Скрипи скрипи липовая нога

Рассказ.


В детстве я очень боялась медведей. Старшая сестра рассказала мне
сказку:               
«Жили - были старик со старухой. Старуха захотела мяса и стала просить старика: старик, мяса хочу,  сходи  в лес, отруби ногу медведю. Старик долго отнекивался, но старуха не унималась. Взял старик топор и пошел в лес, нашел берлогу со спящим медведем, отрубил ему ногу и принес старухе. Медведь очнулся, глядит, а ноги-то и нет. Вместо ноги он приладил липовую чурку и побрел в деревню искать свою настоящую ногу. Вечером старуха варит в печке медвежью ногу. Запах - по всей деревне! Вдруг послышался скрип тяжелых шагов по снегу и хриплый нечеловечий голос: скрипи, скрипи липовая нога, по деревне иду, свою ногу ищу, вся деревня спит, только баба не спит - мое мясо варит, мою шерстку прядет.               

Сестра рассказывала с придыханьем, растягивая слова, отчего сказка становилась еще страшнее. Сквозь завывание метели за стеной дома, мне явно слышался скрип медвежьей липовой ноги. Под конец, сестра восклицала: Старик, старик отдай мою ногу!               

Эта страшная история с медведем так пугала меня, что я в ужасе ныряла с головой под одеяло и засовывала голову под подушку. Так я и засыпала с головой под подушкой, воображая своим детским умишком, что уж под подушкой-то медведь меня не найдет. В последствие сестра часто пользовалась этим приемом, чтобы утихомирить меня. На ее долю выпало водиться со мной, а она была уже подростком и начинала бегать на танцы. Танцы для молодежи, в период моего младенчества, устраивали в городском театре по определенным дням. Билеты на танцы надо было покупать загодя. Меня оставить дома было не с кем. Сестра одевала меня, закутывала в одеяло, усаживала в санки со спинкой, и мы отправлялись "стоять в очереди" за билетами. С собой в кассу она не брала меня, оставляла в санках под кустом заснеженной сирени у входа в театр. Оставляя, она строго настрого наказывала мне: Сиди тихо, а то медведь придет и унесет в лес.

Вы не представляете, как испуганно трепетало мое маленькое сердечко. Я, сжавшись в комочек, сидела в санках, закрыв глаза, только бы медведь меня не обнаружил,  и не открывала их до прихода сестры. Знала ли она, какому стрессу подвергала меня? - Вряд ли в полной мере. Она любила меня. И я, находясь, большее время с ней, чем с матерью, стала звать ее мамкой. А она, будучи пятнадцатилетней девчонкой, стеснялась своих приятелей, когда я называла ее так.               

За то, что страшный медведь с липовой ногой был самой большой страшилкой для меня в детстве, и что она временами пользовалась этим, я ее не виню. Я выросла, и мое свиданье с медведем состоялось наяву, только медведь, я подозреваю, не знал о моем присутствии.               

Год выдался урожайным на ягоды. Пошли мы с сыном в лес за малиной. Вскоре набрели на обширные густые заросли малинника. Пристроились к крайнему кусту, осыпанному спелой ягодой, собираем потихоньку. Погода стояла хорошая: солнечно, тепло, птицы пересвистываются. И вдруг в середине малинника раздался неясный шорох, потом еще.  Я насторожилась, неужели мы здесь не одни? Шорох стих, и я подумала:  зверек какой-то забрался в кусты или змея проползла.  В наших лесах водилось много ужей и гадюки встречались. Но усилившийся треск сминаемых кустов моментально развеял мои предположения. Я с замиранием сердца вгляделась туда, откуда раздался треск, и, к своему ужасу, увидела мохнатую лапу с огромными когтями, пригибающую к земле ветку малины. Приложив палец к губам, подавая  сыну знак, чтобы молчал, мы потихоньку стали отступать от кустов. Отдалившись на некоторое расстояние, мы припустились бежать,  что было мочи. Восьмилетний сын был напуган, он не понимал, отчего мы бежим. Когда мы удалились на приличное расстояние, я ему рассказала, что мы убегаем от медведя, что малиной мы потчевались рядом с хозяином леса.               

Нам повезло, медведь, увлеченный сладким лакомством, нас не заметил, или просто был в добром расположении духа.  Домой мы вернулись без малины, рассыпав на бегу и те крохи, что успели набрать, зато впечатлений хватило надолго.