Глава 5. Беркут - птица степная

«Донбасс - исторически сложившийся регион, включающий  в себя Донецкую (за исключением Приазовья)  и   Луганскую области.
В 1185 году в этих местах, именуемых тогда Диким полем, произошла битва князя Игоря с половецким ханом Кончаком, известная ныне по памятнику древнерусской литературы «Слово о полку Игореве».
Донецкий экономический район имеет высочайший уровень экономического развития на Украине. Основные межотраслевые комплексы: энергетический, металлургический, машиностроительный и химико-индустриальный. Преобладает пригородный тип сельского хозяйства.  Хорошо развиты транспортный и рекреационный комплексы.
Горнорабочие Донбасса  внесли существенный вклад в общероссийскую освободительную борьбу. Первые выступления горнорабочих относятся к 90-м годам 19 века - стачки в Юзовке на Рутченковском руднике   и Макеевских шахтах. 
В годы 1-й мировой войны   иностранной интервенции и Гражданской войны   большинство шахт Донбасса было разрушено, затоплено и повреждено. Добыча угля к 1920-му году   сократилась более чем в шесть раз.
Однако в последующем в регионе была создана мощная индустриальная база    и  к 1940-му году       добыча «черного золота» возросла кратно и составила более  94 миллионов тонн в год.   Наряду с положением первой металлургической   базы СССР, Донбасс стал районом комплексного развития тяжёлой индустрии. 
В годы немецко-фашистской оккупации (1941 - 1943) его угольная промышленность   снова   была почти полностью уничтожена.
Но уже к маю 1945-го Донбасс стал давать угля больше, чем любой другой угольный бассейн страны. Добычу в нем осуществляли 24 крупных производственных объединения, включавших в себя     264 угольных предприятия (среднегодовая мощность одного в среднем составляла 595 тысяч тонн).
 В начале 80-х годов в бассейне ежегодно расходовалось свыше 1 миллиарда рублей на строительство новых объектов и реконструкцию действующих мощностей и предприятий».
 
                (из Энциклопедии)

       Уже вторую неделю Шубин с  Шалимовым   отсиживались на даче Свергуна в Дарнице.
       В окружающем  ее  сосновом лесу было тихо  и безлюдно.
       Изредка покой нарушался дробным стуком дятла в чаще, да с крон  старых берез вниз порой рушились пласты снег. Подтаявшие на весеннем  солнце.
       Дача осталась Юрию в наследство от отца, работавшего в свое время   инженером на «Арсенале»* и находилась в садово-огородном товариществе, многие   дома которого  в эту пору еще  пустовали.
       Рана у майора заживала не так, чтобы очень  (по утрам и вечером он температурил), но в целом дело шло на поправку. 
       Днем, сначала с помощью Шалимова, а затем сам, Александр Иванович потихоньку ходил  по садовым дорожкам, а  после прогулок отдыхал в шезлонге, укрытый теплым пледом,  на открытой террасе.
       Каждые два дня, как правило, в сумерках, их навещал  Свергун, доставляя продукты с медикаментами и сообщая новости.
       Те  были тревожными.   
       С началом весны, на востоке Украины   начали проходить акции протеста.
Их участники не признавали легитимности новых губернаторов - олигархов, назначенных после бегства Януковича новой властью,  и требовали федерализации страны.
       Вспыхнув в Донецке и Харькове, митинги ее сторонников   продолжились в Мариуполе, Луганске, Славянске, Краматорске, Енакиево  и других городах,  а также во многих  районных центрах.
       - Чувствую, поднимется Донбасс и Киеву мало не покажется, - сказал как-то      Александр Иванович Шалимову, когда они вечером смотрели по ТV обзор событий.
       - Шахтеров трудно вывести из себя, - согласился прапорщик, - но затем их хрен остановишь.
       Между тем события  на Правобережной Украине становились все драматичнее.
       В Киеве,   Львове и других ее городах  прошли очередные шествия радикалов     под лозунгом «Бандера прыдэ - порядок навэдэ!», сопровождавшиеся погромами офисов коммунистов и поджогами синагог, а заодно избиениями несогласных и разрушениями памятников вождю мирового пролетариата. В Раде правили бал Яценюк с Тягнибоком и себе подобными, страна явно скатывалась к  нацизму. 
       Но далеко не все регионы желали с этим мириться.
       В Симферополе начались массовые акции протеста, завершившиеся всенародным референдумом, Республика Крым объявила о своей независимости, после чего вошла в состав Российской Федерации.  По ее примеру, на востоке восстали Донецк с Луганском,     отказываясь подчиняться новой власти  и объявив декларацию о  своем суверенитете. 
       Изрядно перетрухнув, новые хозяева Украины  в лице исполняющего обязанности Президента - евангельского баптиста  Турчинова, с одобрения Рады,  заявили о начале антитеррористической операции на территории Донбасса, чтобы привести непокорных к повиновению.
       А поскольку в ходе Майдана правоохранительные структуры  ими были   разгромлены и деморализованы, боеспособность украинской армии желала лучшего - призвали под  знамена АТО  нацистов «УНА-УНСО» с  боевиками «Правого сектора».
       Назначенный всей этой камарильей  министром внутренних дел некий Аваков (в прошлом фигурант ряда уголовных дел и сексуальный извращенец),  спешно начал формировать  из них  «национальную гвардию».
       Толпы записывающихся туда молодчиков дружно скандировали «Москалив на ножи!», ярая депутатша Рады,   шизофреничка  Фарион призывала залить Донбасс кровью, а освобожденная из тюрьмы  и внезапно восстановившая подвижность  Юля Тимошенко - сбросить на него атомную бомбу.
       - Это гражданская война, - посмотрев в очередной раз  по телевизору выступления «первых лиц» государства  с горечью сказал  майор Шалимову.-  Я еду к своим в Донбасс. Не могу  тут больше сидеть, сложа руки.
       - Я, Александр Иванович, с тобой - минуту помолчав, ответил прапорщик. - Этих тварей надо уничтожать как бешеных собак. Одно слово - фашисты.
       Вечером,   на дачу в очередной раз наведался Свергун и рассказал, что  приказом  нового министра  спецподразделение «Беркут» ликвидировано, а Генеральная прокуратура арестовала  бывшего его  командира   Садовника и готовит  еще ряд арестов бойцов спецназа, принимавших участие в событиях на Майдане.
       - Этого и следовало ждать,  -  нахмурился Шубин, после чего сообщил об их с Шалимовым решении.
       - Да, вам надо срочно   отсюда валить, - согласился Свергун.  - И мне, кстати, тоже.
       -  А тебе, Юрок, с какого перепуга? - удивленно вскинул брови Шалимов. - Ты ж    не при делах. Сидел тихо, спокойно.
       -  Вот, Александр Иванович, взгляни -  достал из кармана    бумажку Свергун,     протягивая ее  Шубину.
       «Кэривныку ЧОП* «Лэгион» Свэргуну Ю.И.  -  вслух прочел  майор. -  «15 -го  квитня о 12.00  прибуты  у приймальну МВД Украины по вулыци Акадэмика Богомольця, 10.  Пры нэвыконанни   будэ застосовано прывид. Печать. Подпись».
       - Ну и как, прибыл? - вернул   повестку   Шубин. 
       - А куда ж я денусь? - смял ее лейтенант. - Там  собрали   всех руководителей частных охранных структур Киева. Рыл полста. Не меньше.
Выступил помощник   Авакова - Геращено, толстый такой, похож на пидара и потребовал  выделить людей в их нацгвардию. Двести человек. А еще предупредил, кто не выделит - изымут лицензию на работу.
      -  Ну а ты? - заинтересованно спросил Шалимов.
      - Что я?  Сказал «есть» и отправился исполнять.  Вместе с остальными. Только среди  моих хлопцев  желающих не нашлось.  Почти все бывшие вояки и  менты.    Сказали «на хер - на хер». Так что «Легиону» кирдык. Выдам парням расчетные, продам что смогу, а потом рвану с вами. Если вы, конечно, не против.   
      - Мы, Юра, едем защищать Донбасс, - глядя парню в глаза, сказал Шубин. - И война, чувствую, там будет страшная. Так что хорошо подумай.
      - Ага, подумай, - поддержал  Валера командира. - Александр Иванович из тех мест, ему сам Бог велел, я при нем, тем более холостяк  и бывший детдомовец.  А у тебя в Киеве семья и все такое.
      - Семью отправлю к родителям жены в Крым, - забарабанил пальцами по столу Свергун. - За квартирой и  фазендой  присмотрит тетка.
      - Ну, тогда держи пять, - протянул Шубин Свергуну руку. Тот крепко ее пожал, а сверху  опустил свою лапу Шалимов.
      Уезжали спустя два дня, как и прошлый раз, ночью.
      Тихо урча мотором, во двор дачи вкатил  Юркин микроавтобус, из подвала дома они с Валерой загрузили в салон  несколько стеклянных банок с салом,  бидон меду    и два мешка картошки.
      - А ты смотрю запасливый, - прогудел Шалимов, когда они снова спустились вниз. - У тебя тут случайно ствола нету?
      -  Есть, - невозмутимо ответил лейтенант. - Я ж побольше твоего прослужил в спецназе.
      После этого из неприметного тайника за стеллажом, он извлек брезентовый мешок, в котором что-то звякнула.
      - Ты смотри, «коротыш!»   - умилился здоровяк, приняв от приятеля куцый АКС-74У с магазином. - Откуда? 
      - Где он был, там теперь нету, - перебросив через плечо ремень второго,  многозначительно изрек Свергун. - А вот это, командиру.
      - «Стечкин»! - выпучил прапорщик глаза. - Ну, ты блин даешь, Юра.
      - Дают девки, Валера, я вручаю, - сунул мешок назад Свергун.-  Полезли наверх.
      Шубин тоже обрадовался оружию, которое все трое тут же проверили. Оно было верным и надежным. И не предавало как большинство людей. В этом мире.
      Спустя   полчаса «Соболь» несся по  ночной трассе на восток, спидометр исправно отсчитывал километры.
      - Так, - сказал управлявший машиной Свергун,  - что нам посоветует штурман? И мазнул пальцем  по сенсору навигатора.
На приборе высветилась голубая шкала с картой и выдала:
«Расстояние Киев - Луганск по автодороге - 759 километров. Маршрут движения: Киев -37 км - Борисполь - 30 км (Е40) - Березань -- 28 км (Е40) - Яготин - 57 км - Пирятин -36 км - Лубны - 3 км - Засулье - 31 км - Хорол - 27 км (Е40) - Широкое - 13 км (Е40) - Белоцерковцы - 27 км (Е40) - Решетиловка - 25 км - Полтава - 51 км», и так до конца маршрута
       - Если все будет путем,  завтра в полдень будем в Луганске, - сказал покачиваясь на сидении рядом Шубин.
       - Можно и побыстрее, Александр Иванович - закурил сигарету лейтенант.
       - Можно. Но не нужно.
       Весенняя ночь между тем была прекрасной.
       В ясном высоком небе сбоку плыла луна, на нем мерцали россыпи звезд, в открытое со стороны водителя окно, врывался свежий ветер.
       - Слышь, Юрок, - включи пожалуйста  музыку,- сказал после долгого молчания, сидевший сзади Шалимов. - Вы как, товарищ майор, не против?
       -  Точно, Юра включи, - отозвался майор. - Что-нибудь душевное.
Водитель молча кивнул и протянул руку к магнитоле.
       Сначала в салоне зашумел эфир, наполняя его какофонией звуков, а потом из них родилась мелодия, в унисон с ночью.
       - Красиво, - прочувствовано сказал Валера, шмыгнув носом. - Что   за песня?
       - «Последние стихи». На слова Рабиндраната Тагора, - ответил Шубин.
       Трасса была пустынной, только изредка навстречу проносились  фуры, похожие на мастодонтов - одиночные и поездами. Киев много ел и пил. Как любая европейская столица.
       Когда подъезжали к Хоролу, край неба у горизонта заалел, предвещая погожее утро.
       - Так, Юра, сейчас впереди будет приличный мотель*, - повернул голову к водителю Шубин. - Остановимся  на пятнадцать минут, перекусим.
       - Добро, - кивнул Свергун, переключая скорость. Позади раздавался богатырский храп -  Шалимов, отдавал дань Мррфею.
       Мотель оказался небольшой, современного стиля постройкой, с огнями в окнах первого этажа  и примыкавшей к зданию стоянкой.
       На плошадке стояли две фуры с  польскими номерами, бежевая, с пристегнутым сзади прицепом «Волга» и  последнего выпуска черный  «Джип-Чероки».
       Свергун припарковался рядом, обернувшись назад крикнул Шалимову «подъем!  и они вышли из машины.
       В легкие полился чудный, пахнущий влагой и весной воздух.
       - Лепота… - потянулся Шалимов, после чего все трое направились к желтевшим окнам.
       В уже работавшем кафе  чувствовался дразнящий запах кофе, в углу зала пила чай пожилая чета,  в центре, дымя сигаретами, четверка бритоголовых мужчин  пила водку.
       - Так, дочка, - подойдя к стойке, оглядел ассортимент  блюд Шубин. - Нам три двойных капучино и чего-нибудь горячего.
       - Чебуреки подойдут? - спросила девушка.
       - А то! - облизнулся Шалимов. - Мне четыре штуки.
       -  Присаживайтесь, - одарила она их улыбкой. - Сейчас вам все подадут, вслед за чем   процокала каблучками на кухню.
       Путешественники уселись за одним из столиков у окна, с букетиком пролисок* в розетке, и через пять минут южного вида паренек в белой куртке, принес заказ, пожелав всем приятного аппетита.
       - М-м-м, - прогудел Валера вгрызаясь в первый чебурек и прихлебывая кофе. - Вкусно.
       -  Из молодого барашка, - высасывая из своего  горячий сок,  сказал Свергун со знанием дела.
       Когда они уже заканчивали, один из выпивох в центре, обернувшись к стойке заорал. - А ну-ка  малышка вруби нам «Владимирский централ». Для полноты ощущений! 
       - Извините, - пожала плечами девушка. - У нас нет такой песни.
       - А ты знайды! - рявкнул второй. - Лахудра!
       На шум, из кухни подошел официант и попытался урегулировать вопрос. В ответ прозвучало -  вали отсюда, чурка!
       Видя, что назревает скандал, «беркутовцы» переглянулись, а потом Шубин вытер губы салфеткой,   неспешно закурил и обратился к компании. -  Кончайте, мужики. Нехорошо себя ведете.
       -  Чего?  -  прозвучало в ответ, и один оттуда, встав, направился вразвалку к их столику.
       - Да вы никак крутые?   - наклонился вперед, обдавая перегаром.
       - Не, друг, - отрицательно  качнул головой Свергун. - Мы наоборот, редкие.
       - Так может того,- ухмыльнулся парень, - выйдем, покалякаем?
       -  Отчего ж  не выйти, -  погасил сигарету в пепельнице майор.  - Тем более, что мы уже позавтракали. 
       После этого, окликнув официанта, он рассчитался с ним, спецназовцы встали  и направились к выходу. Отказавшись платить, в предвкушении  удовольствия, парни, гогоча, двинулись вслед за ними.
       Удовольствия не получилось.
       Как только все вышли наружу и остановились, а самый рослый из «братков»  протянул руку к Шубину, Свергун молниеносно   цапнул ее правой  и  рванул с вывертом вверх, а левую ввинтил тому  под ребра.
       Шалимов тоже не дремал, и пока амбал, зевая ртом, рушился, сгреб двух других за воротники курток,  хряснув  лбами  друг о друга.   Те тоже повалились.
       - Замочу, су..! - выхватил из кармана финку последний. Досказать не успел. На него из руки Шубина глядел ствол пистолета.
       - Брось, - тихо сказал майор. - Порежешься.
       Когда  сталь звякнула об асфальт, и Свергун отбросил ее в сторону ногою,   Шалимов по слоновьи сделал два шага вперед, развернул  побледневшего бойца, нагнул и выдал тому  ногой  здоровенного пенделя. Малый кубарем полетел в кусты  терна.
       -  Хлипкие бандиты пошли, - харкнул на землю Валера. - В девяностые были покрепче.
       - Обыщите этих отморозков и вперед, -  сказал Шубин. Вслед за чем  поморщился (заныло плечо) и  пошагал к машине.
       Когда «Соболь»,  за рулем которого теперь сидел Шалимов, развернувшись, отъезжал от мотеля, среди лежащих на стоянке тел  наметилось шевеление.
       - Ну вот, - пробасил он. - Я ж говорю, хлипкие.  Сколько времени прошло, а они все лежат. Одно слово - засранцы.
       - Зато с прикидом, - отозвался сзади Свергун, щелкая затвором. - Трофейный «вальтер» само то, да и «токарев» приличное оружие.
       Минут через десять Шалимов, изредка поглядывавший в зеркало заднего вида, невозмутимо сообщил, что их преследует   джип, который был на стоянке.
       - «Братки»  хотят поквитаться, - тоже взглянув назад, констатировал Свергун. - Какие будут  мысли Александр Иванович?
       - Выжми  Валера из аппарата все, что есть, - глядя вперед, сказал Шубин. - Может отстанут.
       Шалимов утопил педаль газа в пол, «Соболь» понесся быстрее.
       - Хрен там, - проворчал через несколько минут Свергун. - Они тоже прибавили.
       - Ну что же, не мы первые начали,- скрипнул креслом майор. - Вон впереди, Валера, поворот, прибавь еще чуть- чуть, и за ним сразу  по тормозам. А ты Юра, убери хулиганов  с трассы.
       - Поняли командир - ответили в унисон парни. - Выполняем.
       Завершив маневр, Шалимов  резко сбросил скорость, принял вправо  и,  окутавшись пылью,   машина вполоборота встала на обочине, а Свергун раздернув створку бокового окна,  высунул наружу ствол,   щелкнув  затвором.
       Через несколько секунд, по более широкой циркуляции из-за поворота вынесся «джип» и из микроавтобуса коротко стрекотнуло.
       Внедорожник, визжа тормозами,   врубился в отбойник, снес его и загромыхал вниз по склону.
       -  А теперь давай вперед,- благосклонно кивнул  водителю майор. И обернулся назад, - качественно  стреляешь лейтенант. Вижу, навыков не утратил.
       - Ну, дак, - расплылся в улыбке Свергун.- Чья школа?
       При въезде в Полтаву  их остановил патруль ДАИ из двух инспекторов и солдата внутренних войск в «раскладке», вооруженного автоматом.
       - Ваши документы, - пробурчал старший - капитан, подойдя к дверце водителя.
       Шалимов молча вынул удостоверение и развернул. Офицер нахмурился.
       - У нас приказ из Киева, прапор,- шмыгнул носом. - Довели на разводе. Задерживать ваших, если будут следовать в сторону Донбасса.
       -  Ну, так попробуй, задержи, -  лениво ответил Шалимов, а Шубин поманил к себе   инспектора пальцем.
       - Слышишь, капитан, - приоткрыл дверцу, когда тот возник рядом. - Я майор спецназа. Не ищи на жопу неприятностей.
       - Понял, - кивнул фуражкой тот. Затем  отступил назад и вертанул жезлом, - проезжайте.
       - Перетрухал  гроза дорог, - рассмеялся Свергун,  а Шалимов  снова включил музыку.
       На заправке в Славянске долили бак, и Шубин поинтересовался  у стоящего здесь же водителя такси, - как тут у вас обстановка?
       -  У нас  все  путем, -  покосился  на киевские номера тот. -  А вот у вас в столице хрен поймешь. Теперь  что, новая власть - бандеровцы?
       -   Вроде того, - сказал Шубин. И бросил Шалимову, - поехали!
Луганщина встретила солнцем в зените, первой зеленью степи и миражами плывущих  у горизонта терриконов.
       По тускло блестящей гудроном трассе, с мелькающими вдоль обочин посадками,  миновали раскинувшийся в долине  Первомайск, пересекли висящий над текущей внизу Луганью  широкий автомобильный мост   и далее,  оставив сзади  Теплогорск, вырулили в Стаханов.
       - Теперь, Валера, поверни вправо, -  сказал   на  светофоре рядом со зданием ВГСЧ* Шубин. - Заедем на рынок, надо купить детям с родными гостинцев.
День был воскресный  и Стахановский  колхозный рынок (по местному базар), кишел народом.
       К слову надо сказать, рынок этот был особенный. Возникший сотню лет назад,   в базарные дни он традиционно  посещался всей округой.За покупками,  людей посмотреть и себя показать, туда приезжали  жители всех окрестных городов, сел и поселков.
       Русская речь мешалась с украинской и белорусской, слышался кавказский говор, цыганский и даже татарский. В советские времена город был родиной Стахановского движения, и на его шахтах  трудились  практически все  национальности.
       На базаре можно было купить все:  импортные и отечественные товары,  живность, продукцию совхозов, фермерских хозяйств и частников. Там же можно было посидеть в распивочных и кафе, подкрепиться на лотках чебуреками, беляшами или пирожками  с пылу-жару, покалякать о жизни со знакомыми  и, самое главное,  всласть, по   малороссийски  поторговаться.
       Припарковав микроавтобус в длинной череде автомобилей на стоянке, «беркуты» вышли наружу  и затерялись среди бесчисленных павильонов с торговыми рядами, в суете людского муравейника.
       Через полчаса с просветленными лицами, они вернулись назад,  груженые покупками.
       Шубин купил  всем  родным     подарки, и к ним  пару бутылок шампанского  с «Киевским» тортом, ребята же  тащили два емких пакета с бутылками  «Немирова», различной  снедью и  зеленушкой.
       А еще на базаре они узнали  многое из того, о чем не  слышали в Киеве.
       Оказывается, еще в начале марта в  Донецке, Луганске, а также  ряде других городов Юго-востока   состоялись  многотысячные митинги, по результатам которых  их областные  Советы    приняли резолюцию о  непризнании новой власти, а также о запрете политических партий и общественных организаций профашистского и неонацистского толка; придании русскому языку статуса второго государственного; проведении референдума о федеративном устройстве Украины и прекращении преследования бывших сотрудников спецподразделения «Беркут».
       В случае невыполнения этих требований депутаты оставили за собой право обратиться за помощью к  «братской России», а митингующие подняли сине-красные флаги над зданиями областных администраций.
       Далее были избраны «народные губернаторы», и на 30 марта назначено проведение народного референдума о федерализации.
       - Да, тут фашизм точно не пройдет - констатировал Свергун.  А Шалимов добавил, - вовремя мы   приехали в Донбасс, Александр Иванович. 
       После этого, они вышли с рынка, погрузили покупки  в салон,  и микроавтобус  вырулил со стоянки  в направлении  Чутино.
       За прошедшее время  окраина ничуть не изменилась. Разве что, обновилась церковь. 
       - Ничего место, - сказал Шалимов, - когда «Соболь» покатил по обсаженным белеными осокорями с вербами, зеленеющим  молодой  травкой улицам.
       - А что за речка? - поинтересовался Свергун, кивнув на блеснувшую в проулке затоку, в которой плескались утки.
       - Камышеваха, - сказал Шубин.- Тут первыми, еще при Екатерине, поселились запорожские казаки. Так,  - показал пальцем,  - давай Валера вон к тому дому. Приехали.
       Микроавтобус остановился у знакомых ворот,  Шалимов дал длинный сигнал и, прихватив гостинцы, все вышли  из салона.
       Отворив родную калитку, майор первым шагнул во двор, из глубины которого к нему на махах вынесся Аскольд, оглашая воздух радостным лаем.
       - Привет, дружище! - потрепал его по затылку Александр Иванович, а навстречу,  с палочкой в руке, уже хромала мама.
       - Здравствуй, сынок, - припала к его груди. - Мы тебя так долго ждали.
       - Здравствуйте, мама,  - поцеловал старушку в щеку сын.- Как вы? Как Оксана, дети?
       - Слава Богу, - вытерла та слезы платком. - Все живы - здоровы.
       - Ну, тогда встречайте гостей, -   впервые за много дней улыбнулся майор. - Это вот Юра, а это Валера.
       - Надежда Никитична, - представилась хозяйка. - Гостям всегда рада,   проходите -проходите,  будь ласка.
       - Ну а где мои? - приобняв мать за плечо, - спросил Шубин, когда все, сопровождаемые Аскольдом прошли во двор и поставили сумки на стол  под старой яблоней.
       - Аленка спит, набегалась с утра, а Оксана с Юрой на базаре. Поехали  на   машине за продуктами.
       - И мы там были, но не встретились, вот незадача, - развел руками Шубин.
       - Так, ладно, мы мама с дороги, ребятам надо для начала умыться, а затем  покушать и отдохнуть. В летней кухне в умывальнике есть вода? А то я принесу с колодца.
       - Есть-есть, - засуетилась старушка. - Проходите хлопцы туда,  а я сейчас принесу свежие полотенца.
       Пока парни по очереди плескались у умывальника, мать с сыном решали, где накрыть стол: в доме или во дворе, на свежем воздухе.
       - Можно и  во дворе, согласилась   Никитична на предложение сына. - Весна в этом году ранняя, день теплый и погожий.
       После ребят Александр Иванович тоже смыл с себя дорожную пыль. - Вечером попаримся в баньке, - сказал парням, утираясь полотенцем. А затем старушка накрыла стол принесенной из дома, пахнущей ванилью, цветастой клеенкой.
       Когда приготовления к обеду были в самом разгаре: в кухне на плите разогревалась кастрюля борща, рядом, во второй, варилась картошка, а облаченный в фартук Шалимов ловко пластал финкой на кухонном столе купленные на базаре сало с полтавскою колбасою, к  воротам,  тихо урча мотором, подкатил автомобиль и остановился.
       Аскольд, навострив уши, тут же прогалопировал к ним, потом  стукнули дверки, на калитке звякнула щеколда и в ее проем с криком «папка! папка!  вбежал Юрка,    с сумкой в руке, а за ним улыбающаяся Оксана с пакетами.
       Встреча семьи состоялась.
       Потом вернулась Никитична со свахой* - мамой Оксаны, жившей на соседней улице, и всем были вручены подарки. В том числе малышке - которая    сидела на коленях у отца, с интересом рассматривая незнакомых дядей.
       Больше всех своим  подарком остался доволен Юрка.
       - Классная  вещь, - сказал он,  получив от отца  новенький спиннинг в чехле. - Вечером смотаюсь на речку с Витькой,   порыбачу.
       Далее все  расселись за столом под яблоней (ее посадил дед Шубина в день рождения внука), Шалимов,  хлопнув пробкой, налил  женщинам в бокалы пенистого «Артемовского», а Свергун  наполнил рюмки мужчин  янтарной  перцовкой.
       - За встречу, на родной земле! - поднял свою Александр Иванович.
       - Будьмо, - добавил Свергун, после чего все  чокнулись и выпили.
       Далее  сильный пол навалился на борщ (в пути все изрядно проголодались), а остальные принялись неспешно закусывать.
       После второй (под картошку с домашним гусем), за столом возник общий разговор, главной темой которого были  киевские события.
       - И шо ж воно тэпэр будэ, Олэксандр? - поинтересовалась мама Оксаны. - З утыма бандэрамы.
       - По телевизору показывают, что они собираются усмирять Донбасс, - добавила  жена - И направляют к нам какую - то нацгвардию.
       -  Так, Аля, иди погуляй, - опустил дочь на землю  Александр Иванович.
       -  Собираются,- проследив за ней взглядом, извлек из кармана сигарету  и щелкнул зажигалкой. - Поглядим, как это у них получится.
       - Кто сюда придет, тут и зароем, - прогудел  Шалимов, а Свергун  молча кивнул,   сунув  лежавшему под столом Аскольду очередную косточку от гуся.
       Затем Шубин сообщил, что  он с ребятами пока останется здесь (на что теща предложила Валере с Юрой расположиться в ее доме), а завтра, с утра, они съездят в  областной центр для прояснения обстановки.
       - Кстати, а  какие  настроения в Стаханове? - пустив носом дым, поинтересовался он у женщин.
       - Да какие, - вздохнули мать со сватьей.- Старики вспоминают прошлую войну - и по возможности запасают продукты, а шахтеры -  известное дело.  Говорят, пусть только сунутся. Умоются кровавой юшкой
       - На днях в   Луганск из города  уехала   целая группа, -  наклонилась к мужу Оксана. -  Из  организации  ветеранов - десантников.  Хотят создать там  ополчение. Старший у них  Валерий Болотов. 
       - Откуда знаешь? -  поднял вверх левую бровь Шубин.
       - Со мной в больнице работает подруга по институту. Она  с ним училась в школе.
       - Ополчение  это серьезно, -  одобрительно изрек Свергун. -  В войне  1812-го  и под Москвой зимой 41-го оно себя  проявило достойно.
       - И десантники   ребята будь здоров, -  сжал громадные кулаки Шалимов. - Сам служил в ВДВ срочную. Знаю.
       Обед закончили тортом  с чаем, заваренным на сушеной мяте, после чего  Варвара Марковна (так звали  маму Оксаны), увела   спутников  зятя отдыхать.
       - Дом у меня большой -  четыре комнаты.  Живите, сынки на здоровье.
       Потом она вернулась и помогла женщинам  мыть посуду, дети отправились к друзьям на улицу, а Александр Иванович, кликнув Аскольда, отправился в сад. Который любил с детства.
       Многие из его деревьев он сажал еще  с отцом. Будучи школьником.
       В саду пахло прелой листвой и свежестью, вдоль дорожки из битого кирпича проклюнулись синие петушки, в ветвях дуплистой, уже опушенной сережками ивы у реки,  свистел и щелкал скворец, радуясь хорошей погоде.
       Подойдя к  тихо струящейся воде, Александр Иванович присел на отцовскую лавочку и закурил, глядя  в  степной простор.  Туда же смотрел и Аскольд.  Положив голову на лапы...