Как я работал в искусстве

Мало, кто знает, кто такие «борзовики».  Думаю, что почти никто не знает. А мне вот довелось «борзовиком» поработать. Недолго, правда. Честно говоря, не справился.

Было это ещё во времена моей курсантской юности. Считалось, что курсанты морских училищ, находятся на полном государственном обеспечении. В тот год, когда мы учились на первом курсе, стипендии были дифференцированы и росли от пяти рублей на первом курсе до двадцати пяти на пятом. Это было мудро. Затурканным первокурсникам и пяти рублей хватало. А вот на пятом курсе потребности наши выросли. Нам бы эти двадцать пять рублей в самый раз.

Но нет, в сентябре 1963 года, приняли решение уравнять, так называемое, денежное довольствие, и округлить все стипендии до десяти рублей в месяц. Конечно, в отличие от студентов, нас кормили, ещё и форму морскую выдавали. Но всё же, десяти  рублей взрослым уже парням, было маловато.

Вот и стали мы искать, где заработать. Простейшим вариантом была разгрузка вагонов на станции Одесса-Товарная. Платили там сразу после выгрузки, но мало.

Некоторые мои друзья устроились грузчиками  на вино-коньячный завод. Один из наших  работал в училищной кочегарке, другой устроился контролёром в трамвайно-троллейбусный парк.

Ну, а мне как-то предложили попробовать себя в Одесском Драматическом Русском Театре в роли уполномоченного  БОРЗ. То есть, в просторечии – « борзовиком»,  а полностью – уполномоченным бюро организации зрителя. Я решил рискнуть. Хоть в театр, думаю, похожу бесплатно, пока не выгонят.

Шефом нашим  была Фира Наумовна,администратор театра. Окошечко из её комнаты выходило в помещение касс. Но с нами, «борзовиками», она, конечно, не через окошко разговаривала. Было уполномоченных БОРЗ  человек десять, расписаны они были по районам города.

Задачей «борзовиков» было распределение билетов по предприятиям своих районов, вернее, не распределение, а продажа. Три процента от вырученной суммы шло им в зарплату. На первый взгляд, немало. Но только на первый. Продажа билетов – дело непростое. На предприятиях нужно было навербовать своих агентов, заинтересовать их каким-то образом. Чаще всего действовали через профоргов, культоргов, комсоргов, пионервожатых. Как кто развернётся. Но кого бы ты не задействовал, торговать он за тебя не будет. Торговать приходилось самому.

Районы города были неоднозначны. Все хотели работать в Приморском районе, где сосредоточены все здравницы города. Справедливая Фира Наумовна часть санаториев и домов отдыха раздала «борзовикам» промышленных и спальных  районов. Курортникам по вечерам делать было нечего, и предполагалось, что они будут счастливы увидеть человека, продающего билеты прямо в фойе столовой санатория.

Я и сам думал, что нетрудно будет там продажи вести. Но на деле оказалось, что замечательный наш русский театр не очень котировался среди отдыхающих. Очень многие хотели попасть в знаменитую «Оперу», много было любителей цирка. Тем не менее,  на курорты  я ездить любил. Может быть, потому, что немного стеснялся своей работы, а среди отдыхающих знакомых встретить я не мог.

Итак, было у меня в приморской местности три объекта: санаторий «Маяк» на одиннадцатой станции Большого Фонтана, дом отдыха «Красные Зори» - на десятой, и санаторий «Якорь», находившийся уже за Большим Фонтаном, по дороге на Дачу Ковалевского.

Приезжал я обычно за час до трапезы,чаще всего, перед обедом. Народ после процедур, пьёт минеральную воду, гуляет по аллеям санатория, некоторые уже к столовой подтягиваются. Самое время. В фойе, где-нибудь на подступах к столовой, собираю два столика вместе. Плацдарм. Чтобы со спины не подобрались.

На стену вешаю три-четыре афиши, которыми меня снабдила Фира Наумовна: «Царь Фёдор Иоаннович», «Три сестры», «Бесприданница», «Всего тринадцать месяцев». Еще одну – рядом с собой, на стол. Перед собой – билеты. Ищу взглядом знакомую – массовика-затейника, Аллочку. Она берёт мегафон и объявляет о том, что в фойе продаются билеты в Русский драматический театр имени Иванова.

Народ начинает подходить:
-  Что у вас на сегодня?
-  К сожалению, на сегодня все билеты раскуплены. На завтра – «Всего тринадцать месяцев». Спектакль местного автора Юрия Дынова о жизни Пушкина… Подождите, куда же вы?
-  Мне, пожалуйста, самые лучшие места на «Риголетто». Два билета. С детства мечтаю послушать.
-  «Риголетто» идёт в оперном театре. Я продаю билеты в русский театр. Вот новая комедия Брагинского «Сослуживцы». Рекомендую…
-  Если вам не надо, не загораживайте кассира, - женщина явно хочет в наш театр, - нам с ребёнком в цирк. Близко, но не в первый ряд. В первом ряду страшно. Лошади, знаете, львы.
-  У меня нет билетов в цирк. Только в русский театр. Рекомендую пьесу с участием Бориса Зайденберга…
-  Вот люди! Сами не знают, что хотят. Мне один билет. Мне, чтоб про море. Место подальше, я дальнозоркий, - просит меня пожилой толстячок.
-  Про море? – Быстро соображаю. Что же у нас про море? «Бесприданница»! Не море, река, кто разберётся?  - Сорок копеек, пожалуйста. Один билет в тридцатом ряду, в самом центре.
-  Мне, пожалуйста, на Водяного. На «Белую акацию».
-  «Белая акация» в театре музкомедии, Это оперетта.
-  Тогда на «Свадьбу в Малиновке». На Мишу Водяного!
-  Водяной в "Оперетте". Я продаю билеты в русскую драму. Котов, Зайденберг, Лия Бугова. Наумцев в роли Пушкина, Зайденберг – в роли Михаила Воронцова. Берёте?
-  Нет. Я – на Водяного хочу  На Водяного нет?
-  На Водяного - нет.

- Молодой человек! – женщина средних лет - На «Фёдора Иоанновича». Три билета в первый ряд.
-  С удовольствием. Четыре пятьдесят. Второй ряд, в центре.
-  Я просила вас в первый!
-  В первый  - опасно, поверьте. Такой спектакль, что лучше подальше немного от сцены.
-  Ну, хорошо. Я вам верю. Такой приятный молодой человек! Это на шестое?
-  Нет, на десятое. Шестого у нас «Три сестры», по Чехову.
-  Но мы же уезжаем восьмого!
-  Извините, я не знал. Давайте поменяю вам на Чехова.
-  Нет-нет!  Давайте лучше на балет, на «Лебединое озеро». Обожаю балет!
-  Опять за рыбу гроши!