Невероятная вероятность

1
Влад Васильев
Невероятная вероятность
“Каждое личное существование держится на тайне, и, быть может, отчасти потому культурный человек так нервно хлопочет о том, чтобы уважалась личная тайна”
А.П. Чехов «Дама с собачкой»

Встреча у моря

Жаркое летнее солнце медленно сползало к горизонту за море. Прохладный воздух, тянувший с моря, постепенно гасил жару раскалённого песка пляжей и затекал под сень акаций аллей курортного городка. В прибрежных ресторанах, украшенных на верандах разноцветными куполами матерчатых тентов - маркиз, звучала музыка оркестров, призывно зовущих туристов на ужин. В воздухе разливалась послеполуденная нега, сдобренная ароматом подвядших за день цветов, ковровыми дорожками, разделявшими аллеи.
За одним из столиков ресторана возле открытого на веранду окна сидят четверо мужчин и в ожидании ужина наблюдают за залом. Весёлый оркестр из пятерых ребят—студентов лихо наигрывает твистовые мелодии. Столы стоят рядами, образуя свободную площадку перед слегка возвышающейся эстрадой. Мужчины пьют газированную воду и наблюдают за весёлым застольем группы туристов, сидящих с противоположной от их площадки стороны. Группа на две трети состоит из молодых женщин, и очевидно готовится к отъезду. Их прощальный ужин в разгаре, о чём говорят начатые бутылки вина и общее оживление.
— Хороши бабёнки, - говорит Борис Николаевич (лысоватый мужчина лет сорока пяти, одетый в светлые брюки и рубашку с коротким рукавом). Он кивком головы показал в сторону столов отъезжающих.
- Ишь, как загорели. Разогрелись на солнышке. Им сейчас: молодых мужичков подавай. Свои-то в группе, поди, с жёнами. Ты как, Алёша, хочешь им помочь? Ну, хотя бы вон той блондиночке. Вишь, как она зыркает горящими глазищами по залу.
Алексей, молодой человек к которому он обратился, посмотрел на блондиночку, и как бы нехотя, протянул: — Да нет, она не в моём вкусе. Полновата.
Подали вина и закуски. Оркестр заиграл новую мелодию. Почти вся женская часть соседней группы вдруг разом пошла танцевать. Лёгкие светлые откровенно открытые одежды молодых женщин, лихо отплясывающих твист, подчёркивали прелести их отдохнувших и загоревших на курорте тел.
- Алексей, Николай! Ну что же вы теряетесь, — подбадривал Борис Николаевич.
2
Ровесник Алексея Николай встал и, повернувшись к залу спиной, стал разливать по бокалам вино.
— Сначала надо выпить вина, а потом идти на охоту.
Все четверо дружно чокнулись бокалами, и, подняв их в сторону танцующих дам, с явным желанием, чтобы их заметили, стоя выпили.
— С вами впадёшь во грех, - проговорил Василий Никитович — пятидесятилетний мужчина полноватой наружности в светлом слегка помятом костюме. Его круглое лицо лоснилось от пота.
Стали закусывать, а Борис Николаевич попутно делился своими воспоминаниями о победах на женском фронте в своей командировочной жизни.
После выпитого вина за столом создалось какое-то лёгкое настроение. Посыпались шутки. Смеялся даже всегда серьёзный Василий Никитович. Алексей сидел, полуобернувшись к залу, и не заметил, что к нему кто-то подошёл сзади.
— Разрешите Вас пригласить?
Борис Николаевич толкнул ногой под столом. Подняв голову, Алексей увидел перед собой молодую красивую женщину в коротком выше загорелых колен полупрозрачном золотисто-дымчатом платье без рукавов и с обворожительным вырезом на груди, в котором просматривались персики нежно подрумяненных загаром полушарий. Всё это он мгновенно ухватил взглядом. Одновременно он почувствовал тонкий аромат дорогих духов. Алексей встал как завороженный, хотел что-то ответить, но только судорожно сглотнул слюну. Он быстро допил бокал вина и поспешно ухватил женщину обеими руками за талию. Она рассмеялась его поспешности. Он смутился и не нашёл что сказать. Выручило его умение подхватить ритм танца, и он стал выделывать немыслимые курбеты ногами из смеси твиста и чарльстона, умело, ведя в танце свою партнёршу. Она в ответ смеялась красивым грудным смехом, показывая белоснежные ряды своих зубов под красиво очерченными ярко красной помадой припухлыми губами. Он же откровенно любовался её огромными тёмно-карими глазами, чёрными полукружьями бровей, изящным прямым носом и смоляными кудрями волос короткой, но пышной причёски.
Танцующие вокруг них расступились, образовали круг и отбивали ладонями такт танца.
 Подошли от столов другие зрители. Танцующая пара хорошо смотрелась. На нём был однобортный в легко коричневую полоску светлый костюм без подкладки, облегающий его стройную спортивную фигуру. Высокого роста, с правильными чертами лица с гусарскими тонкими усиками и белозубой улыбкой, со стрижкой ёжиком русых волос он был отличным дополнением своей красивой партнёрши. Танец кончился и все зааплодировали. Он поклонился даме и проводил её на место. Оркестр ушёл на перерыв.
Продолжая с друзьями застолье, он наливает бокал вина и показывает партнёрше через зал, что пьёт за её здоровье. Она ответно поднимает свой бокал. Её соседи по столу делают то же, и, наклонившись, друг к другу, сначала быстро обсуждают что-то и потом, откинувшись, дружно смеются, глядя в его сторону. Его сотрапезники тоже начинают обшучивать создавшуюся ситуацию.
3
Снова играет музыка. Он встаёт. Соседи по столу подбадривают его словами, расхваливая эту незнакомую красивую женщину с чёрными волосами, изящной талией и стройными ногами. Но он уже не слышит их и летит через проход к ней. Она в одном порыве попадает в его объятья. В медленном танце они прижимаются друг к другу. Он вдыхает дурманящий аромат её духов и прогретого солнцем тела. Сердце его бьётся учащённо. Он хочет высказать ей свой восторг, но не находит слов, молчит и только радостно улыбается, глядя в её глаза. Она тоже хочет что-то сказать, приоткрывает рот, но тут же его закрывает и тоже смотрит ему прямо в глаза. Молчаливый диалог глазами длиться до конца танца. Они расходятся по местам. Друзья его донимают советами:
- Если не «закадришь», будешь дурак.
- Такие женщины попадаются редко.
- Ну, парень, ты отхватил.
- Уступи…и т.д. и т.п.

Вдохновлённый поддержкой друзей он снова идёт с ней танцевать. Завязывается разговор на простейшие темы: когда и откуда приехали, когда отъезд, как отдохнули и тому подобное. И тут выясняется, что он только что прибыл на побережье, а она уже завтра утром отъезжает в путешествие по стране. О, ужас! Им уже интересно смотреть друг другу в глаза, держать друг друга в объятьях. Она предлагает в этот тёплый вечер их встречи и прощания погулять по побережью моря. Он с радостью соглашается, и они, наспех попрощавшись с друзьями, выходят в сгущающиеся сумерки аллей курортного городка.
Он слегка разгорячён. Лёгкое вино и присутствие молодой красивой женщины, источающий приятный аромат, кружит ему голову и делает его вдохновенным собеседником. Он рассказывает ей, что занимается наукой, утомился разработкой новой теории и по совету друзей приехал на курорт «расслабится» и немного отдохнуть.
 Выясняется, что она тоже научный работник, заведует лабораторией, имеет учёную степень кандидата наук и тоже увлечена наукой. Но вечная занятость и это увлечение не дают ей устроить личную жизнь, и там, где она живёт в маленьком закрытом научном городке, у неё нет хорошего друга. Эти сходные обстоятельства подогревают их интерес друг к другу, и разговор приобретает серьёзный оттенок. Незаметно они перешли «на ты», даже не назвав своих имён. В тени курортных аллей шёл разговор мужчины и женщины. В сумерках они уже не смущаются друг друга, и общение приобретает доверительный характер, с налётом грусти от неизбежности предстоящего скорого расставания.

Она просит её извинить и не смеяться над тем, что она сейчас скажет. Он рад её доверительному отношению и клянётся, что не посмеет её обидеть.
- Мои молодые годы уходят, но у меня нет мужчины, на которого я могла бы полностью положиться и, если не выйти за него замуж, то хотя бы иметь от него ребёнка. Я слишком самодостаточна, что бы позволить кому-то командовать мной. Но я хочу иметь ребёнка, чтобы отдать ему накопившуюся во мне нежность…Только моего ребёнка. Вы понимаете?
4
Он опешил, ничего не понимает и молчит. Что же от него хотят?
Она продолжает, отвернув голову в сторону:
- Я хочу иметь ребёнка от порядочного человека и при этом не зависеть от него. Вы меня понимаете? Мужчина не должен чувствовать себя обязанным мне, так как я могу на свои средства содержать себя и свою семью…Когда я увидела вас, вы мне понравились и после разговора вы мне кажетесь порядочным человеком… Вобщем, я хочу от вас ребёнка.
Сказав это, она отвернулась от него совсем и замолчала в нервном напряжении. Он стоит сильно смущённый, кровь прилила к голове. Мелькают обрывочные мысли. Растёт желание обладать этой умной, красивой и решительной женщиной. С другой стороны, он сильно смущён, не знает, что ей ответить и как приступить к исполнению её и своего желаний. У него нет любовного опыта. Были отдельные встречи с девушками на уровне юношеского романтизма, но всё как-то не складывалось. Одна женщина, с которой он «имел дело» в пьяном угаре на какой-то пирушке, была слишком вульгарна. Да и обстановка (кладовка со старыми вещами) не вызывала приятных ассоциаций в памяти, а, скорее, чувство стыда и смятения. Пауза затягивается. Она видит, что он не отвечает, и решает, что сделала что-то не так и потому быстро бежит в сторону своего отеля. Он догоняет её, хватает за руку и просит остановиться. Она поворачивает к нему раскрасневшееся лицо, выражающее гнев и смущение одновременно. Он молча прижимает её к себе, и она прячет голову у него на груди, пытаясь зарыть носом в подмышку, под пиджак. Её слёзы увлажняют его рубашку. Так они стоят, минуту-другую. Наконец он срывающимся дрожащим голосом произносит:
- Пойдём … К тебе или ко мне?
- Не знаю… Ты же мужчина. Теперь твоя очередь решать. Придумай что нибудь.
Эти слова придают ему решительности.
- Хорошо. Я пойду договариваться с ребятами.
Она смущается: - Нет.
- Ну, а как же быть? Ведь у вас и у нас в комнатах живут по два человека. Так что всё равно надо с кем-то договариваться.
Ему даже не приходит в голову заняться интимным процессом с доверившейся ему интеллигентной женщиной где-то на траве в аллее или на пляже. Может быть, она думала, что всё устроится само собой? Да, и он, неискушённый в подобных делах человек, мог судить о таких проблемах только по рассказам товарищей. Прокрутив в голове модели чужих встреч, он решил, что только товарищи им и помогут. Тем более что они были провокаторами и свидетелями их внезапного романа. Она же была смущена возможностью потерять себя в глазах незнакомых людей…
- А, наплевать, - сказала она решительно. И они договорились, что она переоденется попроще, и они встретятся в холе гостиницы через 15-20 минут.
5
Алексей жил в комнате вместе с Николаем. Но где его сейчас найти? В их комнате на втором этаже свет не горел. Может Коля «режется в карты» в комнате Василия Никитовича и Бориса Николаевича? Побежал к ним.
Постучал.
- Войдите.
В комнате стоял дым коромыслом. Шла азартная игра.
- Николай, Николай! Выйди на минутку.
Николай отмахивался, увлечённый игрой.
- Пойми. Очень срочно нужно.
Алексей тряс его за плечо. Наконец Николай положил на стол карты рубашкой вверх.
- Ребята, подождите. Кажется, у Алёши что-то выгорает. Ну, чего тебе?
- Понимаешь. Она согласилась и мне нужна комната.
- Кто она? Какая комната, - не врубался Николай.
-А-а-а… Ну хорошо. На ключи и отстань.
- А как же мы разойдёмся, когда ты придёшь ночевать?
- А ты что, собираешься продлить дело до утра?
- Не знаю. Как получиться. Если комната будет занята, я вывешу над дверью полотенце, а если будет свободна – сниму.
- Лады. Сейчас 11 вечера. Крайний срок тебе – 3 часа утра. Иди.
Он радостно побежал в холл. Её не было на том месте, где они только что расстались.
Где же её искать? Отчаяние пробежало холодом от головы к плечам. Он пошёл вокруг здания и обнаружил её стоящей в тени за углом. Он вошёл к ней в тень.
- Всё. Я договорился. Вот ключ.
Она стояла в нерешительности, не зная, что ответить. После паузы сказала: - Ну, хорошо…Только мне нужно заглянуть к себе в гостиницу. Какая ваша комната?
-№212.
-Я подойду минут через 10.

Они разошлись. Номер 212 находился на втором этаже в торце открытой во двор галереи, опоясывающей в виде балкона весь этаж отеля. Вход в номер имел дверь с небольшим окном над ней сверху, куда Алексей должен был вывесить полотенце. В номере противоположная от входной двери стена имела выход на отдельный для номера балкончик. Выход вместе с окном занимал всю стену и был занавешен портьерой. Справа от входа в виде выступа располагались встроенный шкаф и санузел, который туристы называли «гованной». «Гованна» имела душ, умывальник и унитаз. За выступом вдоль стены друг за другом располагались две кровати с прикроватными тумбочками. У выхода на балкон стоял небольшой столик, совмещённый с торшером. Слева у стены стояло кресло с подлокотниками в виде валиков и два стула. На столике располагался стеклянный поднос с графином воды и двумя стаканами. Рядом с графином стояли ваза с фруктами и ваза с цветами. На стенах над кроватями висели эстампы с видами курорта. Пол был устлан мягким с высоким ворсом паласом.
6
Алексей внимательно осмотрел обстановку. Поправил в вазе яблоки и груши. Сверху положил кисть винограда, вынутую из тумбочки. Холодильника в номере не было. Достал из шкафа и поставил на стол бутылку конька. Из цветочной вазы удалил завядший цветок. Всё смотрелось благопристойно. Он снял костюм и пошёл в «гованну» помыть стаканы и переодеться в спортивные брюки. Не успел он освежить горящее лицо и голову, как раздался стук в дверь. Он распахнул дверь и увидел её в лёгком розовом в крупных цветах халатике. В руке она держала красочный пластиковый пакет с фруктами и с блестевшей из него головкой бутылки шампанского.
- Проходите. Будем отмечать наше знакомство, - и он указал на накрытый стол.
Она вошла, оглядывая номер. А он вывесил на дверном оконце «флаг боевых действий» и запер на ключ дверь. Как продолжить беседу?
- Мы много разговаривали, но так и не представились друг другу. Меня зовут Алексей.
-А я – Наташа. Давайте всё же будем "на ты", как уже условились.
- Хорошо, очень приятно. По-моему за знакомство принято выпивать.
Она согласно кивнула головой и решительно села за стол, пододвинув стул и выставляя из пакета фрукты и вино. Он сел сбоку стола на кровать Николая.
- С чего начнём? Коньяк, шампанское? Давайте начнём с коньяка для закрепления знакомства. И он налил коньяк в стаканы до половины.
- Выпьем за встречу в этом благодатном крае двух…
Он замялся, подыскивая слово.
-Двух родственных душ, - добавила она.
- Отлично сказано. Салют! – и он, не смакуя, залпом выпил коньяк, надеясь на ускорение его действия. Она отпила глоток и поставила стакан.
- Так не пойдёт. Я требую равноправия!

Согласно кивнув головой, она допила свою порцию, и, опрокинув стакан в воздухе, показала его пустоту. Оба раскованно рассмеялись и одновременно потянулись за фруктами. Она взяла яблоко, а он её руку вместе с ярко красным плодом. Обе руки приложили плод сначала к её рту, и она его укусила. Он встал, наклонился к её лицу и рядом с ним сделал свой укус. Оба засмеялись и посмотрели в глаза друг другу. Ему не терпелось ускорить события, но всё ещё оставалась некоторая скованность. Прожевав яблоко, он предложил:
- Ещё по маленькой?
- Давайте лучше шампанского, - сказала она.
- Шампанского, так шампанского. А за что?
- Если не возражаешь, то за любовь… За нашу любовь.
- Замечательный тост!
Он лихорадочно снял фольгу с бутылки и, отвернув проволоку, дал вину возможность выстрелить. Бурная пена вырвалась из горлышка и окатила их обоих. Они вскочили, отряхиваясь. Он засмеялся и наполнил бокалы.
- За любовь!
7
Вино было выпито стоя. Игра продолжалась.
- После такого тоста надо поцеловаться, тем более что мы не пили на брудершафт.
Она не возражала и, выпив вино, потянулась к нему. Они стоя обнялись и медленно сблизили губы. Поцелуй получился таким долгим, что у него зашлось дыхание. Оторвавшись, он смущенно закашлялся.
- Ты весь мокрый. Сними костюм.
Он сдёрнул спортивную куртку и обнажил слабо загоревший торс. Немного поколебавшись, он убедил себя, что на пляже люди более раздеты, и решительно сбросил брюки. Пока отвернувшись, он произвёл раздевание, Наташа оказалась в его кровати, накрытая одеялом до подбородка. Её халатик аккуратно висел на спинке стула. Он перенёс шампанское с фруктами на прикроватную тумбочку и потушил торшер. Свет от уличного фонаря едва проникал через плотно закрытые шторы. «Она меня ждёт», - радостно подумал он и решительно подошёл к кровати. Она, молча, отодвинулась, уступая ему место рядом с собой. Кровать была скрипучая, и чтобы окончательно победить смущение, вызванное этим обстоятельством, он наполнил бокалы и один протянул ей. Они молча выпили. После этого он забрался под одеяло и вдруг обнаружил, что она там была совершенно обнажённой.

Он обнял её за плечо, а губами потянулся к её губам. Лёжа на боку, он не знал, куда деть левую руку, лежавшую вдоль туловища и разделявшую их тела. Он почувствовал во время поцелуя, как её небольшая тёплая грудь легла ему в ямку между телом и рукой. От необычного прилива нежности его тело запылало огнём. Руки и ноги сами нашли удобное положение. Она тянулась к нему с закрытыми глазами, осыпая его поцелуями и ласками. Единственным препятствием их единению служили его плавки, которые он с огромными усилиями, не отрываясь от поцелуя, с помощью одной руки и ног сбросил вниз и погрузился в невероятное счастье единения с женщиной. Своими руками и всеми частями тела он стремился ощутить её всю от головы до пят. Он ласкал её ладонями и лицом, ощущая горячий шёлк её кожи, осыпал поцелуями её глаза, нос, губы, шею, плечи, грудь. Её набухшие груди и обострившиеся соски вызывали фонтан восторга в его сознании, и он застонал в упоении: -А-а-а-а-а…
И тут она напряглась и прошептала: - Я тебе должна сознаться в одном…
Он оцепенел от неожиданности. Что ещё может быть тайной в этой женщине после такого откровения тел? Подкрался неясный страх сомнения. Вспыхнувшее чувство быстро угасло. Он слегка отодвинулся и застыл от неожиданности.
- Ну, говори…
- Ты только не смейся.
- Над чем же?
- Мне…Мне… У меня… Мне уже скоро тридцать, но я ещё девушка, - наконец прошептала она и отвернулась.

8
Он облегчённо вздохнул. Напряжение снялось. И ему действительно захотелось смеяться от неожиданного облегчения и радости. Помня, о её просьбе, он просто улыбнулся.
- Что же в этом страшного?
- Ну, я же думала, что ты будешь смеяться…
- Над чем же смеяться? Ведь, если честно признаться, я сам такой же, - утешил он её.
Хотя полная откровенность была достигнута и сняла последние барьеры, разделявшие их, но неожиданная остановка снизила накал страсти, и, чтобы вернуться к прежнему настроению, он предложил выпить коньяку «за полное взаимопонимание». Она согласилась. Для этого ему пришлось в обнажённом виде сходить к столу, что он и проделал без прежнего смущения. После чего они снова приступили к ласкам. Теперь он понимал, почему она так плотно сжимала ноги. Но раз ему оказано такое доверие, его надо оправдать. Лаская её, он надавил острым коленом и её ноги раскрылись. Его правое бедро плавно опустилось в мягкую теплоту её бёдер, и он ощутил влажность пушистого углубления. Помня её предупреждение, он осторожно и плавно вошёл своим органом в её вожделенный влажный грот. Она сладко застонала, выгнула спину и, запрокинув назад голову, подалась навстречу любовному порыву. Их сердца замирали и бились в унисон, а тела искали друг друга каждой своей клеткой. Они не слышали скрипа раздрызганной гостиничной кровати, коридорного шума расходящихся по номерам туристов, собственных вздохов и стонов…Время для них остановилось. Наконец, почти одновременно они достигли наивысшей точки наслаждения, и затем медленно сникли подобно увядшим цветам. Некоторое время они лежали на спине неподвижно, не говоря ни слова и ни о чём не думая.
Наконец она сказала: - Я приму душ.
- Да, да конечно.

Прикрываясь вынутым из её пакета полотенцем, она прошло в гованну, светясь в полутьме изящными очертаниями плавных линий обнажённого тела. Он посмотрел на часы. Прошло не более 40 минут сначала их встречи в номере, а ему казалось, что протекла целая вечность счастья. Столько было пережито всего приятного. Затем он осмотрел простыню, подсознательно ища подтверждения её признанию. Влажное пятно с лёгкими следами крови в центре простыни сначала обрадовало его, а потом смутило. «Горничная каждый день перестилает постель, и что она о нём подумает?» Затем он успокоил себя: «Подобные события для работников отеля, наверное, не в диковинку, и вряд ли они придают этому значение. Но подозрение, что кто-то ещё будет знать об их сокровенной тайне, оставило осадок в его сознании. Между тем, она приняла душ и вошла радостно обновлённая, обернув середину тела банным полотенцем. Ступая босыми красиво удлинёнными, слегка полными ногами, она подошла к кровати, наклонилась и как-то мягко, нежно по-матерински поцеловала его в щёку возле губ. Он поднялся навстречу.
- Отдыхай, я тоже приму душ.

9
Он с наслаждением встал под струи воды. Новизна ощущений и близкие воспоминания поднимали настроение, и вместе с водой уходила усталость. Когда он вернулся в комнату, она полулежала на краю кровати, свесив обнажённые ноги на ковёр, и ела грушу. Он скользнул в оставшееся у стены пространство кровати и лёг у неё за спиной. Ему тоже захотелось подкрепиться, и он через неё потянулся к тумбочке. И вдруг, прижавшись к её телу, он снова загорелся желанием близости. Вместо фруктов он жадно припал к её губам и ощутил вкус груши на её языке. Любовные ласки продолжились с новой страстью. Теперь свои действия он сопровождал мысленным взором, как будто какой-то наблюдатель внутри его говорил: тебе приятно делать то-то и то-то. Руки твои там-то и там-то. Вот это ощущение тебе особенно приятно. Попробуй другое положение. Этот туманный кто-то как бы запечатлевал в памяти наиболее приятные мгновения. Забыв о времени, они ещё трижды и всё продолжительнее изучали процесс обладания друг другом. Наконец ватное одеяло усталости навалилось на них, и они почти одновременно заснули глубоким сном.
Проснулись они от стука в дверь. Он посмотрел на часы: – Боже, уже полвосьмого!
Им нужно быть на завтраке, а ей - ещё собираться к отъезду.
- Николай, это ты?
- Я, я. Открывай скорей. Я в туалет хочу.
- Подожди минуточку.
Они заметались, ища одежду. Она встала заспанная, с припухшими от поцелуев губами и с лёгкой синевой вокруг глаз и от этого ещё более прекрасная в его глазах.
- Что делать? Что делать? - шептала она. Окончательно проснувшись, она быстро накинула на себя халатик, всё остальное своё мелкое имущество быстро сунула в пакет и подошла к двери.
- Открывай, - скомандовала она шёпотом и повернулась к двери спиной. Он подошёл к ней в одних плавках и, поворачивая ключ в двери, поцеловал её в шею возле нежно розового ушка. Она, выгнув шею, подалась навстречу его поцелую. Дверь открылась. Она оттолкнула стоявшего за ней и опешившего от неожиданности Николая и скользнула со скоростью летящей ласточки вдоль по коридору на выход. Николай оглянулся ей вслед.
-Ну, ты даёшь… До восьми утра! Вот ты дорвался! Что значит, курорт идёт тебе на пользу, - говорил Коля, забегая в туалет. И уже оттуда: - Я из-за твоего флага-полотенца над входом вынужден был дремать на лавочке в парке. Старики меня выдворили в 4 утра.
- Да ладно тебе Коля. Прости, - говорил Алексей смущённо и приводил в порядок обстановку в комнате, раскладывая по привычным местам вещи.
- Ладно, так ладно. Пойдём завтракать, да оттуда на пляж. Там и поспим.
Быстро умывшись и одевшись, они пошли в ресторан. Алексей еле съел свой завтрак и вернулся в номер. Он чувствовал сильную усталость и пустой звон
в голове. Свалившись на кровать, он тотчас заснул. Он проспал до самого обеда, когда вновь появился Николай и разбудил его. Первой мыслью было: - Где она?

Вспомнил: она должна была уехать сразу после раннего завтрака. «Я больше её не увижу и не почувствую», - с вдруг с охватившей его внезапно тоской подумал он.
- А что ты не проводил свою подругу? - спросил Николай. И этот вопрос кольнул Алексея острым укором прямо в дрогнувшее сердце. Весь день он действовал как автомат: ел, пил, загорал. Молчал или отвечал на вопросы друзей невпопад. Сразу после ужина он пошёл в номер, и, разбирая постель, думал: «Тут мы были вместе» В этом понятии «вместе» для него была большая гамма воспоминаний и чувств, вызывающих прилив крови от сердца к голове и одновременно тоску от невозможности повторения этой встречи. Лежал, глядя невидящими глазами в неосвещённый потолок и перебирая в памяти все мгновения той встречи. Потом он незаметно заснул глубоким сном без сновидений.
Пришёл новый курортный день, затем другой. Пляж, экскурсии, прогулки на катере по морю отодвигали память о событиях той бурной ночи и уводили воспоминания куда-то в другую глубинную память, откуда иногда вырывались лёгкими вспышками, как сверкающие в небе зарницы без дождя и грома, ушедшей куда-то далеко грозы.
Но им суждено было встретиться вновь, и довольно скоро, буквально на девятый день. Дело в том, что в программу путёвки курортного отдыха входит путешествие по этой небольшой южной стране, славящейся своими курортами, и вылет домой из столичного аэропорта. В столице для знакомства с достопримечательностями гости пребывают целых три дня и три ночи. Предусмотрено посещение театра, музеев, кабаре, экскурсия по городу и его окрестностям, свободная прогулка по магазинам. Отдохнувшим на море туристам (особенно тем, у кого ещё остались деньги), этих трёх дней, кажется мало. В холе огромного туристического отеля в центре города сталкивается огромное количество людей. Туристы стояли, входили, выходили, окружали себя чемоданами, переговаривались, делали переклички прибывающих и отъезжающих, хвалились покупками и менялись сувенирами. Сначала он всей своей кожей ощутил её присутствие в этой разнородной толпе, затем начал искать глазами и обнаружил Наташу, стоящей возле одной из регистрационных стоек и безразлично глядящей в шевелящееся пространство вестибюля. Как только он посмотрел на неё, она вздрогнула. Взгляд её стал обострённо зорким, мгновенно выделил его из толпы, и они одновременно сквозь людей и через чемоданы ринулись, нет, полетели, навстречу друг другу, не обращая внимания на возгласы недовольных. Для них уже не существовало никого вокруг. Острое ощущение обретения счастья, отгородило их от всего света. Бросив вещи, оставив заботы, держась за руки и глядя в глаза друг другу, они как завороженные побрели в тёмный отгороженный пальмами угол холла. Люди замолкали и расступались при
виде этой пары, пропускали их, образуя живой молчаливый коридор, который быстро затягивался обычной деловой суетой.
Только здесь в углу, в стороне от любопытных взоров, они, наконец, заговорили.
- Здравствуй, Наташа.
- Здравствуй. Как ты?
- Ничего. Хорошо.
- Я тогда разругалась из-за той встречи с подругой и теперь живу в комнате с пожилой дамой. Она сейчас получает ключ от номера 723 на 7 этаже в левом крыле отеля.
- А у нас номер на четверых на 9 этаже в правом крыле. Где же мы встретимся?
- Давай не пойдём на ужин и встретимся у меня…Правда, я не знаю, как договориться с моей соседкой. Уж очень она строгих правил.
- Ну, может она сама поймёт.
- Не уверена. Но всё равно подходи к моему номеру минут через двадцать. Там есть недалеко ниша для отдыха с диваном. Радостные, в предвкушении предстоящей встречи, они разошлись. Алексей на одном дыхании доставил свои вещи в номер, собрал в пакет из своих запасов и буфета на этаже импровизированный ужин. Свой ужин в ресторане завещал Николаю и через двадцать минут постучал в её номер. Через некоторое время дверь отворилась и из номера вышла одетая в тёмный английский костюм деловой леди благоухающая дорогими духами женщина в золочёных очках. Она была из тех, кого называют «дама не определённого возраста». Сердито оглядев Алексея и не ответив на приветствие, она удалилась в сторону лифта. Он решительно нырнул в номер. Наташа стояла посреди комнаты какая-то растерянная. На её лице было тревожно-настороженное выражение, какое бывает в процессе ссоры. Но, увидев Алексея, она как бы встрепенулась, и лицо её стало перестраиваться в приветливую улыбку.
- У нас с тобой всего 40 минут. Эта дама (послышалась жёсткость в голосе Наташи). Эта дама решительно заявила, что после 22 часов будет отдыхать в номере. Ну, бог с ней. Пусть эти 40 минут будут для нас подарком на прощание.
Он поставил пакет с ужином на тумбочку, и они обнялись, быстро, быстро и радостно целуясь. Заперев дверь, они снова бросились в объятья, на ходу помогая раздеться друг другу. Их одежда вперемешку падала на середину ковра комнаты. Через несколько мгновений они уже обнажённые сплелись на кровати поверх одеяла, забыв о соседке и быстротекущем времени…Наконец, насытившись друг другом, радостно уставшие, они вспомнили о соседке. Он посмотрел на часы. Прошло не более 27 минут. Они засмеялись и начали наводить порядок. Разговаривая о бытовых пустяках, они понимали друг друга с полуслова и всё время смеялись. Эта встреча радовала их своей неожиданностью и тем, что произошла именно тогда, когда тоска друг о друге достигла наивысшей точки, в чем они взаимно признались. Приведя в порядок номер, они сели ужинать и
раскупорили припасённую им для подарка домой бутылку марочного вина, и отметили этот прекрасный подарок судьбы. Незаметно в еде и разговорах пролетели ещё полчаса, за которые они пересказали незамысловатые события прошедших дней курортной жизни. Разговаривая с ней, он любовался её красотой, каждым изящным движением, большими смотревшими на него с теплотой и радостью глазами, золотистым загаром её обнажённых рук. С тоскливым ожиданием он думал: «Неужели, завтра этого счастья не будет рядом?» Но как только он переходил к серьёзной теме о будущем, она сразу останавливала его: «Ненадо пока об этом». В комнате витало ожидание прихода строгой дамы, и он решил сменить обстановку на более непринуждённую.
- Давай посидим на диване в холе. Я не хочу встречаться с твоей сердитой соседкой и портить себе настроение.
Они прошли в уютный уголок за выступом лифтовой кабины, декорированный решёткой с вьющимися растениями. Диван возле стены и два мягких кресла через столик от него были свободны. Не зажигая бра, они сели на диван близко друг к другу, и она положила голову ему на плечо. Проходившие мимо жители отеля в слабом свете коридорного освещения могли видеть, что уголок занят, но кем именно трудно было различить. Из уголка они могли видеть незапертую на случай прибытия соседки дверь её номера. Обстановка позволяла вести себя довольно свободно и разговаривать вполголоса, не опасаясь быть кем-либо услышанными. Довольно скоро коридорная суета прекратилась, и только одиночки торопливо проходили от лифта в свои номера. Поглаживая и целуя кисть её руки, он спросил:
- Можно я приеду к тебе? Дай мне твой адрес.
- Нет, Алексей. Тебе ещё надо делать карьеру, встать на ноги. А у меня другие планы…Не превращай своё приключение в роман с дамой без собачки.
От этих её слов повеяло холодом делового расчёта. Он почувствовал себя маленьким мальчиком, которого отчитывала чужая тётя, заставшая его за постыдным занятием. Он не знал, что ответить и что делать дальше. «Неужели, мы настолько чужды друг другу?» - думал он. Она встала и пошла к своему номеру. Он плёлся за ней как побитый пёс, чувствуя, что свалился с высокого иллюзорного пьедестала, воздвигнутого в сознании при ощущении обоюдной любви.
«Значит, она пользовалась мной как донором, и не более», - свербило в его голове.
Возле своей двери она остановилась и повернулась к нему. Взгляд её был по-прежнему добрый и ласковый, возрождающий новую иллюзию родственной близости.
- Спасибо, Алексей за всё. Не обижайся, пожалуйста.. Я получила всё, что хотела и о чём мы договаривались. А теперь прощай.
Она быстро взяла его щёки в свои ладони, притянула голову и быстро-быстро осыпала поцелуями его глаза, нос, и более длительно поцеловала в губы. Как только он потянулся её обнять, она оттолкнула его и быстро скрылась за
дверью. Щёлкнул повёрнутый изнутри ключ, отсекая прошедшее. Он положил ладони на холодное дерево её двери, прижался к её поверхности горячим лбом, и слёзы обиды и злости непроизвольно выкатились из его закрытых глаз. Ему хотелось ломиться в эту дверь, стучать, умолять. Но он твердил себе: «Так тебе и надо. Дурак. Развесил уши. Ты просто донор». Вдруг вспомнил когда-то услышанное «раскатал губу», и успокоено улыбнулся.
«Королева правит бал. А я удостоен чести быть приглашённым на это пиршество. Чего же мне обижаться? Царица Тамара убивала своих любовников после ночи любви, а я жив и, к тому же, довольно счастлив». С этой успокаивающей мыслью он отправился в свой номер.

Невероятность

Прошло достаточное количество лет со времени той встречи, которую теперь уже Алексей Алексеевич иногда воскрешал в своей памяти в отдельные ностальгические минуты. В каждой незнакомой яркой красоты чернокудрой женщине он видел ту, первую. «Царица Тамара», - мысленно он величал так Наташу. Она была для него образом романтичной и, в тоже время, деловой современной женщины, сбросившей его в из своего личностного замка в волны жизненного потока. Оставалось в душе лёгкое чувство досады от своей дальнейшей невостребованности и, в то же время, уважительное романтизирование этой внезапно возникшей женщины. Подобные женщины больше не встречались у него на пути. Те с кем он знакомился, легко сходились с ним, быстро в него влюблялись, и затем, когда надоедали ему, слезливо по бабски предъявляли ему претензии собственников, досаждали звонками и «неожиданными» встречами. Довольно быстро он научился упреждать эти последствия, намекая уже при первом знакомстве, что каждый человек свободен в своём выборе, и, что этот выбор не может быть зависим от других. Нужно уважать выбор другого человека, и те, кто навязывает свою волю другому, поступает дурно. Любую попытку посягнуть на его право свободы, он с мягкой улыбкой, сопровождаемой поцелуем в глаза, ушко или в шею отсекал напоминанием: «Дорогая, мы же договорились, что не будем посягать на свободу друг друга.
Женился он, осознанно сделав выбор на симпатичной, довольно умной и образованной женщине, которая нравилась не только ему, но и вызывала восхищение всех его знакомых. Ей попервоначалу он тоже говорил: «Дорогая, ведь мы с тобой свободные люди..». Но потом ему надоела эта надуманная свобода, которая требовала постоянного поиска, выбора, риска неудачного знакомства, притирки характеров с новым партнёром, затрат драгоценного времени, которого постоянно не хватала из-за его увлечённости работой, и он решил: «Пора жениться и всерьёз заняться научным ростом». Партнёрша, к которой он уже привык за год их интимных отношений, легко согласилась на брак, и они его узаконили в Загсе. Один за другим появились на свет чудесные дети, которыми увлечённо занималась супруга и её родственники. Детей он любил, но общался с ними мало из-за большой занятости научной работой, которая не вписывалась в нормативное время. Упорная работа приносила свои плоды: учёные степени, звания, должности, повышенные оклады, бытовой комфорт.

Отпуска его приходились всегда на летнее время, и он пускался с
семьёй в путешествия сначала по туристическим путевкам, а затем и на собственной автомашине. За многие годы они с женой и подрастающими детьми объездили многие знаменитые природой и архитектурой места родной страны. Но со временем туристическая неустроенность быта жене надоела, и она стала отпускать его в походы и на курорты одного.
И вот в один из замечательных летних дней в прекрасно обустроенном холле высотного корпуса санатория Четвёртого правительственного управления, расположенного на берегу Чёрного моря, появился наш герой Алексеё Алексеевич. Он был элегантно одет в светлый костюм. Рубашка без галстука с ярким курортным рисунком распахнута у ворота, на ногах светло-желтые югославские сандалии – всё говорило о том, что этот довольный своей жизнью человек прибыл отдыхать и получать законные удовольствия курортной жизни. Чемодан чешского производства с двумя крышками в серую клеточку и чёрной разделительной полосой посередине подчёркивал его элитную принадлежность. Открытый взгляд, белозубая улыбка под коротко постриженными усами располагали к общению с ним.

Поздоровавшись, он занял очередь на регистрацию и разместился в мягком кожаном кресле рядом с молоденькой блондинкой, благоухающей дорогими французскими духами. Он никогда не мог угадать возраст блондинок. Искусственный у них цвет волос или естественный? Эта неточность в оценке всегда настораживала его и отводила от возможности увлекаться блондинками. Расслабившись в прохладном холе и мягком уюте кресла, он поддался хорошему настроению и заговорил с соседкой на обычные курортно- погодные темы, которые легко начинать и, ничего не обещая, также легко прекращать, однако, давая в дальнейшем возможность при встречах в столовой или на пляже или процедурах раскланиваться как знакомым, не будучи даже представленными друг другу. Проходя регистрацию, он попросил поместить его в одноместную палату. В новом корпусе с кондиционерами все одноместные номера (для партийных функционеров) были заняты и ему предложили место в старом корпусе «молодняка» (для комсомольской элиты) на четвёртом этаже пятиэтажного отдельно стоящего корпуса. Корпус располагался возле отрога горы, поросшей белой акацией, по другую сторону мутной горной речушки. Хотя корпус был старый и менее комфортный, но, тем не менее, он ему понравился своей уединённостью от городской суеты высотного корпуса. Он мечтал о том, как закончит написание статьи, начатой ещё дома, как будет совершать утренние прогулки к морю или в горы, пока все спят, и о той свободе от обязательных встреч и бесед на надоевшие темы, которой он был лишён дома. Лифта в корпусе не было, и он поднялся на четвёртый этаж, где размещалась его комната в блоке,
отделённом от лестницы тамбуром со стеклянной дверью. В каждом тамбуре были три двери: две с номерами палат и одна со значками ванной и туалетной комнаты. Ох уж эта хрущёвская архитектура, совмещающая удобства. Даже на отдыхе это напоминало «социалистический реализм» проживания. Левая дверь вела в его комнату, и, отпирая её, он слышал весёлые голоса женщин в комнате напротив.

 Когда замок его комнаты щёлкнул, чужая дверь отворилась, и он услышал сзади: «Смотри, Люсь, нам мужичка подбросили. Жаль, что мы уже уезжаем». Эта реплика вызвала у него некоторое раздражение, и он, не оглядываясь, вошёл в свою комнату и закрыл дверь. Комната была маленькая, но с балкончиком. В комнате размещались кровать, стол, два стула, прикроватная тумбочка. Шкаф для одежды был встроен в стену, отделявшую номер от ванной комнаты. Над кроватью висела картина с пейзажем и дешёвенький репродуктор. Холодильник размещался в тамбуре и был рассчитан на два номера (чтобы соседи были в курсе чужих аппетитов, - подумал он).
Раздевшись до плавок, он решил принять душ с дороги и вышел в тамбур. Тотчас открылась дверь напротив и пышнотелая женщина в шёлковом красном полураспахнутом халате, стоя на пороге, приветствовала его и затараторила:
- А, сосед Привет! А мы вот уже сегодня отъезжаем. По этому поводу у нас в номере после ужина намечается банкет. А вам следует прописаться. Заодно познакомитесь с новой жиличкой. Возражений не принимаем.
Кто - то сильно дёрнул говорившую за халат сзади, и дверь быстро захлопнулась. Он усмехнулся неожиданной встрече и пошёл мыться. Похоже, соседки уже начали «отходную» с обеда.
Алексей Алексеевич отдохнул и перед ужином медленно прогулялся по территории санатория, изучая обстановку. Затем он поднялся на второй этаж корпуса столовой, сдал диетсестре свои талоны на питание и получил номер стола. За столом уже сидели молодая мама и её дочка лет восьми. Девочка капризничала, отказываясь кушать. Мама её уговаривала. Они спешили попасть в кино и почти не обратили внимания на нового соседа по столу. Он поздоровался, уселся на свободное место за столом и стал ждать официантку. Минуты через две на ещё свободное место подошла та самая блондинка, с которой они стояли в очереди на регистрацию. Они поздоровались как старые знакомые.
-Вы хорошо разместились? - начал он.
- В корпусе «молодняка».
- Замечательно. И я там же, на 4 этаже в 425 номере. У меня такие весёлые соседки. Они сразу пригласили меня на банкет.

- Я знаю. Это Люся и Нина. Они сегодня вечером уезжают, а я размещаюсь на их место в 426 номер. Они всё время говорят и смеются. Такие весёлые. А вы придете их провожать?
- Раз уж судьба нас всё время сталкивает, то не буду сопротивляться судьбе и конечно приду.
Он понимал, что шутки слишком прямолинейны, но в тоже время, раз уж знакомство неизбежно, то почему бы не теряя времени выяснить все «за и против». Ведь всегда можно уйти на нейтральную позицию, не давая ни каких обязательств.
- Я Алексей Алексеевич, - представился он.
- Наташа, - ответила она, как бы сокращая уровень официальности.
Вечером они встретились в 426 номере. У Люси и Нины были в гостях курортные кавалеры – оба крупные мужчины из числа сельской номенклатуры, хлебосольные и активно пьющие. Веселье уже набрало обороты. Все сразу стали "на ты". И хотя Алексей Алексеевич старался пропускать тосты, но поддерживал общую тональность застолья за счёт шуток и анекдотов по случаю произнесённых тостов. Неугомонная Нина раскраснелась, трясла кудряшками взбитой причёски, хохотала над шутками и вдруг произнесла тост.
- Мы тут славненько повеселились. Правда, ребята? И я предлагаю выпить за то, чтобы Алексею и Наташе здесь было не хуже нашего, и чтоб они поженились на весь срок отдыха! Ура!
Все дружно захохотали, а Алексей и Наташа смутились, что особенно развеселило старожилов.
- Вы не смущайтесь. Отдыхать, так отдыхать. Здесь свадьбы и разводы каждый день. И, заметьте, никто в партком не жалуется. Ха-ха-ха.
Наташа вскочила, хотела выбежать из номера, но тесный проход был занят упитанными гостями, готовыми как бы в шутку ещё и облапать. Она выбежала на балкон и стала обмахиваться платочком, охлаждая лицо. Алексей Алексеевич понимал, что ставить на место эту пьяную кампанию бесполезно, хотя ему очень не нравилась эта прямолинейная бесцеремонность. Кроме того, ему не хотелось посягательств на его личную свободу без его выбора. Выдержав некоторую паузу, он, сославшись на усталость с дороги, ушёл к себе.


На другой день он встал очень рано, пробежался к морю и сделал зарядку, погулял по берегу и немножко опоздал к завтраку. Стол уже был свободен, и он позавтракал в одиночестве. Затем началась обычная суета знакомства с врачами, сдача анализов, хождение из кабинета в кабинет, из корпуса в корпус, в водолечебницу и, наконец, обед, и послеобеденный желанный отдых. Он проспал
опьянённый насыщенным кислородом воздухом курорта до самого ужина. При встрече с соседками по столу он вёл нейтральные диетические беседы, раньше всех поужинал и ушёл на прогулку. Ему нравилось изучать новое место, обходя каждый переулок, и рассматривая дома, клумбы и искусно подстриженные кустарники, а также раскрывающиеся за каждым поворотом виды на море или скалы. Ночь прошла без сновидений, и он хорошо выспался. На другой день он включился в процедурный ритм санатория, знакомился с соседями в очередях, при игре в гигантские шахматы и шашки на спортплощадке.
На третий день его пребывания в санатории он присоединился к экскурсии в реликтовую самшитовую рощу. Группа была небольшая – 12 человек, среди которых был только один знакомый человек – Наташа. Естественно, они пошли вместе. Он много шутил, рассказывал о своих предыдущих путешествиях и увлекался так, что экскурсовод недовольно посматривал в его сторону как на конкурента. В роще было прохладно и таинственно. С деревьев свисали лианы, лишайники и древний мох, придающие им вид театральных декораций к сказкам о леших и лесных чудищах. Наташа, как бы опасаясь неведомого, держала его за руку двумя своими тёплыми ладонями и на узких тропинках прижималась к нему. От её волос исходил едва уловимый нежный аромат, который вместе с теплом её уже загоревшего плеча будоражил его, вызывая смутное желание нравиться ей и делать что-то для неё приятное. На обратном пути он пел туристические и студенческие песни. Вся группа ему подпевала, называла его Алёшей и воспринимала их с Наташей как единое целое, чему они с лёгкостью поддались. Их привыкание друг к другу состоялось и появилось много общих интересов, обусловленных санаторным бытом. С тех пор они стали появляться везде вместе. И даже если куда-то он приходил один, его спрашивали: - Где Наташа?
В один из дней они договорились пойти после дневного отдыха искупаться. Но пока они спали, погода резко переменилась. Небо затянуло тучами, и заморосил дождь. Он проснулся от ощущения свежести, идущей с балкона, встал, умылся. Повода идти за Наташей не было. Читать не хотелось. Он сидел на кровати и смотрел на косую сетку дождя на фоне серого неба и тёмно-зелёной панорамы санаторского парка. Вдруг раздался стук в дверь.
- Войдите.
Вошла Наташа.
- Вы что делаете?...Мне скучно.
- Ну, чтож, давайте скучать вместе. А чтобы скука была приятной, позвольте вам предложить сухое вино и фрукты.

Он достал из холодильника быстро запотевшую светло-зеленую бутылку венгерского Рислинга с белым пластмассовым колпачком на пробке. Поработав штопором, он наполнил стаканы и они, усевшись за стол, стали неторопясь пить вино маленькими глотками и закусывать фруктами. За балконной решёткой равномерно шуршал дождь. Говорить не хотелось, но было какое-то ощущение уюта и родства душ. Он молча положил свою ладонь на кисть её руки, лежащую на столе и ощутил её тепло и ответное пожатие. Подвинувшись к Наташе поближе, он потёрся щекой о её загорелое плечико, и она подалась навстречу своей щекой. Он обнял Наташу за плечи, и они поцеловались долгим, затмевающим сознание поцелуем. Затем они поднялись и вышли из-за стола, чтобы было удобнее обниматься и целоваться. И так, обнявшись и непрерывно целуясь, они отступили вглубь комнаты и опустились на кровать, помогая друг другу освобождаться от и без того небольшого количества атрибутов одежды. Страсть захватила их. В тишине комнаты слышался сладострастный стон, невнятный шёпот партнёров, скрип изношенной кровати. В дальнейшем они стали неразлучны ни днём, ни ночью.
Так прошло несколько дней. Однажды вечером после разговора на междугородней телефонной станции Наташа радостно сообщила, что завтра приезжает её мама. Она будет жить на съёмной квартире недалеко от курортной поликлиники. На другой день после обеда Наташа ушла встречать маму и вернулась, когда все уже спали. Утром она сообщила, что мама приехала, устроилась хорошо и, возможно к вечеру зайдёт сюда к нам. Алексей не придал этому значения: зайдёт, так зайдёт. После полуденного сна перед ужином они сидели и разговаривали на скамье центральной аллеи парка. Вдруг Наташа вскочила. «Мама!», - прокричала радостно она и быстро пошла навстречу женщине в оранжево-голубом лёгком платье и белой шляпе с широкими полями. Они встретились, обнялись и пошли к скамейке, где сидел Алексей.
Наташа представила: «Алексей Алексеевич – Наталья Николаевна». Женщина в шляпке протянула Алексею руку в белой кружевной перчатке. Алексей взял эту руку, поцеловал и взглянул в лицо новой знакомой. Что-то в этом приятно красивом лице умеренно полнеющей женщины показалось ему до боли знакомым. «Где, я её видел?», - подумал он. Они втроём пошли, прогуливаясь по аллее в глубь парка, разговаривая о последних курортных новостях. «Откуда я её знаю?» - мучительно думал он. И вдруг по едва уловимой и знакомой интонации и часто повторяющейся реплике «А у нас в Киеве» он понял, наконец: «Это та Наташа из моей молодости! Ну, конечно же! Ведь молодая Наташа говорила, что её мама учёная, профессор и живёт в Киеве».

Сначала он обрадовался, и ему хотелось подтвердить свою догадку прямым расспросом, тем более что Наталья Николаевна посматривала на него так, как-будто тоже узнала и разговаривает с ним как со старым знакомым. Но потом его словно обдало жаром. «Дочь Натальи Николаевны, возможно, моя дочь! Ведь возраст Наташи младшей и моя первая встреча со старшей согласуются по времени.» От этой мысли у него нехорошо закружилась голова от прилива крови, и он опёрся на фонарный столб, около которого они проходили.
- Извините… Мне надо…Извините…,- проговорил он, и, ничего не объясняя, повернулся и быстро пошёл к корпусу.
- Алексей, что с тобой? – крикнула младшая Наташа. Но он, не отвечая, ускорил шаг и, не оглядываясь, помахал правой рукой в сторону корпуса. Женщины засмеялись, решив, что ему приспичило в туалет. Алексей в смятении чувств ворвался в свою комнату и упал на кровать. Закинув руки за голову и глядя в потолок, он как при ускоренной перемотке киноплёнки вспомнил все те давние встречи с Наташей старшей и теперешние – с Наташей младшей.
- Что же я наделал? Как мне быть, если старшая меня узнала? Что ей рассказала дочь? Как мне теперь глядеть им в глаза?
Жгучий стыд за совершение чего-то нехорошего охватил его. Он уговаривал себя по своей научной привычке: «давай анализировать», но анализа не получалось, мысли путались, аналогов этой ситуации не припоминалось.
- А вдруг они сейчас придут и начнут расспрашивать?
Он вскочил и лихорадочно запер дверь. Чтобы успокоиться выпил стакан вина. Немного стало легче, но облегчающих душу мыслей не приходило. Выпив ещё стакан, он решил: надо срочно уезжать. Тогда не придётся ничего никому объяснять. Эта мысль успокоила его, и он начал собирать вещи. Он вышел из корпуса, когда все ушли на ужин. Сестре-хозяйке экстренность отъезда объяснил срочным вызовом по работе и уехал в аэропорт. С билетом были трудности, но он оказался убедительным и попал в самолёт ночного рейса. Уже сидя в кресле самолёта, он убеждал себя, что с Наташей младшей пришлось бы расстаться по окончании срока путёвки. А со второй (или первой?) лучше ничего не вспоминать и не выяснять. Может быть, они обо мне скоро забудут. Он вздрогнул от мысли, что не оставил записки – куда и почему исчез. А вдруг Наташа младшая начнёт его искать? Пригласив стюардессу, он отправил прямо с борта самолёта телеграмму в санаторий младшей Наташе: «Извини тчк Срочные дела тчк Прощай навсегда тчк Алексей»
Крым. 1997