Принцесса Эльридана. Восстание драконов. Пролог

Пролог
412 год от разрушения Эльридана



      В тронном зале в этот день собралось очень много народа. Впрочем, как и всегда. Отличие было лишь в том, что в числе приглашенных вместо князей, графов и прочей знати находились только целители, знахари, ясновидящие. Даже темным магам и ведьмам было сделано исключение: ворота дворца сегодня для них были открыты.
      От величественных скульптур самых талантливых мастеров, от великолепных картин, написанных лучшими художниками империи, от золотых подсвечников — казалось, буквально от всего веяло грустью и печалью. Создавалось впечатление, что радость, звонкий детский смех и веселье давно уже стали чуждыми в этих стенах.
      У спальни маленькой принцессы Элениэль, с трудом сдерживая слезы, ждала королева. Король был спокоен, и его спокойствие помогало королеве хоть как-то держать себя в руках. Однако спокойствие было только внешним, изнутри короля поглотили чувства тревоги и страха. Прошло уже больше года с того момента, как девочка не вставала с постели. Каждая попытка победить неизвестную болезнь оканчивались неудачей. А за ней следующая попытка, и так, одна за другой, в бесконечной надежде найти способ вылечить свою любимую и единственную дочь.
      Из размышления короля вывел голос придворного слуги, как всегда спокойный и уверенный, но с едва уловимой ноткой волнения:
      — Ваше Величество, простите за бестактность. Внизу какая-то старуха настойчиво требует, чтобы вы ее приняли. Только это и твердит, как будто слов других не знает.
      — Проводите ее ко мне, — попытался как можно спокойнее ответить Ульрих, но едва ли у него это получилось.
      Слуга не задержался ни на секунду больше, чем это было нужно, и уже через пару мгновений, которые для королевской четы, вероятно, тянулись ужасно долго, стоял на том же самом месте, будто и не уходил никуда. Возле него, слегка сгорбившись и опустив голову вниз, ожидала пожилая женщина.
      — Можешь идти, — ответил король теперь уже с непоколебимым спокойствием. — И проследи, чтобы нас никто не беспокоил.
      Только после того, как дверь закрылась, король поднял взгляд на необычную гостью, хотя, если честно, обычных сегодня во дворце не было.
      Женщина была одета в черный балахон, больше похожий на монашескую рясу. Его состояние было ужасным: ободранный низ свисал клочками засаленной ткани, верхняя же часть была потертой и грязной настолько, что по сравнению с ней тряпье уличного бродяги можно было бы смело перепутать с одеждой какого-нибудь известного графа или купца. Половина лица была закрыта капюшоном, из рукавов слегка выглядывали сморщенные пальцы, и в довершение ко всему весь этот наряд украшали старые подранные сандали, явно большего размера.
      — Могу я узнать ваше имя? – вежливо настолько, насколько это было возможно, король обратился к женщине.
      — Конечно, — ответила она необычно молодым и звонким для старушки голосом.
Ульрих был удивлен, но то, что он увидел в следующий момент, его просто поразило. Легким движением женщина откинула капюшон, и вот перед ним вместо старой женщины, по одному виду которой можно было утверждать, что она задержалась на этом свете лет этак на двадцать, стояла юная девушка, не более шестнадцати лет отроду. Её волосы из небрежно расчесанных и почти полностью окрашенных сединой в одночасье стали белоснежно-белыми, а слегка волнистые локоны ниспадали до плеч. Лишь под светом полной луны, падающим из небольшого окна, они приобретали легкий, едва уловимый лазурный оттенок, незаметный для невооруженного глаза.
      — Меня зовут Найлин, — легкая улыбка, немного неуместная в данной ситуации, украсила её почти детское лицо.
      — Не может быть! — воскликнул Ульрих, не скрывая того огромного удивления, которое он сейчас испытывал.       — Как это возможно?!
      — Вы знаете, кто я? — то ли спрашивала, то ли утверждала Найлин.
      — Если легенды не врут, то ты, должно быть, посланница Эльридана, — со спасительной надеждой в голосе и с еще большим волнением промолвил король.
      — Не врут, хоть большинство считают их просто сказками, — ответила девушка.
      — Но если верить легендам, Эльридан был полностью уничтожен более четырех веков назад, воины Одэрхана камня на камне не оставили на утесах драконов, не пощадили ни женщин, ни детей. А оставшиеся в живых были взяты в плен и уже на следующий день казнены на том месте, что когда-то называлось торговой площадью Эльридана. Убитых в том бою просто невозможно было сосчитать, земля пропиталась кровью. Одно из сказаний гласит, что еще многие годы в тех местах после дождя со склонов стекали ручьи с легко различимым алым оттенком, — на этом Ульрих остановился.
      — Некоторым событиям просто не позволили стать легендами, чтобы не подвергать опасности жизни тех, кто сумел выжить в тот страшный день. Через девяносто восемь лет после этой ужасной трагедии было принято решение о строительстве нового города, и вот уже сейчас Эльридан почти полностью отстроен, — пояснила Найлин.
      — Но если, как ты утверждаешь, Эльридан почти полностью восстановлен, — не переставал удивляться король,       — То как на протяжении уже более трехсот лет это оставалось незамеченным для остального мира?
      — Он находится не на поверхности, и еще никому не удалось хотя бы примерно указать местоположение главных городских ворот, — на какое-то мгновение Найлин сделала небольшую паузу, а остальное король прочел в её не по-детски выразительном взгляде.
      — Ты права, дитя мое, — не стал настаивать Ульрих на продолжении разговора, понимая всю опасность данного диалога, — Даже у стен есть уши.
      — Первое впечатление бывает обманчиво, — улыбка вновь украсила её лицо, — Мне уже тридцать три.
Вопреки своим страхам и волнению, уголки губ невольно дрогнули на лице короля, впервые за очень долгое время. То ли от, казалось бы, никогда не унывающей посланницы или по каким-либо другим причинам, но в этот момент Ульрих почувствовал облегчение, и, обернувшись к дверям спальни, с удивлением заметил, что слезы на щеках жены пропали, её лицо казалось спокойным и отдохнувшим, как будто и не было тех бессонных ночей, проведенных у постели Элениэль.
      — Значит, ты сможешь нам помочь? — чувства страха в голосе короля было уже значительно меньше.
      — Разумеется, раз уж я здесь, — утвердительно кивнула Найлин, протягивая Ульриху хрустальную склянку с какой-то зеленой жидкостью, которая переливалась всем своим многообразием оттенков: от самого светлого, почти прозрачного, до самого темного.
      — Дайте ей это и проследите, чтобы она выпила все, до последней капли, — продолжала посланница, — И с рассветом третьего дня от болезни не останется и следа.
      — Как я могу тебя отблагодарить? — не смотря на все предыдущие безуспешные попытки, Ульрих нисколько не сомневался в словах девушки.
      — Не стоит, — как можно уважительнее ответила Найлин, — придет время, и это всем нам надо будет благодарить Элениэль, берегите её.
      — Пусть хранят тебя ангелы, — промолвил король вслед уходящей девушки голосом, переполненным чувством благодарности и радости.
      Найлин накинула капюшон, и тотчас её лицо покрылось морщинами, волосы вновь стали седыми, словно пепел, и, сгорбившись, по лестнице уже спускалась та самая неразговорчивая старуха, чье появление так удивило всех присутствующих во дворце.

403 год от разрушения Эльридана



      Несмотря на большое количество факелов, равномерно развешанных на выложенных из очень редкого жемчужного твеланита стенах, света за массивным столом из эльфийского дуба не хватало, а царивший вокруг полумрак придавал некую таинственность собравшимся здесь в этот час. Тени, отбрасываемые предметами, казалось, и вовсе жили своей жизнью: они то замирали на мгновение, будто ожидая чего-либо, то вновь начинали изгибаться под неровным светом факелов, порой принимая довольно причудливые формы.
      Над столом нависла тишина. Все молчали, никто не проронил ни единого слова, как будто боясь нарушить то безмолвие, которое придавало еще большую загадочность всему, что находилось в этой то ли комнате, то ли пещере, в которую не попадало ни единого лучика солнечного света. Все ждали её.
      Из темного проема в стене, напротив стола, послышались тихие шаги, и уже через мгновение перед столом появилась женщина. Её легкие морщины свидетельствовали скорее не о её возрасте, а о перенесенных жизненных испытаниях и ударах судьбы, которые не смогли сломить ее волю и любовь к жизни.
      Она положила руку, каждый палец которой был увенчан кольцом, на стол и, медленно окинув всех присутствующих спокойным взглядом, опустила глаза. Неожиданный порыв ветра, будто бы на секунду запутавшись в ее платье, исчез также быстро, как и появился, а крупный треугольный камень на одном из колец засветился бледно-розовым светом. В этот момент на столе стали появляться древние эльфийские символы, и так, строчка за строчкой, собравшиеся наблюдали появление нового пророчества:

Когда взойдет лазурная луна,
И небо будет полным звезд мерцаний,
Волчица белая воспрянет ото сна,
Дитя пророчества придет в наш мир страданий.

И не эльфийской крови то дитя
Взойдет на трон былого Эльридана,
Но птицы черные – сомнения летят,
Как темные соблазны Одэрхана



      Никто по-прежнему не решился нарушить повисшее в комнате молчание. Прошло около минуты, один из присутствующих наконец-то решил прекратить эту тишину, становящуюся уже немного неловкой. По одному его виду несложно было догадаться, что он из числа воинов: два шрама, один чуть выше правой брови и второй, чуть больше, на левой щеке, украшали его мужественное лицо. Не вставая с места и с тяжело сдерживаемым возмущением, он задал вопрос, который, наверное, возник у всех сидящих за этим столом:
      — Позвольте, что значит не эльфийской крови? На протяжении уже трех тысяч лет Эльриданом правили только эльфы!
      — Ты чем-то недоволен, Альвар? — спокойно спросила прорицательница, убирая руку со стола, тем не менее, бросив строгий взгляд в его сторону.
      — Мы все знаем, что пророчества Души Эльридана всегда сбываются, — позволила себе прервать диалог юная беловолосая посланница, — Но как это воспримет наш народ, который, мягко говоря, недолюбливает чужаков?
      — Ваши опасения мне понятны, — продолжала прорицательница, — Один из вас должен будет стать ее наставником, учителем, а также другом, научить и воспитать её так, чтобы в душе она чувствовала себя эльфийкой, чтобы наш народ стал для нее родным, а Эльридан стал ее домом. У кого-нибудь есть предложения?
      — Кармина, — послышался чуть грубоватый голос женщины в изумрудно-зеленом платье, на поясе которого красовались три совершенно одинаковых цветка литамии.
      — Она умна, с очень богатым опытом, — продолжала женщина, — Многому сможет научить избранницу и не даст ей сбиться с правильного пути.
      — Я соглашусь с Нолой, — прозвучал голос светлого мага, вопреки своим убеждениям, одетого во все черное, и в подтверждение своих слов он слегка кивнул.
      — Не могу с вами согласиться, — раздался старческий голос из неожиданно открывшейся двери.
      — Старейшина, вам необходимо отдыхать, болезнь еще слишком сильна, — начала было прорицательница.
      — Не столь важно мое самочувствие, когда судьба нашего дома решается, — прервал ее вошедший старец, которого с каждой минутой неизменно и медленно покидала жизнь.
      — Мы слушаем вас, — почтительно произнес Альвар, вместе со всеми поднявшийся из-за стола.
      — Я хотел бы, чтобы наставником новой избранницы стала Найлин, — многозначительным голосом сказал старейшина.
      — Ваше слово всегда было решающим на любом совете, как и сейчас, но позвольте узнать мотивы такого решения, — уважительно спросила Нола.
      — Слишком молода она, как вы считаете, и опыта маловато у нее, — произнес старик, — Но достаточно будет у нее времени, чтобы научиться, а её возраст позволит легко приспособиться к образу людской жизни, к их привычкам, поступкам. А вот Кармине будет очень сложно: ее опыт, моральные устои, все будет противиться её существованию среди людей, и это может ей помешать. Но, — старейшина сделал небольшую паузу, чтобы собраться с силами, — Кармина достойна стать старейшиной и возглавить совет посланников после меня.
      Едва он успел это сказать, ноги его подкосились, в тот же миг двое крепких эльфов оказались возле старейшины, и, поддерживая с обеих сторон, проводили в его покои.
      — Ваша воля будет исполнена, — сказала прорицательница, глядя им вслед.
      — Это большая честь для меня, — начала Найлин.
      — И еще большая ответственность, — сделав акцент на слове большая, произнесла прорицательница.
      — На этом собрание окончено, — предсказательница вновь положила руку на стол, и теперь камень уже на другом кольце засветился переливающимся голубым светом.
      Символы на столе один за другим начали исчезать: одни пропадали постепенно, другие, вспыхнув, мгновенно исчезали, третьи и вовсе как будто растворялись в полумраке комнаты. Наблюдая за этим представлением, посланники и не заметили, как исчезла прорицательница.
      Спустя какое-то мгновение дверь снова открылась.
      — Старейшина хочет видеть Найлин как можно скорее, — торопливо произнес вошедший молодой эльф.
      В тот момент, когда вошла Найлин, старейшина лежал и смотрел куда-то перед собой.
      — Присядь, милая, — каждое слово давалось ему с все большим трудом.
      Найлин молча села на край кровати.
      — Большая ответственность легла на твои плечи, — продолжал он, — Многому еще не успели мы тебя научить, и поэтому тебе придется самой постигать себя, открывать свои способности. Ты очень сильная, и, несмотря на твой юный возраст, я уверен, что ты со всем справишься.
      — Вот, возьми, — сказал старейшина, протягивая девушке руку.
      На его сморщенной ладони лежало небольшое ожерелье в виде дракона, расправившего крылья, на котором сидела девушка, державшая в своих руках клинок, рукоятка которого была увенчана четырьмя камнями. Найлин аккуратно взяла ожерелье, продолжая рассматривать его.
      — И еще, — голос старца становился все слабее.
      Он провел рукой над стоящей возле кровати тумбочкой, сделав легкое, едва уловимое движение пальцами, и Найлин увидела появившуюся на ней небольшую книгу, на вид очень старую.
      — Что это? — переведя свой взгляд с ожерелья на книгу, спросила девушка.
      — Мой дневник, — вырвавшийся из груди старейшины хриплый кашель помешал ему закончить.
      Чуть отдышавшись, старейшина продолжил: — Я записывал все самое важное с тех пор, как сам стал посланником и до сегодняшнего дня, думаю, он сможет тебе помочь. А теперь ступай, и … — губы его замерли, Найлин уже не слышала слабого дыхания, в искренне добром взгляде застыла печаль.
      Девушка все еще сидела на кровати, а по щеке стекала первая в ее жизни чистая, как утренняя роса, слезинка.

412 год от разрушения Эльридана



      На поле битвы царил полнейший хаос, Ульрих явно терпел сокрушительное поражение. Преимущество сил Одэрхана увеличивалось с каждой минутой. Ульриха терзали сомнения: если сейчас не отступить, то всех ждет неминуемая гибель, а отступать было уже некуда — позади Криланхар, где остались только женщины, старики и дети, которые не могли защитить себя от того зла, которое на них надвигалось. Король был в отчаянии, его боевой дух, как и боевой дух солдат, был сломлен, и, казалось, не было уже надежды на спасение.
      Спасение пришло неожиданно и внезапно, оттуда, откуда никто не мог даже предположить. Чья-та большая тень с воздушной легкостью пронеслась по земле, а через мгновение послышался рев, который многократно усиливался вечерним туманом, окутавшим, казалось, последнее для короля сражение.
      Все замерли, леденящий душу страх будто сковал их тела, не позволяя шевельнуться. С непреодолимым страхом увидеть то, что закралось в их подсознании, солдаты подняли глаза к небу. Все, кроме одного: он спокойно стоял, будто наблюдая за каким-нибудь скучным театральным представлением. Можно было подумать, что это и не солдат вовсе, а каменная статуя, лишенная чувства страха, да и вообще каких-либо чувств и эмоций. При одном только виде того, что на них надвигалось, еще больший панический страх окутывал сердца воинов.
      В небе, широко расправив свои огромные крылья, кружил изумрудный королевский дракон, превосходящий своими размерами все рассказы и записи о нем, которые уже очень давно считали не более чем просто сказками, что читали детям перед сном.
Сражающиеся, как будто и вовсе позабыв о своей вражде и о приказах, бросали оружие и бежали в разные стороны от лица надвигающейся смерти. Описав в небе несколько кругов, дракон, стремительно ринувшись вниз, обрушил на уже беззащитных солдат струи испепеляющего пламени.
      Ульрих дал приказ к отступлению. Солдаты спешно убегали, и только сейчас король заметил, что эта крылатая смерть, как иногда называли драконов в различных сказаниях, испытывала ненависть лишь к силам Одэрхана. И так, раз за разом, дракон обрушивал все новые струи беспощадного огня.
      От ярко-красного солнечного шара, медленно тонувшего за расплывчатой линией горизонта, и от того огненного кошмара, что творился где-то неподалеку, укрывшись за стеной едкого дыма, туман приобретал пугающий багровый оттенок.
      Судя по тому, какая тишина повисла в воздухе, полностью пропитанном чувством боли и страха, можно было предположить, что всё закончилось. Лишь треск догорающей травы да отвратительный запах сгоревшей человеческой плоти доносились до короля и оставшихся в живых солдат.
      Будто вынырнув из окружающего его тумана, смертоносное крылатое создание с таким грохотом опустилось на землю вблизи выживших так, что земля задрожала под ногами. Странный воин, спокойно наблюдавший за этим театром смерти, не колеблясь, вышел навстречу крылатому созданию. Когда воин почти в плотную приблизился к нему, дракон покорно склонил голову. Рука солдата коснулась громадной шеи, будто успокаивая его.
      Обернувшись к королю и ко всем остальным, кому посчастливилось выжить в сегодняшнем сражении, воин снял шлем, заставив всех застыть от изумления. Длинные светло-русые волосы рассыпались по его, точнее уже по её плечам. Храбрая незнакомка поймала на себе взгляд короля, полный гордости и тревоги.
      — Элениэль?! — крик сорвался с губ короля и утонул в багровом тумане.
      — Элениэль! — еще раз крикнул Ульрих, но туман вновь поглотил этот крик. Туман поглощал все. Все бледнело, расплывалось, исчезало…
      — Ульрих! Проснись, Ульрих! — королева теребила его за руку.
      — Элениэль, — снова повторил он будто не своим голосом и, сорвавшись с постели и на ходу надевая королевские доспехи, двинулся в сторону спальни дочери.
      Элениэль стояла возле окна, впиваясь взглядом в расплывчатый горизонт. Стояла! Да, именно стояла! Ульрих чуть было не лишился дара речи.
      — Я еще не видела такой прекрасный рассвет, — звонко произнесла юная Элениэль.
      По щекам короля потекли слезы.


_____________________

1. Жемчужный твеланит – очень редкий и необычайно прочный камень, искусственно выращиваемый в долине пегасов, , наделенный очень сильной магической защитой.

2. Душа Эльридана – душа женщины, единственной ясновидящей жившей в те далекие, незапамятные времена, которая была основательницей Эльридана. После ее смерти, несколько могущественных магов, с помощью заклинания перенесли ее душу в тело юной девушки, добровольно решившей пойти на это, считая, что две души смогут существовать в одном теле. Так и вышло. С тех пор это стало священной традицией, и каждые семь лет проводится священный ритуал переселения души.

3. Литамия – удивительный пятилистный цветок, который не завянет еще очень долгое время, если его сорвать. В зависимости от различных факторов, литамия легко меняет цвет. Говорят что нет такого цвета, в который не могла бы окраситься литамия, а еще, что найти два одинаковых цветка литамии очень трудно или даже невозможно.

4. Криланхар – столица объединенных королевств, противостоящих империи Одэрхана, захватившей почти весь известный мир. Единственный город, еще не тронутый этой великой войной.