Яйца Фаберже Глава XXI

Проверка
Правда всегда остаётся правдой, а ложь становится историей. Никто из историков не говорит, что война – адская, изматывающая тело и душу опасная глупая работа. Не столько физически устаёшь, сколько морально и психологически. Солдаты всех армий мира за все войны ископали землицы столько, что если окопы и траншеи сложить вместе, то до Луны бы дотянулись точно.
- Большинство людей в шинелях не кретины, а мыслящие существа, способные чувствовать и ощущать! - сказал Сергей Кошкин собеседнику.
Того звали Никита Могила, и он очень стеснялся пугающей фамилии. Поэтому Никита постоянно рассказывал смешные истории, связанные с нелепыми фамилиями других людей.
- Армия - это пирамида наоборот, - уточнил он. - Наверху мордатый генералитет, внизу худой солдат.
Могила знал, о чём говорил. Он носил звание капитана, воевал с первого дня войны, пока не попал в окружение под Новгородом.
- Если армию кормить чересчур хорошо, то зачем ей воевать! - мрачно пошутил Сергей. - Так, наверное, считают в генштабе…
Они находились на пересыльном пункте для проверки вышедших из окружения бойцов 2-й Ударной армии РККА. Кормили их отвратительно, поэтому на тему еды особо шутить не хотелось.
- Не будем о грустном, - небрежно отмахнулся Никита. - Вот у меня есть друг детства по фамилии Кислый. Перед войной он женился, избранницу звали Люба. Представь, что у неё было записано в паспорте: Кислая Любовь.
Капитан первым так громко рассмеялся собственному рассказу, что лежавшие на соседних нарах командиры недовольно зашикали на них. Пересыльный пункт был переполнен. Их кое-как втиснули на второй этаж забитого до отказа здания. Проёмы окон были наскоро забиты необрезными досками, отопления никакого.
- Полугодовой опыт войны убедил меня в том, что на войне нельзя людей жалеть, а надо их беречь! - вступил в разговор сосед справа. - Жалеть в данном случае, не копать землянку, всё равно через 2–3 дня мы отсюда уйдём, как-нибудь перебьёмся, а в итоге за одну ночь, если не замёрзнем до смерти, то всё равно утром будем измученными и к войне непригодными.
Сосед в звании майора был спокоен. Его батальон почти в полном составе вышел из ленинградских лесов, что казалось почти чудом.
- Беречь же, это построить землянку, хоть пару часов да поспать, отдохнуть и сохранить боеспособность.
- Кроме того, может быть и бомбёжка, - удачно вставил Кошкин, - и артобстрел, и на голом месте потери будут больше.
- Если зарыться в матушку-землю, то голыми руками нас не возьмёшь...
Народу внутри столько, что здание было прогрето одним их дыханием. Спали так тесно, что чьи-то ноги на себе воспринимали как должное.
- В далёком 1934 году был я студентом и летом поехал в сельхозотряд в Астраханскую губернию. - Могила каждую свободную минуту доказывал, что его фамилия не самая плохая. - У нас в отряде были две сестры с фамилией Хреновы. И как, думаешь, их звали? Надя и Вера!
- Вера Хренова и Надежда Хренова! - одобрительно засмеялся Сергей. - О чём их родители думали?
- Но это ещё не всё, - продолжил Никита, - завхозом в отряде был их однофамилец. Так что у нас был и Хренов завхоз.
Они могли говорить на любые темы, так как вместе проходили уже вторую проверку. После встречи с советским патрулём Сергея отправили в первый сортировочный лагерь. 
- Невесело, но ясно, что высокое начальство решило подстраховаться и перепроверить нас! - буркнул он, попав туда.
- А нам каково – этим никто не интересуется… - согласился сосед, длинный и худой словно жердь. 
Так Кошкин познакомился и подружился с Могилой. Единственное что смущало, это когда кто-то из товарищей говорил ему, что его ищет друг:
- Тебя во дворе ждёт Могила!
Странным был тот фильтрационный лагерь. Началось с того, что прибывших вечером, в него не приняли, а распустили до утра по соседним хатам. Сергей и приятели заселились вместе и проговорили полночи.   
- При неблагоприятных обстоятельствах, перед лицом кажущегося непобедимым врага, который имеет огромное превосходство в живой силе и технике, без поддержки тяжёлого оружия солдат может упасть духом, и сам будет стремиться в плен! - вслух рассуждал майор.
- Скажите это «особистам»… - огрызнулся Кошкин.
Никита высказался громко и ясно:
- При царизме за бегство из плена ордена давали, а здесь… - далее следовало весьма нелицеприятное выражение про советское командование.
Утром пошли к лагерю. Обозначены ворота, стоят какие-то будки контрольно-пропускного пункта. Над ними надпись:
- «Ни шагу назад!»
Стоит охрана с винтовками и никаких заборов, ни деревянных, ни проволочных. Большая территория ограничена кое-где кустами-посадками, а в остальном – пропахана неглубокая условная линия. Предупреждали:
- Выходить за эту условную линию нельзя, покидать лагерь только по пропускам и через КПП.
Ведь основная масса скопившихся здесь людей, жаждущих отправки на фронт, была заинтересована в скорой проверке и безропотно подчинялась всем требованиям.
- Лишь бы быстрее пройти проверку… - наивно мечтали пленники.
Внутри лагеря расположены глинобитные и дощатые бараки. Кое-где были нары, но чаще спали прямо на полу, правда, на соломе.
- Мне думается, что в прошлом это был какой-то животноводческий совхоз! - правильно оценил Никита.
Сергея вызвали к начальству лагеря, дали газеты и поручили проводить политинформации. Это отвлекло от грустных размышлений и тягот выживания. Всё светлое время дня он ходил и проводил беседы. Слушали его внимательно, ведь бойцы долгое время не представляли, что вообще происходит в стране. Вопросы сыпались как горох:
- Брал ли немец Москву? А Сталин жив? Что там в Сталинграде?
Через несколько дней Кошкин был вызван к следователю. Маленькая комнатка, разгороженная плащ-палатками на несколько частей. В каждом углу идёт допрос. Молодой, очень вежливый казах в форме «особиста» первым делом приказал выложить на стол содержимое карманов. Сразу же взял и внимательно изучил удостоверение личности.
- Какое училище заканчивали? - спросил он строго.
Затем подробно допросил об обстоятельствах окружения, где, как долго и с кем находился. Особо его интересовали характеристики и фамилии командиров 2 Ударной армии, детали их поведения, даже привычки. Проверяемый искренне стремился помочь следователю своим откровением. Один только вопрос обескуражил окруженца:
- А почему вы не застрелились?
- В окружении первое время было не из чего…
- Потеряли личное оружие? - осуждающе ухмыльнулся казах.
Все дни болотного сидения вдруг нахлынули на Сергея, и он ответил так, как, видимо, не отвечал никто:
- Дайте мне ваш пистолет!.. Я могу это сделать прямо сейчас. 
Уже в конце допроса, возвращая вещи и документы, следователь прямо сказал, что не сомневается в его честности, но предупредил, чтобы тот готовился к трудностям.
- Строевых мы сразу же уполномочены отправлять в части, но никто не может подтвердить, что вы не были в плену… - сообщил казах на прощание.
Следующим утром раздался сигнал «подъём» и на улицу вывели подразделения, укомплектованные окруженцами. Окружают автоматчиками, дают команду снять новое обмундирование, выдают поношенное и под конвоем ведут на вокзал. 
- Куда это нас? - недоумевали они.
- Может на фронт?
Сначала их охраняли как преступников, но на протяжении длинного и неспешного пути они познакомились с конвоем ближе. Далее везли как обычных мобилизованных. Наконец эшелон приходит в Калинин. Так они оказались на этом пересыльном пункте.
- Отношение к окруженцам меняется к худшему по мере удаления от переднего края… - метко заметил Кошкин.
- Это объяснимо – на переднем крае все понимают, что любой может очутиться в такой беде, может быть, даже в худшем - в плену. - Могила кивнул головой. - Но чем глубже в тыл, тем больше «героев», всё знающих, всем советующих, но никогда под пулями не бывавших.
Время коротали за бесконечными разговорами. Майора через неделю отправили командиром вновь формирующегося полка, а они зависли на надоевшей до чёртиков пересылке, переговариваясь:
- Выть хочется…
Они вышли на свежий воздух и разговаривали, стоя на дороге перед угрюмым зданием.
- Половая Любовь… - неожиданно сказал Никита.
- Ты о чём?
- Так звали одну мою знакомую!
- Опять ты о своём? - скривился собеседник. 
Вдруг рядом с ними затормозил штабной легковой автомобиль, и серьёзный полковник опустил стекло и спросил:
- Как нам проехать к коменданту города?
Могила бросился объяснять дорогу туда, а Сергей стоял и смотрел на заднее сидение машины. Там сидела красивая девушка в военной форме.
- Катя! - громко позвал он.
Девушка встрепенулась, внимательно посмотрела на него и пулей выскочила наружу.
- Серёженька! - бросилась ему на грудь. - Братик родной!.. Живой!
Они торопливо поведали друг другу свои жизненные истории после последней давней встречи. Когда Кошкин сообщил сестре, что попал на Волховском фронте в окружение, Катя переменилась в лице.
- Так вот почему ты здесь…
- Проверяют, проверяют, - капризно буркнул он, - надоело…
Кошкин с кислым выражением лица показал своё внутренне состояние, а потом оживился.
- Раз ты служишь в штабе фронта, то сможешь мне помочь!
- Как?
- Поговори с полковником. Он явно неровно к тебе дышит…
Катя помрачнела и ничего не ответила. Не могла же она рассказать брату о безуспешных приставаниях любвеобильного Лысоконя. Однако брат настаивал, и сестра пообещала сделать всё возможное.
- Пора ехать! - торопил её полковник из салона трофейной машины.
- Как там наши родные? - спросил Сергей.
- Мама с папой и Машенькой были в Сталинграде, - сказала она, садясь в авто, - а Борис остался в Красноармейске. У него всё в порядке.
- Ведь в Сталинграде сейчас ад… - расстроился знающий брат.
- Будем верить в лучшее!
- Их наверняка эвакуировали в Сибирь! - с надеждой заметил он.
- Кстати под немецкой оккупацией наша родная Гатчина получила имя Линдеманштадт в честь генерала Линдемана. 
- Откуда ты знаешь?
- У меня с Борей устойчивая связь по его радиоприёмнику…
Кошкин едва услышал последние слова сестры. Поднимая вихри первого легкомысленного снега, машина лихо умчалась по узкой улице. Катя несколько дней мучилась, размышляя над просьбой брата:
- Как мне уговорить полковника послать запрос на Сергея?
Был один, веками проверенный способ воздействия женщины на мужчину, но она не хотела прибегать к нему. Лысоконь явно обиделся на её постоянные отказы в интимной близости, хотя постоянно брал Кошкину в инспекционные поездки на обширные позиции дивизии.
- Завтра едем в батальон Кошелева, - предупредил он вскоре.
В землянке комбата кроме него размещался начальник штаба батальона Никоненко, младший лейтенант - начальник связи, дежурный телефонист и разбитная фельдшер батальона Лена. Полковник с порога спросил связиста:
- Тебе сколько лет?
- Восемнадцать, - ответил скромный связист.
- Давно на фронте?
- Уже целую неделю. Вчера даже побывал под сильным миномётным обстрелом и не задело…
- А ты хоть раз имел «дело» с женщиной или девицей?
Стыдливая Катя от таких прямых вопросов засмущалась, но без разрешения не могла покинуть помещение.
- Откуда же, меня взяли прямо из класса - и на курсы связистов! - смущённо ответил младший лейтенант. - Ничего я ещё не успел…
- Вдруг прилетит гаубичный снаряд и прощай молодость?
После риторического вопроса он обратился к симпатичной медичке:
- Лена, тебе ведь престижно из юноши сделать настоящего мужика…
- Скольких я уже сделала!
Лысоконь строго на неё посмотрел и добавил:
- Поделись с ним опытом. Обучи, как положено!.. Это мой командирский приказ. Доложишь о выполнении!
Они отправились с командирами батальона в обход траншей. Дело это неблагодарное, особенно в слякотную погоду. От траншеи в тыл делаются ходы сообщения - длинные отводы ко второй траншее, и короткие - во взводные землянки-блиндажи.
- Прислали пополнение из местных, - жаловался Кошелев, - а вокруг сёла переселенцев из Украины.
- И что?
- Жёны каждую ночь приходят на передовую…
У добротных землянок на корточках раскуривали самокрутки взрослые служивые, чтобы табачным огоньком не привлекать вражеских пулемётчиков и снайперов. Значит в этот момент законный муж в землянке получал свой долгожданный «десерт». Их остановили перед входом, стыдливо предупреждая:
- Там до чоловика жинка прийшла.
- Что, зачесалось у неё за неделю? - заругался комбат. - А как же те, которые с сорок первого бедствуют, но терпят?.. Всё равно в карман не напасутся до конца войны.
- Це вы правду кажэтэ, товарыш комбат, - соглашались солдаты, но жёны продолжали приходить.
Перед рассветом они вернулись и застали обитателей землянки комбата спящими. Печь погасла. Лысоконь вспомнил о приказании и спросил:
- Почему не доложили о выполнении?!
Фельдшер Лена усмехнулась и игриво сказала:
- Приказание выполнено с помехами, так как стажёру-связисту приходилось одновременно отвечать по телефону. Конечно, опыта у него никакого, но зато распечатался…
- Учись, как нужно выполнять приказы командира! - сказал Кошкиной полковник и двусмысленно улыбнулся.

продолжение http://www.proza.ru/2015/08/12/13