристально наблюдал за происходящим, недоверчиво качая головой, а затем, ухмыльнувшись, процедил сквозь зубы: 

–   На что только люди не идут, как не изгаляются, чтобы не заплатить! Гони червонец, артист!                Юрий впал в ступор.

–    Обворованного из себя изображаешь? – засмеялся водитель, – кино, ей Богу! Только, знаешь, я таких, как ты, давно изучил! Не пройдёт у тебя этот номер. Не пройдет! А ну, проваливай к такой матери!

            Юрка отчаянно жестикулировал, мычал что-то невнятное, цеплялся за поручни. Но водитель притормозил, и со словами «пошел вон!» вытолкнул его из машины.

             Накрапывал дождь. В незнакомом городском квартале прямо на шоссе растерянно стоял взъерошенный человек. До дома добираться было далеко, а главное – не за что... В мозгу постепенно стало проясняться, как лихо обокрал его тот симпатичный парень!

                И вот здесь случилось страшное. С искаженным злобой лицом, как огнедышащий Везувий, Юрий стал изрыгать проклятия:

–   Да чтоб ты, гад, подавился той сигаретой! Да чтоб у тебя, суки, руки, ноги отсохли! Да чтоб тебе…  Да чтоб тебе… – рвался наружу неудержимый поток нецензурной брани.

               «И как только таких сволочей земля носит?!» – иссякнув, вымолвил он и беспомощно сел на мокрый бордюр, – как же мне теперь быть? Что ж теперь делать? Господи, за что мне всё это?» Юрию стали приходить на ум самые горькие и отчаянные мысли. И только привычные, те, которые повторял друзьям на протяжении всей своей жизни: «Ну, обокрали! Делов-то?! Не будь лохом! Или: не надо «варежку» разевать!» – отчего-то в голову так и не пришли…