Троил и Крессида, 2-3

АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Военный лагерь греков. Перед палаткой Ахилла.

(Входят Терсит.)

ТЕРСИТ:
Ты в лабиринте ярости плутаешь,
И выхода, по-моему, не знаешь.
Ужели карта верная Терсита
Слоном Аяксом будет перебита?
Он бьёт меня, а я – смеюсь в ответ.
Ужель альтернативы вовсе нет?
Хотелось бы совсем наоборот:
Я – бью, он, усмехаясь, корчит рот.
Ну, погоди же! Дьявола найму!
И на обидчика накликаю чуму.
Коль зло победу ныне не сулит,
То тактику поправить предстоит.
На пике гнева, на исходе сил
К врагам ещё добавился Ахилл.
Ведь эта пара хочет Трою взять,
Не быть тому! А Трое – процветать!
Олимп великий!
Божество Меркурий!
Лиши ума потомков злостных фурий.
О, небо, небо!  Буду очень рад,
Коль сдохнут мухи в паутине лат.
Еще, клянусь, молиться не устану:
Зову беду я греческому стану.
Пусть костоед всю эту падаль губит,
Он убивает тех, кто юбки любит.
Молитвы, дьявол зависти, прими!
На том – аминь!
Не так уж и дела плохи!
Как думаешь, Ахилл?

(Входит Патрокол.)

ПАТРОКОЛ:
Кто там перед палаткою стоит?
Похоже, похамить пришёл Терсит

ТЕРСИТ:
Будь ты хотя бы мелкою монетой,
Давно бы уж тебя я сжил со света.
Возмездие господь предусмотрел:
Безумие и глупость – твой удел.
Подругою пусть будет паранойя,
А здравый смысл обходит стороною.
Ты верен страсти, похоти ты люб,
Воскликнет смерть: Какой красивый труп!»
Хоронит смерть болезнью искажённых,
Измученных, убитых, прокажённых.
Аминь! Аминь! Сколь я наговорил.
Скажи, Протокол, где сейчас Ахилл.

ПАТРОКОЛ:
Ты, набожник,  и стонешь, и вздыхаешь,
Ужель себя молитвам посвящаешь?
Да ты «аминь», я слышу, говоришь.

ТЕРСИТ:
О, небо, воздыхание услышь!

(Входит Ахилл.)

АХИЛЛ:
И кто же здесь пыхтит?

ПАТРОКОЛ:
Терсит.

АХИЛЛ:
Тебя-то мы, Терсит, не ожидали,
А то б на блюде к трапезе подали.
И кто ж Агамемнон скажи, уродец?

ТЕРСИТ:
Полководец.
Скажи, Патрокол, кто такой Ахилл.


ПАТРОКОЛ:
Он – господин твой! Будет, есть и был.
Ответь теперь ты нам, что ты такое сам?

ТЕРСИТ:
Кто знает и внутри, и около
Всю подноготную Патрокола.
И заключу: не знаю гаже.
Ты сам-то о себе, что скажешь?

ПАТРОКОЛ:
Но, коли знаешь, не молчи,
От немочи скорей лечи.

АХИЛЛ:
Давай же, не тяни, целитель,
Души заблудшей потрошитель.

ТЕРСИТ:
Всё расставлю по местам,
И каждый пусть рассудит сам.
Агамемнон – власть над Ахиллом,
Ахилл  же – надо мною хилым,
Я – для Патрокола мастак,
Патрокол – форменный дурак.

ПАТРОКОЛ:
Скотину разорву я в клочья!

ТЕРСИТ:
Ты помолчи! Терсит не кончил!

АХИЛЛ:
Патрокол, ты не возражай.
Хочу пожать я урожай.

ТЕРСИТ:
Агамемнон, Ахилл, Патрокол
Все – дураки, никто не сокол.

АХИЛЛ:
Не слыхивал такого бреда.
А где же логика? Поведай!

ТЕРСИТ:
Агамемнон уже дурак,
Что все дела Ахилла – брак.
Ахилл же дурень потому,
Что подчиняется ему.
Терсита нет дурнее вовсе,
Прощенья у Ахилла просит.
Патрокол от природы – дуб,
Он только глупым бабам люб.

ПАТРОКОЛ:
Но почему же я дурак?

ТЕРСИТ:
Природа повелела так!
На время смолкни, идиот.
Смотрите, кто сюда идёт.

АХИЛЛ:
Мне разговор любой претит.
Сопроводи меня, Терсит.

(Уходит.)

ТЕРСИТ:
Как мир запутался сегодня в плутовстве,
Забыли о приличьях и родстве.
Спор меж эллинами – троянцами разбужен
Распутной бабой, рогоносцем – мужем.
Ах, до чего же расцвело паскудство,
Коль алой кровью платят за распутство.
Не будет нам в проклятиях отказа!
Да порази виновников, проказа!

(Уходит.)

(Входят Агамемнон, Улисс, Нестор, Диомед и Аякс.)

АГАМЕМНОН:
А где Ахилл? О нём, какие слухи?

ПАТРОКОЛ:
В палатке и, по-моему, не в духе.

АГАМЕМНОН:
Оповести его, что мы явились,
И скажем прямо: очень удивились,
Когда средь прочих пакостных вещей
Послов моих он выставил взашей.
Достоинство пред ним не унижая,
Я хлопочу над общим урожаем.

ПАТРОКОЛ:
Спешу исполнить вашу волю
Всё высказать ему изволю.

(Уходит.)


УЛИСС:
Ужели болен? Это – ново.
В дверях палатки выглядел здоровым

АЯКС:
Недугом львиным заражён:
Гордыней мозг его сражён.
Хандру ему вы можете простить,
Но гордость невозможно исцелить.
Пусть объяснит он, почему таков.
Позвольте, государь, на пару слов.

(Отводит Агамемнона в сторону.)

НЕСТОР:
Чего-то изменилось в нём,
Что он затявкал кобелём.

УЛИСС:
Ахилл шута его сманил.

НЕСТОР:
Ужели же Терсита?

УЛИСС:
Злослова, паразита.

НЕСТОР:
Замкнётся он теперь совсем:
Как рыба станет глух и нем.

УЛИСС:
Есть у Аякса ныне повод
Ахилл жалить, словно, овод.

НЕСТОР:
Пусть будет именно всё так:
Разлад меж ними – добрый знак.
Не стоит дружба ни черта,
Коль страшен ей укус шута.

УЛИСС:
Скрепляет дружбу мудрость,
А гробит – мысли скудость.
Ко времени явился тут
Уладить дело мудрый шут.
Пусть сами разбираются.
Патрокол возвращается.

(Возвращается Патрокол.)


НЕСТОР:
Ахилла нет, однако.
Бастует забияка.

УЛИСС:
Что здесь воскликнешь, други, что ж! –
Для реверанса слон негож.

ПАТРОКОЛ:
Ахилл не хочет вам мешать,
Гуляя в стане, отдыхать,
Вам это – развлеченье
А для него – мученье.
«Полезно вам, - Ахилл сказал,
Переварить, что бог послал».

АГАМЕМНОН:
Ответы, как один, похожи:
На крыльях дерзости, и всё же –
Они не застилают взор,
Он – над гордыней как укор.
Гневить я не желаю бога:
Достоинств у Ахилла много.
Но, добродетели забыв,
Сменил он песню и мотив.
И важен фрукт, да несьедом –
Грязь заскорузлая на нём.
Поди-ка гордецу скажи
Пусть в ножны уберёт ножи.
Учтивость гордости не ранит,
И ростом ниже он не станет.
Ведь я позора не пугаюсь,
Что до Ахилла унижаюсь.
Он возомнил, что будто слава,
Имеет на Ахилла право,
А я – пристроился к нему,
И с головы венец сниму.
Пора ему уже узнать:
Такому факту не бывать!
Иди, и пусть Ахилл услышит,
Коль занесётся неба выше,
Свалившись, он уже не встанет,
И слава от него отпрянет.
Ядро без пушки – просто хлам,
Оно не пригодится нам.
Любой пигмей с огнём таланта
Ценнее сонного гиганта.
Из песни слово не роняй,
И всё Ахиллу передай.

ПАТРОКОЛ:
Мотива я не искажу,
Всё, как велели, расскажу.

(Уходит.)

АГАМЕМНОН:
Здесь передача слов пуста,
Ценнее речь из уст в уста.
Идите кто-нибудь к нему,
За горло надо брать чуму!

(Улисс уходит.)

АЯКС:
Да кто же так его вознёс,
Что стал он выше, чем колосс?

АГАМЕМНОН:
Что взять с него, коль он убогий?
И это видят, слава богу.

АЯКС:
Похоже, он вообразил:
Аякса в схватке победил.

АГАМЕМНОН:
Кто б смел такое отрицать!

АЯКС:
Вы так намерены считать?

АГАМЕМНОН:
Не я считаю, он считает.
В мечтах  любого побеждает.

АЯКС:
В поддержке отказали мне,
И на его вы стороне?

АГАМЕМНОН:
Скажу, Аякс, я окровенено:
Ему ты – ровня, несомненно.
Силён, как он ты, и умён,
К тому же – тактом наделён,
Чем наш Ахилл не обладает.
Тебе он в этом уступает.

АЯКС:
Откуда гордость у людей?
Я в плен не отдавался ей.



АГАМЕМНОН:
Ты – чист душою, думой светел,
И потому её не встретил.
А тот, кто с гордостью играет,
Себя тихонько пожирает.
Он в самого себя глядится
И, надуваясь, так гордится,
Что может лопнуть ненароком,
Разумным послужив уроком.

АЯКС:
Подобно жабам гордяки,
И я сжимаю кулаки!

НЕСТОР (в сторону):
О гордецах Аякс так судит.
Не странно ль, что себя он любит?

(Возвращается Улисс.)

УЛИСС:
Ахилл на завтра – не боец.

АГАМЕМНОН:
Чего ж боится молодец?

УЛИСС:
Он не боится ничего.
Хандра замучила его.
Всё остальное для Ахилла –
Неинтересно и немило.

АГАМЕМНОН:
Не внял он царскому указу!
Я потакать ему обязан?

УЛИСС:
Не знаю, как вам и ответить.
Ведёт себя подобно детям.
Он сам с собою рассуждает:
Задаст вопрос, и отвечает.
Так он при этом величав,
Что свет горит в его очах.
Он несказанно изменился:
Умом, похоже, повредился.

АГАМЕМНОН:
Так пусть к нему Аякс пойдёт,
Он общий с ним язык найдёт.
Иди, Аякс, в шатёр Ахилла,
Отказа нет тому, кто – сила.

УЛИСС:
Агамемнон, сказать осмелюсь,
Что на успех я не надеюсь.
Мы результат получим с вами,
Когда они столкнутся лбами.
Ведь тот, кто гордостью надут,
Не даст взойти на свой редут
Герою, схожему ему,
Ахиллу ровня ни к чему.
Как не судите вы, а всё же –
Аякс Ахилла нам дороже.
Не может тот, кто носит лавры,
Позволить замолчать литаврам
Лишь потому, что сам Ахилл
Себя колоссом возомнил.
Я против этого визита,
Мы потакаем паразиту,
В Ахилле гордость умножаем,
И тем Аякса унижаем.
Не изменить созвездье Рака,
Надменно светит забияка,
Как будто он – Гиперион.
Пусть Зевс Ахиллу громом грянет,
Перед Аяксом он предстанет.

НЕСТОР: (в сторону Диомеда):
И к месту лесть и ко столу.

ДИОМЕД (в сторону Нестора):
Он молча принял похвалу.

АЯКС:
Настал ответственный момент:
Кулак – мой главный аргумент.

АГАМЕМНОН:
Стой! На тебе же нет лица!

АЯКС:
Я урезоню гордеца.

УЛИСС:
Нет! Даже, если преуспеешь,
Ты рисковать собой не смеешь

АЯКС:
Ну, согласитесь, наконец,
Что он – тупица и наглец.

НЕСТОР:
На дрянь не подбирает слов,
А поглядеть: и сам – таков.

АЯКС:
Средь нас ему и места нет.

УЛИСС:
Ругает ворон чёрный цвет.

АЯКС:
Ему я выпущу кишки!
Готовь, кухарка, потрошки!

АГАМЕМНОН:
Дурному разум нипочём:
Больной задумал быть врачом.

АЯКС:
Когда б, как я, все люди, рассуждали.

УЛИСС:
Они бы думать вовсе перестали.

АЯКС:
Когда б со мной задумал он шутить,
Я б меч его заставил проглотить.
Неужто гордость будет править миром?

НЕСТОР:
Когда бы так и ты бы был кумиром.

УЛИСС:
А в раже – и не последним даже.

АЯКС:
Не выношу Ахилла на духу.
Я измельчу негодника в труху.

НЕСТОР:
А ну-ка масла в печку подливайте,
Остыть его запалу не давайте!

УЛИСС (в сторону Агамемнона):
По-моему, вы слишком огорчились.

НЕСТОР:
Напрасно мы в проблему углубились.

ДИОМЕД:
В дружинах – наше воинство и сила,
Достаточно героев без Ахилла.


УЛИСС:
Хвалить в глаза не принято у нас,
Но есть в рядах герой такой сейчас,
А потому пока что помолчу,
Спугнуть я это диво не хочу.

НЕСТОР:
Ты затянул неправильный мотив:
Не так он, как Ахилл, честолюбив.

УЛИСС:
Ты откровенно занижаешь таксу:
По храбрости нет равного Аяксу.

АЯКС:
Забудьте же про этого засранца!
Как жаль, что он не в образе троянца!

НЕСТОР:
Ни наяву, друзья, и ненароком
В Аяксе не увидите пороков:

УЛИСС:
Не горд…

ДИОМЕД:
На похвалы не жаден…

УЛИСС:
Упрям он в меру…

ДИОМЕД:
И добру поваден…

УЛИСС:
Благодарить нам надо небеса:
Господь Аякса во время послал.
Зачавшему и матери хвала,
Что воина такого родила.
Наставникам твоим спасибо скажем,
Да и талантам тоже не откажем.
Ты – наш кумир, и подлинный герой
Бессмертьем Марс поделится с тобой.
Милон, быков таскавший на спине,
Тебе достойный конкурент вполне.
Я б промолчал, но объявляю вслух:
Твой ум – скала на страже всех заслуг.
Наш Нестор ум обрёл уже с летами,
Но будь он молод, как Аякс, годами,
Хоть это и звучит нехорошо,
Аякса бы умом не превзошёл.
И как бы Нестор в лидеры не рвался,
Он равным бы с Аяксом оказался.

АЯКС:
Позволь тебя отцом мне называть.

НЕСТОР:
Почту такое, сын, за благодать.

ДИОМЕД:
Отныне он тобой руководит.
Направит ум, а сила – победит.

УЛИСС:
Нет смысла нам здесь боле оставаться.
Олень Ахилл решил в лесу скрываться.
Пора совет военный собирать,
К утру окрепнет новой силой рать.
Вот наш боец, я равного не вижу,
Победа с каждым подвигом всё ближе.

АГАМЕМНОН:
Совет! Совет!
Ахилл – в лодчонке ныне.
Наш чёлн летит, его – погряз в пучине.

(Уходя.)