Дашенька 142. Господи, Ты дал мне так много

http://www.proza.ru/2015/08/10/602

Даша стояла у окна и, улыбаясь, смотрела во двор. Там весенний месяц март чувствовал себя полновластным хозяином. Cнежные сугробы просели, давно утративши свою белизну, и нарядные снежинки уже не искрили, рассыпая холодные блики с крохотных иголок-лучей - снег по утрам глянцево блестел на солнце ледяными хрусткими корочками. С карниза свисали длинные прозрачные сосульки. Чуть погодя солнышко пригреет, и они оживут, начнут часто ронять веселую капель. Желтогрудые синицы цвиркали по-весеннему звонко, парочка их слетела с яблони на дорожку, принялись что-то деловито склевывать.

За спиной, в доме, ещё стояла покойная тишина воскресного утра. Стукнула калитка, и Даша догадалась: "Мама!"

Мария поцеловала дочь в щеку, поставила на табурет сумку с чем-то объёмным, закутанным в шаль.

- Я вот пирожков пораньше напекла, с грибами, Кирюша любит. А мальчикам калачиков. Твои-то спят ещё? - она говорила вполголоса.
- Мальчишки спят, а Кира вон, - Даша опять обернулась к окну.

Там обнажённый по пояс Кирилл, раз за разом будто бы играючи подтягивался на турнике, устроенным позади дома.

- Холодно ведь! С утра-то морозно. Даша, ты бы поругала, а ну как простынет!
- Его поругаешь! - с улыбкой проговорила Даша, любовно глядя на мужа.
- Хоро-о-ош… - с чувством сказала Мария. - Какой всё же красивый наш Кира! - Помолчала, с удовольствием глядя на него. - Залюбуешься! Ишь как, будто и не было ничего! Неужто всё так зажило?
- Как же… - ни минутку голос Даши погрустнел. - Ночью повернётся неловко и стонет во сне. Это он днём бодрится…
- Ох ты, господи… Да зачем же он себя мучает?! А ну как навредит!
- Начинаю уговаривать поберечь себя - смеётся. Говорит: "Гармаш на совесть всего сшил, нигде ничего не рвётся. А остальное ерунда!" Да я смотрю, мама, лишнего-то всё равно не разрешаю.

- Гляди за ним, Даша. Они, мужики, что дети малые, во всём догляд за имЯ нужен. - Мария отошла от окна, села к столу. - А я щас Галину видела. Старуха старухой. Аж чёрная вся какая-то стала…
- Так она и не взяла девочку… Передумала, видать.
- И хорошо, что не взяла. Никогда она чужое дитя не полюбит как своё. А ты видела, как она на Артёмку с Сашенькой глядит? Я уж ни раз примечаю. Издали, ровно бы незаметно встанет и смотрит… смотрит… Прям глаз не оторвёт. А подходить не подходит. То ли боится или стыдно, может. Не та она стала, не та.

- Бог с ней, мама. А я как раньше на её жизнь не завидовала, так же и сейчас не злорадствую. Королевой себя считала, и с чем осталась? Как та старуха - у разбитого корыта. А мы… что бы там ни было, а мы счастливые. Очень счастливые. А зла в нас нет, чтоб злорадствовать. Да мы и не думаем про неё. Ой, мама, позавчера же письмо от Али пришло!
- Да ты что! И чего пишет?
- Освобождается скоро. Обещает приехать к нам погостить.
- Кира-то поди-ка рад!
- Ну, ещё бы. О, вот и Кира!
- У нас гости! Тещинька, друг родной! - обнял Кирилл гостью.
- Кирюша, ты бы хоть свитерок какой надевал. Мороз ведь!
- Жена, где мой свитерок? Куда я его повесил? А, вот он, любимый! - Кира вытянул майку из-под Марииной сумки, надел, упрятав под ней розовые шрамы. - А тут у нас чего такое?

Кирилл разворошил свёрток:

- Мм-м-м… вкуснятина! Что наша молодежь? Дрыхнут ещё?
- Конечно, - улыбнулась Даша, услыхав приглушённое хихиканье в детской. - Не вздумай их будить.

Кирилл вошёл в детскую, остановился между двух кроваток, с улыбкой глядя, как подрагивают реснички у мальчишек.

- Я даже и не собираюсь их будить! И очень хорошо, что спят! А то мне опять ни одного бабушкиного калачика не достанется!

Тут Санёк со зловещим рычанием вскочил на кровати, за ним Артём, и они с двух сторон прыгнули на Кирилла. Он со смехом подхватил их, завопил: "Спасите, на меня напали дикие дети!" Мальчишки как две обезьянки ловко уселись на его руках и так "выехали" в кухню.

- Они уже приручились! - сообщил Кирилл. - Дайте им в награду по калачику!
- Ага! Щас! - пообещала Даша. - А кто, интересно, будет умываться?
- Я снегом умылся! - оскорбился Кирилл.
- Мы тоже снегом! - запрыгали у него на руках близнецы.

- Да Кирюша, опусти ты их, тяжёлые ведь! - забеспокоилась Мария.
- Я вот думаю, - задумчиво сказал ей Кирилл, - как бы мне третью руку отрастить? Успею за восемь месяцев?
- Ой, Кирюш, да на кой тебе третья рука? - рассудила Мария. - Тебе на каждую два посади, ты и не заметишь.
- По два? Это мысль!.. - Он, прикидывая что-то, остановил взгляд на Даше.

- Так, чумазики, чтоб через секунду вас в кухне не было! Разбирайтесь там сами, как и где будете умываться. А я на стол собираю. Кто не успеет - я не виновата.
- Так точно, товарищ генерал! - отчеканил Кирилл, и близнецы с обеих сторон приложили к его голове ладошки-лодочки.
- Да идите уже! - рассмеялась Даша.
- Не нарадуюсь на вас, - сказала Мария, глядя вслед Кириллу.

Даша улыбнулась и ничего не сказала. Ей самой до сих пор не верилось в своё счастье. Она часто повторяла про себя слова, услышанные где-то, и ставшие её молитвой: "Господи, Ты дал мне так много! Прошу Тебя, не сочти, что слишком…"

                КОНЕЦ