Лучшие произведения современных поэтов

Набат

 Станислав Золотцев

 По-прежнему слова расходятся с делами.
И всех уже тошнит от самых знатных слов.
И толку нет уже вздымать слова, как знамя,
тем более — как сеть. Ничтожен их улов.
И толку нет уже вещать о катастрофе,
когда она царит в любом краю страны.
Ее восточный фас и прибалтийский профиль
 огнем славянских мук обожжены.
Как на крутом ветру материя гнилая —
по швам и не по швам, и вдоль, и поперёк
 стремительно трещит империя былая.
История дает жестокий свой урок.

Но, может быть, прогнив, пошла по швам, полезла
 искусственная ткань — не хлопок и не лен.
Распался, проржавел закон руки железной.
Рассыпался бетон, сцеплявший сто племен.
И, может, в том и есть последнее единство —
что в каждом лоскутке и в уголке любом
 отчаянно взошло желанье возродиться,
и стать самим собой, и свой построить дом.

И пусть! Но почему стена бетонной злобы
 восходит там, где лжи разрушена стена?
Ведь ничего льновод не должен хлопкоробу:
у каждого — страда, у каждого — страна.
И каждому дышать и горько, и неловко,
когда на кровный рубль не купишь даже дым,
тем более — трубу. И слово «забастовка»
в домашнем словаре становится родным.

Все больно, все болит... Но что всего больнее:
со всех сторон уже не счесть плевков и стрел,
летящих в мой народ, как будто в лиходея,
в народ, что ради всех и гибнул, и горел,
и раздавал другим — и раздает поныне
 живую кровь свою, сокровища свои,
и обескровлен стал. И горькою пустыней
 молчат его поля в сиротском забытьи.

И Русская земля — без флага и без гимна,
без глав — без тысяч глав разрушенных церквей,
не в первый раз дивясь, что чудом не погибла,
впервые слез не льет над участью своей.
Ей нечем слезы лить. Озерам глаз не ведать,
кто в них сгубил и звезд, и песен колдовство.
Ее народ устал и верить, и не верить —
не верить ни во что и верить ни в кого.

Не благовест — набат нисходит с колоколен,
где столько долгих лет молчала пустота.
Но можно ли теперь спасти от смертной боли
 взъяренную страну уроками Христа? —
Теперь, когда у всех в душе растут прорехи,
которые страшней озоновых прорех,
когда вовсю бегут отравленные реки
 в моря людей, вовек не знавших слова «грех»...
И вызревает бунт, бессмысленный и лютый,
в гремучей смеси дней, трагедий и утрат.
И потому звенит над горем и над смутой,
над Русскою землей не благовест-набат.

1989—1990
 *******************************************

ЯЗЫК ОТЦОВ (АНДРЕЙ ШИРОГЛАЗОВ)


Никитин, Фет, Есенин и Рубцов...
При буйстве рифм и совершенстве линий,
Язык отцов, ты так необразцов
 На фоне схематической латыни.

Ты, как страна - изломан и избит,
Но как бы ни старались иноверцы,
Ты не избыт, не предан, не забыт,
Не похоронен в загрубевшем сердце.

Среди англоязычного письма
 Ты - как босяк из горьковской ночлежки,
Где идиш и арабская тесьма
 С тобой на нарах дремлют вперемешку.

А торжествует глупый новояз.
Еще чуть-чуть и он расправит плечи,
И будут люди толковать про нас,
Что говорить нам незачем и нечем.

Давай, мели, Емеля-басурман!
Что не молоть, пока твоя неделя...
Нам незачем за словом лезть в карман:
Оно у нас снаружи и при деле.

Оно способно стать и кулаком
 И кукишем, повернутым к Европе.
Мы всякий полный shop сведем тайком
 шо б я так жил a, а после - к полной шопе.

И, растеряв последнее лицо,
Shop снова станет лавкой. Круг замкнется.
И все вернется. Да, в конце концов,
Все это обязательно вернется:
Никитин, Фет, Есенин и Рубцов...

За это, право, стоит побороться
*****************************************
РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

 Андрей Широглазов http://www.stihi.ru/2012/10/22/1404

А русская поэзия, мой друг,
Она - вокруг.
Она – в порыве ветра,
В листве берез, в безмолвии пруда.
И в 33 мои квадратных метра
 Поэзия заходит иногда.
Неспешно, величаво и степенно –
Глотком воды,
Безумием скворца –
Поэзия проходит через стены
 И кошкою клубится у крыльца.

А русская поэзия, мой друг,
Она – не вдруг.
Она живет в подкорке,
Течет в крови, змеится по руке.
А иногда из русской поговорки
 Срывается в опасное пике.
Она – везде.
Как воздух, как дыханье.
Ее хранят и мхи, и лопухи.
И сонных лип слепое колыханье –
Уже стихи,
Уже почти стихи…

Здесь все поет:
Дубравы и опушки.
И потому в краю моей души
 Кастальский ключ –
У каждой деревушки,
Для каждой крыши –
Тес и камыши.

Ведь русская поэзия, мой друг,
Она – не звук,
Она почти молитва,
Она несет
 Свой величавый код
 И крепче векового монолита
 Скрепляет вместе
 Веру и Народ.
И потому, когда в преддверье сечи
 Рыдает враг в отчаяньи своем,
Мы только шире расправляем плечи
 И песни изначальные поем.

И замолкают
 Вражеские пушки.
И мы опять
 Задумчиво тихи…
Кастальский ключ -
У каждой деревушки.
Под каждой крышей -
Песни и стихи…
*************************************

Широглазов Андрей
 Молитва
1.
В Матурино громко кричат петухи,
как будто зовут на битву.
Я целую ночь сочинял стихи,
а написал молитву.

Хотел бы иначе, да, видно, нельзя,
раз выбрал эту дорогу.
У русских поэтов такая стезя -
стихами молиться Богу.

2.
У русских поэтов особенный путь -
в краю равнодушья и злости
 спасти, сохранить и до срока уснуть
 на деревенском погосте.

Лежать под крестом в одеянье простом
 с блаженной улыбкой на лицах,
оставив потомкам потрепанный том,
чтоб Богу стихами молиться.

3.
В Матурино громко кричат петухи,
как будто зовут на битву.
Я целую ночь сочинял стихи,
а написал молитву.

В усталых глазах двоится строка,
но в небе бесплотной тенью
 сквозь облака проступает рука
 в безмолвном благословенье.
 ****************************************


ПОСТАВЬТЕ ПАМЯТНИК ДЕРЕВНЕ (НИКОЛАЙ МЕЛЬНИКОВ)


Поставьте памятник деревне
 На Красной площади в Москве,
Там будут старые деревья,
Там будут яблоки в траве.

И покосившаяся хата
 С крыльцом, рассыпавшимся в прах,
И мать убитого солдата
 С позорной пенсией в руках.

И два горшка на частоколе,
И пядь невспаханной земли,
Как символ брошенного поля,
Давно лежащего в пыли.

И путь поет в тоске от боли
 Непротрезвевший гармонист
 О непонятной русской доле
 Под тихий плач и ветра свист.

Пусть рядом робко встанут дети,
Что в деревнях еще растут,
Наследство их на белом свете -
Все тот же черный, рабский труд.

Присядут бабы на скамейку,
И все в них будет как всегда -
И сапоги, и телогрейки,
И взгляд потухший... в никуда.

Поставьте памятник деревне,
Чтоб показать хотя бы раз
 То, как покорно, как безгневно
 Деревня ждет свой смертный час.

Ломали кости, рвали жилы,
Но ни протестов, ни борьбы,
Одно лишь Господи помилуй!
И вера в праведность судьбы.
 ***************************************
Русь моя снежная

http://www.stihi.ru/2009/01/27/430

Марина Царь Волкова

 Русь моя снежная, край мой берёзовый!
Зоренька нежная дымкою розовой
 Небо окутала, лес опоясала,
Красная девица, зоренька ясная!
Как по морозу пройду я, румяная,
Будут берёзы, да сосны багряные,
Все мне навстречу тянуться да кланяться,
Бел тихий вечер… Лишь зорька румянится,
Ветви хрустальные спят, не колышутся,
Песня печальная тянется, слышится….
Долго ль до ночи? А песня старается,
Звёздные очи в ночи загораются,
Падают звезды на тропочку узкую…
Песню послушать душевную, русскую
 Тянутся люди, выходят на улицу,
Свет-белый Месяц на счастье нам щурится,
Ладно на сердце. Душа успокоится,
Скрипнет ли дверца, калитка откроется -
В белой тиши, непроглядно-завьюженной
 Выйдет ко мне ненаглядный мой суженый.
Я обниму его, жаркая, нежная….
Край мой берёзовый, Русь моя снежная!...
 ********************************************

Денис Коротаев


 И это — Родина? Не верю,
Что лишь уныние и страх,
Лишь обозленность и потери
 В огнем покинутых глазах.
И примириться не смогу я
 С роскошной этой нищетой.
Я все же знал ее другую
 И выше той, и чище той,
Что попрошайкой в переходе
 Сидит у мира на краю
 И в отрешении выводит
 Молитву тихую свою...
Неужто это было с нами —
Лихая стать, святая честь?
И что кому придет на память,
Теперь воистину Бог весть:
Кому-то - бабий плач истошный,
Кому-то - срам, кому-то - храм,
То телогрейка, то кокошник,
То хлеб с соломой пополам.

То дым родного пепелища,
А мне, как символ этих мест, —
Деревья, что с рожденья ищут
 Слепыми кронами норд-вест;
Шумят, качаются нелепо,
По небу листьями шурша,
И не узнают, ибо слепы,
Что так незряча и душа.
Вздыхают, головы понурив,
Как будто в этом их вина,
И пишут, пишут на лазури
 Моей России письмена...
 ************************************



ДОГОРАЮТ МОИ ГУСЛИ-САМОГУДЫ ( муз.и исп. - Виктор Попов)
 [Денис Коротаев - Мемориальная страница]


Сколько люду набежало, сколько люду! -
И торговый, и служивый, и блаженный...
Догорают мои гусли-самогуды,
Прожигая полынью во льду саженном.

Не стоял бы я на месте, словно идол,
И метнулся бы в огонь, да цепью кован.
Не иначе - скоморохов кто-то выдал
 И сказителям конец поуготован.

Видишь? - стражники расставлены повсюду
 И качают бердышами дети пёсьи...
Догорают мои гусли-самогуды,
Догорают мои звончатые песни.

Догорают, а потом уйдут под воду...
Только сажа на снегу лишь... Только сажа...
И отправится попа да воеводу
 Распотешить верноподданная стража...

Разойдутся не дождавшиеся чуда
 Кто - со смехом, кто - с добычей, кто - с укором...
Догорают мои гусли-самогуды
 На костре по-инквизиторски нескором.

Кто-то вышел на мостки как на подмостки,
Кто развеяться пришёл, а кто согреться...
И постреливают немощные доски
 Разрывными - да по сердцу, да по сердцу...

Только я реветь белугою не буду,
Сколь бы други-гусляры не голосили...
Догорают мои гусли-самогуды,
Да леса ещё найдутся по России.

Отсижу своё в чахоточном остроге,
Слажу новые - соборнее да звонче -
И пойду, покамест горе носят ноги
 Допевать всё то, что прежде не закончил...

А покуда рвутся струны, а покуда
 Яро пламя, ако рана ножевая,
Догорают мои гусли-самогуды,
И корёжится в огне душа живая...


8 АВГУСТА 2003 ГОДА ДЕНИС КОРОТАЕВ ПОГИБ В АВТОКАТАСТРОФЕ


Русская заковыка
[Александр Шиненков]

РУССКАЯ ЗАКОВЫКА


 В бункер, в ставку ли бодро зашли
 Управители бренной Земли,
Сразу к карте - раздвинулись шторы:
Что ещё поперёк? - Рассуждай!
Вот... немного Аллах да Китай.
С Русью кончены все разговоры!

Всё оттяпано! Всё под уклон!
Их Москва - чисто наш Вавилон!
Изнутри себя сами ломают...
Доллар застит и совесть, и честь!
- Закавыки по душам их есть?
- Что повержены, не понимают!

- О, славянская рабья душа!
Что по армии? - Бродит во вшах!
Тягачи без солярки заводит...
- Что их царь? - Весь до косточек наш!
- Что по душам? - Нетрезвая блажь:
Что разбиты, до них не доходит!

- Как «мозг нации», перья-кино?..
- Как по Ленину: вонь и дерьмо!
Смотрят всё, кому выгодней сдаться.
- Что в амбарах? – Черно от трухи!
- Что по душам? – Дурят чудаки:
Что их нет, не желают признаться!

- Так... Немножко Аллах и Китай...
На мозги обстановку мотай:
Русских песенка спета!
Через час совещанье-банкет -
Как глупцам доказать, что их нет.
И закончить про это!
 *********************************

МЫ РАНО РОДИЛИСЬ, УЙДЕМ ДО СРОКА
[Виолетта Баша]


Мы были высоки, русоволосы,
Вы в книгах прочитаете как миф
 О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.

Николай Майоров
http://www.voskres.ru/literature/poetry/stichi.htm


Мы рано родились, уйдем до срока.
Чтоб вам потом запомниться как миф.
Помедлив у предельного порога,
Уйдем, не домечтав, не долюбив.

Поодиночке упадем как звезды.
Но небо станет чуточку светлей
 В момент паденья. И светить непросто,
Но землю согревать в сто крат трудней.

Мы родились, когда страна скорбела,
Оплакивая гений палача,
И тень его почти и не успела
Коснуться наших судеб. Но с плеча

 Катилась грандиозная эпоха,
Как с плахи безрассудство королей.
Непостижим был замысел у Бога,
Но не судить казалось нам честней.

Росли мы, беспокойные скворчата,
В стране, до неба врытой в вечный снег.
И старшие, из тех, шестидесятых,
Нам завещали свой двадцатый век.

Свершений век безумный и огромный,
Кровавый, гениальный и больной.
И как сейчас нам не было бездомно -
Тогда мы жили вместе со страной.

И мы, наверно, в чем-то виноваты,
За то, что не успели, не смогли, -
Последние романтики, ребята
 Семидесятых.
Наши корабли

 Неслись за горизонт, летели в космос.
…А наши песни вновь звучат.
Как миф.
Но…
падают до срока наши звезды.
По одиночке.
И … не долюбив.
 **************************************
Ты морячка - я моряк
[Охотник]

А под утро мама вдруг приснилась…
Молодая, та – из детских лет…
Улыбнулась, словно, как.… Простилась
И ушла в сереющий рассвет.
Позвоню - не дай-то Бог сердечко,
Расскажу, как внучка очень ждет,
Так и носит бабино колечко,
Да «Морячку» бабину поет.
Бабину….И вижу (так бывает)
- годик, два, трава стоит стеной,
Только шаг - и мама раскрывает
 Голубое небо надо мной…
Помню всё – как военком сморкаясь
 Отдавал нам орден и Указ,
А со стенки папка улыбаясь
 Не сводил с тебя влюбленных глаз.
Помню сны, дерущие по коже
 С черною пучиною в отвес…
Все под Богом…. Скоро, может, тоже
 Подопру ногой сосновый крест.
И отец, погибший в субмарине,
Скажет, усадив меня у ног –
Расскажи мне, сына, о Марине,
Расскажи о матери, сынок.
Что сказать?....Не жала, так сажала,
Грамотку под старость заслужив,
Всю-то жизнь свечу в окне держала
 С верою святою, что ты жив.
А потом твердила, что узнает
 Среди тысяч чаек на реке...
Дождь ли ветер – плащик одевает
 И на речку с хлебушком в руке….
…..Вроде день – уже закат с престола,
Ночь по небу катит каравай…
Ключ на старт, ремень, педаль до пола,
Ну, давай, родимая, давай!!!!!
……Я успел – народ, готовясь к пьянке
 Заносил столы, смахнув венок….
И шептала матушка из рамки –
Ты прости…. Не дождалась, сынок…...
 ***************************************************



И прошу - одевайся теплей.
 [Охотник]


Здравствуй, мой ненаглядный сыночек,
шлю тебе материнский привет.
Извини меня, Вова, за почерк -
что-то зрение село на нет.
Как ты там? Все-то грудь нараспашку?
Вся простуда сыночек от ног.
Ничего, я тебе и рубашку,
и носочки купила, сынок.
А деревня совсем опустела:
я да кот – вот и весь сельсовет;
это раньше до зореньки пела,
а теперь даже оклика нет.
Только мы и живем потихоньку :
хлеб жуем да в окошко глядим.
Помнишь ли почтальоншу-то, Тоньку,
Да отец-то – кузнец Некодим?
Вот, она иногда забегает,
сам ведь знаешь магАзин-то где….
Что-то лампа весь вечер мигает,
керосина не купишь нигде…
Банька наша сгнила и упала,
Дом – живой, только крыша бежит…
Помнишь, в детстве вас с братом купала?
Вани...нет… уж полгода лежит.
Это я и жива, и здорова...
Только денег, не надо, не шли -
у Смирновых осталась корова,
и грибы, говорят, подошли…
А намедни вдруг блюдце разбилось-
будто знак, что заждались уже,-
и под самое утро приснилось,
будто Ваня стоит на меже:
улыбается, ручкою машет -
в рубашонке одной - на стерне,
а за речкою папка твой пашет
 на последнем колхозном коне.
Тут и маменьку вижу, и сестры -
Зоя с Галею - сняли платки,
а в руках вроде серпики остры,
рожь рядками, сгребают в валки…
Если честно….болею я, Вова…
ничего…ты справляй юбилей…
ты… потом… телефон у Смирнова…
и прошу - одевайся теплей…
********************************




Сорок второй
[Охотник]


 (фронтовая сага)

Скользнув с плеча платком вдовы-солдатки
 Застыла ночь осенняя в окне…
Передо мною старые тетрадки
 Воспоминаний деда о войне.
Раскрыл одну, без выбора, навскидку….
И.... Съежился от пересвиста пуль –
Там медсестра бойца на плащ – накидке
 Тащила с поля боя, словно куль….
Бил пулемет, сминая фланг атаки,
Еще чуть - чуть... И вдруг огонь затих…
И кто бы знал, что это вышли танки,
А здесь одна винтовка на троих.
И был сигнал – зеленая ракета –
Всем отойти (бывает на войне).
И лишь комбат, поднявшись, с пистолета
 Стрелял в упор по танковой броне,
Да с ним боец – мальчонка лопоухий,
Сибирячек – садил с винтовки в щель…
И тут осколок мелкий, мельче мухи
 Ударил в грудь, прошив его шинель.
И медсестра тащила прочь из ада,
Он был в сознаньи, только умолял –
Прошу, сестра, оставь, прошу - не надо,
Отвоевался видно, отстрелял…
А можешь ты,....пусть я тебе не лЮбый -
И рвался встать и маму тут же звал –
Поцеловать.... меня, сестренка.... в губы,
Меня... никто еще не целовал….
Меня …Алешкой – шепчет он без силы –
Я... из Сибири, там родные ждут….
….Ты не молчи, держись, солдатик, милый,
Меня, родной, Наташею зовут….
…Он умирал. Она его тащила
 Под канонаду флотских батарей
 И словно бы таинственная сила
 Хранила их с молитвой матерей.
Назло смертям, всем пулям и осколкам,
Колени в кровь – тащила и ползла….
И доползла. И ротная двуколка
 Их в ближний тыл под вечер довезла…
И был санбат, был спирт, хирург уставший,
И та же боль, и крошево зубов….
Тепло ладони маленькой Наташи
 И первая Алёшкина любовь…..
….А впереди был фронт, была разлука,
Ещё рекой, три года, пот и кровь…
И смотрит с фотографии на внука
 В огне войны рожденная любовь.
 ***************************************



Совесть
[Охотник]

Совесть
 Исполнение Игоря Стрелкова -


Даа... Россия....Аршином не меряна,
Что по северу, что на восток,
Но у Бога и мышь не потеряна -
Всех согреет Его огонёк…
Нам бы только почаще беседовать,
Знаки сердцем Его понимать,
Чтить родителей, совести следовать,
Вот и будет в душе благодать....

А ведь к маме всегда, как на праздники….
Бездорожье? Так мы же домой!
Что нам грязь-то на танке - УАЗике!
Вот за горочку и ... Бог ты мой....

Ни детей, ни собаки, ни курицы...
Ни души.... Может, где разбрелись?...
Окна выбиты, избы сутулятся….
Эй, славяне!... Народ!... Отзовись!...
Только ветер, напившись просторами,
Хлопнет ставней да, как от стрельбы,
Из деревни бегут мародерами,
Спотыкаясь, хмельные столбы.
А крапивы - как сроду не кошена,
Лебеда, та и вовсе - стеной...
Все расхристанно, вырвано, брошено,
Словно немец добрался войной….

И тут вижу я – женщина старая.
Руку - лодочкой, палку - к груди:
- Вовка, ты ль!? Ну, да как не узнала я!
Ох, и вымахал!... К мамке, поди?
 ...Опоздал. Мы ведь Дарью–то, сватьюшку,
В прошлом годе, как раз на Покров,
Схоронили. А что же ты матушку
 Проводить не приехал-то, Вов?
Все-то заняты, все где-то свищите...
Что стоишь-то, ужо, заходи...
Ни звонка, ни письма не напишите,
Вот для этого вас и роди...

Я зашел. Под иконами в рамочке
 Фотографии. Тихо. Тепло.
На комоде по мужней тальяночке
 Тащит кот стрекозу за крыло.
Пахнет ладаном, хлебом и старостью...
Посадила за стол у окна
 И святою крестьянской усталостью
 Просветила до самого дна...

- Что молчишь-то, касатик, рассказывай,
Как живется, детишки, дела?
Аль как мы – ремешочек подвязывай?
Или вдел Горбунку удила?
А деревня спилась да и вымерла.
Веры нет, и хиреет народ.
Как война проклятущая вымела!
Вон, кресты-то почти - в огород...
Да уж вижу, что здрав и удачлив ты,
В Бога веруешь... То хорошо...
И дела, вижу, добрые начаты,..
Сын, смотрю, народится еще...

Я сидел ошалелый, раздавленный.
Что сказать? Что служу звонарем?
Спросит - «Где же ты совесть-то, праведный,
Обронил, что не сыщешь с огнем?
Это ведь с твоего равнодушия
 Мать–деревня твоя умерла...
Так о чем же названивал в души я?!....
Нет, родная, при мне та игла!
Так кольнула, что силы покинули.
Мне б - с колен ей подол целовать,
А сидел, словно сердце мне вынули,
Камень сунув; - троим не поднять.

А назавтра сходили на кладбище...
Гладил травушку, плакал навзрыд.
И свечу, и молитву... А камище
 Так с тех пор на душе и лежит.

Звал: Бабуль, а со мной бы поехала...
- Нет, Володюшко, я уж с котом...
И пока видел в заднее зеркало
 Осеняла Россию крестом...
 ***

Новогодняя фея

Светлана Севрикова



Ах, эта ёлка новогодняя – не диво ль?!
Цветные шарики, зайчата, обезьянки!
Какое дело нам с тобой, таким счастливым,
до утомлённой и замученной клинчанки?

Она к восьми спешит на фабрику игрушек…
За воротник – студеный ветер снегом дует,
метёт в лицо, толкает в грудь, плюётся в душу.
А эта женщина – над стёклами колдует.

А эта женщина в стекло вдувает воздух,
надев халат и под косынку спрятав косы.
 (Наверно так же зажигают боги звёзды,
зажав соломинку в губах, как папиросу).

Горячий цех. Какая тушь? Какая пудра?
Не по годам, а по минутам – юность в топку!
Но пустоту соединяя с перламутром
 душой не старится трудящаяся тётка!

Цветные шарики… ты многого не знаешь!
А если б знал - ну что бы это изменило?
Ей скоро сорок, а она не вышла замуж!
Не целовалась, не встречалась, не любила!

Не ворковала в тёмном скверике с зазнобой.
И не оплакивала девственность напрасно.
Всю жизнь - работала на праздник новогодний,
вдувая в стёклышки мечты о личном счастье.

Всю жизнь – соломинка в губах, как сигарета…
Её коллеги – умирают от чахотки.
Ах, если б знал ты, сколько платят ей за это, -
больной, замученной, не выспавшейся тётке!

Она стекляшки превращает в самовары,
конфетки-прянички, зверушки-рыбки-пташки …
Но если купит в день зарплаты пёстрый шарик –
сидеть полмесяца на хлебе с простоквашкой.

Цветные шарики… Как много в этом мире
 людей живущих в серых буднях как в болоте…
Храни господь твою московскую квартиру,
Храни господь твою хорошую работу…

 …Горячий цех… Глубокий вдох… Вдохнув токсины
 тепло души сердечно выдохнула в трубку…
Не забывай, что мы с тобой живём в России,
где словно шарик новогодний – счастье хрупко!

Где на беде чужой бессовестно жиреют
 друг другу сладко зубоскалящие волки…
И «С лёгким паром» раз в двадцатый смотрит фея
 нам новогодние украсившая ёлки
*******************************************





Людмила Королёва Зеленоград

 Родник


 На душе порою
 Так мне тяжело…
Разлилось рекою
 Всё мирское зло,

И меня глотает
 Мутная река,
В сердце проникает
 Черная тоска,

Давит, словно глыбой…
А душа плывет
 Чуть живою рыбой
 Среди сточных вод.

Душно ей от смрада,
Наползает мрак…
Ей спасаться надо,
Но не знает, как?

Скованы движенья,
И бессильно ждет:
Может быть, спасенье
 К ней само придет?

Век ли, миг единый
 Ждать бы ей пришлось?
И встают картины
 Небывалых грёз:

Умирать я буду,
А в последний миг
 Вдруг случится чудо,
И забьет родник:

Брызгами искрящий
 И почти святой,
Радостно журчащий
 Дивной чистотой.

Долго быв под спудом
 И таясь один,
Он пробьется чудом
 Из земных глубин,

Захлестнет волною,
Быстро закружит,
Унесет с собою
 И дарует жизнь.
 ***


Российские эпохи как этапы...

Российские эпохи - как этапы
 В познаньи мира и самих себя.
Страна быть может сильной или слабой -
Бесценный опыт для грядущей славы
 Мы копим то ликуя, то скорбя.

Мы ищем правду целыми веками,
Но чтоб отречься - русский не таков.
Всегда окружены клеветниками,
Как будто гнусом с гнусными мозгами,
Но только посрамим клеветников!

Мы люди, а не свиньи у корыта,
И наше возрожденье - тяжкий труд.
А что споткнулись - так за трех небитых
(Да будет же известно вам!)
Единственного битого дают!
 ***

Перекати-поле

 От дерева, чей корень перегнил,
Уже садовник не дождется плода.
Бесславно сгинуть – вот судьба народа,
Что от корней отречься поспешил.

Прогрессом, словно солнцем, ослеплён,
Считая грязью опыт поколений,
Он почву отвергает без сомнений
 И, как бывает это у растений,
Стремится к «солнцу», но… он обречён.

Он будто в пустоте, меж двух миров.
Чужой для всех – безрадостная доля.
И покатилось перекати-поле
 По воле иссушающих ветров.
 ************************************

Как в фантастическом триллере...

 [Нина С. (Севостьянова)]


Как в фантастическом триллере
 Жизнь приняла оборот...
С песней, мол, шансы расширили,
Грабят страну и народ.

Врут - демократия, якобы,
Что-то народу дала,
Но за обёрткою яркою,
Страшные видим дела:

Златом устои порушены,
Алчностью пишут закон,
Люди, с наивными душами,
Верят в двурушников звон.

Были... - трудяги и воины.
Лепят обслугу из нас!
Смолкнет навек песня вольная,
Коль растранжирим сейчас -

Что завоёвано предками
 В тяжких боях и трудах,
Станем уродами редкими,
Всё обратившими в прах.

Пашни покрыты бурьянами,
Лес убивает «братва»,
Лишь стариками упрямыми,
Где-то деревня жива.

Нет производства достойного,
Множится «офисный класс»,
Духа народного, вольного
 Крохи остались у нас...

Отнято всё нуворишами,
Русский народ, как изгой,
Под демократии крышами -
Подлый обман и разбой.

Вспомним ли предков достоинство,
Встанем ли снова с колен?!
Подвиги русского воинства
 Лижет забвения тлен...




Честь имеем! - Александр Сталин


 Неожиданно опять пришёл приказ,
А приказы обсуждать какой резон?
Молодецки козырнув, Российский ас
 Отбыл в дальний неизвестный гарнизон.
Как всегда призвали лучшего из нас,
Наложил Верховный визу: Будет толк!
Задержался что-то долго мой приказ,
Я бы тоже с ним ушёл в небесный полк!

Сколько призванных??? Уже не перечесть!!!
Взвесить доблесть чем??? Чем мужество измерить???
ЧЕСТЬ имеем, и пока в наличье ЧЕСТЬ,
Слышишь, господи? В РОССИЮ МОЖНО ВЕРИТЬ!!!

Неправда это, что не плачут мужики-
Распространённая житейская ошибка,
Когда в руке ещё тепло его руки,
Всё остальное неразборчиво и зыбко…
И память ложью не казнить, не скрыть во мгле,
И не нужны нам, господа, реестры павших,
Взгляните в небо, со звездою на крыле
 Парящий ангел! Это кто-нибудь из наших!!!

Сколько призванных??? Уже не перечесть!!!
Взвесить доблесть чем??? Чем мужество измерить???
ЧЕСТЬ ИМЕЕМ, И ПОКА В НАЛИЧЬЕ ЧЕСТЬ,
СЛЫШИШЬ, ГОСПОДИ??? В РОССИЮ МОЖНО ВЕРИТЬ!!!
 *****************************************************

Память засыпало пеплом... - Андрей Бениаминов
[РУССКИЕ]


C.A. Золотцеву - Поэту и Гражданину.


Память засыпало пеплом, зарыло золою,
Солнце обуглило сердце, умы обожгло:
Так и живем, в серость будней уйдя с головою,
Не вспоминая о том, что навеки ушло.


Только беспамятство – самая худшая доля,
Злая беда и большой человеческий грех
 К нам возвращается приступом горя и боли
 К тем, кто заветы отцов променял на успех.


К тем, кто забыл их дела, и попрал их наказы,
Кто растерял сам себя, позабыл про свой род.
И расползлась по Руси безучастья зараза,
В злую толпу превращая великий народ.


Только мне хочется верить, что главное цело,
Если поэты слагают такие стихи,
Значит, живет, продолжается Русское дело,
Значит, замолим своими стихами грехи.


Выдюжим, встанем, расправим могучую спину,
Вспомним откуда мы родом и кровь у нас чья.
 ...
А для иуд на Руси подрастают осины,
И для борьбы подрастают у нас сыновья...
 **********************************************

ДЕНИС НОВИКОВ

 РОССИЯ

Плат узорный до бровей
 А. Блок

 Ты белые руки сложила крестом,
лицо до бровей под зеленым хрустом,
ни плата тебе, ни косынки –
бейсбольная кепка в посылке.
Износится кепка – пришлют паранджу,
за так, по-соседски. И что я скажу,
как сын, устыдившийся срама:
«Ну вот и приехали, мама».

Мы ехали шагом, мы мчались в боях,
мы ровно полмира держали в зубах,
мы, выше чернил и бумаги,
писали свое на рейхстаге.
Свое – это грех, нищета, кабала.
Но чем ты была и зачем ты была,
яснее, часть мира шестая,
вот эти скрижали листая.

Последний рассудок первач помрачал.
Ругали, таскали тебя по врачам,
но ты выгрызала торпеду
 и снова пила за Победу.
Дозволь же и мне опрокинуть до дна,
теперь не шестая, а просто одна.
А значит, без громкого тоста,
без иста, без веста, без оста.

Присядем на камень, пугая ворон.
Ворон за ворон не считая, урон
 державным своим эпатажем
 ужо нанесем – и завяжем.

Подумаем лучше о наших делах:
налево – Мамона, направо – Аллах.
Нас кличут почившими в бозе,
и девки хохочут в обозе.
Поедешь налево – умрешь от огня.
Поедешь направо – утопишь коня.
Туман расстилается прямо.
Поехали по небу, мама.

1992


ЕВГЕНИЙ СЕМИЧЕВ


* * *

-Кто это в землю под окнами врос,
Весь изогнувшись, как ящер?
-Батюшка-князь! Это – Русский Вопрос,
Пёс беспородный смердящий.
-С кручи в Днепро опустите его,
Яко гнилое полено.
-Солнышко-князь! Мы и так, и тово…
Море ему по колено.
-Что же, пытайте его. Так и быть!
Мором, огнём, лихолетьем.
-Сокол родимый! Нам не перебить
 Обух и княжеской плетью!
-Ну так тащите скорее руньё
 И обряжайте бродягу.
Пусть он пугает собой вороньё,
Миру являя отвагу.
…Княжеский двор лихобылом порос.
Ворон над берегом кружит.
А горемычный мой Русский Вопрос
 Доблестно пугалом служит.


КРАЙ

 Не надо ни ада, ни рая.
Я был и в аду, и в раю.
Что хата родимая с краю,
Когда вся страна на краю?

Поднявшись на зореньке ранней,
Сутулясь, бреду на закат…
Кто родину любит – тот крайний.
А крайний во всём виноват.

Ни адом кромешным, ни раем
 Вовек не загладить вину.
Не я ли отеческим краем
 Свою называю страну?

Не я ли, не я ли, не я ли
 Пронёс вас сквозь ад и сквозь рай,
Бекрайние русские дали -
Погибельной пропасти край.

Мир грешный давно б завалился
 В провал огнедышащих вод,
Когда б на краю не толпился
 Пропащий мой русский народ.


НИКОЛАЙ ПАЛЬКИН

 СТРАННИЦА

 С молитвой и думой о Боге
 Однажды отправившись в путь,
У старой разбитой дороги
 Присела она отдохнуть.
Смотрела на низкое небо,
На зыбкий простор полевой.
Кусок зачерствелого хлеба
 Сырой запивала водой.
В глазах затаилась тревога –
Пустой оказалась сума.
-Откуда идёшь? – Издалёка.
-Куда же? – Не знаю сама.
Смеркалось…. Снежок закружился
 Над полем под крик воронья.
Вот тут и спросить я решился:
-А где же твои сыновья?
Ответила тихо, без страсти,
Махнув безнадёжно рукой:
-Один приспособился к власти,
В бандиты подался другой.
-А дочки? - Не спрашивай лучше.
Не знаю, моя ль в том вина.
Гуляют, заблудшие души, -
Вздохнула и встала она.
И двинулась, словно слепая,
Боясь оступиться в кювет.
-А кто ты? И чья ты такая?
-Россия… - услышал в ответ.


ВЛАДИМИР МОЛЧАНОВ

* * *

То не роща наряд свой роняет –
Это детство меня догоняет.
Говорит: «Наплевать на усталость,
Посмотри, сколько листьев осталось!..»

То не дождь над землёю осенней –
Это юность пришла, как спасенье.
Говорит: «Набирайся отваги,
Как земля набирается влаги…»

То не иней упал на дорогу –
Это зрелость спешит на подмогу.
Говорит, как всегда, о насущном:
«Ты не прошлым живи, а грядущим».

То не землю укрыли сугробы –
Это старость, подруга до гроба,
Говорит, будто листья роняет:
«Это детство тебя догоняет…»


ВАСИЛИЙ КАЗАНЦЕВ

* * *

Беда приходит не оттуда,
Откуда ждёшь её всегда.
Как деспотичная причуда
 Судьбы, врывается беда.

Ни осторожности, ни знаний
 Не хватит, чтоб от встречи с ней
 Уйти. И чем она нежданней,
Тем одолеть её трудней.

Но хуже всех – другое худо:
Настанет где-то череда,
Когда беда придёт оттуда,
Откуда ждал её всегда.

Её ты издали увидишь.
И сразу всё поймёшь. И выйдешь
 Навстречу ей. И примешь бой,
В котором верх – не за тобой.


 * * *

Вчера я плохо поступил.
Спалось мне ночью плохо.
Сегодня первый шаг ступил -
И снова мысль: а поступил
 Вчера я очень плохо.
Я вышел в город – но и здесь
 Во взглядах и во вздохах
 Одно мне виделось везде:
Как поступил я плохо!
От этих мыслей нет житья.
И их прогнать нет сил.
А всё же плохо сделал я,
Что плохо поступил.


 * * *

Господь сказал:
-В трудах, в заботах,
Не забывая страх и стыд,
Ты так иди, как будто кто-то
 Всё время на тебя глядит.

Господь сказал:
-В трудах, в заботах
 В краю лесном, в степном краю
 Ты так живи, как будто кто-то
 Всё время слышит мысль твою!


ВЛАДИМИР КОСТРОВ

 Д Е Д У

 Как с работы он вернётся -
Умывается.
От ворот и до колодца
 Вдоль ограды он смеётся,
Заливается.
Он выходит впопыхах,
Полотенце в петухах,
Густо выкрашенный солнцем
 На руках и на щеках…
В баню с веничком спешил,
Бабку старую любил,
Он до чёртиков работал,
Скудно ел и вкусно жил.
Где кончаются поля,
Где непахана земля,
Сколотили крестовиной
 Два сосновых костыля.
Он лежит под тем крестом,
Под травою и листом -
Головой седой к востоку,
К небу синему лицом.
Нам не рвать от жизни кус,
Чтоб попробовать на вкус,
И не шарить по карману,
Коль карман, простите, пуст.
Надо каждому из нас
 Поднимать какой-то пласт –
Ведь земля, она такая:
Чем засеешь – тем воздаст!
Впрочем, каждому своё.
Вам – колосья, мне – жнивьё.
При ракетах есть пехота…
Я поставил на неё.
Нужно всё, что можно,
Сметь!
Можно всё, что нужно,
Спеть!
На крестах по всей России
 Старики распяли смерть!


Валентин Сорокин

 МОЛЕНИЕ

 Были брошены храмы на слом,
Слава богу, из пропади мглистой
 Возвращается медленным сном
 В душу русскую звон золотистый.
По ликующим травам иду,
Слышу солнечный колокол в небе.
Вот сейчас я к холму припаду,
Словно к синему озеру лебедь.
О погибшем я сыне молюсь,
Я о детях молюсь и о внуках.
Ничего я давно не боюсь –
Сжёг я страхи в неистовых муках!
Сиротливей кукушки в бору
 Мать седая рыдает в просторе,
А над нею звенит на ветру,
Пеплом сеется чёрное горе.
Мы держались и крепли трудом,
А сегодня в разладе глубоком
 Вся Россия,
как взорванный дом, –
На азийском пути одиноком.
Вам, чьи ранены ложью уста,
Вам, которые грабить охочи,
Не подняться уже до креста,
Из безлунной не выбраться ночи.
В звёздных высях у каменных врат,
Где воркует молитва живая,
Встал сынок наш –
второй Коловрат,
Меч уральский к груди прижимая!


Евгений Юшин

* * *

Шла телега по большой дороге,
Колею водила за собой.
Перепелка плакала у стога,
И звезда мерцала над избой.

Шла телега с сеном ли, с поклажей
 В жарких лентах свадеб и потех.
Шла телега по деревне нашей,
Но уткнулась в XXI век.

Колея скривилась, соскользнула
 С хоженой дороги под откос.
И телега тягостно уснула
 Вот у этих пашен и берез.

Может быть, она навек устала
 Или просто горько поняла:
Этот век бензина и металла
 Колея ее не приняла.

С думами о Боге и о счастье,
С думами о счастье и о Боге
 Шла телега в дождике нечастом,
Шла деревня
 по большой дороге.
 ***

Ах, Россия, до чего ты нужна мне!

Игорь Белкин


 Не горбатясь под обыденной ношей,
побродить по бездорожью и весям,
чудеса на чудеса перемножить,
побеседовать с отшельником-бесом;
бабке Ёжке запустить под юбчонку
 таракана или сороконожку,
чтоб она заверещала девчонкой
 от щекотки или так, понарошку.

Ах, какие вечера над Россией,
ах, какие разноцветные дали!..
Не прикладывая лишних усилий,
можно жить да поживать, не скандаля;
умываться у ключа на рассвете,
блики солнца принимать на ресницы
 и воспитывать себя Пересветом,
и земному постоянству дивиться.

Сняв с извилин накипевшую стружку,
вены вычистив до стенок прозрачных,
возвратиться к бабке Ёжке в избушку
 с низкой сушек и причудой калачной;
над столешницей дымок самоварный,
беса мучает вопросами филин
 и ругает старика за бездарность:
простофиля ты, пардон, простофиля!

Мир блажен и удивительно хрупок,
любопытством не нарушить бы целость
 нанесённых за столетья зарубок
 на его животрепещущем теле.
Ах, Россия, до чего ты нужна мне
 в заповедной или сказочной сути –
в ней бесцельно не разбросаны камни
 и не прожиты напрасно минуты!..
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»


На фонарь – сосульку, на берёзу – иней,
Человеку в сердце горсть адреналина –
И спешит морозец вдаль по январю,
Распушив багряный шарфик снегирю.

Я за ним вдогонку: подожди, бродяга,
Скальды не допели для России саги,
Рюрика потомки спят в сырой земле,
Отпрыски потомков все навеселе!

Вот и я весёлый – оторвать да бросить,
И поставить чёрный крестик на вопросы,
И пришпилить тело к бытовой стене:
Жив мужик, и ладно, счастлив он вполне!

Я не монголоид и лицом не плоский,
Нософырь картошкой – русский вширь и в доску,
Мне мороз не факел, им не обожгусь,
Здравствуй, день январский,
Дорогая Русь!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Раскрошатся гроздья рябин
 Под утро лихими дроздами,
Опять я останусь один
 Тревожить усталую память.

И створки души распахну:
Влетайте, крамольные вихри,
Пока я навек не уснул
 И страсти во мне не утихли!

Как сух накатившийся день,
Как ветренен день отшумевший,
А я человек, не кремень,
И не посторонний, а здешний...

Осыпались гроздья рябин,
Уходят друзья в неизвестность,
Ломаются строки терцин,
И трудно быть прежним и нежным.

Грубеешь у века в руках,
Не пользуешься лексиконом,
Где вежливость в красных углах
 И ближний не хамелеонит.

И всё же я душу раскрыл:
Влетайте, кому интересно
 Знать правила старой игры,
Где ставка единая – честность!
«»»»»»»»»»»»»»»»»

Позвольте погрустить немного,
прибыть на аутодафе,
казня себя за монологи
 в неотработанной строфе;
и пережить стократ обиды,
вновь биться птицею в силках,
не признаваясь в суициде,
свершённом мною впопыхах;
и ткать рубаху между делом –
прикрыть ожоги от свинца –
в них совесть не перегорела
 и я не потерял лица...

Ноль градусов…
А снега хлопья
 летят и тают возле глаз
 с печалью вовсе не холопьей
 и не с «храни, Всевышний, нас»…
А грусть, она извечна, что Вы,
не побороть её ничем,
как не роняй на плаху слово
 из ненаписанных поэм…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»


Вот и выплыла заря,
Взволновала глухаря,
Сдёрнула ночные шторки
 С глаз разбуженной тетёрки.

У берёзы из-под ног,
Зацепившись за восток,
Побежала тень на запад
 На прямых и длинных лапах.

Я за нею пошагал,
Умоляя, чтоб пурга,
Кувыркаясь в снежных иглах,
Эмигранта не настигла.

Там в далёкой стороне
 Примечталось что-то мне,
Миражом в глазах маячит –
Щедрым призом за удачу.

Убегает вдаль верста,
Приз в руках моих – мечта,
Без России мне не выжить
 В Таллинне или Париже...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»


*************************************

Мы Россию за то и ценим

Игорь Белкин

 Из цикла НЕПРАВИЛЬНЫЕ СТИХИ.

Утопают в распадках тени,
бьются зори в речных порогах...
Мы Россию за то и ценим,
что она создана для многих –
и для странников по Вселенной,
и для нас, прикипевших к месту,
не поставленных на колени
 и не канувших в неизвестность.

Не ломается веник, если
 он составлен из тысяч веток...
Впрочем, если обвязка треснет,
то и тысячи канут в Лету;
сила даже берёзы ломит,
выворачивая их с корнем,
и наносит в российский омут
 упаковки из-под попкорна.

Ах, да что тарабанить в пустошь,
в глухоту и непониманье,
проще срезать кочан капусты,
прикупить к ней филе баранье,
и заваривать щи в кастрюле
 на родимом бесцветном газе,
или из поросячьих рулек
 холодца приготовить тазик!

Позвони, проходящий мимо,
может быть, я стальные двери
 приоткрою, храня терпимость
 и на сто процентов не веря;
ты не друг мне пока – прохожий,
однорасовый соплеменник,
но, дай Бог, чтобы жил ты тоже
 не поставленным на колени!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Нам мать Россия

 Александр Комаров



Наелись мы слащавой патоки
 И гнусной кривды напилИсь.
Над нами кто до власти падкие
 Уже сто раз передралИсь.

А мы теперь, трезвея начисто,
Уже сумели уяснить:
Нам мать Россия, а не мачеха,-
Нам больше некого любить.

И крысы за кордон бросаются,
Что нас ограбили давно.
Мы остаёмся, не спасаемся:
Коль суждено – пойдём на дно.

Дурак проходит в академики,
В пророки лезет демагог,
И свиньи с бешеными деньгами
 Снуют на запад и восток.

И учит нас ворюга честности,
И учит нравственности мразь…
В России просто и в безвестности
 Известной участью пропасть.

Своё спою я по возможности.
Струна взовьётся - и замрёт.
Прожжённый циник, что при должности,
Меня в безверье упрекнёт.

Но мы теперь, трезвея начисто,
Уже сумели уяснить:
Нам мать Россия, а не мачеха,-
Нам больше некого любить.
 **************************************


РУССКАЯ ХАТЫНЬ
[Лариса Самойлова]


Я не устрою пышного застолья,
По Красной Площади с цветами не пройду.
Мне в этот день всегда бывает больно,
Но это мой любимый день в году!

И шумный город в праздничных плакатах
 Привычно оставляя за спиной,
Уеду в край сиреневых закатов,
Когда-то искалеченный войной.

Меня встречают травы и деревья,
Разрушенный над речкой старый мост…
Здесь в сорок третьем выжгли всю деревню,
Оставив только церковь да погост.

Прошли года, но на кровавом месте
 Не возродилась жизнь. И только у реки –
Могильный холм, где уж навеки вместе
 Старухи, бабы, дети, старики…

Здесь нет надгробий - сердце болью стынет!
Ведь это место – русская Хатынь!
Но холм могильный на Руси – святыня!
И сколько ж этих по Руси святынь!

Я кланяюсь могилам неизвестным.
И пусть не всех мы в памяти храним,
Но сыновья мои придут на это место,
Чтоб низко-низко поклониться им!
 ******************************************



БЕСЛАНСКОЙ МАТЕРИ
[Лариса Самойлова]


Рваной раной зияет душа,
Разрывается и кровоточит.
Комом в горле и звоном в ушах!
И смириться не хочет, не хочет!

И вопрос бьётся пульсом в виске.
Не вопрос, а мольба без ответа:
Как же жить в этой страшной тоске,
И зачем? Если их больше нету…

Как же солнце не двинулось вспять,
Связь времен не смогла оборваться.
Ум не может, не хочет понять –
Как без них может жизнь продолжаться?

Но встает потихоньку росток,
Что был смят под тяжёлым копытом.
Как бы не был удар тот жесток,
Как бы не было сердце разбито…

Хоть прибавилось прядей седых,
И отчаянье кажется вечным,
Ты подумай сейчас о живых!
Ты же знаешь, как жизнь быстротечна.

Милость Божья утешит, спасет!
Ведь земля ещё, грешная, вертится.
Ты живи! Боль утихнет, уйдёт,
Хоть сейчас в это просто не верится…
****************************************



КАТЮША
[Ирина Савельева]


Треугольник простой сам собою сложился.
Был бы он холостой! Как мальчишка влюбился.
Довоенная жизнь скрыта дымкой тумана...
Тривиальный сюжет полевого романа.

Фронтовая жена - боевая подруга...
Хмель любви и вина - рядом радость и мука.
Фронтовая жена... Вас невзгоды венчали.
Скоро спишет война грех, что нА душу взяли.....

Не имеют границ ни намёки, ни шутки,
В чаще длинных ресниц прячешь глаз незабудки.
На душе тяжело: счастья хлеб сдобрен перцем,
Но наветам назло носишь дочку под сердцем.

Позади сущий ад... Из руин Сталинграда
 Шла за ним без наград. Он ей - жизнь и награда...
Хоть силён лютый враг, не сломить дух народа,
Ведь лежит на весах жизнь, любовь и свобода!

О любимом мольбы с губ слетали молитвой,
По лекалам судьбы правил рок острой бритвой.
Дым пожарищ и кровь, нет конца лихолетью,
Но земная любовь торжествует над смертью!

У воронки расцвёл василёк синеокий,
В этом хрупком цветке - новой жизни истоки.
И в кромешном аду сочетаются души,
Он в предсмертном бреду всё шептал ей: Катюша!

Ты мне дочь и жена - лучик света в ненастье...
Растоптала война наше хрупкое счастье.
Ты себя береги! Ведь не вечны же беды!
Всем смертям вопреки доживи до Победы!
 ********************************************



КОГДА ПОТЕРЯН РАЙ
[Ирина Савельева]

Когда потерян рай,
Приходит пониманье,
Что нечего терять -
На сердце пустота.
Душе остыть не дай,
Пройдя все испытанья,
Используй шанс начать
 Всё с белого листа.

Где уголок земли,
В котором ждёт нас счастье?
Там хорошо, где нас
 Давно в помине нет...
Замешан на крови,
Но сладок хлеб участья.
Не опуская глаз,
Прими любви обет.

С согбенных плеч долой
 Весь опыт негативный!
Реке Времён отдай
 Сомнений листопад!
И ты уже другой,
Открытый и наивный!
Ведь в нас самих и рай,
И пресловутый ад...

Волшебная любовь
 Укажет путь к спасенью,
Когда казалось, что
 Не с нами благодать.
Почувствуем мы вновь
 Стремленье к воскресенью.
И нас уже ничто
 Не сможет удержать!
 **********************************
Николай Зиновьев

* * *
Не потому, что вдруг напился,
Но снова я не узнаю, -
Кто это горько так склонился
 У входа в хижину мою?

Да это ж Родина! От пыли
 Седая, в струпьях и с клюкой...
Да если б мы ее любили,
Могла бы стать она такой?


 * * *
Всё стало пошлым или мерзким.
Как душу с этим примирить?
Быть может, с кем поговорить?
Но поглядел вокруг я — не с кем.

Народа нет. Ну, а в толпе
 Какая общность или сила?
И как насмешка, на столбе
 Плакат: «ЕДИНАЯ РОССИЯ»


ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС

 Рухнул занавес. И что же?
И решили господа:
Пропадать ему негоже.
Эй, подать его сюда!

Протащили по болотам -
Тяжеленный, паразит...
Между властью и народом
 Он теперь у нас висит

***
Ужасная эпоха!
За храмом строим храм,
Твердим, что верим в Бога,
Но Он не верит нам


 ОКНО В ЕВРОПУ

 Я жить так больше не хочу.
О, дайте мне топор, холопу,
И гвозди, я заколочу
 Окно постылое в Европу

 И ни к чему тут разговоры.
Ведь в окна лазят только воры


***
Солнце встало. Как и надо,
Голубеют небеса.
Похмелённая бригада
«С матом» лезет на леса.

А прораб, слюнявя чёлку,
Плотью чуя блудный гон,
Голоногую девчонку
 Тащит в вахтовый вагон.

Истопник глядит, и злится,
И от зависти томится —
Тлеет «Прима» на губе.
А в котле смола курится…
Глянь, Господь, что тут творится.
Это строят храм Тебе

***
Дерутся пьяные в проулке,
Мешая с матом хриплый крик.
Прижавшись к грязной штукатурке,
На остановке спит старик.

Смеётся пьяная девица,
Садясь в попутный «мерседес», —
Её литые ягодицы
 За нить подёргивает бес.

На пустыре с начала мая
 Идёт строительство тюрьмы.
Всё это жизнью называя,
Не ошибаемся ли мы?

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

 Воспетый и в стихах, и в пьесах,
Он, как отец к своим сынам,
Уже полвека на протезах, -
Что ни весна, - приходит к нам.

Он и страшнее, и прекрасней
 Всех отмечаемых годин.
Один такой в России праздник.
И слава Богу, что один.

ВИДЕНИЕ У МОГИЛЫ НЕИЗ-
ВЕСТНОГО СОЛДАТА

 В полночь он из-под плит выползает,
В мокрой глине его сапоги.
А в глазницах не видно ни зги.
Но где враг затаился, он знает:

Знает жизни и смерти он цену,
Всё ему рассказали в раю…
Потому за Кремлёвскую стену
 Он бросает гранату свою.
 *******************************************




Рассказ фронтовика - Александр Симонов
[РУССКИЕ]


Я помню на смоленщине тот бой,
Он вехой огненною в памяти отмечен:
Фашисты гнали женщин пред собой,
Обычных наших деревенских женщин.


И молодой безусенький солдат
 Глаза его в слезах, трясутся руки,
Воскликнул: Вот же, суки, что творят!
Они же наших женщин… Вот же, суки!


Я их в бинокль ясно различал,
Как я убить хотел бы фрица, гада!
Он нашу бабу, горемычную, догнал,
Ударил на бегу её прикладом.


Мне не забыть доселе её глаз,
И до сих пор как будто в горле горечь:
Кричала: Милые, не думайте о нас!
Кричала: Милые, стреляйте в эту сволочь!


И я глаза зажмурив, вскинул автомат,
Покрыл фашистов трёхэтажным матом,
Огонь!— команда по цепи солдат,
За Сталина! Огонь по оккупантам!!!


Эх, если б вовремя им под огнём залечь,
Тогда бы разминулись пули с целью,
Но продолжает и сегодня память жечь:
На землю, бабоньки! Ложитесь все на землю!


Мне не забыть вовеки этот бой,
Он вехой огненною в памяти отмечен,
И тех, кто так пожертвовал собой:
Вповалку трупы немцев. Трупы женщин.
 **********************************************

Я ухожу - Геннадий Красников
[РУССКИЕ]


Е.Б.Н. 31 дек. 1999

Мне не жаль тебя, пьяный дикарь,
не размазывай слез кулачищем,
с медной рожей, как,
над дымящим еще пепелищем.

Сквозь кривую хмельную слезу,
ты хоть помнишь, склероз пересиля,
ты хоть знаешь, какую красу
 отдала тебе в лапы Россия?

Да, любовь распроклятая зла,
и злодея полюбишь и вора,
но и даже злодей — не дотла,
даже каторжник не до позора!

Летописец коснется пером
 в двух строках твоих танцев и шманцев:
Этот — в тысячелетье втором
 из последних у нас самозванцев

— говоришь? Ты — не дождь,
ты не тень полуночника-предка
(хоть трясет нас, как Гамлета, дрожь!),
ты уже никуда не уйдешь —
крепко сбита Емелькина клетка!

И запомни: Россия с креста
 в белом платье сойдет, возродится,
но — другая, святая, не та,
что в глазах твоих мутных двоится!
 ***

Письмо Адольфа Гитлера Борису Ельцину из преисподней
[РУССКИЕ]


Зиг хайль, Борис! Пишу тебе из ада.
Здесь очень плохо. Впрочем, я привык.
Мы все тут были бесконечно рады,
Узнав про твой блистательный блиц-криг.

До нас и раньше доходили слухи,
Что ты сумел Россию разорить,
Что мрут безбожно дети и старухи,
Что нет гробов, чтоб всех похоронить.

Ты не грусти, майн либен фройнден Боря!
Я дам совет: чтоб лес не тратить зря,
Построй один огромный крематорий,
А пепел вывозите на поля.

Я так уже решал проблему эту...
Однако к делу - суть письма в другом.
Ну, ты и разуделал Дом Советов
 Иль как его - Российский Белый Дом!

Ты сделал то, о чем мы так мечтали
 Все сорок восемь невеселых лет -
Гремя огнем, сверкая блеском стали,
Ты расстрелял Верховный их Совет.

Привет тебе, партайгеноссе Ельцин,
Шлют Геринг, Геббельс, Борман, я и Гесс!
Здесь в преисподней, поснимав все рельсы,
Мы сделали тебе железный крест.

Да что там крест - и шнапса есть пол-литра,
Но ты другому, знаем, будешь рад:
В Германии кричали все Хайль Гитлер!
В аду теперь Хайль Ельцин! все кричат.

Горячий наш привет и генералам,
Тем, что пускали этим русским кровь.
Ждем встречи, верим, ждать осталось мало,
Майн либе фроинд Боря. Твой Адольф.
 ***
Русская национальная идея - Евгений Гусаченко
[РУССКИЕ]


«Ну в чем национальная идея?»
Спросил на рынке я у продавца,
А он в ответ, нимало не краснея,
Обвесил при продаже холодца.

И я подумал «Да, ты малый прыткий,
Толково объяснил, без лишних фраз»
Идея в том, чтобы иметь прибытки,
С доверчивых, стесняющихся масс.

«Так где национальная идея?»
В беседке озадачил я людей.
И получил «Не видишь, мы балдеем?
Не умничай, а то пойдешь взашей!»

Я подыграл им, стал своим в тарелку,
Нетрезвым, разомлевшим, как и все.
В ответ «Ну, что ж, давай на опохмелку,
Распишем мы ее во всей красе»

И понеслось, по кругу и по ряду,
Поодиночке и «на брудершафт».
Идею я нащупал мутным взглядом,
Но потерял в стволах лифтовых шахт.

А поутру, болея и тупея,
Эксперименту положил конец.
И, лишь одна, мерещилась идея,
Лечебные сто грамм и огурец.

«Когда найдем мы Русскую идею?»
Задал вопрос я в офисе одном.
Ответил мне детина с бычьей шеей
«Братан, давай в натуре, перетрем

«Базара нет, толкаю за границу
 Все то, что лохи плохо берегут,
Прикинь, я в теме, на конкретный домик в Ницце,
Ну, типа, на Лазурном берегу»

И я ходил по замкнутому кругу,
Пытаясь разглядеть ее концы,
И, даже, в разговоре с лучшим другом,
Я не схватил идею под уздцы.

Я съел публицистического хлама
 Книг сотню, хоть сейчас на пьедестал,
Но, как-то, оказавшись возле храма,
Я нищему на паперти подал.

Он посмотрел, не склонный к суесловью,
Весь в рубище и слаб, худая плоть,
Перекрестил с отеческой любовью,
И вымолвил «Храни тебя Господь»

Я постоял пред ним, благоговея,
И, с миром в сердце, путь продолжил свой,
И больше, эту самую идею,
Я не ищу, она в душе со мной.
 ******************************************
Баллада о разжалованном майоре - Александр Трубин
[РУССКИЕ]


А он был в звании майора
 И не дай Бог к нему попасть.
Он в морду даст без разговора,
А если сам покинешь часть…
Не раз начальство вызывало:
Вот письма... как их, матерей.
Ты хочешь громкого скандала?
Или комиссий всех мастей?
Майор, ты сука произволишь...
Всех подведёшь под трибунал.
Он был изгоем от того лишь,
Что службу верно понимал.
Был генерал и крыл словами:
А сдохнет парень в марш броске,
Что я его отвечу маме?
Всё! ты висишь на волоске.
И мамки плакали надсадно:
Давно пора его в дисбат!
А он молчал, так было надо
 И продолжал учить солдат.
И вот майор стал капитаном.
Был отстранён, а там Чечня.
Но он с усмешкой бросил мамам:
Ещё вы вспомните меня.
Не бросил он замашек:
Попробуй снять противогаз.
И этих матерей солдатских
 Он матом крыл, в который раз.
И до сознания потери
 Он «измывался», бил, ругал.
И вот Кавказ ему отмерил
 Крутой, коварный перевал.
Он впереди, а враг в засаде.
И вот в ребят летит фугас.
- Всем отходить, прикрою сзади...
Но взвод не выполнил приказ.
За ним второй, а следом рота.
Бой был короткий, а потом...
Кремля циничная блевота
Легла на гроб его крестом.
И мамки кланялись нескладно,
Что смерть не тронула их дом...
А он молчал, так было надо
 Он разговаривал с Христом.
 *************************************
Дороги сорок первого - Сергей Сухонин
[РУССКИЕ]


Вдоль деревень опустошенных,
Превозмогая страх и боль,
Шли бесконечные колонны
 Мальчишек,стриженных под ноль.

А средь расстрелянных избушек,
Бессменно, словно на часах,
Стояли древние старушки,
И все – с иконами в руках.

Они без устали крестили
 Во тьму идущие полки,
Глотая слезы, говорили:
Да будет с вами Бог, сынки!

И страстью крестных их знамений
 Вдруг обернулась сила та
 Уж не безбожным поколеньем,
А светлым воинством Христа!
 *******************************
Россия моя ненаглядная родина! - Алексей Серенин
[РУССКИЕ]


Россия! Россия! Моя Ненаглядная Родина!
Мой свет несказанный и мой невечерний огонь!
Опять на восходе весны зацветает смородина,
И где-то в звенящем просторе играет гармонь...

С тобой мне, Россия, легко и живется, и дышится,
Алтарь ты земной мой и мой преднебесный амвон!
Когда замирает душа, над равнинами слышится
 Твоих колоколен воскресших малиновый звон...

Я снова с тобой ухожу от родного порога,
И ты своей песней меня согреваешь в пути,
Под синью высоких небес в даль уходит дорога,
По этой дороге, Россия, нам вместе идти.

Придет мой черед уходить, я дышать перестану
 Пьянящим настоем твоих необъятных полей,
Настанет весна, и я солнечной радугой встану
 Над светом берез и над шумом твоих тополей.

В тебе, моя Русь, всё я нежно люблю и приемлю,
И радуюсь вместе прожитому каждому дню,
Я связан навеки с тобой, я люблю твою землю,
Тепло и заботу которой я с детства храню.

Я снова вернусь, Русь, к цветам твоим вешним и травам,
Как в детстве далеком по ним пробегу босиком,
Я вновь поклонюсь твоим росным полям и дубравам,
И к горлу подступит пронзительной жалости ком...

Пожаром горящую красную в сини рябину,
И осени свет, как ушедшую юность мне жаль,
Мне снова глядеть долго вслед журавлиному клину,
Что вновь улетает в твою вековечную даль...
 ***********************************************
Виктор Виноградов

 Я ОТ ГРЯЗИ УШЕЛ ЗА СИНЬЮ


Я от грязи ушёл за синью,
Той,
что красит снега под вечер,
Той,
что мы называем Россией,
Сине-белой!
Косматой!
Вечной!

В тело впились клыки буреломов,
кандалы стопудовые топей,
паутины дорожных изломов,
и стогов волосатые хлопья.

Эту белую синь России
 я искал по таёжным склонам,
и под властью неведомой силы
 оказался в флажках загона.

И вот там,
на охоте барской,
мне под сердце вонзилась пуля,
предназначенная
 Медведице властной,
задремавшей у сладкого улья.

Я закрыл её своим телом,
и упал перед ней бессильно….
А Медведица...-
оказалась... Белой!
Оказалась она –
Россией!

И тогда,
распахнув грудину,
сквозь окно кровотОчащей раны
 заглянул я себе в сердцевину
 оголённую!
без обмана!

И увидел:
в вершке пониже,
там,
где образ Её носил я,
как подранок в кровавой жиже
 трепыхалась
 Моя
 Россия.

Пулю вытащил я аккуратно:
задышала Россия ровнее.
Запахнул
 грудину
 обратно,
и остался
 навечно
 с Нею….


Виктор Виноградов)

Дороги! Дороги!


Дороги!...
Дороги!...
Сколько судеб российских –
столько вьётся по свету дорог!
Сколько русских людей
 улетело за отчий порог!
Дороги!
Выбирают за нас их порой.
И кто знает, сколько сломанных судеб
 вне России не спит в час ночной….
Память их возвращает
 в золочёный, но пройденный, век,
в гордый Санкт-Петербург,
а затем в Петроград
 и в трагический бег...
Там...,
в дали...,
безгранично Россию любя,
они мечутся в снах,
но, увы, не находят себя.
И в ночи,
понимая, что Родину сны не вернут,
свои души терзая,
безнадёжные ноты под струны кладут….
 *******************************

Виктор Виноградов

 НОША


На вельвете бежевом озимые.
Снова Русь попятится на печь.
Мужики, да бабы, что, родимые,
Тяжеленько ношу сбросить с плеч?!

Ношу, что века на вас нагорбили,
Ношу, приучившую молчать.
Я видал мальцом,
как шла она с оглоблями
 От восхода бороздой закат венчать.

Как вжимая плуг в стерню мозолями,
Кадыком мечтал чубатый Фрол,
Что холодный квас, хлеб с разносолами
 Баба его выставит на стол.

Как тряпицей белой, свежестиранной,
Вытрется с груди колодца звон,
И «казак»* от лампы керосиновой
 Вспыхнет «саблей»* в кружеве икон.

Как прервётся ночь от хлипа бабьего,
Что ребята босые к снегам,
И что «фердшал» из посёлка дальнего
 Так и не собрался к старикам.

А на утро ношу вновь на плечи:
Фрол – за плугом, баба – в скотный двор.
И на кувырках своих наречий
 Русь опять приглушит разговор.

Редкий выстрел в воздух словом матерным
 На упрямство горе-битюга,
Харч нехитрый в узелочке скатерном,
Да вокруг лесные берега.

Русь как ноша сладостно тяжёлая,
Сердцу дорога – не сбросишь с плеч:
Пахотная, скотная, ивовая,
В замираньи колоколен-свеч,

В перекрестье рощ берёз-осиновых,
В треуголках журавлиных швов,
В ярких огоньках калин малиновых;
И в щемящих звуках рубки дров.

А зима всё ближе, всё настойчивей.
Вот и «мухи» в хоровод сплелись,
И в межующий деревню вьюн-ручей
 Стылые косички завились.

Заберётся Русь на печку белую,
Станет дольше фитилём коптить,
Снова будет ждать весну капелую…
Нам такую ношу не сносить!
 ___________________________
 * - отблеск от свечей в позолоте окладов

 Виктор Виноградов

 ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ
 романс на это стихо в исполнении Сергея Морозова можно послушать здесь:

 (текст для романса сокращен)

Журавлиный полёт зазвучал нарастающим эхом,
Переливной тоской, увлекающей в тёплую даль.
И летел то рыданьем, то чистым младенческим смехом,
Оставляя взамен лишь несбыточных мыслей вуаль.

Почему же, о, вы, журавли, не синицы!?
Что же вам не живётся в моих сердобольных руках!?
От того ли, что каждую ночь ваша песня мне снится,
А на смену ей стелется плач глухарей на токах?

Но ответа мне так журавли и не дали,
Только эхо откуда-то с неба неслось.
Почему же в глазах у прощания столько печали?
Что ж для вас, журавли, здесь, у нас на Руси, не сбылось?

Журавли улетают, значит, будут в судьбе перемены.
Сиротеет земля, погружаясь в завьюженный сон.
Сколько грустных шагов от тепла, до дождливой измены
 Заглушил в бедном сердце ваш гордый, возвышенный звон.

И летят по небесной дуге они с севера к югу,
И ласкает меня их щемящий заоблачный клик.
Мне придётся без них допивать эту зимнюю вьюгу,
И без них согревать этот русский заснеженный лик.


Виктор Виноградов

 НОСТАЛЬГИЯ

 (романс в исполнении Анатолия Балескова можно прослушать здесь:


Зазвенела заветная струнка,
голова закружилась слегка,
Ностальгия влетела без звука,
распластав надо мной два крыла,
И душа встрепенулась как птица,
и опять увлажнились глаза,
И Россия не может забыться,
и не хочет просохнуть слеза.

Колокольня заутренним звоном
 под дрожанье лампад и свечей
 По ещё не одевшимся кронам
 разметала пугливых грачей,
И так сладко дымком потянуло,
и застыли слова на устах,
Память свилась в клубок и уснула,
как дитё в материнских руках

 Мне привиделись русские дали,
благовеста причудился звон,
То ли в радости, то ли в печали
 ностальгии божественный сон,
Пронеслись то ли быль, то ли не быль,
всё, что сердце сумело вместить:
Белокурой соломинки стебель
 и дороги бескрайняя нить…


Иван РЫЖИКОВ

***
Синею слезкой на веточке инея
 Первая радость весеннего дня.
Родина-мать! По-весеннему синие
 Не от тебя ли глаза у меня?
Речь твоя льётся, как реченька чистая.
Только слова ты умеешь беречь.
Не от тебя ли, моя неречистая,
И у меня эта тихая речь?
Ночь на дворе, а дорога не пройдена,
Горькая чаша, как прежде, полна,
Не от тебя ль, моя милая Родина,
И у меня на висках седина?
Месяц повис перезрелою сливою,
А впереди не дорога , а плеть.
Дай мне терпенья, моя терпеливая,
Всю твою боль до конца одолеть!..

 ***
Где ж вы, нивы мои и луга?
Где ж ты, речка Теплуха?
Только хмель да сухая куга,
Да кукушка-горюха.

Где ж ты, милое сердцу окно,
Сказка отчего дома,
Где, как сказано было давно,
И солома едома?

В старой бане проснусь на заре,
Поброжу наудачу,
И на стылом глухом пустыре
 Потихоньку поплачу…

***
У русской правды вкус рябины:
Она с горчинкою всегда.
Но чем надрывнее трубили
 По косогорам холода,

Чем холодней пылали зори,
Чем ночи маялись лютей,
Тем больше выжимало горечь
 Из пламенеющих кистей.

Глядишь, зима во всём расцвете –
Пуржит, куражится, дурит.
Но горькой памятью о лете
 Рябина красная горит!
Николай Стрельников
http://www.stihi.ru/2011/02/04/9207

Батя

 Селитру, в камень превращенную годами
 Под кровлей, прохудившейся вконец,
Лом обхватив корявыми руками,
Дробил в муку мой жилистый отец.

Земля-кормилица ждала ее, селитру,
И вот начальство вспомнило о ней.
И шел отец на каменную битву
 Во имя удобрения полей.

И время на побаски всякие не тратя,
Не приобщившийся к вину и табаку,
Крушил «породу» молчаливый батя.
И не было избоя старику!

Земля внезапную кончину подарила
 Тому, кто удобрял ее поля.
В горячий полдень солнце разморило,
И притянула — сонного — земля...

Красивый путь, как стежка полевая:
Искрится день в сияющем венце
 И шелестят колосья, созревая, —
Такие ж светлые, как память об отце.
 ***************************************

Николай Стрельников
http://www.stihi.ru/2011/08/15/3043

Эх, страна горемычных строителей...


Эх, страна горемычных строителей,
Русь моя, превращенная в ложь!
С лицемерьем таких «просветителей»
К благоденствию ты не придешь.

С этой ложью, бесовски-изысканной,
Мы скатились до самого дна.
Я пою распростецкую искренность.
Нас поднять сможет только она.

Повесть кончилась строчкой печальною —
Вздохом сына Отечества... Но
 Всей душой своей исповедальною
 Ей другое сказать суждено.

Есть на свете и солнце весеннее,
А не только удушливый смог.
Есть на свете краса — Воскресение,
Устроитель которого — Бог.
 **********************************



http://www.stihi.ru/2009/07/23/1543

Надежда Ручеек

 Слепой лейтенант


 Крепкий коньяк и Винстон,
Кофе по венам горячий. . .
Мина в тот вечер мглистый.
Был ты когда-то зрячим.

В холод - друзей укроешь,
Воду по капле - честно,
Ранен – почти не стонешь,
Хоть пред тобою бездна.

Пусть лейтенант, но друг ты -
Горе с парнями делишь.
Мины не с сада фрукты. . .
Первым шагнуть не медлишь. . .

Ну а теперь ты нищий -
Друг всех бомжей на свалке.
Взгляд свой тяжелый – хищный
 Прячешь, чтоб не было жалко.

Ночью лишь только крысы
 Вместе с тобой тоскуют.
Гомик по кличке Лысый,
Честно тобой торгует.

Место в метро и пайка.
План на зрачки наложен.
Слезы, легенда-байка.
В жизни ты всеми брошен. . .

«Пашка! Ты, что, братишка!
Мой лейтенант, родимый.
Помнишь, я рыжий Мишка?!
Мы с тобой побратимы!». . .

Слезы бегут по щетине:
«Надо же, Мишка – взводный!
Знаешь, глаза на мине . . .
Дали проезд мне льготный».

Крепкий коньяк и Винстон,
Кофе по венам горячий. . .
Родине стал не нужен.
Ты ведь теперь незрячий.

11 июля 2009 г
*******

http://www.stihi.ru/2012/04/22/8732
Михаил Анищенко

 Кандагар

1.

Неизбывную тайну храня,
Жизнь застыла у смертного края.
А небесная сущность моя,
Убегает из ада и рая.

Торжествуют иуды в Кремле,
К русской жизни ничем не причастны.
Ты на небе, а я на земле
 Одинаково злы и несчастны.

2.

Выпьешь водки в холодной ночи,
И знакомое вновь незнакомо.
Словно прячут в бутылках ключи
 От замков неприступного дома.

Там весна и сияние звёзд
 Бродят памятью бестеневою,
И туда - через тысячи вёрст -
Ты проходишь взрывною волною.

3.

В тихий домик войдёшь, как в пожар,
И теряя суровость солдата,
Засияешь, как ёлочный шар
 На осколки разбитый когда-то.

Боже правый! Сынишка! Жена!
Покачнёшься в ночи, как салага.
Но поддержит тебя старшина,
Что убит на вершине Саланга.

4.

Я, блестящей судьбе изменя,
Там, где ты пропадал и бесился,
Выпью водки, чтоб ты из меня,
Как из старенькой кружки напился.

Выпить водки. Побольше. Уснуть
 Всё,что было когда-то, запутав...
Это страшная горькая суть
 Сообщающихся сосудов.

5.

Этот звук недоступен ушам,
Смотрит чёрная вечность, зевая.
И гуляет душа, как душман,
Облака головой задевая.

Этот звук, что стремительно прям,
Что из дула летит по заказу,
Слышен был лишь усталым друзьям,
Что несли твоё тело на базу.

6.

Тихий домик и ёлочный шар.
Это копия, слепок, подделка!
Кандагар! Кандагар! Кандагар!
Шепчет смертушка, словно сиделка.

Двадцать лет ты уже взаперти.
Часовые стоят у палаты.
Выпей водки, солдат, и лети,
Как осколок последней гранаты.

7.

Я устал. Я давно не кричу.
Даже память до срока прогоркла.
Кандагар обернулся в Чечню,
Разрезающей русское горло.

Умираешь, солдатик? Молчи!
Под иконой небесного Спаса
 Пусть Борис Березовский в ночи
 Ест ещё не остывшее мясо.

http://www.stihi.ru/2012/09/14/5516
Михаил Анищенко-Шелехметский
 Страна

 Страна – отражение ада.
Ликует в казне казнокрад.
В Синоде сидит Торквемада,
Кремлем заправляет Де Сад.

Страна моя дружит с врагами,
Беснуясь живет, и – крадя…
«Не путайся, тварь, под ногами!»
Скажу я, навек уходя.
 ********



Михаил Анищенко (1950-2012)

ПАХАРЬ

 Был отмечен я долей лихой,
Не желая ни злата, ни клира,
Семь веков я шагал за сохой,
До окраины русского мира.

Было промыслу солнце верно,
Туча озеро в небе качала;
И бросал я живое зерно
 В темноту без конца и начала.

Аист нес малыша на крыле,
Шли босые скитальцы по свею.
И зерно умирало в земле,
Для того, чтоб подняться над нею.

Борозда, словно жизнь, за спиной,
Не была ни концом, ни итогом;
И стояла звезда надо мной,
Как когда-то стояла над Богом!

Только век народился лихой,
Мать моя! От Москвы до Урала –
Семь столетий я шел за сохой
 Переплавив мечи на орало.

А теперь ни страны, ни звезды!
Спотыкается лошадь хромая…
По ущелью моей борозды
 Скачет конница хана Мамая.

Русь мерцает слезами свечи…
В кузнеца превращается пахарь,
И восходят над горном мечи –
Выше ярости нашей и страха!


© Copyright: Михаил Анищенко-Шелехметский, 2012
Свидетельство о публикации №112091804946


Михаил Анищенко

 Русь моя! Туман, поверья,
Пыль таинственных времён!
Как преступник к высшей мере,
Я к тебе приговорён.
К шуму сосен, к скрипу ставен,
К зову птиц издалека,
И к твоим тропинкам тайным,
Проходящим сквозь века.
Пусть порою путь без веры
 Выпадает мне во мгле…
От всевышней смертной меры
 Нет спасенья на земле.
Мир вам, рощи да излуки,
Шелест, шёпот… Камыши…
Навсегда. До смертной муки.
До бессмертия души!
 ***

Михаил Анищенко

 Я воду ношу

 Я воду ношу, раздвигая сугробы.
Мне воду носить все трудней и трудней.
Но как бы ни стало и ни было что бы,
Я буду носить ее милой моей.
Река холоднее небесного одра.
Я прорубь рублю от зари до зари.
Бери, моя радость, хрустальные ведра,
Хрусти леденцами, стирай и вари.
Уйду от сугроба, дойду до сугроба,
Три раза позволю себе покурить.
Я воду ношу – до порога, до гроба,
А дальше не знаю, кто будет носить.
А дальше – вот в том-то и смертная мука,
Увижу ли, как ты одна в январе,
Стоишь над рекой, как любовь и разлука,
Забыв, что вода замерзает в ведре…
Но это еще не теперь, и дорога
 Протоптана мною в снегу и во мгле…
И смотрит Господь удивленно и строго,
И знает, зачем я живу на Земле.
 ***

 "И только труп его увидя, как много сделал он, поймут,
и как любил он, ненавидя"(с)

Прощай, Поэт...


Чепурных Евгений Петрович
-----------------------------

Что на Руси?

Что на Руси? Не таи.
- Господи, вьюга и вьюга.
- Как же там овцы мои?
- Господи режут друг друга.

Вьюга и ночи, и дни,
След от могилы к могиле.
То ль осерчали они,
То ли с ума посходили.

Лютый, садись на коня,
Добрый, в слезах умывайся.
- Что ж они, верят в меня?
- Господи,
Не сомневайся…

***
Повторял монарх без счёта,
Без конца Европе всей:
«Кроме армии и флота
 У России нет друзей».

И почти не ошибался,
Потому что был умён.
И весь мир его боялся,
И про это ведал он.

Дипломатам недовольно
 Говорил, в глаза смотря:
«Вы не кланяйтесь там больно,
Не мечите бисер зря».

Постарели дали-выси.
Нет империй и царей.
Мечем бисер, мечем бисер
 И не жалуем друзей.

 ***
И кружилась птичка Божья,
И кидал ей крошки в снег
 Незаевшийся прохожий,
Тоже Божий человек.

У него очки, как окна,
За которыми тепло.
У него нога промокла
 И на сердце тяжело.

И, кусая от кусочка,
Птичка думала: Бог весть.
Может, маленькая дочка
 У него в деревне есть.

И живёт она, как птичка,
И не знает ничего.
Вьётся по ветру косичка
 Дочки маленькой его.

Потому он птичек кормит
 И кидает крошки в снег.
- Плачешь?
- Плачу.
- Помнишь?
- Помню.
- Помни, Божий человек.
***

Это избранное, подборка далеко не полная, работа только начата.

Предлагайте своё, то, что вы считаете достойным.

Любую помощь приму с благодарностью.

С уважением, я.

Воробьёв Вячеслав Николаевич.

В инете - Спасатель.