Легенда о Добромире и Беляне

        Далеко от больших городов, в таёжной деревеньке жил мастер по имени Лучезар. Умелец был – каких поискать! Дерево и береста в его руках оживали, неописуемой красоты изделия из них получались: от блюда резного до жбана узорного, от ложки невесомой до шкатулки чудесной.

Но Лучезар не только сам красоту создавал, он и всех желающих этому обучал. Шли к нему и взрослые, и детишки: кто хотел с деревом да берестой научиться работать, а кто просто поглазеть да любопытство потешить. И со временем целая школа ремёсел в той деревне выросла трудами да заботами мастера Лучезара, и другие мастера стали туда приходить да на радость себе и людям добрым трудиться. А уж ребятню и вовсе оттуда не вытянуть было: кто из полос берестяных очелье себе плетёт, кто из деревяшки фигурку пытается вырезать, кто учится, как из бересты туеса-сколотни изготавливать.

И был среди всех огольцов один, что мастеру Лучезару больше других глянулся, Любомыслом звался. Вроде ничем и не отличался от других мальчишек, вот только разве чуть повнимательнее, чуть позадумчивее, посметливее, да света в глазах поболе. И коли за дело брался, так до конца всегда доводил, не бросал на полпути.

А ещё очень любил он поразмышлять и до сути докопаться. Однажды, глядя, как Лучезар кедровый кружок на место донца в туес прилаживает, спрашивает его Любомысл:
- Мастер, а почему туеса всегда из бересты делают, а донца и крышечки – из кедра? Неужели других деревьев мало?
Улыбнулся Лучезар, погладил ученика по русым кудрям, отложил работу и стал рассказывать историю, которую сам когда-то от своего учителя слышал.

- Давным-давно это было, ребятки, ещё и дедов ваших на свете не было. В одной деревне, такой вот, как наша, жила девица-красавица, Беляной звали. И недаром: кожа у неё была белая, как первый снег, коса пшеничная до пояса, глаза голубые, как небо в летний полдень, и взгляд всегда добрый да приветливый. Одним словом, Беляна – она и есть Беляна. В деревне трудолюбивую и ласковую девушку любили, и подруг у неё много было, потому как не гордилась красой своей, а проста была и мила.

Однажды, как и положено Родом-батюшкой да поконом людским, посватался к Беляне парень из той же деревни, Добромир. Давно уж полюбилась она ему, да и он девушке по сердцу пришёлся: крепкий, плечистый, весёлый да работящий. Не раз виделись они на вечорках да на гуляньях, вот и приметили друг друга. Что ж, дело молодое, родители долго не думали, решили опосля Таусеня и свадьбу сыграть.

Села Беляна вышивать любимому подарок – рубаху нарядную. Душа её поёт, игла в руках умелых так и мелькает, стежок за стежком в яркий узор ложатся. А Добромир тем временем для невесты туес узорный мастерит, такой, чтоб ни у кого краше не было! Донце прочное кедровое выглаживает, на бересте узоры сказочные вырезает: будет милой Беляне в чём мёд душистый хранить!

Вот уж Осенины подошли, скоро свадьба, подарки готовы, решили молодые встретиться да подарками обменяться вдали от глаз людских да языков бабьих. На полянке за околицей сошлись, глаза у обоих блестят ярче звёзд, сердца стучат, будто в било кто бухает, губы слова нежные шепчут… Обменялись подарками, за руки взялись, оторваться не могут, и словно не осень у двора: от любви их чистой да горячей на колючем шиповнике вдруг распустился нежно-розовый поздний цветок!

А в ту пору богиня зимы Морена решила в Яви побывать, поглядеть, как природа к зимнему сну готовится. Всю землю облетела, всем довольна осталась, и вдруг – цветок! Увидала Морена такое, злоба лютая в ней взыграла: думает, кто это тут сильнее меня, богини, нашёлся, нарушает мои порядки?! Увидела бредущую за руки пару, да пуще прежнего взъярилась, глянув на красоту Беляны!
 
Любая женщина в гневе страшна, а уж богиня и подавно! Топнула Морена о землю, взмахнула рукой и бросила в девушку заклятье страшное на погибель неминучую! Но так чиста душой была Белянушка, что не упала замертво, а лишь замерла, глядя на любимого, застыла на одном месте, и превратилась в берёзку белую. Листочками шелестит, будто сказать чего пытается, веточками тянется к любимому – обнять, да не в силах колдовство чёрное разрушить! А Добромир, увидав такое, и сам от горя застыл, обнял ствол берёзовый, будто стан девичий, и зарыдал в голос, зовя невесту ненаглядную!

Морена же, совершив злодейство своё и видя такое горе, уж и поостыла чуток, только вот исправить уже ничего может, не имеют её заклятья обратной силы! Заглянула она в душу к парню, увидела, как мечтал он всю жизнь рядом с любимой быть, охранять её да защищать, вздохнула печально (женщина всё-таки), да и превратила Добромира в сильный могучий кедр. Обвилась вокруг него стройная берёзка, и стали они неразлучны, как и мечтали. И только туес резной остался рядом стоять, да рубашка вышитая на землю упала.

Вот с тех пор и стали мастера в той деревне донышки для берестяных туесов делать только из кедра в память о любви Беляны и Добромира, а после и у других так же повелось, - закончил рассказ Лучезар и обвёл взглядом притихших ребятишек.

- Мастер, это ведь сказка, да? – охрипшим голосом спросил Любомысл.
Усмехнулся Лучезар:
- Может, сказка, а может, быль, не знаю. Зато знаю, что злоба и зависть до добра не доводят, а настоящая любовь и чистая душа даже смерти неподвластны.