Бухта Сиреневая. ч. 6

      (Начало http://www.proza.ru/2015/07/28/320
      Предыдущая часть  http://www.proza.ru/2015/08/05/1219)


      Силуэт задвигался, вспыхнувший луч подсветил жуткое вампирье лицо. В горле у Лены что-то жалобно пискнуло, голос, не выдержав, сорвался.
      – Лена, это я, – вампир поднял фонарик выше.
      – Не подходи, – она себя не услышала, только слабый хрип. Хотелось закрыть глаза, убежать, но ноги стали горячими и непослушными.
      Овсянников отвёл от лица фонарик, луч упёрся в того, кто лежал рядом с Леной. Глаза человека были закрыты, на бледной щеке змейкой застыла кровь. Блеснула жестяная корона. Лена отшатнулась и зажала рот рукой. Кошкин!
      Валеру Кошкина убили... Конь убил маленького безобидного Кошкина...
      – Япона мама! – Овсянников уже возился с убитым. – Я болван... Самонадеянный индюк... Лена, помоги.
      Помочь? Закопать труп? А потом ты избавишься и от ненужного свидетеля...
      – Это ты... это ты...
      Овсянников психанул.
      – Лена, что ты там бормочешь? Очнись, парню помощь нужна. Принеси аптечку. Или пацанов позови, если сама не в состоянии.
      Аптечку?
      Кошкин шевельнулся и застонал.
      Овсянников, увидев подползающих к месту происшествия сонных студентов, обрадовался:
      – Мужики, аптечку тащите, фонарики. Плотников, Макаров, держите телефон – и быстро на горку. Клинкин, и ты с ними. Втроём, я сказал! Попробуйте вызвать скорую, скажете – травма головы. Только ведь опять раньше утра сюда не поедут, как с Гривасом было. Если что – будите Володьку, там номер есть. Лучше с больницей не тянуть. Чего ждёте? Допились, блин...
      – Он что, о камень ударился? – кто-то из ребят уже принёс бинты.
      Овсянников посветил фонариком вокруг:
      – Ты здесь камень где-нибудь видишь? – луч метнулся в сторону. – А Чёрт тоже о камень ударился? Или они с Кошкиным лбами спьяну столкнулись?
      Там, куда попало пятно света, лежал чёрный безжизненный ком.
    

      Володька приехал на своей старой девятке. Раненого уложили на заднее сидение, в сознание он пока так и не приходил.
      Лена сидела в стороне и безучастно смотрела на суету. Овсянников подошёл, хотел что-то сказать, но она сжалась вся.
      – Лена, иди к себе, тебе надо отдохнуть.
      Она не ответила. Овсянников потоптался рядом, ещё раз на неё глянул и вернулся к пацанам:
      – Работы на сегодня отменяются. Плотников, за старшего. Мужики, очень прошу, будьте осторожны, по одному за территорию лагеря не выходить. И Чёрта похороните.
      – Димон, кто их? – ребята выглядели совсем потерянными. – Их же кастетом, да?
      Овсянников нахмурился.
      – Не знаю, – он поколебался и добавил: – Если появится Цыган, постарайтесь мне дозвониться. Если появится. Всё серьёзно. И ложитесь спать, на ваши рожи смотреть тошно.
      Спать так никто и не лёг. Народ весь день слонялся без дела, иногда сбивался в кучки. Жалели Чёрта. Переживали за Кошкина. Обсуждали не пришедшего сегодня Цыгана.
      На Лену, к счастью, никто не обращал внимания. За ночную истерику было стыдно. Сейчас события уже не казались такими страшными, и с Валерой всё, вроде, нормально, ребята созванивались с Овсянниковым. А ночью... Что это с ней было? Хорошо, что голос сорвался, а то бы такого наговорила. Димка убил Кошкина! За что? За то, что тот не верил в бешеных лис?
      Ну, конечно, это Цыган. В подтверждение Димкиным подозрениям, добровольный помощник археологов сегодня в лагерь так и не явился. И не имело значения, почему он напал на Кошкина, Цыган мог оказаться кем угодно, хоть маньяком. Лена ведь совсем ничего о нём не знает, видела-то пару раз, и то мельком. Его арестуют – в больницу обязательно придёт следователь – и он всё сам расскажет.   
      День тянулся бесконечно. Лена попробовала систематизировать полевые записи, немного повозилась с трофеями. Работа не клеилась, она пошла к морю.
      Появившийся ещё утром ветер всё усиливался, море штормило. Тёмная вода была вся исцарапана пенными чёрточками. Приближаясь к берегу, волны росли, разгонялись и с силой обрушивались на скалы. Слизнув с пляжа песок, отползали, чтобы со злостью швырнуть его обратно. Лена немного постояла на обрыве и, тревожно поёжившись, ушла.
      В лагере ничего не изменилось. Димка не ехал, и на звонки ребят больше не отвечал.
      Девятка появилась, когда уже начинало темнеть. Пацаны бросились навстречу.
      Овсянников выглядел совершенно измученным, но на вопросы отвечал. У Кошкина ничего опасного, трещина в скуловой кости, лёгкое сотрясение мозга. Если бы не алкоголь, ограничилось бы всё нокдауном.
      – Вы тут как?
      – Нормально. Чёрта похоронили. Цыган не приходил.
      Овсянников помолчал немного:
      – Он не придёт. Сейчас следователь звонил, который со мной протокол в травматологии составлял... Тело Виктора Степановича Данченко, Цыгана то есть, найдено на окраине города. Сбит на дороге. Подробностей не знаю, свидетелей нет.
      Значит, Цыган теперь уже ничего не расскажет...
      А было, о чём рассказывать?
      Лена оторвала взгляд от небольшой вмятины на бампере.
      – Где вы сами были всё это время? – она не узнала свой голос.
      Овсянников удивлённо вскинул голову, ответил водитель:
      – Да разбирались с одним орлом на стоянке, я, правда, сам был виноват...
      Лена, не дослушав, устало пошла прочь.

               
      Она открыла глаза сразу, будто и не спала. Рядом с палаткой стоял человек, его тень причудливо ломалась на трепещущей под ветром тонкой ткани. Тень задержалась всего на несколько секунд и исчезла.
      Лена слушала ровный гул беснующегося моря, думать не хотелось. Она почти точно знала, чью тень сейчас видела.   
      Прошёл час, а может быть, всего минута. Палатка билась, как раненая птица, попавшая в силки. Смотреть на птицу Лена больше не могла. Если сейчас же не предпринять хоть что-нибудь, неважно, она просто сойдёт с ума.
      Она выбралась наружу и медленно пошла в сторону раскопа, туда, куда, как ей казалось, должен был уйти человек. Страха не было, его лимит за последние сутки она исчерпала.
      Луну всё чаще закрывало облаками, и Лена совсем потерялась. Кажется, она у карьера, а справа – близкий обрыв. Она шла теперь ещё осторожнее, и только поэтому, наверное, не упала, наткнувшись в темноте на что-то большое и холодное. Сердце ухнуло вниз, но выглянула луна... и от неожиданности зазвенело в голове. Мотороллер! Когда он подъехал? Она ничего не слышала. Впрочем, неудивительно, разошедшееся море грохотало совсем рядом.
      У Доры с Конём свидание, вот и все тайны. Докатилась, кандидат наук Елена Георгиевна Корсакова, уже устраиваешь засады на удачливых соперниц. Да её обвинят в вуайеризме... Бежать отсюда!
      Лена успела заметить метнувшуюся к ней тень, от резкого толчка еле удержалась, ноги поехали куда-то вниз, по склону посыпались камни. И снова её толкнули, теперь в другую сторону. Выстрел, рядом вскрикнули. Лена упала и, ничего уже не соображая, вцепилась в сухую траву. Кто-то, кажется, побежал, и снова крик, теперь в стороне.
      В глаза ударил свет, Лена в ужасе зажмурилась.
      – Ты как? Подожди, я сейчас. Осторожно, видишь пистолет? Не зацепи и не сбрось с обрыва. – Овсянников отвёл фонарик и, держась за плечо, подошёл к краю карьера, посветил. Порыв ветра донёс снизу слабый стон.– Вот дурочка...
      
      
      
      (Окончание http://www.proza.ru/2015/08/12/1133)