То, что пролетает мимо

ТО, ЧТО ПРОЛЕТАЕТ МИМО
Корабль на всех парусах. Годы человеческой жизни. Весна, лето, осень, зима.
(Сэй-Сенагон Записки у изголовья)

Ощущение вечного цейтнота, а заодно и бессмысленности существования, стало особенно стойким и тягостным к осени тринадцатого года. Мысль, что живешь неправильно, или, может, просто не там, добавляла этому чувству привкус безысходности и не позволяла безмятежно и радостно отдаться романтике многообразных сфер петербургской осенней поры, которую я всегда так любила. Несоответствие эстетического совершенства осени и внутреннего душевного хаоса (Я не то что схожу с ума, но устал за лето (с)) звучало оглушительным дискомфортом и требовало решительных действий по преодолению личного локального кризиса. Нужна была пауза, остановка перед следующим подъёмом, который непременно должен наступить после спада, потому что -- а куда ж он денется.
Ещё совсем недавно, каких-нибудь полтора-два века назад, хандру лечили безотказным средством -- кругосветным путешествием, обоснованно полагая, что ветры странствий унесут печали и горести даже самого стойкого свойства. Субтильные барышни с грустными глазами, молодые люди тускло разочарованной наружности, со скорбной поволокой во взглядах заполняли палубы океанских лайнеров, которые животворя и радуя провожающих бархатным тембром прощальных гудков, не спеша уходили за горизонт, чтобы уже через каких-то полгода вернуться обителью душевного мира и оптимизма. Теперь -- не так. Принимая во внимание всё большую непредсказуемость окружающей действительности в сочетании с постоянно увеличивающимся темпом развития событий, действовать надо быстро и решительно. И я решительно ринулась в поиск.
Ощущение огромного неизведанного и неисчерпаемого мира охватывает меня всегда, когда я погружаюсь в информационную вселенную интернета, последовав по какой-то случайно увиденной в тексте ссылке или линку в поисковой выдаче. Понимаю, что это проекция, отражение, эхо материального мироздания, и там действуют те же законы и правила, что и в реальном мире, но возможность моделировать в своей голове многочисленные версии реальности, неограниченная свобода выбора, лёгкость и быстрота нахождения нужной информации (оставим степень её достоверности и объективности пока за скобками) -- делают виртуальный мир для меня таким притягательным и неповторимым.
Итогом моих виртуальных изысканий стала идея попробовать отправиться в какую-нибудь из южных стран -- не для постоянного там пребывания, а для частых кратковременных набегов. Желание узнать, как и чем живут в этих дальних благословенных краях люди, чему радуются в своей жизни, что их печалит и на что они надеются -- воодушевляло. Мнилось, что я, если и не найду ответы на все свои вопросы, то хотя бы отдохну и высплюсь вдали от грохота боёв местного значения.
Болгария оказалась "зоной исключительной естественной красоты". Прилетая в течение года каждые месяц-два в эту страну на пару недель, я занималась тем, что гуляла, любовалась, увлекалась, знакомилась, гуляла, работала, разговаривала, наслаждалась, гуляла, радовалась, скучала, восторгалась, гуляла, смотрела, искала, узнавала... Жизнь компенсирует свои удары тем, что наделяет нас несколько сомнительным бонусом -- способностью смотреть снисходительно на мелкие горести счастливцев. Таким был мой взгляд на болгарскую действительность в первые приезды.
Наступило лето пятнадцатого года.

В ЗНОЙНЫЙ ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ...
В знойный летний полдень не знаешь, что делать с собой. Даже веер
обдает тебя неприятно теплым ветерком... Сколько ни обмахивайся, нет
облегчения. Торопишься, задыхаясь от жары, смочить руки ледяной водой, как
вдруг приносят послание, написанное на ослепительно-алом листке бумаги, оно
привязано к стеблю гвоздики в полном цвету.
Возьмешь послание -- и на тебя нахлынут мысли: "Да, неподдельна любовь
того, кто в такую удушливую жару взял на себя труд написать эти строки!"
В порыве радости отброшен и позабыт веер, почти бессильный навеять прохладу...
(Сэй-Сенагон Записки у изголовья)

В знойный летний полдень начала июня я стояла на только что скошенной части своего большого, но сильно заросшего высокой травой, сада на краю села у подножья Стара Планина и, держа в руках раскалённый от долгой работы триммер, смотрела на невиданное насекомое сплошь ярко-зелёного цвета, огромных размеров и наглой физиономией. Оно сидело на виноградном листе, таращилось на меня и закусывало молодым побегом. Силы были неравны, и я отступила -- ну сколько мне нужно того винограда? в конце концов, всем хватит. Вышла на задний двор -- покошу здесь. В траве что-то зашуршало, и изящная молодая гадюка неспешно и нехотя поползла передо мной на выход. Она была очень элегантна (элегантная коляска в электрическом биеньи эластично шелестела по шоссейному песку(с)). Кажется, она просто увидела триммер у меня в руках и, видимо, решила, что здесь сейчас станет слишком шумно для такой чудесного испепеляюще-знойного дня. Да, был ещё шакал, но он приходил вечером того дня, когда шустрые ребята из Плевена закончили ремонтировать крышу на старой части доме. Он не был настойчивым или навязчивым -- немного покрутился у ворот и исчез в кустах за дорогой. А я подключила интернет, роутер для которого милые администраторы салона в Преславе мне выдали бесплатно, обещав когда-нибудь через месяц-два прислать фактуру для оплаты оборудования и абонентной платы. Правда, предварительно они запросили какую-то информацию на мой счёт в своей головной организации в Софии. Вот мне теперь интересно -- чем я заслужила такой кредит доверия, да ещё и у людей из такого далека.
Потом я почитала почту. Взрослея, мы начинаем осознавать предел земного счастья, понимая, что есть лишь одна нерушимая радость -- радовать других. Поэтому я сразу ответила на те письма, которые меня порадовали. Потом -- немного общения онлайн, которое люблю за гибкость и динамику: в блужданиях по сети встречаешь разных людей. С кем-то завязываются отношения на день, с кем-то на неделю, месяц, годы. Разговоры в сети на порядок захватывающе обычных, "живых", потому что пытаясь расписать другому суть своих представлений или проблем, ты, незаметно для себя, сортируешь и расставляешь все по полочкам, давая возможность внутреннему взору увидеть ситуацию во всей красе, не присыпанную временем и не искаженную до неузнаваемости бесконечным прокручиванием в голове, и ужаснуться ее масштабам...
А потом наступила тёмная южная ночь. Свет фонарей с улицы залил дорожки и площадку перед домом, созревшая шелковица с мягким шуршанием шлёпалась в траву, надсадно орали все, кто имел горло и кому не спалось -- сверчки, соловьи, кукушки, шакалы, соседский петух. Я подумала -- никогда не знать, куда тебя занесет жизнь и чем все обернется, и невозможность предположить ещё чуть больше года назад, что окажешься здесь, в маленьком болгарском селе с заросшими старыми ореховыми деревьями улицами и маленькой нарядной церковью посреди просторной площади -- не это ли предпосылки к той гармонии, тому счастью, которое бывает обычно так трудно достигнуть.

ВЕТЕР
Внезапный вихрь. Мягкий, дышащий влагой ветер, что во время третьей луны тихо веет в вечерних сумерках.
(Сэй-Сенагон Записки у изголовья)

Внезапный вихрь, резкий и сильный порыв ветра выхватил прочно укреплённый в песке пляжный зонт, сорвал с играющей в песке Маруси шляпку и, прихватив с собой добычу, исчез вдали. Обхватив малышку руками, я смотрела, как к нам бежит от моря Маруся-большая. Зонт нашли метров за 300 от нас, а шляпку вихрь не отдал. Почти весь июнь в Варне дули сильные ветра, стихая к вечеру. Такими вечерами мы ездили на Золотые пески, сидели на быстро пустеющем пляже, купались в тёплом вечернем море, знакомились и беседовали со всеми, кто подходил к нам, очарованный Марусей. Потом маленькая Маруся ужинала, громко и восторженно удивляясь подтягивающимся к еде огромным бестолковым гларусам, сухощавым интеллигентным воронам и местным воспитанным собакам. На обратном пути в Варну она сразу засыпала в машине.

Пока я вспоминала и писала этот текст, все радости и проблемы, разочарования и победы двух летних месяцев этого года в Болгарии пронеслись перед внутренним взором в концентрированном виде за пару часов. Завтра я проснусь как ни в чем ни бывало и пойду на работу, но сейчас я ощущаю себя так, будто случившееся произошло со мной именно сейчас, в эту минуту, всё и сразу. И так бывает всегда, когда вспоминаешь. Поэтому я верю, что то, что пролетает мимо -- лето, наши годы, встречи, расставания, радости, печали, мечты -- не исчезают за горизонтом бесследно и неотвратимо. Они оставляют нам чуть больше сил, чуть больше смысла, чуть больше опыта, чуть больше понимания и немного счастья. И уверенность в самой оптимистической вещи на свете -- уверенность в том, что
               
                продолжение следует...