Чужие письма

    Кто не был влюблен в свою первую учительницу, особенно если она молода, красива и добра? Мою первую учительницу звали так, как должны  были звать – по обоюдному мнению нас, ее маленьких учеников, - всех учителей на свете – Любовь Наумовна… Ум и любовь… Идеал.

    Наш класс был первым в ее педагогической практике, и потому она относилась к нам по-особенному. Мы вместе ходили собирать осенние листья и плели венки из первых одуванчиков, катались  на горке зимой, с трепетом берегли маленькие сувенирчики к 8 марта  и 23 февраля – расписные деревянные коробочки с крышечкой, подписанные ее круглым красивым почерком.
   
    Была у нее и еще одна педагогическая находка. Наша учительница писала письма тем ребятам, которые долго болели и не ходили в школу. Точнее одному мальчику… В эту весну много болел самый симпатичный мальчик нашего класса – Дима.
 
    Дети сразу чувствуют учительских любимчиков, и я ненавидела его всеми силами своего маленького сердца. Хотя он, может быть, того и не заслуживал.  Дима был скромен, застенчив и ангельски красив – смуглая кожа, большие голубые глаза и длиннющие черные ресницы.
    
    Не знаю что чувствовали  другие мои одноклассники, но я погибала от смертельной зависти и любопытства к лежащим на столе Любовь Наумовны аккуратно свернутым тетрадным листам, исписанным идеальным почерком – письмам для Димы. Они ждали своего адресата. Тайна этих писем была для меня так заманчива и соблазнительна, как райский запретный плод. И когда Дима торжественно получил их в начале дня и небрежно (как тогда мне показалось) положил их в боковой карман портфеля, даже не прочитав, я  пошла на отчаянный и мерзкий поступок – я тайно вытащила их…
    
    Теперь, с высоты своего возраста, я понимаю, что Димка, будучи не самым успешным в классе учеником, просто поленился прочитать эти послания…  Да и были ли они для него значимы? Мы ведь заканчивали только 2 класс. Зато я читала великолепно.

    О чем были эти письма, я сейчас даже  точно не припомню… Было что-то похожее на дневниковые записи.  Наша первая учительница писала о том, как она скучает без Димы, как ждет встречи с ним.

    Огромное  чувство несправедливости буквально сжигало меня изнутри! Я так любила и боготворила ее, а она… Были еще вина и стыд… Зачем я своровала эти проклятые письма! Я прекрасно понимала, что читать чужие письма нельзя, что я совершила отвратительный проступок… Мне необходимо  было просто уничтожить эти листочки, и забыть все как страшный сон, но… Как жестоки и  изобретательны в своей мести бывают дети! Я поступила по-другому…

    Разорвав на мелкие кусочки письма, я  на следующий день отдала их Любови Наумовне. Моя легенда  была проста: по дороге домой я видела, как Дима порвал и выбросил эти письма, а я их собрала, прочитала и принесла ей, чтобы она поняла, что Диме они были не нужны… Меня и Диму попросили задержаться после уроков.
   
    Выслушав гневный монолог о  том, что нельзя читать чужие письма, даже если их и выбросили, я плакала и просила прощения… Я до сих пор помню ее огромные черные ненавидящие глаза… Тогда они мне показались совсем некрасивыми… Но смотрела она этими глазами не на меня, а на того, кто ни о чем не подозревал. Бедный Димка! Она поверила мне и тихо, но твердо сказала, что он – предатель. Страшные слова… для меня, не для Димки. Восьмилетний мальчик вообще не понял, жертвой какой ужасной интриги он пал. Он вообще ничего не понял…

    С  этого дня любимчиков у нашей учительницы не стало, и писем она никому больше не писала. Этот учебный год для меня закончился как во сне, а потом она уволилась из школы, и я ее не видела долгие десять лет.

    Случайная встреча произошла летом, когда мы  с подругой  гуляли недалеко от столовой, арендованной  для свадьбы. Ирина буквально подтащила меня к курившей на ступеньках молодой женщине. Это была Любовь Наумовна. Она вышла замуж и уехала из нашего села, работала в школе, потом  нашла другую работу…  Она поблагодарила нас за то, что мы узнали её, подошли, пожелала нам удачи. Мы мило распрощались.
   
    А спустя несколько месяцев Любови Наумовны не стало. Досужие языки болтали, что у нее не сложилась семейная жизнь из-за того, что она не смогла стать матерью. После очередного выкидыша, не выдержав упреки мужа,  она повесилась в сарае недалеко от  своего дома.

***

  Иногда мне снится один и тот же сон – черные глаза первой учительницы и обрывки чужих писем, падающие как огромные хлопья снега прямо с потолка нашего старенького класса. И мне становится страшно…