Путешествие женщин-даосов по реке Че к горе Лу

ЗАПИСКИ
О ПУТЕШЕСТВИИ
ПЯТИ ЖЕНЩИН-ДАОСОВ
ПО РЕКЕ ЧЕ
К ГОРЕ ЛУ
Пять женщин-даосов в возрасте от 76 до 83 лет из разных мест в одно и то же время отправляются вниз по реке Че, надеясь достигнуть устья реки у горы Лу.
Течение сводит их вместе.
С их дозволения мое сознание пребывает с ними как свидетель и летописец происходящего.
*
Дао-дэ-цзин,
Веды, Коран

Нас зовут
В те же места.

На горе Лу
Дождь и туман.

В реке Че
Чистая вода
*
КРАСОТКА ЧЕ
Родилась в бедной семье.
Проявила себя смышленой и талантливой.
Пошла в услужение к богатой госпоже.
Легко усвоила хорошие манеры.
Она словно вновь быстро просыпалась к жизни, когда-то хорошо ей знакомой, уходя за пределы ограничений, накладываемых социальной прослойкой, которой она принадлежала по рождению. 
Уехала в большой город и стала куртизанкой.
Ее высоко ценили мужчины.
Она чаровала людей своей обходительностью и грацией, пела, танцевала, сочиняла стихи, играла на цине и флейте.
Когда ее спрашивали, отвечала округло и мудро.
В сорок лет ушла на покой, вышла замуж за небогатого достойного человека.
Муж высоко ценил ее.
Ее сбережения помогли ему начать новую жизнь.
Через 15 счастливых быстрых лет он неожиданно скончался, не болея.
Че восприняла уход мужа как предзнаменование.
Приняла обеты, получила посвящение у мастера Глубокого Ущелья и всё свое время посвятила практикам.
Она ушла в затвор и мало общалась с людьми.
С годами ее красота только расцветала.
Видевшие ее говорили о внутреннем свечении, таком сильном, что ночью она могла читать свитки, не зажигая лампу.
Глаза ее лучились так, что не каждый мог выдержать ее взгляд.
Над ее домом и небольшим садом дождь шел только по ночам, и лишь тогда, когда Че была под крышей.
Днем всегда светило солнце, даже когда долина уходила в облачную тень и склоны ближайших холмов затягивал туман.
Че умела искусно подражать птичьим трелям.
Они нередко заменяли ей слова.
На склоне лет люди чаще называли ее Щебетуньей Че, а не Красоткой.
*
Воистину оно как птичье пенье.
Суть слова – вовсе не в его значенье.
*
В конце концов она полностью отказалась от человеческой речи.
Возможно, считала ее не слишком подходящей для выражения того, о чем ей хотелось сказать.
Годами не использовала слова для общения с людьми.
*
Подаёт нам
Нищенский улов

Повседневный
Щебет наших слов

Сеть дождя
Над головой повисла

В пенье птицы –
Чуть побольше смысла
*
Не с людьми, а на природе, на лугу, в лесу, у воды, на реке – среди гомона птиц, шума ветра, шороха гальки и песка, плеска волн она чувствовала себя вольготно и просто
*
Не ступая
В заросли шалфея,

Травушку-муравушку
Жалея,

На коленках
Перед куманикой,

В пятистенках
Жизни многоликой.
*
Когда в обычном разговоре на простой необязательный вопрос, из которых лепится беседа простых людей, она вдруг отвечала птичьей трелью, это производило эффект ушата холодной воды, отрезвляющего говорящих.
Это было похоже на резкий удар наставника чань бамбуковой палкой по спине нерадивого ученика.
Люди вдруг осознавали, что их слова – неосмысленный щебет, белый шум, душевное трение друг о друга, дешевый способ получения тепла для обогрева.
Простодушные именно это называют общением, разговором, беседой.
Но если подумать – стоит ли тратить время жизни на подобные вещи?
*
Своими руками на берегу реки Щебетунья Че построила хитроумную верфь, позволявшую ей спустить будущее судно на воду самостоятельно, без чьей-либо помощи.
Она долго строила свою лодку, бесконечно шлифуя корпус и совершенствуя конструкцию.
В какой-то момент ощутила, что лодка – это всего лишь лодка, не более того, но и не менее.
Тогда, не медля более ни часа, она спустила ее на воду и отчалила.
*
Помраченность – видит лишь нехватку
Просветленность – ход даёт достатку
*
МА С РОДИНКОЙ
*
В тишине
Приходит даже то,
Что собой
Укрыла давность лет.

Суета –
Как рваное пальто,
От неё
Тепла сознанью нет.
*
Ма родилась с родинкой в виде одной из триграмм ба-гуа.
Родинка находилась в интимном месте, располагалась не случайно, словно намеренно поставленное клеймо.
Никто никогда не видел ее.
Ма не показывала ее даже ближайшим подружкам.
Но все в селении знали об этом.
Так ее и называли – Ма-с-Родинкой или просто Родинка.
Толкователь снов определил, что это знак счастливой судьбы, не знающей преград.
Она рано заговорила.
Ей некогда было взрослеть.
Многое из опыта прошлых воплощений сразу раскрылось в ней.
Вела себя странно, не по-людски.
Односельчанам скоро стало ясно, что она не совсем от мира сего.
Ясными летними ночами она ложилась в саду.
Обнаженная, на росистой траве, раскидывала руки крестообразно и впитывала всем своим существом свет родственных ей созвездий.
Она помнила об изменчивых формах, в которых воплощалась прежде в иных мирах, но никогда не описывала их, даже когда ее просили об этом, мудро щадя сознание простодушных селян, не ведающих, о чем просят.
*
В каждом углу
Свой таракан

Даже в моче
Дремлет звезда

На горе Лу
Дождь и туман

В реке Че
Чистая вода
*
Однажды она спонтанно сложила стих, подробно описав в них свои ощущения от пребывания лепестком цветка лимонника – его тонкий запах был ее любимым ароматом.
После этого случая лимонник утратил для нее всю свою привлекательность.
Она говорила, что это и было целью ее медитации.
Привязка к лимоннику и его утонченному аромату шла откуда-то из прошлых воплощений и нимало тревожила ее.
*
Осенней ночью, в полнолуние, во сне она увидела юношу с проникновенным взглядом.
Это был один из ее учеников.
Он показал ей пранаяму, которой она сама обучила его в одной из прошлых жизней.
Проснувшись, она ясно помнила все тонкости своего сна.
С этих пор ее вдох длился от восхода до заката солнца, а выдох – от сумерек до утренней зари.
Эта пранаяма делается ради пауз между выдохом и вдохом.
Она ведет человека к упразднению зависимости от работы легких.
*
Попадают те, кто не был лохом,
В ямку между выдохом и вдохом,
Делая осёдлым и живучим
То, что преподнёс счастливый случай.
*
Дыхание ее было незаметным, и окружающим ее людям всё это было неведомо.
Ведь мало кому дано замечать величие в ближних.
Нередко чем ближе – тем прикровеннее.
А то, что называют откровением – оно всегда с нами.
Касается нашей кожи, льнёт к глазам, вливается в уши.
И впрямь легче всего оставаться незаметной, находясь у всех на виду.
*
САТОРИ КРОШКИ Ю
*
Ветки сосен снизились к траве
Чистота сознанья – к голове
Распахнулось вестника крыло
То, что нас связует, отошло
*
Тихим безветренным утром Крошка Ю медленно шла по лесной дороге.
Рыжие стволы вековых деревьев уходили ввысь над ее головой.
Их игольчатые шатры скрывала от нее листва густого подлеска.
Но сокровенным сердцем она благоговейно внимала тому, как кроны реликтовых сосен у нее над головой звенят утренней праной.
*
Питаться хлебом
Мерности иной

Сосна под небом
Небо над сосной
*
Вдруг колоссальный сук размером с хорошее дерево тяжело рухнулся на дорогу, глубоко врезавшись в мягкую землю прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки.
Сломанный осенней бурей, он застрял в густой могучей кроне и долго висел высоко над землей.
Но вот пришло его время прилечь к земле.
Земля брызнула во все стороны от острых сучьев, тяжко вонзившихся в почву у ее ног.
Треск лопающихся сухих веток оглушил ее как близкий раскат грома.
В этот момент поток ее сознания остановился.
Всё вокруг замерло, застыло, стало прозрачным и понятным.
Она ясно увидела свою связь с кармой дерева, заключенную в рухнувшем обломке.
Это совпадение, этот невольный кармический урок предназначался для нее.
Она соприкоснулась с посланием, обращенным прямо к ней  – и была взорвана, взломана им.
Беззвучный взрыв потряс ее и разметал во все стороны.
Ю увидела сразу все листочки куманики на склонах долины, все ягоды голубики на кустиках на плато над ущельем реки, всех рыб и крабов в реке, все дымы над домами села за восточным распадком, услышала мысли селян и шепот цветков зверобоя, ощутила тонкое мление на утреннем солнце сознания лугового «львиного зёва» и «кошачьих лапок», мягкое желание спелых ягод малины на ближайших кустах быть сорванными ею, и голодные спазмы вышедшего на охоту тигра за соседним хребтом.
Ю услышала вздохи всех муравьёв и заботу всех пчёл.
Она была всеми ими.
Она легко обнимала их собою.
Она была в центре паутины воплощенной жизни и ощущала все ее волны, биения и сотрясения, идущие с разных сторон от существ, попавших в паутину.
Вибрации живущих и сущих сотрясали ее настолько сильно, что ноги ее подогнулись и она опустилась на землю, переполненная, сокрушенная ими.
Вся полнота всех живых форм пульсировала в ней, проявившись разом, сразу вся.
Эта полнота мгновенно упразднила ограниченность тела, растянув его мембрану во все стороны, придав ей немыслимую протяженность.
*
Мы с тобою
Мерности одной.

Кипрей над Кипром –
Высоты иной.

У Басё
Три строчки, три заклятья.

Это всё –
Единое объятье.
*
ВОДА РЕКИ ЧЕ
*
Не насытить взгляд водой касанья
Пестроты различных форм сознанья,
Кантиленой переливов тел,
Чей наряд еще не облетел,
Чей наряд еще не растворился
В той воде, где каждый с каждым слился.
*
Вода реки Че обнимала разные формы лодок сознания.
Всё в реке было лодками.
Одни стояли на якоре, противясь течению.
Другие двигались по течению, в согласии с ним.
Третьи искренне полагали, что двигаются против течения, превозмогая его. Трудно  в такое поверить. Однако людские заблуждения не знают предела.
Находились и такие, кто пребывал между движением и покоем.
Одни скользили по воде. Другие – под водой. Третьи – в тончайшей водяной взвеси над поверхностью воды.
*
Истончившись тонким поводком,
Мелким скоком, заячьим стежком
Строим шаг за шагом мы с тобой
То, что назовем своей судьбой.
*
Были и такие, которые текли вместе с водой реки Че, находясь высоко над ней и даже вовсе в стороне от нее.
Обычно такие лодки невидимы глазу – чтобы не смущать тех, кто пребывает внизу, в потоке вод под ними.
*
Нас накрыло духа одеяло
Пеленой прозрачной, неземною.
Мирозданья вновь как не бывало,
Ничего, что было бы не мною.
*
Некоторые умудрялись двигаться, обходясь без внешнего перемещения.
Простодушному взгляду они казались остановившимися, застывшими лодками, находящимися вне течения, вне потока.
Эти формы сознания называли песком и глиной, галькой и щебнем, валунами и останцами, скалами и утесами.
Простодушные полагают, что эти лодки выброшены на берег и оказались вне реки. Некоторые отождествляют их с берегами реки.
Но разве можно выйти за пределы вод реки Че?
Лишь люди древности ведали о таком.
*
Где тот плов, что приготовлен свами?
Я готов впиявиться зубами,
Чтобы с этим вкусом не расстаться.
Впрочем, зубы здесь не пригодятся.
*
РЫБАКИ
*
Чтут свои алтари
Мудрецы-пескари.
Им ли граять по-грачьи
Или жить по-собачьи?
*
Мы живем налегке,
Как плотвичка в реке,
Зарываясь в песок
Как пескарик у ног.
*
На реке встречались рыбаки – так эти люди называли себя.
Свое занятие они именовали добычей или ловлей рыбы.
*
Жизнь паденьем зови
И в паденье – лови! –
Не поддавшись падучей.
Вот он ты, вот он случай.
*
Рыбаки прерывали воплощения живых существ ради своей прихоти и добывали их тела.
*
День начну с убийства комара –
И погода портится с утра.
Может, медитация приятья
Восстановит ласку и объятья?
*
Рыбаки говорили: рыба ловится на наши крючки.
Они говорили: рыба заходит в наши сети и ловушки.
Они говорили: рыба сама ищет наши гарпуны.
Значит, она назначена для нас природой.
Значит, таков закон жизни.
Кто успел – тот и съел.
И разве не так живет и сама рыба?
Она сама ловит себя.
Охотится на себе подобных.
Потребляет в пищу родственное ей.
Так они хитрили и ловчили, пытаясь выгородить себя.
*
Не из рода миног,
Ты двуног, я двуног.
И смеются синицы,
Мы для них – недоптицы.
*
Подъяремная ямка
Нам и папка и мамка
А куриная лапка
Нам и мамка и папка
*
Не Эвксинский, не Понт,
Приближается фронт,
Фронт всеобщего братства,
Фронт конца ренегатства.
*
Были среди рыбаков немногие, кто, сидя с удочкой на берегу, никогда не цеплял к леске крючка.
Их гарпун никогда не попадал в живое тело, а сети и ловушки были сплошной прорехой.
*
Хорошо
Просто быть

Хорошо –
Уступить.

Ждёт купель,
Нас купая,

Никуда
Не ступая
*
Вот он я
Вот он брод

Кто кого
Перейдёт?

Если в нас
Все пути

Так куда
Нам идти?
*
Эти тоже ловили рыбу, но не ту, которая плавает в реке.
Кто способен описать вид и стать этой рыбы?
*
Не надеясь на земные снасти,
Всё же их используем отчасти,
Чтобы этим оказать любезность
                Дао,
показав их бесполезность.
*
ТЕЛЕЖНЫЕ ДОРОГИ
Изредка к реке подходят дороги.
Они в две либо три колеи.
Отчего так много?
Ведь чтобы пройти, человеку достанет и ниточки-тропинки.
Дороги эти в две либо три колеи – для тех, чей груз кармы велик.
Он как кладь.
Он велик и тяжек настолько, что людям нужна телега и помощь осей и колёс, чтобы передвигать по жизни себя.
Оттого и дороги.
*
ЗАХОРОНЕННОЕ ЗНАНИЕ
Там, где нет ни тропок, ни дорог, берега реки похожи на сад, разбитый искусным садовником.
Каждый камень уложен на свое место.
Каждому стебельку указано его стояние.
Каждый валун в воде соблюдает все правила фэн-шуй.
Хотя их не касалась рука человека.
Природа сама умело распоряжается своими богатствами.
Зачем же здесь человек?
Желанный ли он гость?
Чуткие сердцем хранят в себе безмолвное знание об этом.
*
Заменяют птице два крыла
Архитектуру алтарей и скиний.
Чья пыльца сознания вошла
В дельфиниума пламень синий?
*
РЕЧИ ШАЛУНЬИ ШИ
Говорят, что она размыкала уста при посторонних лишь для того, чтобы не смущать их молчанием.
За молчанием люди могут распознать тайночтение их мыслей.
Когда ты останавливаешь поток своих мыслеформ, тебе становятся слышны мысли других людей.
Но можно отрешиться и от них, внимая шорохам пустотности.
Можно начать прислушиваться и к тому, что там, за пустотой.
Где граница между «быть» и «не быть» для тех, кто способен на такое?
*
Говорят также, что Ши нередко говорила сама с собой.
Мне удалось подслушать в одночасье ее слова. Вот они.
«Рано утром время растягивается, а к вечеру начинает сжиматься.
Но это не время даёт растяжку, это восприятие устаёт.
Осознавание потока восприятий начинает давать сбои – и лента восприятий подвергается монтажной резке.
А мы и не замечаем этого.
Ходим моргая.
Но что входит в нас и исходит от нас в те мгновения, когда наши веки зажмурены?
Осознав это, можно жить с закрытыми глазами.
Ничего не убавится. Ничего не прибавится».
*
Ши рассеянным взглядом следит за смещением узорчатой тени от ветки дерева на своем платье.
Она смотрит на тень уголками глаз, ее взгляд расфокусирован, направлен в сторону и кажется необязательным, как бы случайным.
На самом деле это медитация.
Ши подсматривает.
Ши подкарауливает момент.
Простодушные полагают, что цель медитации на тень – остановить ее взглядом. Задержать тень на мгновенье – и увидеть, как она поспешным рывком восполняет упущенное, поспешая на подобающее ей новое место.
Но это не так.
Ши вовсе не пытается остановить тень.
Ее задача – подкараулить миг, проскользнуть в то самое мгновение, когда возникает иллюзия непрерывности и слитности движения.
Завесу зрительных восприятий можно приподнять.
Майю можно обмануть.
И тогда глазу становится видно, что никакого поступательного и слитного смещения нет.
Тень вдруг исчезает и возникает уже в другом месте.
Майя непрерывности и слитности рассеивается.
Тот, кто начинает видеть это, уже никогда не вернется к слепоте.
*
СОЗНАНИЕ КАМНЯ
Ши медитирует под водой у основания округлого валуна высотой в рост человека.
На половину своего роста он возвышается над водой у берега.
Сторона, обращенная к берегу, уходит в воду вертикально.
У этой стенки, погрузившись с головой, медитирует Ши.
В обычном состоянии она может пробыть под водой несколько минут.
Во время медитации это время естественным образом увеличивается в несколько раз.
В этом состоянии она забывает о времени.
Длительность обретает иной вкус.
Ледник перекатывал этот обломок камня миллионы лет, пока не обкатал его.
Огромный опыт впитало сознание валуна в течение земных вечностей.
Накопленные сокровища вековечного мироощущения окутывают его и могут пролиться откровением в раскрытое сердце.
*
Брошенный сюда игрою-лилой,
Поделись своею мудрой силой,
В приречной текучей тишине
Излучая то же, что во мне.
*
Ради чего Шалунья Ши, забыв о шалостях, столько времени сидит под водой, скорчившись на дне реки у гранитной глыбы?
Неужели ей интересны грёзы обомшелого старика-валуна?
Неужели человеку может быть полезен стародневный опыт лежачего камня? Обязательно ли для этого исповедовать Дао?
*
ТРОНУТАЯ ЦИ
Ци, достигнув почтенного возраста, жила одна.
Муж умер.
Дети жили отдельно, не забывая навещать ее.
Чего еще желать?
Уже в детстве она не знала страха, и цепной пёс, которого она наклонилась погладить, укусил ее за глаз, едва не вырвав его.
Глаз чудом уцелел.
Лекарь зашил разорванное веко, со временем шов стал почти незаметен.
После этого поведение Ци изменилось.
Она стала еще более эксцентричной.
Простые люди прозвали ее Тронутая Ци.
А наставники чань, которые ее видели, говорили: «Она – наша».
Ее выходки нередко напоминали поведение мастеров короткого пути, а слова походили на коаны-парадоксы, которыми наставники старались пробудить сознание своих учеников.
Она плотно обнимала себя обеими руками за плечи и восклицала: «Ау! Где я?»
Склонившись над кустиком костяники, она шептала: «Вот моё Дао».
Вдыхая клочья утреннего тумана, несущегося над речной водой, она приговаривала: «Так-так-так, милые! Улетайте, родные. И я с вами. Сколько можно торчать в этом теле?»
Те, кому удавалось увидеть ее в эти ранние часы, говорили, что окутанное туманом тело ее становилось полупрозрачным.
Прилюдно она нередко вдруг хватала пальцами пустоту перед собой, сжимала пойманное в кулак и, протянув человеку, раскрывала пустую ладонь, словно бы поднося ему нечто, со словами: «Вот тебе подарочек!»
Передавали, что в ее ладони, схватившей пустоту, могло оказаться бронзовое нецкэ, покрытое многолетней патиной, четки, амулет, речной перламутр, жемчуг, раковина виноградной улитки, нечеловеческий зуб, косточка скелета неведомого существа.
Эти мелочи она дарила людям, и те благоговейно хранили их как священные талисманы, обладающие целительной силой, веря, что на их глазах она вынимает их прямо из воздуха.
А она разводила руки и со смехом спрашивала: «Кто подарит мне пустоту глазницы черепа того, кто хорошо ушел?»
На ее губах всегда блуждала улыбка, а тело никогда не оставалось неподвижным, совершая почти незаметные плавные движения даже тогда, когда обычный человек замирает.
Она словно была наполнена ртутью.
Плавно перетекая внутри, ртуть играла ее телом.
Любая ситуация могла вызвать у нее смех.
Людям рядом с ней становилось легко.
Груз забот и житейской суеты оставлял их, когда они видели и слышали ее.
Сын подарил ей велосипед. «Вот машина на двух колесах, как и я, – потешалась она. – Зачем такая красивая и дорогая? Ведь я не стою ни гроша», – посмеивалась она.
Муж оставил ей рыбацкие сапоги до пояса.
Пойду гулять, говорила она, прикладывала сапоги к животу и подпихивала их коленками, имитируя походку.
Ей уже было сильно за 70, а об этом никто и не вспоминал.
Навещу подружку, мне что! – говорила она, посмеиваясь, на своих двух колесах доезжала до брода через реку к соседнему селению, натягивала сапоги и, оставив велосипед на берегу, по кусачей гальке на дне пересекала быстрое течение там, где кончались длинные пряди речной травы, волнообразно стелющиеся по дну.
Оставив сапоги на берегу, она поднималась в гору, чтобы навестить знакомых в селении наверху.
Люди не раз видели, как Тронутая Ци с ликующим лицом несется на велосипеде с песчаного косогора к речной отмели, где начинается брод.
К ее выходкам невозможно привыкнуть.
Они как глотки чистой воды, утоление неутолимой жажды.
Если ее посчитать несообразным эксцентричным исключением, чем же тогда заняты обычные люди?
*
Приходила,
Сердцем размягчаясь,

На воде
Кувшинкою качаясь

В такт теченью
Шла без головы

По ученью
Водяной травы
*
Перед рассветом она нередко гуляла по тропке вдоль реки к узкой речной долине, по утрам заполненной туманом.
Ей нравилось смотреть, как предутренняя дымка постепенно рассеивается и тает под лучами солнца, клочьями уносясь над водой.
Если солнце заходило за тучку, туман начинал сгущаться вновь.
Тучка проходила – и снова ему приходилось отступать и пятиться.
Одно прибывало – другое убывало.
Одно убывало – другое прибывало.
За этой взаимосвязью угадывалось то, что не прибывает и не убывает. То, что объединяет и холодный утренний туман, и ласковый солнечный свет.
*
Как прибрать в несущейся кибитке?
Как убрать прибытки и убытки?
Откосить всё то, что износилось?
Отключить всё то, что приключилось?
*
Когда-то она была замужем.
Муж-голландец построил дом. Два нижних венца из лиственницы, сруб из кедра, крыша из камыша, уложенного в три слоя пучками, связанными стальной проволокой и подпрессованными особым железным молотком.
*
Под сосной на склоне в тишине
Прорастая изнутри вовне
В домике под камышовой крышей
Становиться чуточку повыше.
*
Добротная постройка простояла бы тысячу лет, но во время усобицы местных князей дом сгорел. В огне погиб ее муж. Она осталась одна, но не закручинилась, а стала строить лодку. Когда та была готова, она отправилась вниз по реке Че.
*
ДЕВЯТЬ СОСЕН
Именно девять сосен свели женщин-даосов вместе.
Они притянули их. Не дали проплыть мимо.
Их лодки, не согласуясь друг с другом, одна за другой уткнулись в берег.
Нет, скорее, сострадание и милосердие, живущее в женских сердцах, не пропустило их мимо печального места и не дало спокойно продолжить свое плавание.
Впрочем, в таких случаях вряд ли стоит делить причины происходящего на внешние и внутренние, ведь волны сознания свободно пронизывают мембраны тел воплощения, не говоря уж о тонких телах. Так где для них «внутри» и «вне»?
Сосны эти растут небольшой группой на левом берегу реки, на чистом лугу с травой выше пояса, где одновременно цветут десять тысяч цветов.
Крошка Ю, Тронутая Ци, Родинка Ма, Красотка Че и Шалунья Ши зачалили свои лодки у сосен и уселись в круг на небольшой прогалине, где сосны окружали их со всех сторон.
Здесь было четыре мужских и четыре женских дерева.
Их стволы на высоту чуть поболее роста человека обгорели до черноты, но выше остались не тронуты огнем.
Зеленые кроны наверху казались утомленными и были редковаты. Лишь одна мужская сосна, чуть отбежав в сторону от прочих, имела роскошную шаровидную крону. Правая Рука Тана. Ствол этой сосны удивительным образом защищала кольцевая стена живой изгороди из колючих кустов шиповника и толстых переплетенных лиан хмеля, закрывших плотным покровом проходы между кустами.
Стена эта явно возникла естественным путем.
Круг живой изгороди вокруг ствола имел правильную форму кольца.
 Это говорило о гармонии места и редкостной уравновешенности его энергий.
Это говорило также о гармоничности сознания, находящегося в этом месте.
Девятая сосна, Тан, самая мощная, вдвое толще и раскидистее остальных, тоже располагалась чуть в стороне от группы. Она почти диаметрально была сдвинута в сторону от своей «Правой Руки». Ее двойной, богато ветвящийся во все стороны ствол тоже сильно обгорел, он был расщеплен и повержен на землю ударом молнии. Колоссальные извитые сучья раскидистой кроны не дали стволу упокоиться на земле. При ударе они глубоко вошли и уперлись в землю, образовав высокие изгибистые оранжевые арки высотой в два человеческих роста. Сам ствол наклонно, почти горизонтально возвышался над зарослями роскошной крапивы в рост аборигена, выросшей вокруг расщепленного комля, повиснув над луговыми травами и цветами подобно прочному и развилистому оранжевому мосту, проложенному над пропастью.
Вздымающиеся над травой внушительные сучья и стволы были уже слегка укорочены топорами и пилами местных дровосеков. Они отсекли от кроны немало ветвей потоньше, очистив ее и тем самым яснее проявив ее структуру. Оставшиеся толстые оранжевые каналы древесной жизни ветвились и переплетались над землей как громадные змеи, создавая вид внушительный и ужасающий мощью и силой своей поверженности. Горделивое и величественное дерево Тан теперь оказалось на самом дне униженности, и эта униженность была выставлена как бы напоказ, наглядным уроком для всех сущих.
Пять женщин молчаливо образовали круг, а вокруг них так же молчаливо сдвинулись теснее уцелевшие восемь сосен, образовав второй, внешний круг.
На самом деле сосен по-прежнему было девять.
В низверженном гиганте-Тане всё еще теплилась частица его сознания. Он всё еще был здесь. Карма не отпустила его от изломанного древесного тела, удерживая в униженном состоянии и лишая возможности нового воплощения.
*
Легко в потоке воплощений
Мутузить под пятою прах.
Всего лишь несколько мгновений –
И мы уже в других телах.
*
Коконы пяти женщин и девяти сосен начали взаимопроникать друг в друга.
Сознание женщин-даосов высветило кармические цепочки тех, кто воплотился ныне в телах окружающих их девяти сосен, причины и следствия событий стали ясны им.
Девять душ, ставших теперь соснами, были связаны кармой и множество раз перевоплощались вместе, единой гроздью, как виноградная кисть, в которой ягоды сидят на одной ветке и плотно прижаты друг к другу.
Сосна-Тан была древней душой. Тысячи раз это сознание воплощалась в мужском теле. Заслуги позволяли ему вновь и вновь занимать высокие посты. Остальные восемь были его ближайшим окружением, верными помощниками, делившими власть и ответственность. Четверо мужчин и четверо женщин от воплощения к воплощению менялись телами, снова и снова встречаясь и вновь становясь мужьями и женами друг друга.
Тан был главным среди них. Управлял людьми мудро и заботливо. Практиковал. Но постоянная, долговременная власть над людьми стала развращать его. Он начал считать себя почти совершенным, возгордился, занёсся над людьми. Тогда ему и его окружению было послано смиряющее гордыню воплощение соснами.
Заслуги Тана были велики, и в теле дерева он помнил о предыдущих своих жизнях и понимал, почему он теперь здесь.
Век дерева долог, а ощущение протяженности и длительности жизни многократно превышает человеческое.
Прошла целая вечность, и еще одна, а сосны всё росли и росли.
Постепенно Тан начал считать свое воплощение здесь, на берегу реки, на чудесном лугу десяти тысяч цветов уже не наказанием и предостережением, а наградой и отличием.
Его самомнение и заносчивость вновь подняли голову.
Взыграла самость. Он вновь ощутил себя лучше других. Стоящим не вровень, а над. Ведь даже здесь ему уготован необычный, исключительный, своеобразный и чудесный вид – мощный ствол, прекрасная причудливая крона, многочисленные ветви, достигшие невероятной толщины и крепости. Вот ведь и Будда Шакьямуни говорил, что прекрасно переждать одно-два воплощения в теле цветка.
И Тан снова возгордился.
Гордыня отделяет человека от всех, делает его подобным высохшему сучку в зеленой кроне.
Ветер ломает сухие сучья раньше всех.
Воздаяние настигает нас в любом теле воплощения.
Неуёмная гордыня притянула молнию, и она низвергла его, унизив и оставив в самом неприглядном виде.
Карма остальных была легче, и их стволы лишь слегка покусал и опалил огонь.
*
Грозу уговори
Сделать именно это.
Молния – это сатори,
Мгновенная вспышка света.
*
А как же отдельно стоящая сосна, окруженная кустами шиповника и хмеля, и не пострадавшая от удара огненной стихии? Это «Правая Рука» Тана, его верный советник. Он был гармоничен и уравновешен, всегда давал мудрые и дельные советы, всегда создавал оппозицию Тану, дополняя его как Инь дополняет Ян, смягчал и уравновешивал игру сил, гармонизировал ситуацию. При этом он всегда смиренно оставался на вторых ролях, отодвигал себя в тень, умалял свою значимость. Его заслуги таковы, что, воплотившись в теле дерева, он оказался в исключительно благоприятных условиях. Его ствол защитила природная колючая изгородь, его укрыли лианы хмеля. А шаровидная крона отразила высокую гармонию его сознания.
Женщины-даосы ощутили, что удар молнии и огонь очистили сознание девяти сосен, хотя наружно место выглядело ужасно – ни один путник не стал бы останавливаться на привал среди обгоревших стволов и обугленного гигантского комля Тана, рядом с низверженным расщепленным стволом.
Каждый получил сколько заслуживал.
*
Даосская медитация женщин имела сильное последействие.
Она вызвала незримый светоносный дождь.
Серебристая световая пыль милосердно облегла пострадавшие деревья, помогая выправиться и затянуть внутренние раны.
*
Те, кто до сих пор поджигает весной сухой осенний травостой на полях, думают, что удобряют золой почву и повышают ее плодородие.
На самом деле огонь, проходя по земле, очищает и ее, и косвенно – сознание тех, кто ходит по ней, снижая привязанность к земному – к засыпанному золой и пеплом лугу, к обугленным кустам, засохшему подлеску, обожжённым деревьям.
*
Словно в белесой мгле,
Жить, ковыряясь в золе,
Где лишь огонь был светел,
Что обратил нас в пепел.
*
После совместной медитации у девяти сосен женщины-даосы ощутили, насколько проникновенно их сообщество.
Встречу под соснами они восприняли как знак – и решили держаться друг друга.
Отныне их лодки нередко шли рядом или растягивались слитной вереницей.
*
В ПОТОКЕ
Что-то менялось.
Постепенно стало сказываться влияние пребывания в потоке.
Раньше они прерывали плавание, чтобы побыть на твердой земле, размяться, отдохнуть от непрестанной смены береговых картин. На ночь приставали к берегу и спали кто под открытым небом, кто в палатке, кто в лодке, мирно уткнувшейся в берег у тихой заводи. Каждый устраивал ночлег по своему вкусу.
Теперь их лодки двигались безостановочно, день и ночь, не приставая к берегу. Они привыкли быть в потоке. Привыкли двигаться вместе с ним. Приучили себя не прерывать его течение высадками на берег. С чем бы это сравнить? Может, с немигающим взглядом глаза, лишенного век?
*
Размочив
Прохладной ночи стапель

Уронила
Десять тысяч капель

Утренняя туча,
Проходя

Чередуя
Полосы дождя
*
Имея силу влиять на погоду, они никогда этого не делали.
Каждое место заслужило свою погоду, считали они.
*
Под нажимом
Ветровых полков

Разметало
Клочья облаков

На траве
Ветрюнчики пасутся

Туч обрывки
По небу несутся
*
Так с какой стати нарушать природный порядок и разгонять дождевые тучи над головой, закрывать солнце в жаркий полдень дымкой, чтобы голову не напекло, или ночное небо облачной ватой, чтобы сделать ночлег теплее?
*
В шквалисто-смурной циклонной буче
Ночная прана испарила тучи,
Оберегая звук певучих струн.
Ну а утром – дождик-кропотун.
*
Получили вы всё, – 
Нам сказал Иегова.
Ну а мы всё хотим,
Всё чего-то другого.
*
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
*
Мы на зыбком плоту.
Духознанья плиту
В предвкушенье крушенья
Ищем словно спасенье.
*
Женщины-даосы могли ночевать в птичьих гнездах, подныривая под крыло укрывающего птенцов жаворонка, и болтать с дятлом, постукивая костяшками пальцев по стволу дерева ему в ответ.
Во время купания вода сама поднималась навстречу их телам и облегала их тонкой пленкой, лаская и нежа еще до погружения в воду.
Острый щебень под их стопами смягчал свои грани, колючки на кустах убирали жала.
Выступающие над землей корни деревьев на лесных тропах при их приближении прилегали к земле.
Зыбучие пески были для них твердью.
Однажды в ветреный день мне довелось подглядеть, как Крошка Ю перебегает реку, прыгая с гребня на гребень мелких сердитых волн.
Когда сгущались тучи и начинался проливной дождь, капли изменяли траекторию своего полета и огибали их тела, не соприкасаясь с ними.
*
В последействии сил
Дождик нас оросил
И со знанием Вед
Обглодал оглоед
*
Как-то в пасмурную погоду, когда все небо было затянуто тучами, Ци раскрыла ладошку и подняла ее к небу – в тучах возник прогал и к ее ладошке протянулся узкий солнечный луч.
Тучи быстро бежали над головой Ци, а золотистый луч по-прежнему ласкал ее ладошку, пока она не опустила ее.
Свет и она были одним.
Они притягивали друг друга.
Повседневность женщин-даосов может вызвать изумление.
Но разве не каждый из нас, как и они, погружен в раствор всемогущего Дао?
*
Лхаса, Рим,
Теночтитлан

Это всё
Не навсегда

На горе Лу
Дождь и туман

В реке Че
Чистая вода
*
ПЕСНЯ МА С РОДИНКОЙ
С одной из лодок доносится древний напев.
Это Ма С Родинкой поёт песню, которую, быть может, уже не знает никто на земле. Напев и слова пришли к ней из прошлых жизней. Это песня о трех девушках-даосах, Ю, Ши и Ци:
1.
Следуя за Лао
Ночи, дни, часы,
Практикуя Дао,
Жили три красы,
Где-то между делом
На мирском песке
Пребывая телом
В мировой реке.
2.
Ю могла сродниться
С птицей на весу,
С ней сознаньем слиться,
Токовать в лесу,
Склёвывать рябинку,
Крылышки мочить,
Выгибая спинку,
Скворушкой скворчить.
3.
Ши могла обняться
С чашечкой цветка,
Стебельком качаться
В пране ветерка,
Силою алканья
Строить вертоград,
Излучать сознанья
Тонкий аромат.
4.
Ну а Ци дружила
С пеной облаков,
Дымкою входила
В сумерек альков,
Мглою от заката
Ластилась к горам,
Снилась как сфумато
Старым мастерам.
5.
Кто из Дао вышел
В Дао и вошёл –
Поднебесной Мыши
Говорил орёл.
Кто стремится к Дао –
Дао потерял.
Говоришь о Дао –
Дао ты не знал.
6.
Булькает похлёбка
Чан на костерке.
Выпавший из Дао –
В том же котелке.
Котелок не виден
Как и сам огонь.
Солнышко обходит
Дао посолонь.

*
В песне два чередующихся припева:
1
Вновь шуткует с моей головой
Вездесущий прибой
И влечёт, пустотою полна,
Глубина, глубина.
2
Вспышка ясности – Дао-дэ-цзин,
Время Тан, время Мин.
Времена не меняют лицо,
Замыкаясь в кольцо.
*
ПРЕГРАДЫ
*
Отчего на реке мы не встречаем других лодок?
Где же ревностные путники?
Может, они предпочитают водной зыби твердую почву под ногами?
Берега реки сами подсказывали ответ на этот вопрос.
*
Вывернуты корни из земли.
Те кто шел – к чему они пришли?
Виден бесконечности конец –
Фронт прошел по линии сердец.
*
Были на реке места, где по берегам непрерывной чередой тянутся густо скученные сооружения из дерева и камня.
Здесь можно видеть скиты и часовни, молельни и пагоды, храмы и беседки у родников и на ручьях, могилы и памятные знаки, кельи и ашрамы, монастыри и ханаки, стелы и ставросы, кумиры и алтари, престолы и храмы, пирамиды и вавилоны, срубы и жертвенники, маяки и башни.
Многие люди искренне верят, что подобные сооружения помогают человеку понять самого себя. 
*
Нет того, что было бы разумно.
Нет того, что было бы безумно.
Отрицанья абсолютна весть.
В ней, пожалуй, всё же что-то есть.
*
Нам же с воды было ясно видно, что все эти сооружения вкупе просто перекрывают подходы к реке.
*
Были здесь также во множестве высокие стены и валы, заборы, плетни и ограды, а также глубокие рвы, траншеи, ямы. Всё это тянулось вдоль берега и напоминало линию обороны военного времени, линию заграждений некоего фронта, защищающую берег от врага. Но кто же враг? От кого здесь защищаются? Кого стремятся остановить и не пропустить? С кем собираются воевать? Кому противостоят?
Неужели же реке?
Да. Здесь защищают себя от реки.
Отделяют себя от нее.
Ставят преграды себе на пути к реке Че.
Здесь боятся ее. И даже видят в ней врага.
Как хорошо, что таких мест на реке немного, и они скоро остаются позади.
*
Но что отталкивает людей от реки? Не дает им свободно и беспрепятственно выйти к ней?
– Карма.
У этих людей она слишком тяжела.
Она не даст им плыть.
Она утянет их на дно.
Бессознательно ощущая это, они не спешат к реке.
Этим людям следует сперва облегчить свою карму, чтобы оказаться на плаву.
А пока у реки им нечего делать.
Они с рекой - разновесы.
И они сами закрывают себе путь к реке.
Тормозят себя.
Создают искусственные трудности, чтобы преодолевая их, напрягаясь, мучаясь и страдая, уменьшить вес неблагих деяний в прошлых жизнях.
Большинство таких людей не осознают своей задачи.
Они действуют инстинктивно, бессознательно.
Многие из них понятия не имеют о карме и не верят в перевоплощения.
Слепой инстинкт выживания заставляет их совершать нужные для отработки кармы действия – возводить себе стены, рыть себе ямы – и затем карабкаться вверх, оступаться вниз.
Им также вполне подойдут стены и ямы, устроенные самой природой – горные вершины, ущелья, пещеры с колодцами. Такие люди нередко посвящают себя туризму, климбингу, альпинизму, спелеологии.
Для оправдания своего нелепого поведения ими придумана целая философия.
Главным позитивным качеством человека она объявляет поиск и преодоление трудностей.
Множество людей в наше время отрабатывают карму, вдохновляясь этой философией.
Ищи трудности – вот вещь, достойная человека.
Сажай себя в яму, в подполье.
Или лезь на стенку.
Ищи – и преодолевай облюбованные зубья и провалы.
Не видя истинной причины своего странного поведения, такие люди едва ли не с презрением относятся к тем, чья карма не столь тяжела, к тем, кому нет нужды искать себе проблемы, нарываться на страдания и мучения, возводя самим себе природные, социальные, этнические и расовые, профессиональные, культурные, религиозные, философские стены, вводя всевозможные запреты – и затем страдательно мучиться со всем этим старательно наработанным антуражем.
Отсюда один шаг и до садомазохизма.
Большинство людей живут небольшими сообществами, общинами, кружками, группировками, все члены которых имеют карму одинаковой тяжести. Одинаковая карма уравнивает для них тяготы жизни. Поэтому они могут делить тяготы друг с другом, находясь на одном уровне. Такие сообщества и группировки очень устойчивы.
Стягивание людей в такую группировку происходит автоматически, как бы само собой, по закону внутреннего резонанса.
Связи между людьми с сильно разнящейся кармой не могут быть долговременными.
Что еще сказать об этом?
*
Проговоришь всю жизнь – а ничего не скажешь.
Молчишь всю жизнь – и этим что докажешь?
Вибрация сказать готова
Про взвесь молчания и слова.
*
ЛАЙЯ
Иногда лодки женщин-даосов сами по себе сближались и соединялись вместе, срастаясь бортами. Швы между ними заглаживались, возникали общие обводы.
Получалась одна лодка, одна на всех.
Это происходило так же естественно и просто, как зеленый росток формируется из зерна или созревающий плод меняет свой вид на ветке дерева.
Потом лодки вновь постепенно отпочковывались друг от друга и расходились, приобретая прежний вид.
Причины этой перемены неясны.
Говорили, что на реке есть места, которые не пройти в одиночку. Похоже, именно тогда лодки женщин-даосов сливались вместе, в одну большую лодку.
Что управляло ими, что давало импульс к слиянию, а затем к разделению?
Лодка, как и любая вещь, созданная руками человека, впитывает часть сознания своего творца.
Вместе с сознанием на нее переходит карма и свойства данной натуры.
Вещь обретает способность реагировать на происходящее, определенным образом вести себя.
Так лодка обретает поведение.
А поведение женщин-даосов нередко определяется интуицией и спонтанными, внешне немотивированными поступками. Это называют умением жить по лайе.
Возможно, именно эти свойства натуры проявили лодки, спонтанно и необъяснимо сливаясь и снова разделяясь.
*
ЗЕРКАЛО
Иногда в русле реки встречались острова.
Тогда река ветвилась на рукава.
Выбранный неверно рукав мог долго вести лодку за собой и вдруг закончиться тихой заводью вдалеке от главного русла.
Обратной дороги не было. Пройденный путь тотчас закрывался глухой стеной камыша, осоки, тростника.
Достаточно было один раз ошибиться в выборе рукава, чтобы навсегда утратить возможность двигаться дальше.
Почему так, спросите вы.
Такой финал путешествия отвечает внутренним склонностям множества путников.
Им не нужно устье.
Не нужно достижение окончания пути.
В глубине их существа лежит стремление к тихой заводи – и они попадают в нее. На самом деле их собственное сознание формирует тупиковый рукав и заводит лодку в него.
*
Еще добавили немного
Еще убавили немного
Скажи, что нам даёт дорога
И что у нас берет дорога?
*
Ни одна лодка женщин-даосов ни разу не попала в тупик – так непоколебимо и прочно было их стремление добраться до конца пути.
*
Река Че славится своенравием.
Здесь много мест, где вода течет сразу во все стороны, падает вниз, поднимается вверх, крутится в водоворотах, становится то рыхлой как зыбучие пески, то вязкой и тягучей как клей.
Трудно провести лодки по этим местам.
*
Одним удается миновать эти места, другим они не встречаются. Они не для всех.
Взгляд даоса – незримый дождь.
Взгляд даоса – незримый посев.
Не взгляды ли женщин-даосов успокаивают воду под килем их лодок?
И тогда возникает ясно видимая граница между рекой и всем остальным.
Назовем эту грань поверхностью воды.
*
Когда бросаешь взгляд на поверхность воды в реке Че, каждому видится своё.
Одни видят прозрачную, насыщенную светом спокойную воду и близкое дно.
Другим может представиться непроницаемая муть.
Третьим – темная бездна, затягивающая взгляд и вызывающая головокружение.
Одни видят одну и ту же воду зеркальной, другие – спокойной, но тронутой легкой рябью, третьи – быстро текущей, четвертые – покрытой бурными волнами, пятым могут явиться воронки и водовороты, легко затягивающие лодки и пускающие их ко дну.
Почему так?
Говорят, что воды реки Че являются зеркалом. Зеркалом сознания. Зеркалом состояния того, кто смотрит. А ведь состояния обычных людей пестры и разнообразны, текучи и подвижны как вода, быстро сменяют друг друга. Мало кто способен управлять их сменой, замедлять и останавливать эту чехарду.
*
Долго плыли
А проплыли малость
И одна
Остаточка осталась
*
РАЗНЫЕ СЛОВА
Были на реке места, где люди на короткое время заходили с берега в воду и вновь возвращались на берег.
При этом они произносили разные слова.
Вот некоторые из них: «Обновление!» «Благословенная купель!» «Воскрешение!» «Жизнь вечная!» «Возвращение к началу!»
Слова определенным образом направляли их сознание, собирая его на желаемом, подстраивая на нужную волну. При точной настройке сознание человека могло слиться с желаемым, стать им.
Если сила сознания была велика, оно могло притянуть к себе желаемое. Если нет – слова оставались словами.
Некоторые при этом обращались по имени к некоему лицу, которое они считали своим идеалом, или охранителем, или помощником и защитником, или даже творцом всего, богом.
Одни придумывали ему необычные мужские имена, другие называли его просто Он.
Когда их спрашивали, почему Он, почему мужчина, простодушные разводили руками, книжники говорили, что Он ни мужчина ни женщина, а именование Его условно, а хитрецы возвещали, что сие есть тайна неизреченная.
*
Многие как дети, ищут большого сильного папу, который позаботится о них и возьмет на себя их трудности. Если его нет – что ж, можно представить его мысленно, попытаться собрать его силой своего сознания внутри себя – и сразу становится легче.
*
Человек родился, тихо плачет.
Эта дата ничего не значит.
Ну а он её – уж как пить-дать
Будет аккуратно отмечать.
*
СОЗЕРЦАНИЕ
Я гляжу на Ма и Ци, Ши, Ю и Че.
Плавание не тяготит их.
Для них не существует времени.
Им не за чем гнаться, нечего торопить или замедлять.
Для них есть лишь течение потока, несущего лодки.
Чем же заполнены дни и ночи их плавания?
Неужели созерцанием и недеянием?
Их взгляд чаще всего прикован к воде.
С поверхности он уходит под воду.
Обычно вода реки для них прозрачна и мелка.
Дно на небольшой глубине видится им во всех деталях и подробностях.
Оно разнообразно.
Картины, наплывая, плавно сменяют друг друга.
Иногда это пустыня с волнами песчаных барханов.
Здесь нет ничего, кроме песка.
Эта пустыня может тянуться так долго, что, кажется, в мире нет ничего, кроме бесконечных песчаных гряд, бегущих друг за другом словно прибой, жаждущий берега и не находящий его.
Если долго глядеть на однообразный пустынный пейзаж, в котором нечего разглядывать, в котором не за что зацепиться, сознание успокаивается и тормозится. Можно даже остановить его вовсе. Именно это называют пребыванием в вечности.
Не в вечности ли пребывают застывшие у бортов своих лодок наши женщины-даосы, приковав свои взгляды ко дну реки?
*
В этом мире мы едим и пьем,
Узнавая вечное во всём.

Несотворенной вижу нашу суть,
Соединяя капли словно ртуть.

В нашей воздуховной вечеринке
Вновь идет вечниночка к вечнинке.
*
Но вот на песке появляются отдельные пучки водорослей.
Они непроизвольно схватывают, собирают на себе внимание, притягивают его, аккумулируют силу сознания. Не родовое ли это свойство всех воплощенных форм сознания? Вовсе нет. Ведь когда все дно покрыто водорослями, мы перестаем их замечать точно так же, как в пустыне наш взгляд равнодушно скользит по мириадам одинаковых песчинок, не выделяя и не цепляя ни одну из них.
*
Через десять тысяч воплощений
Соберем избыток впечатлений.
Осознав сознания вместимость,
Переплавим их в свою светимость.
*
Для того, чтобы уловить и притянуть к себе силу сознания, одна форма воплощения должна резко выделяться на фоне другой, менее броской. А в одиночестве, сама по себе она сделать этого не может. Одинокой водоросли под водой, чтобы быть замеченной и выделенной, нужна песчаная пустыня из мириадов неприметных песчинок. Или мириады капель прозрачной и оттого неприметной воды. Не потому ли форм воплощения всегда много, не может быть одной-единственной формы, и они пестры и разнообразны, всегда сополагаясь и тем самым помогая друг другу?
*
Красотку Че особенно привлекали одиночные ледниковые валуны, лежащие на дне реки. Их округлая форма придавала им сходство с планетой. Было в них нечто космическое. Взгляд сразу охватывал такой камень и видел в нем универсум, законченный, идеальный, округлившийся в самом себе. Такие образы – как провозвестие, эталон, руководство к действию: стать таким же обточенным, округлым, всеприемлющим.
*
Осесимметричны мы на воле,
Потому что однородно поле.
Обитаем мы с тобой везде
В гомогенной ласковой среде.
*
От ледниковых валунов исходит удивительный покой.
Они лежат на дне реки, находясь вне времени, полностью выпав из всех течений, сдвигов, перемен.
Пребывая здесь, они пребывают сами по себе. 
Находясь здесь, они отсутствуют.
И казалось, если долго смотреть на такой валун, то он постепенно исчезнет и скроется с наших глаз, ибо на самом деле его уже нет. Его внешняя оболочка – всего лишь химера, майя, иллюзия восприятия.
*
Образность для нас – весьма простая:
Мы скользим по склону, тихо тая.
Где неоднородность, градиент,
Там для нас критический момент.
*
Так вот чего добивалась Шалунья Ши, медитируя под водой у гранитного валуна! Она испаряла его.
Убирала из поля своего восприятия.
Занятная проделка для даоса!
*
Незаметен ты – так что с того?
Отвечают все за одного.
Что же будет, если все исчезнем?
Что же будет? Будет… ничего.
*
Крошка Ю много раз переживала это.
Если расслабиться и просто скользить по дну рассеянным взглядом, то в какой-то момент дно тает как дымка и за ним проступает что-то еще. 
Туманное и неопределенное, это «что-то» постепенно яснеет и становится чем-то узнаваемым.
Это вовсе не значит, что под одним дном открывается другое.
Это силой сознания рассеивается одна майя и собирается другая.
Тот, кто смотрит, спонтанно и бессознательно выстраивает под себя новую зрительность, новую иллюзию.
Какой же смысл одну химеру менять на другую?
Так можно узнать, что же на самом деле у тебя в голове, в глубинных слоях, зачастую недоступных свету осознавания.
*
Я гляжу
В открытое окно

Если только
Подойдет оно

Если только
Молча встанет рядом

Не тревожа
Звуком или взглядом
*
ВНЕ ЗАРАНЕЕ ОПРЕДЕЛЕННОГО ПРЕДЕЛА
*
Мы проходим.
Скоро мы пройдем.
Вряд ли потускнеет окоём,
Как и то,
Что зрим наружным глазом.
Ну а может
Всё исчезнет разом?
*
Как-то Родинка Ма увидела лежащий на дне реки ствол дерева.
Как это обычно бывает, текущая вода развернула его и уложила вдоль берегов.
Трудно определить размеры ствола.
Вода в этом месте прозрачна и скрадывает подлинную глубину реки.
Лодки женщин-даосов шли день, ночь и еще день, а ствол под ними всё не кончался.
*
Мы вчера пришли, сие понятно.
Завтра – возвращение обратно.
Только вот удастся ли вернуться?
В ту же воду вновь не окунуться.
*
Наутро, после второй ночи, когда рассвело, женщины не увидели ствол на дне реки.
В ночной тьме его исчезновение осталось незаметным.
Может, он вовсе не имел конца, а просто ушел в сторону, разминувшись с рекой на очередном повороте?
*
Мы недолговечны, но зато
Последейством жизни будет… что?
Ласкова, чиста, крива, пьяна…
Да и вряд ли кончится она.
*
БЕЗ УПРАВЛЕНИЯ
*
Не ища, да и не зная броду,
Лепестки осыпались на воду.
Их волна у берега колышет,
Ток речной пранавы ими дышит.
*
Лодки женщин-даосов уже давно идут без управления.
Рули подняты над водой, греби не используются.
Но нельзя сказать. что их слепо несет течением, вовсе нет.
Сами по себе лодки то замедляют ход, то ускоряют его.
Точно так же без всяких видимых причин они сами уходят с главной струи то к одному берегу, то к другому, то снова выходят на середину.
Крошка Ю вспомнила слова, идущие из древности, и негромко запела, спонтанно дополняя песню новыми строчками:
*
Ты святой – что с того?
Ты герой – что с того?
Под корзинкой – цыплята
А в корзинке – шуньята

Ты юнец – что с того?
Ты отец – что с того?
Ты истец – что с того?
Милый лжец – что с того?
 
Ты француз – что с того?
Или рус – что с того?
Ты не книжник – ого!
Ты подвижник – ого!

Ты ничтойность – ого!
Леса стройность – ого!
Связность капель – ого!
Духа стапель – ого!
*
ПРЕССЫ
На берегу показались странные постройки, одни поменьше, другие побольше.
Все они в точности повторяют друг друга.
Что же это?
Это прессы.
Каждый из них построен по обету или в согласии со сном, который сочли вещим.
*
Как великолепное удушье,
Потрясает сила простодушья.
Разверзаются уста геенны,
От которых нищие блаженны.
*
Одни прессы простые, из дерева и камня, другие – литые из металла.
Люди, что их построили, здесь же, рядом с ними.
Они закладывают себя в свой пресс и пытаются предельно сжать, расплющить, запрессовать – и при этом оставаться живыми.
*
Помавая ласково кнутом,
Пастухи талдычат не о том,
Поминая и отца и мать,
Только где же их безродным взять?
*
Мы в природе – резкое стаккато
И друзей у нас тут маловато
Нам природа рада бы помочь
Но уже и ей от нас невмочь
*
Пестуя всё то, что не взрастили,
Зависая между «или-или»,
Воспитуя не своих детей,
Мы себе не требуем плетей.
*
Накрутив на глаз слепое веко,
Ходят четвертинки человека.
Каждый оболочку кармы лущит,
Ну а их колбасит-тащит-плющит.
*
Позабыв про век, и день, и час,
Брама смотрит прямо в левый глаз,
Размыкая быта полосу.
Ну и что он видит там, в глазу?
*
Многие так усердуют со своими прессами, что берега в этом месте вопят и кричат от боли.
Среди усердующих немало таких, которых изувечили себя в прессах и уже не могут далее самостоятельно продолжать своё занятие.
Такие нанимают особых людей для того, чтобы те продолжали держать их под давлением в их прессе.
Многие скандируют слова, которые помогают им выдержать добровольное сжатие.
Вот некоторые из них: «Мы прессуем свой дух!» «Человек являет свою суть под давлением!» «Человек и пресс едины!» «Без пресса не познаешь истину!» «Давись – и воздастся  тебе сторицей!» "Сжатие - залог расширения!" "Пресс сжимает и разжимает!"
И еще множество иных голосов витало над этим берегом.
*
Бездна в небесах над головой
Вряд ли нас поманит муравой.
Нам туда не встрянуть налегке,
Разве что в железном коробке.
*
Среди пребывающих на этом берегу мы различили и таких, чьи прессы если и не были муляжами, то не давили тех, кто их построил и использовал.
*
Зов не слышен – но ему внимаем.
Отрицая, всё же принимаем.
Двигая жестокости салазки,
Мы взыскуем милости и ласки.
*
Эти лишь имитировали пребывание под давлением – то ли в угоду большинству, традиции и массовым вкусам, то ли из неверия в общие тезисы, то ли из боязни боли.
*
Перестарок ныне слишком молод,
Чтобы осознать и тьму и холод,
С жизнью слиться тонким стебельком
И светиться ровным огоньком.
*
А может, их увлекала игра и лицедейство.
*
Жить под прессом вряд ли слишком сладко,
Только наша такова повадка.
Впрочем, обходиться без давленья
Невозможно в теле воплощенья.
*
Изнутри мы те же, что и вне.
На какой остаться стороне?
Кто уравновесил в утешенье
Изнутри наружное давленье?
*
Признают давления порядки
Кровеносных веточек пестрядки,
Ствол, и корни – словом, индивид.
Ну а древо в воздухе висит.
*
МЕРНОСТЬ СОРАЗМЕРНОСТИ
Берега реки постепенно приняли необычный вид.
Огромные грибы  росли правильными кругами, под каждым из них человеку можно было легко укрыться от дождя.
На кустах земляники высотой с человека висели ягоды с человеческую голову.
Листья огромных папоротников затеняли небосвод высоко над головами.
Стрелы хвоща уходили в небо на недосягаемую высоту, теряясь в голубизне.
Зато сосны, ели, пихты, лиственницы, ольха, береза, рябина – все деревья сохраняли свои пропорции, но поднимались не выше травы и редко дотягивались до высоты колена.
То, что бывает малым, выступило огромным.
А большое стало крошечным.
*
Кланяясь исхоженным местам,
Половинки бродят тут и там,
Пробуя один, другой приход
В области зияющих пустот.
*
Самое удивительное происходило с почвой и грунтом.
Песок, глина, чернозём и простая земля, а также камни – всё это постепенно становилось прозрачным.
В этой прозрачности как в зеркале был виден отраженный мир, отвисающий от земного мира вниз.
Наконец стал прозрачнеть весь берег с колоссальными папоротниками и грибами, гигантской земляникой и карликовыми соснами вместо травы.
Все они постепенно растаяли и исчезли, как бы перестали быть.
*
Пламешко недолго освещало
То, что приютилось – и отпало.
Право же, уходит прямо в вечность
Наша бесконечная беспечность.
*
Когда полупрозрачные, тающие берега стали окончательно невидимы глазу,задул сильный ветер.
Воздух оплотнился и сжался.
Налетел смерч.
*
СМЕРЧ
*
Не томит разделка под орех.
Все уснули. Мы – не лучше всех,
Дрыхнем в эпицентре урагана,
Просыпаться нам с тобою рано.
*
Смерч шутя взметнул в воздух плывущие лодчонки вместе с огромными массами воды, распавшейся на мириады отдельных капель.
Река Че воспарила, вознеслась, взлетела, подхваченная смерчем.
Лодки окружила водяная взвесь.
Всё вокруг стало взвешенной, утратившей вес водой.
Вверху и внизу, справа и слева от лодок неподвижно зависли шарики воды разного размера. Смерч нёс их вместе с лодками с одной скоростью.
Взвешенная в воздухе вода превратилась в шипучку, разлилась и заполнила собою небо и землю.
Крошка Ю, встав в своей лодке во весь рост, звонко смеялась, раскинув руки и трогая взвешенные вокруг нее шарики воды.
Красотка Че как ни в чем не бывало, с невозмутимым видом сидела на корме у рулевого весла, перо которого повисло в воздухе.
Родинка Ма легла на дно своей лодки в позу шавасаны, закрыв глаза и глядя внутрь себя. Скользнув в поток праны, несущий лодки, она пыталась нащупать его исток, опуститься – или подняться к нему.
Шалунья Ши, упершись руками в борта, застыла как изваяние, пригнувшись словно для прыжка.
Как сжатая пружина, она словно готовилась выпрыгнуть из лодки.
Тронутая Ци спокойно лежала на носу своей лодки в свободной позе, свесив руку за борт, будто трогая ею волну. Глаза ее были мечтательно полуприкрыты, она словно грезила. Где витало ее сознание?
Вместе с огромными массами воды смерч поднимал лодки всё выше и выше по колоссальной восходящей спирали.
Потом его воронка стала смещаться куда-то в сторону, пока прямо под днищами лодок среди водной взвеси не показался островок суши, твердь земная.
В этот момент ветер умерил свою силу, лодки мягко опустились вниз и легли на твердую почву.
Водяная воронка вихря продолжала с огромной скоростью вращаться вокруг них, на расстоянии вытянутой руки от крайней лодки, образуя непроницаемую стену.
А сами лодки оказались в затишке, в самом центре бури, внутри вращающейся вертикальной трубы вихря, на крошечном островке незыблемой тверди.
Неожиданно взвешенные в воздухе массы воды вокруг них стали с шумом низвергаться вниз, подобно водопаду.
Несколько мгновений – и вот уже не сплошная водная труба, а дымчатая кисея из тончайшей водяной пыли охватывает их со всех сторон.
Еще мгновение – и всё вокруг заиграло радужными блёстками, пронизанное светом.
Наконец дымка рассеялась.
*
Снова всё затянуто полями
И из ямы движется к нияме.
Снова под ногой прозрачность плёнки
Как ледок, упругий и неломкий.
*
Взгляды женщин-даосов простерлись к горизонтам.
Во все стороны открылось безоблачное, чисто промытое небо.
Во все стороны только небо, ничего, кроме неба.
Чем же это еще может быть, если не вершиной горы Лу?
Вот оно, устье реки Че!
Они ни высоко ни низко, не на небе и не на земле.
Прибыв сюда, ты отбываешь. Присутствуя, отсутствуешь.
Как в таком месте говорить о жизни или смерти?
*
Истечёт телесной жизни сок
Словно между пальцами песок.
Чья полупрозрачная рука
Манит, манит нас издалека?
*
Многие годы их лодки плыли вниз по реке.
Многие годы они ставили парус и работали гребью.
Многие годы стойко переживали невзгоды жизни перекати-поля.
Многие годы превозмогали непогоды долгого странствия.
Теперь всё иначе.
Теперь им не нужен огонь, чтобы обогреться в непогоду.
Не нужен навес и зонт, чтобы укрыться от дождя.
Не нужно весло и парус, чтобы двигать лодку.
*
Лодка шевельнулась в тишине
С мирозданьем на одной волне
И опять ушла в свою бесплотность,
Ощутив вселенскую пустотность.
*
Многие считают, что до устья реки Че дойти невозможно – не таков нынешний человек.
Но они дошли.
Теперь их лодки – за пределами движения и покоя.
Мерно и неуклонно они длят состояние движения-вне-движения, покоя-вне-покоя.
Но разве каждый из нас не с ними?
Их покой плавен и неостановим.
Но ведь и мы – властелины своих состояний.
Теперь у них под килем зеркальная вода.
Но ведь она облекает и каждого из нас,здесь и сейчас,всегда.
*
Умаляют
Дни вес вещей.
Что
Еще пожелать?
В нас
Таится  кощей.
Чем бы
Его пронять?
*
Смелость автора-составителя этих записок питалась посылом посвятить их на благо всех живых существ и сущих.
Как достигают этой стадии, стадии свободного плавания по реке Че?
Является ли оно полностью необусловленным?
Одним ли путникам принадлежит заслуга достижения этой стадии?
Сколько частей их опыта можно перенять, просто читая описание жизни тех, кто отправился к устью?
*
Словно иглу,
Ищем дурман

Нас томит
Дней долгота

На горе Лу
Дождь и туман

В реке Че
Чистая вода.
*
КОНЕЦ
КРАТКИХ ЗАПИСОК
О ПУТЕШЕСТВИИ ПЯТИ ЖЕНЩИН-ДАОСОВ
ПО РЕКЕ ЧЕ
К ГОРЕ ЛУ
*