В банке с вареньем

На дно трёхлитровой банки упали три бумажки – зелёная, розовая и сторублёвая. Первая упала на ребро. Постояв немного, завалилась навзничь – портретом Бенджамина Франклина вверх. Вторая же, сразу легла плашмя, как мужняя женщина в супружескую кровать,и замерла в ожидании чуда… Третья,переломленная пополам, встала домиком.

Зелёная, полежав немного и освоившись в стеклянных округлостях и их световыми преломлениями, гнусаво зароптала на русском на ломаном английском:

- Ну и долго молчать будем ?

- Не могу я с тобой разговаривать, – нахмурилась недовольно розовая. - С тобой парой слов перекинешься, так ты сразу – майданом вскачь прёшь: прыгаешь, резвишься, на ноги наступаешь. Достала уже весь остальной мир.

- А что я могу сделать – биржевой курс у меня такой. - Отпарировала Зелёная.

- Все вы такие, заокеанские, - с пулей между ног - сначала орёте,вопите по газетам и теликам, а потом вверх ползёте, как ужаки по мутине. Вон, бери пример со сторублёвой– стоит себе, как памятник «Свободе» и молчит. Ей пофиг какой курс сегодня – вверх или вниз, в право или влево. Правда, сторублёвая ?

Та молчит, не шевелится, конёк её домика угрожающе смотрит вверх, будто межконтинентальна яракета в пусковой шахте.

- Ха ! – резко воскликнула зелёная. – Она молчит, потому что деревянная, а я обеспеченная золотым запасом. Захочу сейчас и начну плясать вверх, - домик её сразу завалится.

- Умная ты, смотрю…, а спорим, что молчунам везёт по жизни ?

- А не скажи ! Никогда не поверю.

- Спорим, её отсюда первую вытащат ?

- Дурочка, меня, валюту, золотообеспеченную, без очереди вынут и на шершавость проверят ! А сторублёвку сомнут в шарик ищелчком от себя отстрельнут!

- Тссс… Тихо ! – Шумнула слегка розовая. - Над крышкой банки чьё-то лицо расплывается. И ни одно, а два ! Морды-то, морды…ослячьи какие-то !

Наверху чпокнула, открываясь, капроновая крышка. Пахнуло сверху чем-то резким, противным, перегарным до тошноты.

Сверху попеременно заглянули две пары мигающих глаз с иссиня - чёрными опухлостями.
Слышатся приглушённые голоса:

- Митяй ! Да их тут три. Одна долларовая, другая – евровая. Третья, - наша, деревянная. Чё делать будем !?

- Бери все и тикаем !

- Не могу, рука не пролазит…

-Дурень, да ты её набок наклони.

- Пробовал. Они ко дну прилипли. Бабка Ефрасинька кинула их вбанки из под вишнёвого варенья.

- А ну дай –кось, я… У меня рука, после больнички,окостлявилась как нога у мумии. Погодь, сейчас зараз всех хапну, одним рывком.

В горловину банки пролезла щепотью морщинистые, пальцы с нестрижеными и забитые грязью ногтями. Перед дном они начали судорожно рыскать по пустоте, пытаясь ухватить бумажки. Естественно, первой была схвачена та, которая стояла домиком. Пальцы будто сцеп-крюк грузоподъёмного крана вытащила сторублёвку.

- Иду на второй заход ! – Послышалось сверху.

-Давай, быстрей ! Сейчас бабка Ефрасинька проснётся, навтыкает нам пинкарей и оплеух.

Розовая бумажка, почуяв, что действия разворачиваются по угаданному ей сценарию, радостно, но негромко зашелестела:

-Ну, что я говорила, – рублевку первую вынесли на свет Божий.

Слова Розовой нисколько не смутили Зелёную. Она зашелестела ободрённо и весело:

-Погоди чуток, сейчас и мы пойдём в оборот, по золотовалютному курсу. Что нам тут в этом липкой трёхлитровке делать ? Сгниём же !

Наверху послышалась возня. Потом –на миг всё смолкло. Снова кто-то завозился и закряхтел. Скрипнула кровать.

-Кто тут ко мне пришёл ?- раздался старческий голос. - Аааа… Это алкашня, костлявая… шибаетесь тут, поспать не даёте !

- Да то мы, Митяй и Василь…, бабушка Ефрасинья, за первачом пришли. У нас есть сто рублей домиком.

Продай пол литра, прохладненького, а то на улице дюже душно, холодка в душе хотса.– Пролепетал испуганно Василь.

Щёлкнула капроновая крышка. В стеклянном мире снова воцарилась тишина. Розовая вздохнула и зашелестела. А с Зелёной, как обычно бывает на биржах, случилась истерика:

- Пустите меня наверх ! Меня маклеры ждут ! Курс без меня измельчает! Не могу я тут !

Всхлипнув и пошмыгав немного, добавила:

- Как мне было хорошо в портмоне у мистера Мак-кинли. Лежала себе и горя не знала. Кой чёрт его, порядочного европейца,дёрнул у этой азиатки, бабки Ефросиньи самогон купить.

-И не скажи. А мне за пазухой дипломата Бельгии Франсуа Блекби тоже не горевалось, пока его не потянуло на экзотику. Русского первача под девяносто градусов ему встрепенулось. И где он теперь, этот Франсуа? Наверно, издох где-нибудь, на лавочке, после первого стакана.

Помолчали. Оглядели стеклянные округлости. Непоседа Зелёная, посмотрев вверх, на капроновую крышку, снова возмутилась:

- Нет, ты как хочешь, а я сейчас стучать буду. Меня на бирже ждут !

- Да ладно там… биржа, обменный курс, конвертер,эквивалент…. Пусть сторублёвая отдувается за всю мировую экономику.

-Не, не, не… - недовольно заговорила Зелёная. - Ей только дай в руки европейский курс… Сразу русские Рабиновичи налетят, похватают нас за загривки и всех по банкам раскидают… Что-то тут так липко, я уже вся измазалась…

- Да то нефть… - Съязвила понарошку Розовая. - Не боись, нас, дорогих и бесценных, спасут, не дадут в нефтерозливах сгинуть.

Успокоившаяся было зелёная, вновь запаниковала:

- Это чёрная гадина опять мою репутацию хочет затемнить. Давно замечала, что нефть как-то не так себя ведёт, хитрит что-то. Сговорилась с деревянной. Вот и до банки бабки Ефросиньки уже добралась.

- Эх, ты, зелень нечёсаная,причём здесь нефть… Гляди шире. Бабка Ефросинька – вот секретное оружие русских! Думаешь, зазря мистер Мак-кинли и Франсуа к ней пришли за самогоном?

- То-то гляжу бабка Ефрасинья оскалилась, когда нас ощупывала и на зуб уголок пробовала. Я сразу подумала: неслучайно это ! Прикинулась фээсбешница дурочкой и миллиардеров споила, да нас поимела. Больше скажу, она специально к нам сторублёвку подкинула, чтоб докладывать по инстанциям, что мы тут о рынках и курсах валют думаем. Бабка Ефрасинька далеко пойдёт. Подожди, она ещё на нас с тобой  генеральские погоны себе заработает.

Сверху снова щёлкнула капроновая крышка. В горловине осветился необеленный, облупленный потолок бабкиной хатёнки. Через секунду в пустоту банки влетела жёлтая бумажка с изображением Мао-цзе-Дуна.

Упав и накрыв розовую и зелёную, она краями упёрлась в сгусток варенья.

- Ты как сюда, сердешная ? – Удивлённо спросила зелёная.

Жёлтая поморщилась и чихнула.

-Моя не знает, – заговорила она. – Моя только рис покупает...А вас тут хоросо, -моя любит липкость баночную....

- Нефть, это дура... - Снова залукавила Розовая.

- Нефть !? Не может быть !? Хоросо, однако... С нефтью мне по пути... Моя с ней в дружбе... Скоро я с папбкой Ефрасиньей все барели желтизной обклею... Нефть не красной, как сейчас, а желтой будет, весь мир под ликом кормчего Мао-Цзе-Дуна укроется...

Желтая слегка сощерилась, полоски ее узких глаз ехидно оглядели розовую и зеленую, которые мгновенно стали одного цвета - белого.

- Стойте! - Перестала улыбаться желтая. - А посчему нефть красная ! Так это же варенье вишневое !?
Зеленая осмотрелась, и снова заистерила:

- Боже, Бенджамин Франклин ! Деревянная нас кинула ! Кинула по полной ! Сговорилась с бабкой Ефрасиньей и застеклила нас в липкости, чтоб мы тут отжмякли и засахарились! Чтоб не мешали ей дела на бирже окучивать...

- А я что говорила ! – подтвердила Розовая. - Бабка Ефрасинья - это секретное оружие русских ! Часика через два и ты, желтая, побелеешь... гы-ы-ы...

- А сючка, деревянная... подлюська... а говорила она, что лучшая мне подруга, Сибирь обесяла отдать...Эх, этот русский самогон - самый коварный в мире... Попалися китайцы на русском перваче... Застеклила Россия весь Китай баночно, дерзко, по трехлитровому…

- Не только Китай, а всю окружность, мировую… гы-ы-ы…