Истина. Мессия. Часть 1

ГЛАВА 1

Дробь в щепки разнесла дверь в ответ на вежливую просьбу военных открыть им.

Выстрел оглушительным грохотом пронесся по коридору. За мгновение порядок обернулся хаосом. Женщины свалились на пол, прикрывая детей. Солдаты и полиция начали громогласно раздавать приказы, спешно выводить людей.
Прогремел еще выстрел. Огрызки двери вновь брызнули в военных. Коридор начал заполняться пороховыми дымами и в воздухе повис кисловатый запах.

«Пошли нахер! Это мой дом! Моя собственность!» ¬– проорал хозяин, продолжая поливать непрошенных гостей свинцом.

Гражданские продолжали кричать. В образовавшейся суматохе некоторые попытались улизнуть на улицу, прихватив с собой чужие вещи. Их тут же валили на землю бдительные полицейские.

Гром за громом из квартиры продолжались выстрелы. Солдаты, облаченные в зимнюю форму армии США и экзоброню поверх, аккуратно выстроились по сторонам от входа.
Отработали как по учебнику. Четко. Без лишней суеты. Свето-шумовая граната хлопнула в глубине квартиры. Яркая вспышка всего мгновение, но режущий звон в ушах стоял несколько секунд. Военные ворвались внутрь. Команда «Лежать!». Гром выстрелов прервала очередь из автоматов. 

Алексей рассекал толпы напуганных людей безучастно. Они смотрели на него из-под шарфов, надвинутых шапок и капюшонов. Зима в этом году суровая даже для такого северного штата, как Нью-Йорк. Куда их повезут, они не знали. Надели все самое теплое, что было дома. Пока выселяемые жители провожали молодого русского недоуменными и испуганными взглядами, солдаты и полицейские будто не замечали его. Он, словно призрак, шагал мимо и совершенно их не тревожил. Заглядывая в его изумрудно-зеленые глаза, люди тут же отводили взгляд. Что-то враждебное мерещилось им в этих кристалликах, а в плавных и уверенных движениях Алексея читалась скрытая угроза. Полицейские и военные неосознанно уступали дорогу светловолосому встречному.

Алексей остановился у квартиры, откуда велась стрельба. Аккуратно заглянул внутрь. В бледной взвеси порохового дыма вырисовывались фигуры солдат в экзоброне. Два могучих воина стояли над бездыханным телом хозяина, докладывали по рации о происшествии.

«Открыл огонь. Ликвидирован. Раненных пострадавших нет. Проводим обыск».

Тут из другой комнаты с воплями показалась полная женщина. Солдаты чуть было не пристрелили ее, но она припала на колени и прильнула к телу мужа. Хозяйка зарыдала, проклиная солдат, страну и весь мир.

Весь этот поганый мир.

Алексей пригладил белоснежные волосы, потер два шрама, что рассекали правую половину рта. Еще одна глубокая затяжка, и он перешагнул через дверные щепы. Он прошел в восточное крыло здания, которое эвакуировали все за исключением одной квартиры. Ее дверь охраняли два солдата. Экзоброня одновременно напоминала средневековый доспех и второй скелет поверх основной формы военных. Она делала их массивными, устрашающими машинами войны в человеческом обличии. Алексей кивком поприветствовал солдат, затянулся, выбросил окурок и вошел.

– Шонэс! – воскликнула молодая девушка.

Она бросилась к мужчине и обняла его, уткнувшись в грудь. Катя была ниже старшего брата почти на две головы. Неспроста Алексей ласково прозвал ее мышонком. Всегда спокойная, некрикливая и скромная девушка обычно не выделялась. Друзья часто замечали, что Катя нисколько не похожа на старшего брата. Ни внешне, ни по характеру. Алексей всегда оставался душой кампании. Скромный, но не настолько, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке. Он был в меру остроумен, в меру сверкал обширными познаниями в самых разных областях, в меру сумасброден. В отличие от сестры, которая с большим трудном заводила новые знакомства.
Алексей погладил ее по голове, чуть взъерошив каштановые кудри.

– Почему ты еще не одета? – спросил он, проигнорировав то, как девушка его назвала.

Катя посмотрела на него ясными, глубокими глазами, на которые наворачивались слезы.

Из гостиной вышел Дин. Широкоплечий блондин подошел к старому другу с виноватым видом. Мускулистый здоровяк опустил плечи, не зная как подобрать слова.

– Прости, Алекс, она сбежала.

Алексей нахмурился.

– Адель? Проклятье! – он быстрым шагом вошел в гостиную, бегло осмотрел ее.

Просторная комната с диваном и двумя кожаными креслами перед большущим телевизором на стене. Перед ними была разложена настольная игра, стояли открытые банки пива, куски пиццы. Мягкий свет падал на различный хлам в комнате, вычерчивая забавные, но теперь уже совершенно бесполезные вещи и предметы интерьера.

– Как? – Алексей достал смартфон и набрал номер.
– Сказала, что идет в туалет, – растеряно отвечал Дин. – А потом мы услышали, ветер. Вылезла в окно.
– Твою мать! – злобно бросил русский, когда не смог дозвониться. – Вы знаете, куда она могла пойти?
– Может, на вечеринку, – предположила Катя.
– Да, она как-то говорила, что ее приглашал один богатый клиент на какую-то вечеринку. Что-то типа последнего праздника перед апокалипсисом. Выпивка, секс, все-такое.
– Где?
– На Таймс-Сквер, кажется, – припоминал Дин. – Orange Pearl. Черт, извини, я виноват. Должен был лучше за ней следить. Она же всегда такая... ну ты понял.
– Неважно. Одевайтесь. Я за ней.
– Я с тобой! – тут же расправил плечи Дин.
– И я.
– Нет, – отрезал Алексей. – Вы поедите в убежище. А ты, – он посмотрел в глаза сестре. – Позаботься о нем. Они вот-вот прибудут. И очень надеюсь, что вы будете в убежище к тому времени.
Катя неуверенно пожевала нижнюю губу, но затем кивнула.
– Хорошо. Будь осторожен.

Друг и младшая сестра быстро накинули куртки, шарфы и шапки. Все трое вышли в коридор. Взмахом руки Алексей позвал за собой солдат, что охраняли квартиру у входа.

Военные стучали в двери кулаками так, словно хотели их выбить. Если ответа с той стороны не было, двери все же вышибали. Людей выводили силой, позволяли им быстро собрать необходимый минимум вещей, проверяли документы, пересчитывали, распределяли по группам, выводили на улицы, рассаживали по грузовикам американской армии.

Солдаты действовали быстро, жестко, но в меру. Принудительная эвакуация продолжалась уже целую неделю. Нью-Йорк был слишком большим городом, чтобы вывести всех за пару часов. Людей на выходе было не так много, силовики выводили всех организованно и быстро. Колонна грузовиков вытянулась вдоль всего проспекта. Солдаты и полицейские помогали забраться в кузова, подавали сумки, маленьких детей. В мегафоны офицеры полиции продолжали повторять нью-йоркцам, чтобы они сохраняли спокойствие.

«Мы поможем вам в дороге. Если есть заболевшие, просим сообщить об этом ответственному на вашем маршруте. Без паники. Мы организовали пункты выдачи питания в местах прибытия».

В небе раздался гул вертолетных двигателей, и люди в едином порыве подняли головы. Разгоняя снежный туман, над улицами пронеслись три вертолета Black Hawk армии США. По обоим бортам боевых машин угрожающе шевелились стволы снайперских и штурмовых винтовок, показавшиеся Алексею совершенно излишними атрибутами в сравнении парой шестиствольных пулеметов.

– Который из них наш? – поинтересовался Дин.
– Я думал, ты заметил, что у нас есть некоторые привилегии в сравнении с остальными, – произнес Алекс.

С рокотом перед ними остановился бронированный джип. На крыше его был установлен гранатомет, за которым стоял солдат. Алекс усадил на заднее сиденье сестру и друга.

– В убежище U-123. Быстро, в целости и сохранности. – Скомандовал русский.
– Есть!

Джип сорвался с места и направился в указанную точку. Тут же подъехала вторая бронемашина. Алексей сел сзади. Слева устроился один из сопровождавших, второй – взлез на переднее пассажирское сиденье.

– Таймс-Сквер, отель Orange Pearl. Кто-нибудь слышал про оргии богачей, которые там проводят?
– Кое-что, – ответил водитель, выворачивая руль. – У них же там на последнем этаже ресторан. Говорят, владелец с друзьями откупились от местных властей, чтобы их не эвакуировали. Уже несколько дней тусуется там. Секс, наркотики, бухло. Хотите принять участие?
– Очень смешно, – буркнул Алексей. Он вынул из нагрудного кармана пачку сигарет с серебряной зажигалкой фирмы «Zippo». По крайней мере, именно на изделие данной кампании больше всего походила эта вещица. Закурив, он провел большим пальцем по барельефу на корпусе в форме птицы из языков пламени. Горькие воспоминания накатывали каждый раз, когда он брал зажигалку. Алексей сделал глубокую затяжку, наслаждаясь бархатом дыма, заливающего легкие никотиновым ядом. – Надо кое-кого оттуда забрать.
– А я наоборот слышал, что этих паразитов никто и не собирался увозить, – встрял сосед водителя.
– Мы с вами? – на чистом русском спросил солдат справа.
– Нет, Сергей. Вы ждете внизу. Лишняя суматоха ни к чему.

Алексей посмотрел в окно.

Тем вечером небо над Манхэттеном искрилось в снежных завихрениях. Кипящая вуаль снега затопила остров электрических огней и стеклянных башен. Мелкие льдинки серебрились, переливались радужными цветами в городском неоне и накрывали квартал за кварталом пушистыми сугробами. Белесые пушинки ослепляющей массой налипали на окна, заносили дороги, мокрыми комочками врезались в лобовые стекла автомобилей и лица горожан. Неделя морозов заковала городские артерии во льду гладком, словно стекло. В нем картиной импрессиониста: размытыми красками и пятнами жидкого света отражался многоликий и яркий Нью-Йорк.

До прибытия армии столь нетипичные для мегаполиса холода где-то ускорили и без того бешеные ритмы города, а где-то остудили кипящий котел суеты. Поток прохожих на улицах стал стремительней, ведь никто не хотел морозиться на улице, а автомобилисты привыкали к размеренному вождению по наледи. На борьбу со снежными барханами городские службы пустили всю снегоуборочную технику и людей. Снегоборцы работали в несколько смен, разбавляя и без того суетную беготню горожан, своими стройными рядами. Машины с рокотом проносились по проезжей части, сметая сугробы на тротуары. Ряды тракторов и людей с лопатами спешно сгребали массы снега в самосвалы или просто в высокие горы. Но натиск стихии оставался неуемным. Город медленно тонул под слоями льдинок.

За пару недель Нью-Йорк из урбанистической композиции серых красок, озаряемых яркими огнями голограмм и неоновых вывесок, преобразился в картинку с рождественской открытки. Покрытые инеем деревья, подобно хрустальным скульптурам сверкали огоньками гирлянд. Небоскребы, обернутые в огни неона, светились символами новогодних и рождественских праздников. Оленята, зайчики и медвежата плясали на стеклянных и кирпичных фасадах, гигантские снежинки мерно вращались на фоне града из подарочных коробок, а образ Санта Клауса на санях перелетал с одного небоскреба на другой. На побледневших лужайках Центрального Парка возвели снежные крепости и горки. Захваченное зимой пространство рассекали протоптанные ньюйоркцами и гостями города тропы, да плавные линии лыжни. Застывшие в ледяном стекле пруды приспособили под катки, куда, невзирая на холода, все же приходили десятки любителей свежего воздуха и активного отдыха. Конные экипажи вначале зимы были особенно популярны среди туристов и влюбленных парочек – женщины, облаченные в шубы, словно баронессы позапрошлого столетия прижимались к довольным и розовощеким кавалерам.

Город под снежным покрывалом превратился в зимний этюд. Некоторые экскурсоводы и ньюйоркцы любили пошутить о том, что нужно быть осторожным и не свернуть себе шею в попытке осмотреть все небоскребы Нью-Йорка. Сейчас же люди предпочитали вообще лишний раз никуда не смотреть, чтобы не навлечь на себя немилость армии или полиции.

Хаотичный и свободолюбивый облик города сочетал множество стилей: классику ар-деко, неоготику, модерн, экспрессионизм, эклектический боз-ар и современный хай–тек. И каждый из них буквально кричал о своей уникальности сквозь время. Алексей все больше погружался в изучение специальной литературы, что открывало ему все новые и новые облики мегаполиса. Алексей свободно ориентировался в ворохе архитектурной терминологии, а потому умело выделял из непримечательного здания первородную изюминку. Многоликие и изящные, многогранные и масштабные – немало зданий Нью–Йорка заслуживали звания памятника мировой архитектуры. Город пестрил десятками узнаваемых символов, что воспевали в американской культуре, транслировали ее величие на весь мир. В частности в одном из самых массовых и важнейших видов искусства – кино.

Часто сравниваемые неискушенными зрителями Эмпайр-стейт-билдинг – та самая башня, чей образ увековечили в фильме «Кинг-Конг» – и Крайслер-билдинг двумя гигантами ар-деко возвышались над улицами Манхеттена. Монументальные шпили восхищали жителей города, мгновенно привлекали внимание гостей Нью-Йорка величием. В этот зимний вечер они сияли, словно копья белого света. Кафедральный собор Святого Патрика, появившийся в трилогии «Крестного Отца», будто взрыв из прошлого – настоящая ода средневековью. Он неоготическим замком пронзал железобетонное сердце города. Музей современного искусства имени Соломона Роберта Гуггенхайма, который Алексей просто не мог не сравнить с чашечкой кофе, отголоском модерна завлекал новых посетителей в выставочные залы.

Нью-Йорк кричал о своей уникальности, о тех мечтателях и соперничающих архитекторах, что возводили его. Художники строительства с энтузиазмом и азартом разрушали любые преграды человеческой мысли. Их инженерные проекты нашли воплощение в архитектурных произведениях искусства, что не переставали очаровывать весь мир. Алексей читал это на фасадах зданий, в их формах, на лицах туристов и горожан, которые с детства влюблены в родной город.

Армия прибыла с началом снегопадов. Деятельность солдат медленно исказила образ надвигающихся праздников. Официально чрезвычайного положения объявлено не было. Улицы наполнялись присутствием солдат постепенно, так чтобы горожане привыкали к их появлению тут и там. Пару дней это работало. Молодежь активно обращала на них внимание, снимало на камеры телефонов, обсуждала в соцсетях. Их воспринимали как новую диковинку, относились снисходительно, чаще просто не замечали в повседневной суете. Затем на дорогах чаще стали появляться бронемашины, в небе регулярно проносились вертолеты. Затем военные закрыли терминалы международных аэропортов, а на нескольких взлетно-посадочных площадках обустроили аэродром для военно-воздушных сил. В портах появлялись боевые катера и лодки. Дорожные артерии города периодически перекрывались для продвижения колонн бронетехники, что сильно ограничивало  жителей в выборе определенных маршрутов. В новостях горожан убеждали с пониманием отнестись к деятельности армии.

Войне необязательно рокотать железными машинами, греметь взрывами, орошать выжженные земли кровью. Она зверь коварный, хитрый. Война покусывает людей, пробует их на вкус, заигрывает с ними. Как и любой безумный зверь, она набрасывается внезапно. К ней всегда готовятся долго и тщательно, и ни разу никто не был готов до конца.

Миллиарды людей смотрели на войну с экранов телевизоров, мониторов, смартфонов и кинотеатров. Слышали о ней на ток-шоу, играли в нее в видеоиграх, обсуждали на кухнях. Для большинства война оставалась зверем в вольере зоопарка. Когда ее лапа выходила за клетку, многие просто этого не замечали. Люди слишком долго утопали в болоте обыденной жизни, беготне за лучшим будущим. Пока дома есть свет, тепло, еда, любое шоу, возможность сходить в кафе и спортзал, стабильная работа – война нереальна, неважна, надоедливая страшилка.

А Война и не нуждалась в пылающем поле битвы, чтобы жрать людей в мирное время. Она находила отражение в другом – питалась человеческой тревогой, страхом перед неопределенностью будущего. Сегодня у тебя есть все то, чем ты дорожишь, ради чего так усердно трудишься и работаешь, а завтра тебя и твоих детей выселяют из собственного дома. Вот уже последние десять лет перспектива остаться нищим, сияла перед обывателем рука об руку с войной.

Активность военных на фоне нового витка мирового экономического кризиса, безработицы и невнятные объяснения официальных СМИ подпитывали напряжение в обществе. Сторонники заговора с упоением изливали свой идеологический яд в интернет и к ним прислушивались, поскольку за последние пятнадцать лет власть полностью утратила авторитет в глазах избирателей. Блогеры наводняли информационное пространство сети не всегда достоверными, а порой абсолютно неверными, вредными интерпретациями и домыслами. Одни говорили, что Америка готовится отражать атаку со стороны России, Китая, Северной Кореи, какой-то могучей террористической организации или любого другого внешнего врага. Оставалось лишь выбрать какого, главное, чтобы он был могучим и страшным. Власть  рисовали беспомощной и некомпетентной. Кто-то утверждал обратное: сами Соединенные Штаты рвутся вступить в третью мировую, дабы придушить с ее помощью кризис – военно-промышленный комплекс страны требовал кровавый спасательный круг. Круг, сотканный из жизней тысяч американцев и заокеанских дикарей. Некоторые предрекали невероятное по своим масштабам стихийное бедствие, готовое стереть страну с лица Земли. Каждый интернет-вопль сопровождался ожесточенными баталиями «домашних экспертов», рвущихся уличить блогеров в обмане и самодурстве или наоборот выступить в защиту их теорий.

Алексей не следил за новостями в сети и на телевидении – хватало того, что происходило у него на глазах. В том или ином районе ньюйоркцы регулярно проводили мирные демонстрации и шествия, которые порой перерастали в массовые беспорядки. Наиболее непоседливые, но осторожные горожане требовали от властей разъяснений законными методами. Чиновники же отбивались дежурными фразами и комментариями. То военные тестируют новую аппаратуру, то проводят учения, а уже на следующий день, якобы, прибыли в качестве дополнительной помощи спасателям в случае стихийного бедствия.

Две недели минуло с тех пор, и сейчас большая часть улиц пустовала. Нью-Йорк постепенно обескровили, оставили без человеческих рек, без его автомобильных пробок. Без человека мегаполис стал худым подобием себя. Опустевшие небоскребы больше не переливались вечерними огнями. Эти костры потухли в стеклянных башнях, и те превратились в бездушные монументы. Безлюдные улицы быстро отвоевал снег. Военные передвигались по городу только на технике, потому тротуары полностью утонули в сугробах.

На снегу еще остались следы недавнего столкновения разъяренных горожан с полицией. Черные пятна зажигательных смесей кляксами запачкали сугробы. Заледеневшие струи запечатлели направления, в которых полиция поливала толпу из водометов. Плакаты с антивоенными призывами ветер гонял по проспектам вперемежку с прочим мусором. Никому не было дела ни до кричащих лозунгов, ни до их смысла, ни до причин и следствий вскипевшего народного гнева.
И весь мир с ужасом приготовился к рождению новой войны. Но лишь немногие, включая самого Алексея, знали, сколь сокрушительный удар приготовила судьба для всего человечества.