Алиса в другой стране

               
               
                1.


- Что он сказал?- спросил Борис, на минуту отрываясь от своих ударных инструментов.
- Он сказал, что нам надо оплатить номер? - перевела Алиса.
- А может он даст нам скидку, деньги то почти уже кончились? -
Алиса опять прижала трубку телефона к уху и стала переводить вопрос хозяину гостиницы.
- Он сказал, что уже дал нам скидку, когда мы просили его об этом при вселении и больше скидывать не собирается.
- Блин, что он так жмотится?  - возмутился Борис, пробежав мелкой дробью по маленьким барабанчикам  и в заключение, ударив в ворчливо-звякнувший диск, - Тогда попроси его, чтобы он подождал, когда нам вышлют деньги.
Алиса опять стала шептать трубке телефона сокровенные английские слова, потом подняла свои открытые в потенциале для всего мира глаза и виновато произнесла:
- Хозяин сказал, что наш номер очень комфортабельный и в хороший сезон стоит в три раза дороже, и если бы даже он пошел нам на встречу, то его семья не разрешила бы этого сделать.
Борис в сердцах кинул барабанные палочки на широкую кровать,  где еще дремал с умной книжкой в руках Бас-гитарист Володя, и вышел на балкон.
Алиса печально положила трубку телефона и уставилась на его силуэт.
- Что же нам делать? - спросила она.
- Что, что? Пойдем побираться вот что, - продолжал кипятиться Борис.
- Может, попробуем дать здесь концерт? - нерешительно предложила девушка.
- Ну, конечно, чтобы нас загребла местная полиция и в двадцать четыре часа попросила убраться из страны. По туристической визе работать не разрешается, легче тебя кому-нибудь продать.
Алиса надула губки и отвернулась.
Володя нехотя потянулся на кровати и, заложив закладкой книгу, обернулся к ребятам:
- У меня есть одно предложение, но я не знаю, как вы к нему отнесетесь.
- Да, ладно, валяй, - с безразличием ответил Борис, закурив сигарету.
- Тут есть недалеко большой дом одного Тибетского Ламы. В этом доме вместе с ним живут некоторые его ученики, есть даже из России. С одним из них я сегодня случайно на рынке познакомился. Так вот, в принципе, пока не придут деньги из Москвы, мы можем пожить там.
- Ты думаешь, нас там ждут с распростертыми объятиями? Мало ли здесь бездомных бродяг, не будет же Лама селить всех подряд к себе домой, - высказала свои сомнения Алиса.
- Да, ты права, кого попало, он там не селит, а селит только своих учеников, значит, мы должны сказать, что приехали к нему учиться. Этот парень из России, его зовут, кстати, Андрей, сказал, что Лама очень добрый и нам вряд ли откажет.
Борис на минуту задумался, явно прокручивая в голове этот, на первый взгляд зыбкий, вариант.
Алиса встала со стула, прошлась к окну, потом обратно, остановилась посреди комнаты и спросила:
- А ты точно уверен, что стоит ему так сказать? Они, я слышала, ясновидящие, могут сразу раскусить, что это не правда.
- Да, какие они ясновидящие, - махнул рукой Володя, опять открыв отложенную книгу, - это может, только в прошлом веке было, да и то не всегда, а сейчас они только философию преподают да священные тексты читают.
- Ну, в принципе, нам все равно деваться некуда, почему бы ни попробовать? - наконец-то отозвался с балкона Борис, небрежно сплёвывая вниз.
На этом и порешили.

Алиса была словно вылеплена из мягкого нежного теста. Чуть припухлые белые щечки с нежным румянцем, вздернутый носик над сладким овалом губ и большие добрые глаза, слегка с зауженными уголками, словно это был маленький намёк на далёкое Монголо-Татарское Иго, на скорую руку помеченное в далёких предках, и запоздало обозначенное на чисто русском лице.
В её волосы с претензией на обрусевшую Африку, были вплетены в разноцветные синтетические косички, составляющие все цвета радуги, а огромный берет, делал её голову похожей на шляпку гриба, а худенькое стройное тело на его тонкую ножку. Напрасно, старался Борис вылепить из неё рок-леди, её сущность никак не поддавалась ни вычурной экстравагантности, ни профессиональной манерности с обязательным надменным выражением глаз. В их рок-группе она почему-то все равно оставалась, похожей на маленького беленького ягненка среди стаи рокеров-волков. И было удивительно, когда в чёрных подвальных клубах ночной Москвы, неожиданно на сцену выходил этот нежный ребёнок и нарочито грубым голосом начинал петь о чём-то явно имевшем смысл, но из-за грохота ударных и гитар, еле улавливаемый подвыпившими и обкуренными посетителями.

- Алиса, - своим грубоватым голосом кричал Борис.
И она, склонив голову, совсем по-восточному смиренно, спрашивала:
- Что?
- Ты куда дела мои носки? Я же тебе сказал, чтобы ты заранее их положила мне на тумбочку.
- Прости, я совсем забыла. Они под кроватью, - также смиренно отвечала она, и шла их вытаскивать.
Борис был её самый близкий друг, покровитель и почти брат, в одном лице. Личность он являл собой очень оригинальную, казалось, что его главной жизненной задачей было всё подвергать скепсису, тщательной и доскональной проверке, и открытому недоверию. Можно было подумать, что, начиная с самого своего рождения, он уже не верил в реальное существование места, где он родился, не доверял людям, которые его родили, и в довершении ко всему, не до конца верил даже самому факту своего рождения.
Так или иначе, где бы он ни появился, он неизменно начинал быстро обнаруживать все минусы и недоработки, что являлось для него главным доказательством зыбкости человеческого бытия и прямое несовершенство самой жизни.
Но и это было полбеды, основная опасность исходила от его огромнейшего влияния на Алису, которой он иногда давал разные смешные прозвища. 
Так вот о влиянии. Влияние было самое разнообразное, казалось, что Борис от доброты душевной, хотел, как можно больше показать юной певице прелесть его подьездно-тусовочной юности. Начали они с испробования всяких доселе Алисе невиданных маленьких закрученных в бумажечки дымящих растений, которые вызывали головокружение, и прыгающие разноцветные шарики, которые появлялись почти из неоткуда и заполняли темное холодное пространство прямо перед её глазами. И Алиса начинала безудержно смеяться, есть варенье, которое почему-то становилось слаще или ходить по комнате, надавливая на стены и тем самым, пытаясь увеличить тесную жилплощадь.
Так же он, отбрасывая свои длинные пряди волос, предусмотрительно смазанные маслом от внезапного выпадения, показывал с важным видом Алисе всевозможные фокусы с картами и чёрными шляпами, и девушка, хлопая своими удивительно, не по-московски, чистыми глазами, готова уже была ввести его на пьедестал мага и волшебника. И когда он с серьезным видом объявил, что они едут вместе в таинственную Индию, Алиса была покорена навсегда и бесповоротно.
Благородных и культурно воспитанных родителей Алисы, которые были известными артистами и в элитных кругах Москвы имели весомый авторитет, эта странная дружба таких непохожих людей вводила в явную тревогу и заставляла пребывать в постоянном напряжении. И если бы ни талант Бориса, который выбивал на своих ударных неимоверные брейки, дополнявшиеся мощным груфом, и которого зачарованная публика уже сравнивала со знаменитым Дэнисом Чемберсом, то с их стороны были бы предприняты гораздо действенные меры, чтобы этой дружбы не стало.
Но, однако, дружба, несмотря на это, как будто всем смертям назло, всё больше крепла и процветала. И она была уникальная в своём роде, даже закадычные тусовочные друзья удивлялись и умилялись, этим необычным отношениям. И довершалась она еще и тем, что между ними старательно сохранялась свобода отношений. А это значило, что и Борис и Алиса не были ограничены в выборе поклонников, и не было границ в разнообразии их чувственно-любовного опыта. Поэтому их часто можно было видеть вместе с новыми подружками Бори и друзьями Алисы одновременно и, как правило, за одним столом. И не редко, когда их настигали душевные бури и волнения, они плакались друг дружке в жилетку, жалуясь и испрашивая совета в той или иной амурной ситуации.

                2.

На следующий день, одевшись поприличнее и взяв на прокат у Андрея белые ходаки, они рано утром прибыли в дом старого Тибетского Ламы.
Дом был огромный и не совсем ухоженный. Люди всевозможных национальностей то и дело сновали взад и вперёд, выполняя с важным видом какие-то поручения, другие же просто слонялись, явно не зная на что убить драгоценное время.
Алиса, Борис и Володя  как никогда скромно сидели в приёмной и ждали обещанной встречи.
Через час Лама вышел. Он был на редкость для Тибетцев высокий, даже можно сказать красивый, и с нескончаемой светлой улыбкой, которая казалось никогда не уходила с его моложавого не по годам лица.
- Ну, что молодые люди, с чем пожаловали? - спросил он их, хитро прищурившись.
Борис, как лидер, только хотел начать и Лама перевёл вопрошающий взгляд в его сторону, но тот почему-то тут же смутился и не начал. Володя тоже захлопал своими выгоревшими ресницами. Тогда Алиса укоризненно посмотрела на них, откашлялась как перед выступлением и сказала:
- Вы знаете, мы приехали изучать Буддийскую философию, - а потом еще тихо добавила, - и хотели бы пожить в Вашем доме.
Монах из Бурятии стал неспеша переводить.
- Что ты мелешь! - зашипел на неё Борис, - Надо сказать, что узнали, что он хороший мастер и приехали именно к нему учиться.
- Да, но мы даже не знаем, чему он учит, - прошептала тихо она, а потом виновато посмотрела на Ламу и твёрдо сказала, - Мы к вам приехали.
- Да? - сделал наигранно удивлённое лицо Учитель.
Он с интересом разглядывал их прилично-рокерский вид в вперемешку с хипповскими феничками, и Алиса, сжавшись, изо всех сил пыталась спрятать свои выбивающиеся из под берета африканские косички.
- А что же вы знаете о буддийской философии? - спросил Лама.
Ребята опять застыли, но Володя, порывшись в своих кладовых памяти, пришёл на помощь:
- Буддийская философия говорит, что весь мир - это есть страдание, и что можно преодолеть эти страдания и достичь Абсолютного Счастья. И что есть даже специальные тайные Учения, чтобы это сделать. Вот за этими Учениями мы и приехали.
- Вы действительно уверены, что мир - есть одно сплошное страдание? - засмеялся Учитель.
Но, судя по лицам ребят, они не только не были в этом уверены, они казалось, наоборот, очень удивились такому возмутительному высказыванию своего друга. И подумав, что тот что-то напутал, сердито смотрели на Володю. И Володя тоже как-то усомнился в этом:
- Нет не сплошное, наверное, частичное, - вымолвил он, вспомнив, что там были еще по этому поводу какие-то поделённые на части разъяснения.
Лама опять засмеялся, а монах из Бурятии осуждающе покачал головой.
- Ну, ладно уж, - произнёс мягко Учитель, - Вам действительно сейчас трудно, поэтому можете пожить с недельку у меня, а заодно поизучать "Специальные тайные Учения, по преодолению страдания".
Он медленно встал из кресла и что-то сказав на Тибетском подошедшей женщине, вышел из комнаты.
Тибетянка обвела их недовольным взглядом, словно для неё было совершенно понятно, что всё это лишь разыгранное шоу, и велела следовать им за ней.

Продолжение в книге "Индийская рапсодия" Продаётся в Интернет-магазинах.