Приобщение к Анании Ширакаци

 

 
     Светильник точных наук, который мы
     видим в руках Анании Ширакаци в VII
     веке… еще продолжал мерцать в
     скромном армянском кругу столицы
     Византии в преддверии краха империи.
               
              Николай Адонц,  "Исторические исследования"               
               


               
                Анания Ширакаци,
                отец Галуст и Иосиф Орбели

В холодные декабрьские дни сумеречного 1917 года в Петрограде на Васильевском острове уже в неотапливаемой типографии Российской Академии наук, в наборном цеху, работал молодой армянин, весьма известный в русских археологических кругах. В течении всего упомянутого года он, пользуясь расположением метранпажа типографии, посвящал свободное от преподавание время освоению навыков наборного дела, чтобы в точности передавать в публикациях свою коллекцию тщательно скопированных средневековых армянских надписей на камнях, содержащих лигатуры.

 Это был Иосиф Орбели(1887-1961), младший из трех братьев Орбели, получивших высшее образование в столице Российской империи, второй, после Николая Адонца(1871-1942) армянин, окончивший Петербургский университет по двум факультетам – восточных языков и историко-филологическом, – со студенческих лет привлеченный Николаем Марром(1864-1934) к участию в раскопках средневековой армянской столицы Ани(IX-XIV вв.), где быстро стал  N2, а по эпиграфическим и музейным вопросам и N1.

    Иосиф еще не знает, что в скором времени будет назначен  директором этой самой типографии, знаменитой своим бесценным собранием восточных, в том числе армянских шрифтов, и спасет ее от обычного для революционного  времени разрушения и растаскивания, станет хранителем, а затем директором одного из великих музеев мира – Эрмитажа, и сумеет уберечь его сокровища в годы страшной  Ленинградской блокады, а в конце переломного года войны будет избран первым президентом Академии наук Арм. ССР.

 На Восточном факультете преподавал замечательный арабист, который никогда не бывал в странах, где живут арабы, и крупный ориенталист, который признавал в качестве источника знаний исключительно библиотеку, между тем как Орбели нуждался в непосредственном общении с предметом исследования, осязании его – тогда он мог  в публикации передать эту древность как никто другой.

 Вот и сейчас у него на руках рукопись, составленная на основе  “осязания” самодостаточного фрагмента из первого армянского учебника по арифметике, написанного в  VII веке н.э. Ананием Ширакаци – любознательным армянским умом, овладевшим искусством точного письменного счета в алфавитной системе записи чисел и египетских дробей(с числителем равным единице), принятой в античные времена и в средневековье.

 Напомним читателю, что в раннехристианские времена предавались забвению блестящие интеллектуальные достижения античности, как наследия язычников; были практически уничтожены останки знаменитая Александрийской библиотеки, содержащей сотни тысяч рукописных книг, приглушались проявления индивидуальности, в согласии со словом Христа –  Кто хочет за мной идти, тот пусть отвернется себя, – люди  не знали своего возраста, жили эмоциональной жизнью и не нуждались в точных расчетах.

 Упомянутый  фрагмент представлял собой 24 арифметические задачи текстового характера, академически выверенную публикацию которых, по двум удачно дополняющим друг друга спискам из Эчмиадзинского собрания древних армянских рукописей, осуществил в  1896 году в многопрофильном журнале “Арарат” замечательный арменист, член монашеского братства Св. Эчмидзина, Галуст Тер-Мкртчян(1860-1918), сопроводивший публикацию содержательным комментарием.

 Исключительность фрагмента состояло в том, что почти каждая из задач представляла собой миниатюру, способную также дать пищу филологам и историкам, а в целом создавал впечатление об авторе, как “коллеге из другого колледжа”.

 Орбели, как филолог, специализирующийся в области древнеармянского(грабара), древнегрузинского и курдского языков,  решил сделать упомянутый фрагмент доступным  значительно более широкой аудитории читателей;

 Он перевел текст задач на русский язык в свойственном ему стиле, позволившим передать аромат грабара, сохранил в переводе необычные для читателя термины и названия, разбил богатый словник оригинала на 17 разделов, озаглавив каждый раздел по признаку общности, например, “Меры и монеты”, “Математические термины” и т.д., и собрал их в Указателях, поручил своей жене, учительнице математики, проверить и уточнить решения задач, передавая там, где надо, количественные числительные, записанные в оригинале в алфавитной системе, порядковыми, и, что существенно - обогатило замысел, сопроводил каждую задачу параллельным текстом на грабаре.

 В качестве эпиграфа к фрагменту Орбели использовал признание Ширакаци уже в другой, дошедшей до нас рукописи, где последний пишет о своем становлении. В темпераментном переводе Орбели это признание звучит так:

 “И сильно возлюбив искусство числительное, помыслил я, что без числа никакое рассуждение философское не слагается, всей мудрости матерью его почитая”.

 Орбели набрал почти весь текст рукописи, сверстал и художественными рамками оформил сраницы. Небольшого формата книжка, объемом в 80 сраниц, озаглавленная “Вопросы и решения вардапета Анания Ширакца, армянского математика  VII  века”, увидела свет в 1918 году, уже после смерти о. Галуста, и стала раритетом.

 Спустя почти полувека эту книжку обнаружил известный советский  переводчик  Юлий Данилин, вкус и труд которого обогатили русскоязычные книжные полки целым рядом великолепных жемчужин из моря зарубежной занимательной математической, естественно-научной и научно-фантастической прозы.

 Восхищенный содержанием и полиграфическим исполнением книжки, он посвятил ей статью  в одном из номеров ежемесячного журнала “Знание-сила”, обильно проиллюстрировав ее задачками. В статье автор  рекомендует астронавтам, участникам будущих длительных межпланетных перелетов, включать эту книжку в стопку книг, которую они возьмут с собой.

 “Мы хотели бы обратить внимание на один задачник, способный удовлетворить самым изысканным вкусам и дать пищу для размышлений, которой хватило бы не только на сравнительно короткий перелет на Луну, но и на гораздо более продолжительное космическое путешествие… Быть может, кто-нибудь, устав от созерцания звездной бездны, отвернется от иллюминатора и, достав из портфеля тетрадочку “Вопросов и решений”  Анания Ширакца, в который раз погрузится в созерцание милых его сердцу задач”.
 
 Ниже мы приведем несколько задач Анании Ширакаци в переводе Иосифа Орбели. Вне упомянутой книжки они не теряют своей привлекательности, но теряют в магии, позволяюшей “открыв при свете  лампады книгу, приглашать в друзья людей невидимого мира”.

 Читатель, пожелавший стать на время учеником Ширакаци должен пытаться решать задачи, не прибегая к привычной нам арифметической и алгебраической символике.

 Ответ, если он в виде смешанной дроби, необходимо представить в виде целой части и ряда египетских дробей, что требует знания или придумывания специальных приемов. Например, обширный ответ к Задаче  N22 в переводе Орбели  начинается так: “Первому – один и половину и пятую и десятую и пятьдесят пятую…”.

 Заметим, что ум человека, который живет в современном мире, где приняты позиционная десятичная система записи чисел с помощью так называемых арабских, а на самом деле индийских, цифр и определенная символика, позволяющая производить действия над ними, формируется иным образом, чем у человека, усваивающего алфавитную непозиционную десятичную систему. И тем не менее…

ЗАДАЧА N8. “Во время восстания армян против персов, когда Заурак Камсаракан убил Сурена, один из азатов армянских отправил посла к персидскому царю, чтобы доложить ему эту печальную весть; он проезжал в день по пятьдесят миль; когда узнал об этом, спустя пятнадцать дней, Заурак  Камсаракан, он отправил погоню вернуть его; гонцы проезжали в день по восемьдесят миль. Итак, узнай, во сколько дней они могли нагнать посла”.

ЗАДАЧА N9. “Была у Камсараканов охота в Гэне; захвачено было много дичи, и мне прислали, как долю добычи, кабана; так как он был чудовищен на вид, я взвесил его, и оказалось, что внутренности его составляли четвертую часть его веса, голова десятую часть, ноги двадцатую, клыки девяностую, туловище его весило двести двенадцать литров. Итак, узнай, сколько всего литров весил кабан”.

ЗАДАЧА N14 “Было вино, сдобренное розой, в одном карасе, и были три каменных кувшина, и приказаля перелить в них вино; один вместил третью часть вина, другой шестую, а третий – четырнадцатую; а остальное вино перелили в другие сосуды, и составило это пятьдесят четыре паса. Итак узнай, сколько всего было вина”.

ЗАДАЧА N19. “Один муж зашел в три церкви и просил Бога в первой: “Подай мне столько, сколько у меня есть, и дам я Тебе двадцать пять дахеканов”. И во второй церкви так же просил он и дал двадцать пять дахеканов, так же и в третей, и ничего у него не осталось. Итак, узнай, сколько у него прежде было”.

ЗАДАЧА N22. “Фараон, царь Египта, праздновал день своего рождения, и обычай был у него раздавать в тот день десяти вельможам, по достоинству каждого из десяти, сто карасов сдобренного ладаном вина. Итак, раздели это сообразно достоинству всех десяти”.

               
                На современном армянском

 В 1979 году изд-во “Советакан грох” в серии “Древние армянские авторы” выпустило томик, вобравший в себе выверенные и в разное время опубликованные рукописи Анании Ширакаци в переводе на современный армянский язык(перевод и примечания А.Г. Абрамяна и Г.Б. Петросяна). Книга ценна своей полнотой, но полиграфичекое ее исполнение и отсутствие параллельных текстов на грабаре не располагают к интимному процессу чтения.

 Со страниц этого томика Ширакаци предстает перед читателем как соотечественник, страстно увлеченный возможностью своего ума понимать, как математик-вычислитель, как научный редактор античного наследия по вопросам космографии и естествознания, как хронолог, хранитель мер и весов, наконец как ученый, способный популяризировать знание.

 Он оправдывает свое желание задавать вопросы и тем самым познавать мир и Бога, ссылаясь на Соломоновы изречения: “Обрети мудрость и осуждай  невежество как порождение тьмы” и “Ты отверг знание, а я тебя отвергаю”.

 Странствуя в молодые годы в поисках учителя, Анания нашел в Трапезунде очаг знаний в доме грека Тюхика, владеющего армянским языком, у которого учились дети знатных византийцев, и скоро стал любимым учеником: “Вардапет Тюхик полюбил меня как сына и поверял мне все мысли свои”. Через восемь лет учебы  Анания возвращается на родину с благим намерением стать Учителем искусства числительного для своего народа…

                Вардапет

 По возвращении на родину Ширакаци начал учительствовать по собственной инициативе, без санкции Церкви, и в скором времени оказался в опале. Недоброжелатели доносили, что такой человек, больше обращающийся к уму, чем к Богу, скорее подарок дьявола народу.

 Покровительство могущественного клана Камсараканов, ценящих практические знания Ширакаци, еще более усилило недовольствие Церкви самовольными действиями Анании, желавшего передавать свои знания ученикам. Слово ему самому, дожившему до глубокой старости, но умершему в безвестности:

 “И я, ничтожнейший из армян, изучив эту мощную науку, желанную царям, принес ее в страну нашу, не был никем поддержан, обязанный только своему трудолюбию, помощи Бога и молитвам Св. Просветителя. И никто не поблагодарил меня за труды мои”(перевод К.П. Патканова).

 Тем не менее рукописи, оставшиеся от Ширакаци, чем-то поразили современников. Кто-то позаботился, чтобы они хранились и передавались как Евангелие. Так рукописи попали в руки еще одной светлой армянской головы, высокопоставленного византийского чиновника Григора Магистроса Пахлавуни(990-1058), активно способствовавшего возрождению в Армении античной системы образования.  Последний обратился с письмом к Католикосу Петросу Гетадарцу, в котором просил изменить позицию  Церкви к рукописному наследию Ширакаци.

 Следующий отрывок из сохранившегося письма – метафорическая характеристика последнего, как носителя знания, спустя столетия после кончины: “Ширакаци, подобно трудолюбивой пчеле, собрал в своем улье науки, извлекая их у халдеев, греков и других народов…”

    В результате с рукописей Ширакаци был снят запрет на размножение и переписанные экземпляры осели в библиотеках образовательных центров средневековой Армении  XI-XIV веков, благополучно дожили до времен книгопечатания, когда армяне, создав многочисленные культурные очаги, начали серьезно интересоваться своим рукописным наследием, каталогизировать и выверять его, публиковать наиболее интересное.

 Среди публикаций, привлекших внимание мировой общественности, оказались и упомянутые 24 арифметические задачи, а также цитируемая выше рукопись автобиографического характера, свидетельствующая об уме, в котором задолго до Блеза Паскаля(1623-1662) слились воедино разум и вера.

 В скульптурную композицию Маштоц-Корюн, установленную перед Институтом древних рукописей(Матенадаран) в Ереване, скульптор включил стелу, с высеченными на ней буквами армянского алфавита, но 36 букв расположены не в виде маштоцкой матрицы(начало V века ), где выделена горизонталь(4 строки, по 9 букв в каждой), а в виде матрицы, где выделена вертикаль(4 столбца, по 9 букв в каждом) – так расположил буквы армянского алфавита Анания Ширакаци, для которого вертикаль(Солнце над головой), по-видимому, представлялась более естественной.

 Вопросы, над которыми задумывался Ширакаци, еще долгие века после него были предметом обсуждения. Вот что писал Авиценна(980-1037) о громе и молнии: “Грозу можно видеть и можно слышать. Гром виден в одно время, а слышен в другое, после того, как совершит движение в воздухе и постепенно дойдет до слуха”.

 А вот как освещал это явление Ширакаци в обширной рукописи, опубликованной А.Г. Абрамяном под названием “Космография и теория календаря”: “Причина того, что мы сперва видим огонь, а затем слышем гром, состоит в том, что хотя звук и огонь вместе исходят из облака, мы сперва видим огонь, ибо глаз (воспринимает) быстрее, чем ухо. Глаз может увидеть огонь вдали, когда он исходит из облака, а ухо не может услышать звук вдали, пока он не подойдет близко”.

 Анания Ширакаци встречает нас у входа в Матенадаран. Скульптор изобразил его сосредоточенным на мысли, связанной с парадоксом удерживания антиподов на шарообразной Земле, несущим дух отцов армянской культуры с ее самобытной, своеобразной первоосновой, открытой для заимствований.