не изверг какой-нибудь!

Был в Университете Гидравлики города Чашки преподаватель Грачёв.
Может быть и сейчас он там есть.
Суров и неподкупен был Грачёв.
На зачётах выдавал студентам дроздов,
чтобы те клювом не щёлкали,
а упорно занимались. 
И невзлюбил почему-то Грачёв пиццу.
Да так сильно, что начал её уничтожать.
Сначала топтал пиццу,
приплясывал на ней.
На следующий день шёл на лекцию,
ботинки чавкают,
бедные студенты от запаха растоптанной пиццы
падают в голодный обморок.
Прекратил Грачёв танцевать на пицце,
когда сходил на приём к ректору
по какому-то преподавательскому делу.
А у того в кабинете ковёр дорогой и красивый.
Был.
По итогам встречи с ректором посоветовали Грачёву
перестать топтать пиццу.
Стал он её жечь.
Засунет в духовку и уйдёт надолго,
чтобы сгорела полностью.
Уйдёт или на работу или даже в отпуск.
Соседи недовольные были и пожарные тоже.
Запретили Грачёву жечь пиццу строго-настрого.
Стал он её уничтожать через съедание.
Ест и ненавидит.
Уничтожает,
а сам так и трясётся от злости.
Говорили ему:
"А ты скорми ненавистную пиццу
собачке какой-нибудь бездомной!"
А Грачёв отвечал:
"Я же не изверг какой-нибудь!
Сам уничтожу!"
А ещё он сочинил стихи про уничтожение пиццы
и других ненавистных продуктов:
   
Наши родные российские сыры
Выиграли конкурс насчёт дыры.
А их противные, которые никто не ест,
Получили одно из последних мест -
Где-то пять тысяч сто десятое.
Никто не ест их сырьё проклятое.
 
Они много месяцев ждут, вертят сыры в подвалах.
А тут наши сыры придут, прибегут, подвалят.
У наших и вкус и внутренний мир,
Чётко подходят под скрепы.
А их камамбер - плесень и жир.
Его любить пошло и нелепо.
 
Пойду сожгу тонны сыров
И ещё больше свинины.
Не пожалею берёзовых дров
Моей тёщи бабы Нины.
 
Пойдёт старушка баню топить,
Глядь - а дров-то нету.
Будет громко тёща вопить,
Оглашая одну шестую планеты.
 
А скоро и половину планеты той
Или даже процентов двести.
Сыр в огонь входит, как литой,
А выходит с дымом вместе.