Подарок. Глава 16

Ева делала последние штрихи. Получалась неплохая фреска, изображающая морскую зарю. Сейчас она работала над нижней частью изображения, присев на корточки. Они не забывала одергивать свою майку вниз, загораживая поясницу, поскольку поодаль находились Даниэль и Скольд. Моему герою было безмерно приятно осознавать, что сейчас вечерние сумерки пронизывает ливень, а он в это время находится в тепле и уюте своей студии в обществе преприятном. К тому же, они успели с Диксом сделать всё запланированное на сегодня, что касается их творчества. Теперь они вдвоём, сидя на диване, наблюдали за тем, как продвигается творчество Евы. Она почти что не обращала на них внимания, сосредоточенная на своём деле. Но краем уха она услышала, что диалог их зашёл о ней, и начала вникать.

Дикс спросил у моего героя:

- Ты что подаришь своей любимой на день рождения?

- Она говорит, что ей ничего не надо. Поэтому я думаю сам. У меня есть один вариант, - как-то неестественно громко, наверняка, чтоб Ева отчётливо услышала, сказал Даниэль. И тихонько потянулся за листом бумаги, чтоб написать на нём несколько слов. Он растерянно улыбнулся, показывая Скольду это послание. Тот воскликнул, прочитав:

- Что?! Серьёзно?! Так это же прекрасно! Всё к этому и шло!
- Могу я вас спросить, о чём вы секретничаете? – Ева несколько по озорному сверкнула глазами Даниэлю, глядя из-за своего плеча.
 
- Мы? Ни о чём, - простодушно вымолвил тот, как-то невзначай сминая тот листок. Она взмахнула волнами своих локонов, поворачивая голову к своей фреске. И наш герой, и Скольд принялись уже перешёптываться. Дикс сдавленно смеялся:

- Ты сейчас такой тупой был, если честно… А меня пригласишь? А циркачи с дрессированными медведями будут?..

- Да погоди. Это само по себе хорошо. Но идея такого подарка наверняка глупая, - произнёс Даниэль, пододвинувшись к нему ближе, чтоб он всё расслышал.

- Нет, всё очень своеобразно… В твоём странном стиле. Так что, дерзай, - одобрил Скольд его затею. И, чтоб, они с Дани не выглядели такими скрытными и таинственными, он громко сказал отвлечённым тоном:

- Я у сына паука украл. Реветь, наверное, будет. Пусть житейские невзгоды его закаляют. Ха-ха!

И Дикс достал из кармана небольшую игрушку. Это чёрный резиновый паук на шнурке, что заканчивался подушкой. На неё надо было нажимать, чтоб сей милый тарантул мог прыгать по полу.

- Давай попробуем?.. – шепнул Даниэль с улыбкой и кивнул в сторону Евы. У него не имелось никакого плохого умысла. Он просто хотел, чтоб они втроём немного повеселились. Когда у него возникало рвение подурачиться, то его было очень сложно остановить.

- Ну, как знаешь… - сказал Скольд неуверенно. Что ж. Даниэль принялся притворять свою шутку. Он беззвучно поднялся, и украдкой приблизившись к Еве, положил паука на пол. Девушка не вела и ухом. И он сделал так, чтоб это чудовище одним прыжком угодило в палитру у ног Евы. Она потянулась кистью туда, чтоб взять немного краски, но тут взгляд её наткнулся на огромного чёрного монстра. Она вскрикнула и тут же вскочила с места. Она вся выражала громадный испуг. Но скоро он развеялся, поскольку она поняла, в чём дело. Те двое хохотали хором. Но она оставалась серьёзной, укоризненно поглядывая то на Даниэля, то на его друга. Она была зла на них за такой подлог. Дикс еле-еле подавил свой запал и в оправдание проговорил:
 
- Мы проверяли быстроту реакции!

Даниэль же смеялся до слёз, хотя он отлично понимал, что сделал опрометчивое и, быть может, свою Еву смог обидеть. Он, задыхаясь, говорил ей:

- Прости! Прости!.. Я не мог удержаться…

- Ну, знаете ли, - прохладно усмехнулась она и ушла из студии, хлопнув дверью. Да, как бы Ева не была умна и особенна, обычное женское поведение ей не чуждо.
Даниэль тяжело выдохнул. Дикс похлопал его по плечу с такой силой, что чуть не смял кости. Он говорил довольно весело:

- Какой конфуз! Думаю, мне надо ехать. А ты, Велиар, иди и успокой даму. А то никаких циркачей с медведями, свадебного платья из пакетов и солений на праздничном столе вам не видать! И придётся тебе дарить ей на день рождения вместо запланированного конфеты с цветами.

- ...И паука заодно.

Спустя минуту Дикс уже ушёл, а Даниэль закрыл за ним. Когда мой герой находился ещё в парадной зале, то услышал пронзительный вопль Евы, что доносился из одного из коридоров. И в возгласе её был ужас. Неужели что-то приключилось? Неужели Андерс ворвался прям в особняк, пока они были в студии, и теперь его мерзкие и жестокие руки коснулись её? Очертя голову, Даниэль кинулся на её истошные призывы о помощи. Вот дверь на кухню открыта… Она там! Он пулей вбежал туда. Но сразу же он не понял, что случилось. Помещение пустовало, а пол был невероятно скользким. По инерции он проехал вперёд, развернулся и упал на плаху. Перед собой он тут же увидел целую и невредимую Еву, что стояла за открытой дверью. Она улыбнулась, торжествуя:

- Я проверяла быстроту реакции.

И Ева спокойно и изящно присела на гарнитур и через голову поставив бутылку с растительным маслом в верхний шкафчик. Видимо, она что-то неловко из своего положения задела, и всё немалое содержимое повалилось на неё. Её триумф сопровождался не фанфарами, а громом чашек-плошек-кастрюль. Она сделала вид, что ничего не произошло, хотя лицо её сильно обдал смущённый румянец. Даниэль смеялся добродушно:

- Ты лох! И дура ещё.

- Как ты можешь такое говорить?! Это я дура? – изумилась она. Это её окончательно завело. И на кухне началось нечто, что Даниэля безмерно забавляло. Она на эмоциях кинула в него сначала бумажным пакетом с мукой, что ей подвернулся. И началась белая зима. Он только уклонялся от неё, переворачивая стулья и сопровождая всё диким хохотом. И ещё он её подначивал:

- Давай! Кинь в меня сахарницей! Я и так почти торт!

Скоро на полу образовалось некая странная субстанция из варенья, муки, сахара, ложек и разбитых яиц. Куриных. Но от этого плитка не переставала быть скользкой. Даниэль снова упал, свершая очередной манёвр. И, хватая Еву за ноги, заставил её тоже окончательно потерять равновесие. Они были всё в невероятном месиве переведённых продуктов. Лица – не исключение. И они, лёжа так, поняли наверняка всю безбашенность, нелепость и масштаб их первого «скандала». Ева уже была совершенно другой. Она смеялась, пытаясь отдышаться:

- Нельзя так! Ты себе нечего не сломал? Ты в порядке?

В его глазах не было того шутливого настроя. Это совершенно другой взор. И Даниэль молчал. Ещё мгновение – и они кинулись в омуты своей страсти с головой. Это великолепное и всеобъемлющее  безумие сплетающихся рук, трепета, чувств и их губ. И ненароком он стянул с неё майку, выбросил её в сторону раковины и пояснил с искусительной улыбкой: 

- В стирку.

После он продела то же самое со своей вещью:

- Это тоже – в стирку.

И окидывая её взглядом, произнёс:   

- А тебя… Рядом с моей спальней есть ну очень неплохой душ.

Это намерение воспылало, но зарево его затмилось другой вспышкой, что озарила его. Сейчас, когда он видел Еву  во всей беззащитности, в готовности отдать ему нетронутую накопленную нежность, то он не мог принять этого дара. Слишком он неповторим и драгоценен. Даниэль не хотел брать и владеть, как то было множество раз с теми другими женщинами - что-то сейчас было больше и сильнее этих стремлений.

Он сказал ей негромко:

- Будет самая чистая, благословенная ночь. И вот она будет нашей.