Пари

       В автопарке обеденный перерыв. В беседке, обвитой плющом, водители  «забивали козла». Играли на высадку: четверо стучали костяшками домино, остальные, дожидаясь очереди, не давали развеяться облаку табачного дыма.

        - Отдуплился я! – кричал слесарь Стёпка, здоровенный парень лет двадцати пяти, ударяя костяшками так, что казалось, стол проломится. – Ну, и вот, значит. Ага! Слышу – дзинь-дзинь-дзинь! Леска на закидной, как струна на гитаре. Тяну… По пяти – ваших нет. Ага! Тяжело идёт…  Думаю, что ж там такое?

        - Русалка, - смеются мужики.
        - Карп! Килограммов на пять.  Вот это рыбалка - видеть надо! Давай, Петрович, «голым» отходи! Не задерживай! – наседал Стёпка на завгара, который был старше его вдвое. – Я бы с тобой на рыбалку не пошёл! – жёг он голубыми огнями глаз соперника.

        - Ишь, рыбак хренов выискался! – огрызался завгар.
        «И что за молодёжь? – думал он, нервно дёргая седеющими усами. – Ломовая, наглая, самоуверенная. Вот и этот – шустрый, на язык грамотный. Такому говорливому и девчушку окрутить – пару фраз сказать… Трепло!»

      - Да ты знаешь, Петрович, у меня дома рыбка вялится - просто класс! Вон Федька видел. Скажи, Федь?
      - Видел, но не пробовал…

         Мужики так и ухнули!
      - Стёпа, ты принес бы, угостил,  мы тогда бы и поверили.
      -  Что, опять уснул? – кричал в азарте игры на завгара Стёпка.
      -  Не тычь! – не выдержал Иван Петрович. - Ты мне в сыновья годишься. Балабол! И особенно последние шесть месяцев.

            Мужики «ржали»:
           - Отчего ж только шесть месяцев? Сколько мы его знаем – он в одной поре.
        - Я балабол? – Стёпка вдруг сообразил, что затронули его личность, а это уже не шуточки.
        - Да, балабол и ещё трепло! - как-то зло и уверенно сказал завгар.
        - Чем тебе… вам… доказать обратное? – проговорил, остывая, Стёпка.
        - Ты привези Петровичу полмешка рыбы к юбилею, и вопрос будет решен, - подсказали водители.
         - Да хоть мешок!
         - Вот и договорились.

            Стёпка шёл к гаражу. Его нагнал напарник.
          - Не пойму я тебя, Стёпа, и зачем ты пообещал мешок рыбы?
         - А затем, что она дорога мне…
         - Кто она?
          - М…м… Честь!..

      В пятницу, после работы,  Степан стал собирать рыболовецкое снаряжение: резиновую лодку, сапоги-заброды, фонарик, пять закидных удочек, десять подстав, подкормку, наживку.  Он готовился к рыбалке, как к бою! Уложил всю амуницию в жёлтый «ушастый» запорожец. Ехал на проверенное, подкормленное место. И в победе был уверен! Всю ночь метался по берегу между закидных удочек, бороздил на лодке по водоёму вдоль притихших камышей. Но, увы… Июльская жара давила и ночью. Водоём напоминал огромный казан с подогретой водой. Рыба ушла на глубину и стояла в прохладных подводных ямах. Степан начал нервничать… Пари – это как дуэль!

             Перед рассветом подул напористый ветер, из-за горизонта набежали разлапистые тучи. Ослепительная молния перечеркнула ночь. Началась гроза. Вздымались и бушевали волны, запутывая снасти. Но рано трубить отбой! Пари ещё не проиграно. Степан бросил в лодку два пустых мешка, толстую проволоку с изогнутым концом, молоток и запрыгнул сам. С остервенением заработал веслами, направляя лодку на середину бурлящего водоёма. Степан был большим стратегом: ещё с вечера для гарантии он поставил жаберные сети. Промокший насквозь,  старался не обращать внимания  на грозу. Лёгкую  лодку швыряло на волнах, как резиновый мячик. Наконец, крючок проволоки зацепился за сеть. Степан ухватил верхний шнур и потянул на себя. И сразу  почувствовал, как что-то тяжёлое забилось в сетке. Молния высветила огромное продолговатое пятно длинною в метр. Рыба! Теперь бы не вспугнуть. Иначе порвёт сети и прощай… Он осторожно протянул руку к голове рыбы, большим пальцем прорвал нижнюю её губу  и быстрым движением перекинул в лодку. Это был толстолоб! Килограммов на двадцать! С огромной костистой головой и мелкой серебряной чешуей. Он был похож на дельфина! Рыба изгибалась и мощно била хвостом по резиновому звенящему баллону лодки. Едва Степан освободил рыбу из сети, как она с лёгкостью взметнулась вверх и ухнула в спасительную глубину водоёма. Рыболов вновь взялся за сеть. Через каждые три-пять метров  спутанная рыбина. Теперь Степан не мог позволить так просто уйти рыбе. Он взял молоток  – бац! – по голове… и в мешок. Ещё – бац! В мешок! Вспомнились школьные  стихи: «… и зверьё, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове…» «И какой же я гад! – бичевал себя Стёпка, – а с другой стороны - пари. А с третьей – ну, браконьер, ладно, а если бы не я, что б народ ел? Или вот: кто видел, чтобы в магазинах продавали раков? То-то!» Бац!

              Гроза продолжала бушевать. Мешки были забиты уловом. Резиновая лодка тяжело присела, её уже не швыряли волны. Вода захлёстывала через борт. А рыба всё шла. Первоначальные восторг и азарт рыболова сменились волнением и страхом. А вдруг перо рыбы проколет баллон и – на дно… Не успеешь и «заброды» снять. С каждой новой рыбой

             Рассвело. Волны улеглись. Лодка шла тяжело. Степан, измученный и довольный, грёб из последних сил к берегу. Теперь он будет выглядеть героем в глазах завгара… и не только в его глазах!

             На берегу к «Запорожцу» подъехал «УАЗ». Из машины вышли трое мужчин. Одного Степан узнал – это был рыбинспектор Продан. Степан так и не уточнил: то ли это его фамилия, то ли кличка? Как штамп на квитанции  - «продан». Рыбинспектору лет шестьдесят, среди браконьеров он свой парень. Дань (рыбу, раки) собирает на дому: хорошо, когда среди людей взаимопонимание. А таких, как Стёпка, рыбинспектор вылавливает на воде.

       - Как тебя, хлопчик, кличут? – хрипло спросил Продан. – Что ж ты, Стёпа, припозднился? По темну надо сниматься, по темну…

      Двое мужчин в рыболовецкой амуниции помогли вытянуть лодку.
        - Ничё рыбалка! – обрадовался Продан. – На сколько потянет? Ладно, хрен с тобой, заплатишь штраф – верну сети.
       Помощники рыбинспектора перегружали рыбу в «УАЗ». 
   
       Домой Степан добрался  измученный и злой. Вот тебе и пари!.. Но не таков он человек, чтобы  можно было взять его голыми руками.  Рванул на рынок. «Чёрт с ними, с деньгами. Куплю рыбу», – рассуждал он.

        Среди рыбных рядов в одиночестве сидел скукоженный дед и сонно обмахивал веточкой акации небольших окуней, нанизанных на кукан.

         - Это и всё? – спросил Степан таким безнадежным голосом, что дед сразу почувствовал: парень пропадает.
        - Постой-постой! – дед ожил, встрепенулся, засиял и бодро, тоненьким голоском, запричитал, - да ты знаешь, кака сладка уха с дерунов? Головы, хвосты, пузыри – и укропчик, укропчик!.. Мёд! Серединку на жарёху -  и лучок, лучок!.. Мармелад!

         А на юбилей явиться надо – иначе посчитают трусом …
         Рыбак поехал к завгару домой. Вошёл во двор. В тени виноградника, за  ломящимися от снеди столами  сидели гости. Навстречу вышел юбиляр.
          - Как рыбалка, Стёпа? – подозрительно ласково спросил завгар.
        - Понимаете, Иван Петрович, - заикаясь, начал незадачливый рыболов. – Ну, не шла рыба…  бывает же так… хотя потом попёрла… ну опять же… Я готов понести…
        - Ладно, Степа, не суетись, - перебил его завгар. - Проходи к столу, дорогой.

             Степана явно смущал его сладко-певучий голос. «Лучше бы выругал один на один, а то заманивает, как в сети, чтобы перед всей публикой опозорить. От счастья так и светится! Ох и влип же я… Вся жизнь наперекосяк!..»

             Иван Петрович, обняв Стёпку за плечи, произнёс речь:
            - Все вы знаете про наше пари. Так вот – Степан оказался… настоящим мужчиной: об этом красноречиво «говорят» дары водоёма на наших столах!

             На праздничных  столах, действительно, крупными ломтиками красовалась жареная рыба. Среди гостей послышались возгласы одобрения. Загадочно ухмылялся рыбинспектор Продан с рюмкой в руке.

           - И я  уверен, - продолжал юбиляр, - Степан будет достойным и надёжным мужем моей дочери Маринке. На этой неделе они подали заявление в ЗАГС!