Трактор

История эта случилась  в те благодатные времена, когда списанную технику, ранее сдаваемую в  металлолом, вдруг разрешили продавать населению… Население отремонтирует её ворованными деталями и будет выполнять продовольственную программу.

Да, да, это были  те самые времена, когда каждой семье обещали по квартире к 2000 году. Судя по этим обещаниям, 2000-й ещё так и не наступил. Но дело не в квартирах, дело в  технике. А точнее, в тракторе. Ещё точнее - в Т-40. «А, сороковка, - скажут мужики, - их уж и не осталось почти совсем». Да, сейчас их наищешься, но тогда они, уже снятые с производства, были не в диковинку, хотя  их уверенно подпирали в спину более мощные МТЗ-80.

 Старушки - сороковки сопротивлялись – мы, де, почти то же самое могём, а солярки нам нужно куда как меньше… Но времена были ещё благодатные, и солярку за вещь никто не считал, ибо было её на каждом углу, как… как… ну, почему-то в таких случаях принято говорить «Как у дурака махорки». Не знаю, как по махорке, но соляры не считали:
Случилось раз в то время не совсем трезвому леснику, спешащему домой, уронить полную  бочку солярки в речушку Сафоновку (это километров пять от Парфеньева по матвеевской дороге). Сама-то речушка воробью по колено, но овражек у неё крутоват. Да на дамбу дороги вкатить потом надо, да ещё и на  площадку лесовоза закинуть. А мужики-то датые, кому ж охота. Ну, и оставили до утра. Кто ж её возьмёт, окаянную?

Окаянную и не взяли, вылили на землю, чтобы пустую бочку сподручнее было вверх катить, да в кузов  закидывать
.
Вот такие были благословенные у нас времена. Может, кто и помнит. Не думал тогда никто об экономии. Да и о будущем не задумывался. И проиграли «сороковки» бой более сильным и более современным «восьмидесяткам». А потому и были никому не нужны.

Но не бывает вещей не нужных, особенно если у человека голова  на плечах есть. Не нужно – значит, дешево. И прикупил  мой знакомый Петрович себе Т-40 за копейки. Не то, чтобы совсем хороший, но на ходу. Ездил и радовался. Хочешь - дров домой привезешь, хочешь - на рыбалку съездить туда, куда  Макар телят не гонял, потому что дороги туда нет, а если и была, то задолго  до того Макара её лесовозы убили. Времена-то были тогда благословенные, деревенские. Это нас сейчас к Москве приравняли по всем штрафам и иным показателям, кроме  зарплаты. Раз живёшь ты на земле, значит, сам себя  прокормишь. Да ещё и двух генералов: военного да полицейского. Ну, да мы о том, что было, а не о том, что есть…

Ездит Петрович, жизни радуется, а душа чёрная спать не даёт человеку: что, да как трактор поломается, где  запчасть взять? Ибо времена-то они, правильные, благословенные, но в магазинах-то пустовато… Да и не было у нас в ту пору магазинов ни с тракторными, ни с автомобильными железками. Лежит, бывало, Петрович, не спит, думу горькую думает, - случится что, и амба! Из-за  фигнюшки какой встанет техника и ходи пешком. Снова нанимай людей дров привезти, да рассчитайся  поллитрой (в этом отношении времена  были, Господи, прости, отнюдь не благодатные), так это ещё и к деньгам впридачу. В общем, не спит Петрович, жену в бок локтем толкает, ворочаясь. Пусть  жена не худа, да достают до рёбер Петровичевы локти.

И вдруг, о, чудо! В одной из шарашек, простите, на одном из предприятий продают точно такой же трактор. Поскольку Петрович узнал об этом по сарафанному  радио только     поздним вечером, спать ему пришлось на диване. Да разве же это был сон? Это была мука - сначала представлялось, что желающих купить ЕГО половина села. Даже тужась заснуть, Петрович понимал, что прекрасную половину его любимого  Парфеньева трактор, если и интересует, то слабо. А скорее всего, никак. Но ведь мужики! Мужики не могли пройти мимо такого сокровища. В общем, чтобы Петрович, ворочаясь во сне и  наяву, не бодался - брыкался - тыкался всеми своими костями в жену, он и был препровождён на диван. Не спалось Петровичу на диване. А с самого утра  побежал узнавать, что да как?

Очень быстро оказалось, что бессонной  ночь была зря, очереди желающих не было. То есть она была, но небольшая. Из одного человека - самого Петровича. Цена тоже была божеской, трактор хоть и не на ходу, со спущенными колёсами и выбитыми стёклами кабины, всё равно представлял из себя вполне достойный агрегат, способный передвигаться самостоятельно.
Внеся в кассу предприятия необходимую сумму, обговорив всё с механиком, Петрович, не теряя ни минуты, побежал за своим трактором.  План был прост: прицепить на жёсткой сцепке к своему трактору покупку. Петрович экономил минимум пузырь на втором трактористе - при жёсткой сцепке второй не нужен совершенно. Стоит только  зафиксировать руль. Тем паче, что и дороги-то было - по селу, в гору и ещё по селу. Ну, три километра. Это если мерить, а так всегда считалось два. Но это уже детали.

Приезжает наш Петрович за трактором на своём тракторе. Качает колесо, суёт монтажку в руль,  чтобы  зазря не крутился, подцепляя прицепным за  переднюю серьгу: «Да куда он денется!» - бьют в ладоши с механиком, и радостный, нет, счастливый Петрович отправляется в путь.

Времена были те ещё. Тогда не на всех машинах-то зеркала стояли, а про трактора и говорить нечего. Правда, и движение было поменьше. Да и машины попроще, подешевле. Даже трактора. Короче, отмахал Петрович те километры, не оглядываясь, по селу, в гору  и опять по селу, вылезает из кабины своего трактора радостный и счастливый и… застывает, как вкопанный. Будто век тут стоял в позе, чуть присев (как с подножки спрыгнул, так и остался), руки в стороны, на лице…

Описать  лицо Петровича не берусь, но второго трактора  сзади не было. Ощутив, переварив, осознав и поняв, Петрович на той же ноге снова лезет в кабину, чтобы начать поиски своей  собственности. Впрочем, не велика беда – ну, снесла где его покупка забор, так договориться всегда же можно - времена-то, не забывайте, боже-ские, народ судов ещё, как чёрт ладана, боялся, не то, что сейчас. Опять же валюта была жидкой. Не то, что сейчас… в каждом магазине.

Но бросать своё, пусть это и не бутылка, русского человека не отучила даже советская власть, а потому пустился Петрович в обратный путь. Благо, ехать-то - по селу, с горы и опять по селу. Едет, не торопится, заборы рассматривает. Все целы, а трактора не видать. Так и приехал в тот гараж, где с механиком в ладошки хлопали. Но и там нет! Наоборот, гаражный люд уверяет, что уехал Петрович вместе  с покупкой. По крайней мере, из ворот выезжал, уж что дальше было, за то они не в ответе.
Пригорюнился Петрович думой черною. Украли, получается. На ходу, не останавливая. Оставил Петрович свой трактор у мужиков в  гараже и побрёл созерцать окрестности дороги, которая по селу, в гору, впрочем, кому я объясняю - вы не хуже меня знаете, где слева по пути в Парфеньево каменный магазин стоял, потом бар, потом снова бар, и сейчас кафе, да перед  тогда ещё леспромхозовской конторой. А между  ними что? Правильно, сразу за обочиной гора. Ну, не гора, а так, горка.
 
Горка да крутая, и не сразу под этой горкой трактор заметить можно. Особенно, если он лежит там на боку, в некоси, выбеленной солнцем, маскируется от взгляда.  Однако, ищущий да обрящет. Нашёл Петрович свой трактор. Обрадовался. А чего реветь - кабина и так была битая, а остальному железу ничего не будет.

Порадовался, порадовался, но вздохнул. С пузырём-то расстаться теперь точно придётся. Его «сороковочкой» дело не исправишь, на колёса не поставишь. Надо идти искать, что посерьезнее. И пошёл Петрович искать большой трактор. Трактор и приключений на свою голову - ибо то, как доставали потерю из-под небольшой да крутой горки,  другая история. Такая же правдивая и такая же весёлая.