Баба Маня

 Баба Маня  была  старшей  из сестёр  , на манер модного в те времена  квартета , звавшихся   в деревне -  « Сёстры Фёдоровы ».
Самому  Фёдору  было не до песен – одному с  пятью бабами  на полях страны  делать было нечего  . Фёдор  «кормился»  рыбалкой.  Нынешняя  рыбалка -  развлечение , для прадеда  рыбалка  была  тяжёлой  работой  и  не  каждому предоставлявшимся  шансом  выжить.

 Фёдор Боев   рыбак был из лучших. В любую погоду , на   волне , вымокший и иззябший  Фёдор  с кормы    вымётывал  и   выбирал  снасти, а  « на вёслах сидела»  совсем ещё  маленькая старшая дочка .Тяжело, холодно и страшно. Но больше некому.
И  матери надо  помогать. Смаявшись на реке,  девочка спешила пестовать младших сестёр .   
               
 До конца жизни  баба Маня оставалась  старшей для взрослеющих   и  становящихся старухами сестёр, всегда «слушавшихся»  её  и обходившихся с ней   весьма  почтительно. Так же  поступала  и народившаяся куча племянников, и  все  они , взамен  принятой в деревне формы обращения – «тетка Маша»  ,обращались  к ней : «кока Маша»  или  «крестная».
Собираясь иногда вместе , проснувшиеся с раннего утра, сёстры  молча  одевались ,заплетали тряпочными ленточками , потешавшие меня ,маленькие  старушечьи  косички, покрывали головы белыми косынками  и в строгом порядке начинали молиться перед большой  иконой Спаса.  Сначала баба Маня , после неё сестры по старшинству.
В деревне уже не было  ни священника , ни церкви – старухи молились, соблюдали посты , справляли церковные праздники , и как-то , завернув  меня -младенца в несколько одеял, отвезли за тридевять земель и окрестили.
 В семье  бабушка  была    хранительницей веры .
 
 Сызмальства  была у неё мечта  стать монахиней , поражавшая    меня  дурака – пионера  своей  диковинностью.
 Леушинский монастырь был рядом.  Светлый храм ,потрескивание  свечей перед старинными образами , пение монахинь , строгость ,чистота и простота монастырской жизни  в Леушино захлестнули  её  душу.
Заикнулась было отцу, но Фёдор не благословил -  и  рад бы в рай , но  трое младших  хотят есть .

 В архивной копии переписи 1897 года  в графе  « занятие ,ремесло, промысел, должность  или служба»  напротив имени прадеда запись  «рыбак, земледелец» . Про бабу Маню : «дочь при отце» , «13 лет», «умеет ли читать – нет».
Библию в канун праздников  вслух читала третья сестра  баба Анна ,  ходившая в земскую школу.

 В двадцать лет  красивая  - стройная , небольшого роста ,с  волосами цвета вороньего крыла  баба Маня  вышла замуж за вернувшегося с японской войны  односельчанина  и однофамильца  Афанасия  Сергеевича Боева . Молодые  отделились и зажили своим домом. На  вёсла  села моя родная бабушка Варвара .
Мария с Афанасием  жили  хорошо и ладно. Старики – ровесники  вспоминали  замечательные герани на окнах их дома, чистоту отбеленных половиков и удивительные бабушкины пироги. Жили вдвоём, деток  не было -  аукнулась   тяжёлая работа и мертвенный  холод лодки.

 Теперь отпустить в монастырь она просит мужа .Мягкий дед Афанасий не перечит её намерениям, но как –то неожиданно захворав, не долго болеет  и умирает году в  тридцатом .
 В  этот раз стать монахиней бабушке помешала власть ,надо было вкалывать в колхозе , да и монастырь закрыли.

Переселяться в  отвоёванные  у финнов  Мустамяки , в сороковом году  баба  Маня поехала     вместе ,с  овдовевшей к тому времени ,моей родной бабкой и тремя её детьми. К началу войны она была ровесницей мне сегодняшнему, ей было 56 лет. Вся тяжесть эвакуации и  возвращения, военной и послевоенной пахоты в колхозе была ещё впереди, как и пенсия в четырнадцать рублей ,впервые была полученная ею   где-то под семьдесят.
Моя мать и родная бабушка умерли рано, отец болел ,  так  сталось, что  вырос  я  на руках у бабы Мани - узловатых , разбитых веслами и колхозной работой, шероховатых и тёплых .

 Ранняя весна. Воскресное утро. Яркое солнце в окне. Баба Маня достаёт из печи пироги с брусникой , выкладывает на холщовое полотенце и говорит:
- Лопай, неслух, лопай.  Помру , поминать будешь.
Бабушка умерла, когда я был в море. Поминаю, и сильно по ней тоскую.