Тусовка 20

     Я не нашел подходящих для ответа слов, поэтому просто предпочел промолчать, а заодно, мне надо было подумать на предмет…
- Послушай, Эсмеральда, а ты не пробовала его найти через тех, с кем он общается на театральной площади, - пришла мне голову мысль.
- Где общается, - удивленно взглянула на меня женщина.
- На площади, на Театральной. Ну, где собираются все городские неформалы…
- Ты что-то путаешь, у нас в городе нет театральной площади.
- Ага, - рассмеялся я, - ты еще скажи, что у вас в городе театра нет.
- Нет, - удивленно взглянула на меня Эсмеральда, - наш театр всегда ютился в здании заводского ДК. Ты же бывал там, наверное, тысячу раз… 
- Подожди-подожди, а где ты сейчас живешь?
- Что значит сейчас, я, как приехала, так и не уезжала уже. Между прочим, я одна из ведущих актрис нашего театра…
- Я что-то не соображу…
- Ну, Женя, - вполне искренне изумилась Эсмеральда, - ты меня убиваешь, ты забыл, что жил в Вельске?!
- Вельск! Черт возьми, Господи, я идиот, Эсмеральда! Ты представляешь, год назад, я решил съездить в город нашей молодости, но почему-то решил, что это… Господи, о чем я думал?! Что я вспоминал!?
- Женя, ты меня пугаешь…

     Пугаю ее, черт возьми – да я и сам испугался. Такого со мной еще никогда не случалось. И вот сейчас, когда это выяснилось, мне стало непросто не по себе – мне стало совсем плохо…
- Вельск, конечно Вельск…
- Да ладно, - Эсмеральда тоже была удивлена, но удивлена, намного меньше, чем я, - кстати, а что ты делал в…
- Как что, собственно говоря, я хотел встретиться с тобой.
- Да, а зачем?
- Что значит, зачем – просто хотел увидеть тебя…
- Женя, последний раз мы виделись с тобой безумно давно, и если мне память не изменяет, обо всем договорились. Мы, если я правильно все помню, не имели друг к другу претензий и собирались расходиться раз и навсегда… Или я что-то упустила из вида?
- Ничего ты не упустила, - махнул я рукой, просто…, просто… Но вот пришла же ты ко мне сегодня, ошиблась, случайно получилось – не важно. Ты ведь обратилась, а я захотел обратиться к тебя, только год назад…
- Да, конечно, - легко согласилась Эсмеральда, - я как-то все еще не в норме. Просто извини – ни о чем другом, кроме как о сыне не могу думать…
- Да-да, я все понимаю…

     Я дал возможность Эсмеральде достать и закурить очередную сигарету, а потом поинтересовался:
- Послушай, а почему ты не возвращаешься в Вельск, надо же искать мальчишку. Я думаю, в театре бы тебя поняли…
- Конечно, поняли, - кивнула Эсмеральда, - они, собственно говоря, и предлагали, тем более, что я с дублершей здесь…
- Ну, а что же тогда? Наверняка он в городе, у знакомых, каких-нибудь, или у девочки, они же теперь ранние…
- Ну что, ты, Женя, конечно, первым делом моя мама, а потом и я сама, мы обзвонили всех кого только смогли, включая больницы, милицию, ну все такое прочее – Максика нигде нет…
- А может, есть друзья, которых ты не знаешь, - осторожно предположил я.
- Ну, во-первых, таких нет. Я знаю всех его друзей и подруг. А кроме того, я попросила знакомых, из милиции…
- И?
- Максика они не нашли. Зато узнали, Миша Заварзин проговорился, что Макс, месяца три, как, буквально, бредит ММП.

     Что-то мелькнуло у меня в памяти, правда, я не сразу сообразил, что именно. Мне потребовалось закурить сигарету, сделать глоток кофе, и только тогда…
- Послушай Эсмеральда, а не упоминалась ли вместе с этим ММП имя, некой Крысы…
- Крысы?
- Ну, это прозвище одной девицы…
- Людмила. Ее зовут Людмила – она странная девочка, - неуверенно пожала плечами Эсмеральда и пояснила, - я знаю ее, нас Максик знакомил…
- Ты ее знаешь?!
- Да, а что такого, - Эсмеральда повторила жест, - она блаженная бродяжка – ищет лучший мир, только она очень милая девочка…
- Вот черт!
- Да в чем дело, Женя, с чего ты решил, что они связаны?
- Связаны-связаны, будь уверена.
- Вот значит, как…, - задумчиво пробормотала Эсмеральда…
- Послушай, а что еще он рассказывал об этой Крысе, то есть, Людмиле, помнишь?
- Он ничего не рассказывал. Просто привел ее как-то вечером и попросил приютить Людмилу на пару дней. А сам ушел к ребятам. У нас квартира, все равно пустует, я и разрешила – не ночевать же ребенку на улице…
- Эсмеральда, ты меня удивляешь!
- А что такого? Ребенок без крыши, без теплой одежды, с простудой, я что, должна была кусок хлеба ей дать и выпроводить на улицу!?

     В какой-то момент мне показалось, что в мой кабинет вернулась та самая Эсмеральда, которую я знал когда-то давно.
- Эсмеральда, помолчи, пожалуйста. Помогла, накормила, да ради Бога. В этом отношении, ты всегда была странной…
- Что значит странной! Что значит странной! Что это я такого сделала, что ты меня обзываешь странной!?
- Я тебя не обзывал, - я быстро начал отступать – я отлично помнил, что злить мою подругу, было всегда самому себе дороже…
- Она когда в ванной мылась, я ей полотенце подала. Так со мной чуть инфаркт не случился! Худая, как скелет, а по всему телу, царапины и синяки, старые, свежие… Понимаешь? Это ей, видимо, вместо приюта и хлеба, подбрасывали некоторые…

     Что ж, Эсмеральда, действительно изменилась. Повзрослела, потому что, та, молодая, обязательно, указала бы на меня. Не на каких-то там безликих и анонимных «некоторых», а именно на меня… Да и контролировать себя, она стала намного лучше…
- …ну что за привычка заводить, - пробормотала она, дотянулась до моей чашки и сделала глоток холодного кофе, а потом и вовсе попросила, - Женя, а можно и мне кофе?
- Да, конечно…, - я занялся исполнением пожелания Эсмеральды, радуясь, что имею повод отвлечь гостью от этого, очень неудачно начатого разговора…

     Однако, Эсмеральда, и правда, стала другой.
- А ведь ты прав, - неожиданно для меня, произнесла женщина.
- В каком смысле?
- Ну не в том, за который я на тебя накинулась, я про ММП, Людмила мне рассказывала что-то…, Сейчас, подожди, я вспомню, - Эсмеральда прикрыла глаза, а правая рука медленно направилась к лицу…

     Я невольно замер, как тогда, в молодости, если ей суждено было вспомнить, то это должно было произойти до того, как кончики пальцев коснуться виска…
- Да, точно. Она говорила, что ей удалось обнаружить некий проход, где-то в горах, где-то на море… Да-да, и это место она называла ММП, точно, именно так и называла…
- Эсмеральда, а подробнее можешь вспомнить?

     Но гостья не отреагировала на меня, она продолжала извлекать из своей памяти какие-то обрывки информации… Какое-то время я вслушивался в эти полу оборванные, полу недоговоренные фразы, но, в конце концов, я подумал, что гостью, все-таки следует прервать:
- Послушай, Эсмеральда, есть еще одно прозвище – Ящер. Может быть, и оно тебе знакомо?
- Конечно, знакомо, я с ним даже интрижку крутила, и на звере своем он меня катал… Правда, уже давно, года три назад…, - пояснила Эсмеральда, смолкла на мгновение, что-то припоминая, а потом пришла в себя и очень удивленно произнесла, - ну ладно я, с меня взять нечего, я с Максиком и на концерты хожу, и на тусовки, меня там даже принимают, но ты! Ты-то откуда знаешь и о Крысе, и о Ящере?
- Да сто лет бы я их не знал…
- А все-таки, - решила настоять Эсмеральда.
- Ну, вот так мне повезло в замечательно том замечательном городу, куда я приперся вместо Вельска. Я там в такую передрягу попал… В общем, как вспомню – мне не по себе…
- Ты – в передрягу, - Эсмеральда недоверчиво рассмеялась, - что-то я себе это с большим трудом представляю. Или седина в бороду – бес в ребро.
- Какой там бес – меня там чуть не угробили, - возмутился я.

     В конце концов, Эсмеральде не обязательно было знать и о существовании Лилии, и о некоторых подробностях моей личной жизни. Просто не к чему… А Эсмеральда, между тем опять начала заводиться, но на этот раз уже с другим знаком, так сказать, с положительным. Относительно, конечно…

- Да ладно, не красней. Наверняка, соблазнила тебя какая-нибудь славянка, из молоденьких. Не стесняйся, можешь считать, что я – на твоей стороне, сама, между прочим, не без греха. Очень даже увлекательными бывают они – эти гастрольные романы. А что ты на меня так странно смотришь? Или осуждаешь…
- С чего это мне тебя осуждать. Хотя, признаюсь, странно от тебя слышать такие вот признания.
- Женя, ты что, забыл – я не переношу вот таких вот взглядов, ну и слов о возвышенном, если конечно, это происходит не на сцене – в реальной жизни, этого давно уже нет.
- Все-все, сдаюсь. Тем более, мы препираемся на пустом месте…
- Точно, на пустом, - тут же погрустнев, согласилась Эсмеральда, - только то, что мы имеем пару общих знакомых, ничего не дает. Я права?
- Пара знакомых… Да, кстати, еще есть некое условно-литературное произведение…, - в общем-то, я старался сказать это как можно более язвительно, потому что, да – признаю, я мог ошибиться, оценивая действия совершенно незнакомого человека, но объективно оценить литературный текст – это было по мне…
     Но вместо ответа, Эсмеральда, чуть прикрыла глаза и заговорила:

     «Нет, никогда не спасти мне всех. Да и не хочу я этого.
     И не о достойных или о недостойных я говорю – кто я такая, чтобы судить? Есть лишь мое сердце, это оно обугливается до черноты, и болит, и ноет порой…
     А еще есть строки, которые так и не сорвались и не пали на лист.
     А еще есть слова, которые так и не стали звуком.
     А еще есть души, которым тошно, потому что они…

     Ад – это когда есть рот, который не может сказать. Когда  есть руки, которые не могут сжаться в кулак, есть лоно, которое никто и никогда не наполнит семенем. Когда есть чресла, которым отныне не суждено быть самими собой.
     Несправедливость смерти не в прекращение жизни, нет, она в сроке.

     Подойди ко мне Хозяйка воды, подойди и ты, Вечный странник, и ты, Белый, с искристым звоном колокольцев. Постойте со мной на пороге. Посмотрите мне вслед и взмахните рукой. Взмахните так, чтобы, пройдя через все, что мне уготовлено, пожелала я дальнейшей жизни, пожелала вернуться, пожелала, ну и естественно, смогла. Там – холода, там – боль, там – это всего лишь там – где для меня не нашлось ни любви, ни правды, ни угла…

     А вы, вы иногда приходите к этой двери, открывайте ее и, на всякий случай, просто, на всякий случай, отыскивайте меня взглядом, и зовите меня. Зовите, чтобы, подыхая, даже сквозь кровавую муть и изломы тела, пусть даже так, но все равно, поднималась я с земли и шла. Шла вперед…

     А уж если мне повезет, я приведу с собой тех, кто заполнит селения, кто посадит, а потом уберет хлеб, кто очистит от ила и опавших листьев лесной родник, кто, в свой срок, зажжет свет любви и погасит легким дыханием свечу.

     Душа – не пустой эфир, рассеиваемый форточным сквозняком. Душа это земля, готовая облагородить и взрастить все то, что в нее пало.
     Все, что достойно рождения, пусть рождается…»

     Эсмеральда выдохнула, словно опала и тут же потянулась к кофе и сигаретам.
- Ты даже не представляешь, как я рыдала, когда прочитала это в первый раз, Женя, ты даже не представляешь…
- Это что, тоже из тетрадки?
- Да, по-моему, называется «Молитвы»… Кстати, а почему ты говоришь о тетрадке?
- То есть?
- Ты уже несколько раз назвал это тетрадкой.
- А разве нет?
- Нет, я читала это на ксерокопированных и сложенных в скоросшиватель листах. Максик принес откуда-то. Принес и предложил прочитать вслух. Я хотела отказаться, но потом увлеклась… А ты, значит, читал этот текст переписанный вручную, что ж, это того достойно…
- Нет, - буркнул я, - я не переписанный текст читал, а написанный.
- То есть?
- Я читал первый экземпляр, - пояснил я, вытягиваю сигарету.
- Не может быть, - усомнилась Эсмеральда, - это же лет сто назад было написано.
- Не сто, намного меньше.
- Откуда такая уверенность?
- Я общался с автором. Точнее с авторшей. Так вот, ей на первый взгляд ну никак не больше пятнадцати, тут я, конечно могу и ошибиться, она была какая-то тощая до невозможности, но не более, чем на пару лет…. Так что, это весьма и весьма свежая вещь…
- Что-то я не совсем…
- Эсмеральда, черт возьми, что непонятного?! Крыса – она автор этой тетради.
- Крыса, Людмила, Господи, ну конечно… Я, и правда, обыкновенная бестолковая баба!
- Ну что, слетел налет романтики?

     Эсмеральда удивленно посмотрела на меня. Мало того удивленно, скорее уж подозрительно.
- С какой это стати! Скорее уж наоборот. Здесь не штучки-дрючки, здесь душа. Ты только попробуй представить, до какого состояния надо было довести ребенка, чтобы она начала так говорить, так думать, так писать…
- Не о том ты, Эсмеральда, не о том.
- А о чем надо?
- Господи, Боже мой, это же, ну, как дважды два – Крыса нашла некое место, которое называется ММП. Понимаешь, некое, физически существующее место. И именно туда, отправился твой сын. Теперь понимаешь?
- О, Господи…
- Вот тебе и Господи…

29.

     Распрощались мы с Эсмеральдой ближе к вечеру. Ее ждал спектакль, а меня, по крайней мере, мне так казалось, совершенно бессонная ночь. Было у меня такое предчувствие. Казалось мне, что вот приду я домой, а моя Александра, тут же за меня и зацепиться, что делал на работе, с кем общался, и так далее, и тому подобное… Между прочим, периодически, она подтверждает свое звание мастерицы на такие вот вещи. Да, так мне казалось. Однако, когда я пришел домой – дома никого не было, только на столе лежала записка, ознакомившись с которой, я узнал, что супружница моя благополучно отправилась смотреть какой-то спектакль какого-то заезжего театра.

     Что, так тоже бывает. Это я о том, что мне как-то даже в голову не пришло сообразить, что моя Александра отправилась смотреть мою Эсмеральду. Бывают же такие вот странные совпадения…

     С другой стороны, мне это очень даже было на руку, что дома никого нет. Говоря откровенно, я еще не совсем пришел в себя после общения с Эсмеральдой. Много я узнал интересно. Прежде всего, мне опять стало стыдно и я, буквально, почувствовал, как заливаюсь краской. Между прочим, не всякому выпадает такая сомнительная честь, как перепутать город своей первой настоящей любви, а может, я, вообще, был единственным в своем роде. Такого мощного, можно сказать, сокрушительного удара мое самолюбие и гордость никогда еще не получали! А такие вещи надо было переживать в одиночестве…
- Дубина ты, Женя, - произнес я вслух, - ох, какая дубина. Перепутать два разных города. Да кому рассказать, никто даже и не поверит в такую возможность. Одно слово – дубина.

     Но это ладно, самолюбие, гордость, Бог с ними. Были в том разговоре и еще, кое-какие, щекотливые, неприятные моменты. Например, то, как она меня с Лилией подловила. Легко, непринужденно, словно всю жизнь занималась разгадыванием чужих тайн, чужих секретов. И даже то, что сама она, не была образцом добродетели, ситуации не меняло…

     Я сделал очередной круг по пустой квартире, и остановился перед дверью в комнату сына. Его дома тоже не было, но это, впрочем, дела обычное – сколько я себя помню в роли отца, застать отпрыска дома, мне удавалось крайней редко… Ага, вот и еще один момент всплыл. Эсмеральда, оказывается, с сыном, даже на тусовки ходила. В друзьях его числилась…
- Ну и что, - воспротивилось такой постановке вопроса мое второе я, - подумаешь, друзья, друзья, однако вот оставил он ее, бросил, можно сказать, а мой хоть и балбес, а все равно, при семье, ночует дома…

     Справедливое замечание, только почему-то от этой справедливости легче не становилось. Я приоткрыл дверь в комнату Олега и заглянул. Обычная картина – на постели бардак, на столе – черт ногу сломит. На музыкальном центре – пыль, хоть пальцем пиши…, ничего не меняется, хоть кол на голове теши. Я вздохнул, и направился вон из комнаты. Мне там нечего было делать. Можно, конечно, было устроить обычный шмон. Ну, на предмет присутствия сигарет или какой-нибудь другой дряни, но на этом, у меня, обычно специализировалась Александра – это у нее очень ловко получалось.

     Я вернулся на кухню. Достал сигареты и закурил, пришла мне в голову забавная мысль – а что бы я делал, если бы Олег проделал такой вот финт, ну то есть, свалил бы в этот самый ММП. Нет-нет, не было никаких поводов для этого, я просто предположил, вроде как некое условие, как тест… Впрочем, ответ напрашивался сам собой:
- Тут и думать нечего. Друзей-балбесов, обзвонить, конечно, - я попытался вспомнить, кого из друзей сына я знаю…
     Но мелькали только какие-то лица. Без имен, без телефонов, да и лица-то были так, тени, не больше…
- Ну, это ерунда – Сашка-то, наверняка, знает, - пробормотал я, - должна знать – мать, в конце концов.

     А я тем временем, словно план действий набрасывал. Друзья – галочка, потом, конечно, милиция – галочка. Фотография там, приметы, опять же, список друзей и знакомых. А потом что? А что потом – ждать, конечно, пока или сам заявится, или найдут его наши доблестные органы…
- А если не найдут, - пришла мне в голову безумная мысль, настолько безумная, что я тут же от нее отказался, просто как от совершенно невозможной, - как это не найдут – обязаны будут найти! Это их работа…