В горах

       Запах баранины, постепенно заполняя полутёмную саклю, вместе с дымом поднимается к потолку, вытекает через едва видимое отверстие и растекается по округе, постепенно поглощаемой темнотой. В дверь тянет вечерней свежестью. Ещё немного, и не лишней будет пастушья бурка, предусмотрительно раскинутая на кошме.
       Аксакалы вспоминают дни своей молодости. С удовольствием пересказывают когда-то услышанное от отцов и дедов. Забывшись, переходят на свой, для меня непонятный язык, и сосед, поглаживая бороду, тихонько переводит. Расходились при свете луны, настолько яркой, что видны  камни на тропе.
      На следующее утро аксакалы решили мне устроить экскурсию в горы. Долго спорили. Каждый отстаивал своё мнение. Пришлось успокаивать их. Объяснил, что вряд ли смогу далеко пройти по горной тропе, что хочу просто прогуляться по окрестностям. Посовещавшись, аксакалы согласились: человек должен постепенно привыкать к горам.
     Утром воздух в горах такой синий, словно море зависло над вершинами. К полудню прогревается, и дальние вершины становятся ближе - протяни руку и сможешь почувствовать их тепло и ледяное спокойствие.
     Сразу за аулом тропа взяла круто вверх. Босоногие мальчишки, вызвавшиеся сопровождать меня, прыгают с камня на камень, что-то лопочут по-своему, со смехом оглядываясь на меня. Мальчишки - они везде мальчишки. Сам был таким. Я и не стараюсь угнаться за ними. Понимаю, что в своём костюме  выгляжу нелепо среди камней. И угораздило же так одеться!  А этих ребят хотел бы видеть на Арбате! А впрочем, видел… и не раз. Совсем другие люди. Однако ж я не на Арбате.
     Спасибо старцам умудренным: один из них мне посох подарил. "В горах он лучший друг и спутник. Иди. Смотри под  ноги. Аллах тебя храни", - напутствовал меня.
     Тропа вилась среди камней. Аул был весь как на ладони. Вот женщина, вся в чёрном, с кувшином на плече. За ней торопится мальчонка. Упал. Заплакал или нет? Дымок поднялся, овцы блеют. Всё серо, буднично, как скалы, как горные хребты, что вдаль манят голубизной. Пожалуй, нужно отдохнуть. Присел  на камень. Пот по спине ручьём. Мальчишки тоже вмиг расселись на камнях, болтают без умолку. Один  лепёшку протянул, другой – кусочек сыра. Какими  вкусными мне показалась та лепёшка и сыр, сухой, овечий! А воздух… Мы пировали. Пусть это не вершина мира, а всего лишь невысокая гора, вся в трещинах и осыпях. Неважно. Я покорил её - она меня пленила. Мальчишки-непоседы тянут за рукав, а я сижу и не могу налюбоваться.
 
     Вот облако повисло над вершиной и там, внизу, померкло. Стало тускло и уныло. Через минуту вновь солнышко сияет и вновь всё ожило, воскресло. Поток бурлит, сверкает пеной, и девушка, как горная коза, идёт вверх по тропинке. Я вижу каждое её движенье: настолько чист здесь и прозрачен воздух. Смотрю на вздыбленные к небу пики. Здесь молодость. Здесь сила. Борьба стихий не утихает. Смотрю на них, а вижу северные горы, похожие на волны после бури. Среди бескрайнего простора они усталые лежат.

     Пройдут века, тысячелетья, всё сгладится. И что тогда? Не будет гор? А как же люди? Те люди гордые, что здесь живут.
     Так неужели  прав философ, утверждая: "Всё прошло, пройдёт и это"
     Что смог увидеть я, увидел. Что мог услышать я, услышал. Так мне казалось. Теперь я понимаю, как мало слышал, мало видел. А впрочем, я видел горы! Я жил средь горцев. Я грелся у огня, что разводили в старой сакле. Я видел руки женщины и лик прекрасной девы. И вот я дома, за своим столом, где, подбирая нужные слова, пишу о том, что видел и что слышал, будучи в горах.