Постоянная тонкой структуры

Глава 1.
День не задался с самого начала. Утром от неожиданного скачка напряжения одновременно вышли из строя кофеварка, телевизор и электробритва. Из-за этого не добрившийся Анатолий так и не понял, приняла ли вчера Государственная дума законы об очередном трёхкратном повышении пенсий с одновременным снижением всех налогов до 7,5 процентов или нет. Анонсная заставка успела лишь пообещать освещение этих вопросов в конце программы.

Зато по оптимистичному голосу комментатора можно было понять, что Россия прочно удерживает занятое еще в 2000-м году первое место в мире по основным макроэкономическим показателям и уровню социальной стабильности. Победная реляция должна была закончиться традиционным сравнением аналогичных параметров по нашей стране и её вечному конкуренту – Соединенным Штатам Америки, но погасший экран проглотил остатки репортажа в утренних новостях.

Пока мастер, оперативно явившийся через несколько минут после вызова, возился с парализованным электрооборудованием, Анатолий успел потерять примерно 20 минут от привычного утреннего моциона, а также весомую часть хорошего настроения. Закончив свои дела, специалист аккуратно сложил инструмент в дорогой кожаный кейс, поправил галстук, оставил счет для оплаты через сберкассу и, решительно отказавшись от чаевых, выскочил за дверь.

Уже опаздывая на работу, Анатолий больше думал над оправданием для начальства, нежели следил за обстановкой на дороге. Результат не заставил себя долго ждать… Изящный бампер резко затормозившего впереди «мерседеса» принял на себя капот Толиной «девятки». Хорошо, хоть скорость была минимальная. Вышедший из-за руля пострадавшего автомобиля человек с внешностью борца-вольника внимательно оглядел нанесенную своей машине травму и, видимо, решив, что могло быть и хуже, панибратски подмигнул Анатолию.

-    Не кексуй, братишка. Сам-то не пострадал? Вот и хорошо… Слушай, у меня со временем – полный напряг! Если у тебя претензий нет, то давай просто так разъедемся, без гаишников, а?
-    Сколько я вам должен за ремонт? – грустно глядя на треснувшее стекло собственной фары, Анатолий пытался вспомнить, какое количество денег лежит в его портмоне.
-    О чем ты? Я сам виноват – резко тормознул. Вот, возьми пару сотен баксов – заменишь фару, заодно и свой капот подкрасишь. Ну, без претензий?
- Конечно-конечно! Спасибо… Извините…
- Тогда – бывай! – сел за руль, и через секунду его «мерседес», мигнув стоп-сигналами, скрылся в потоке машин.

Теперь Анатолий уже не сомневался, что первым, кого он встретит на подходе к своему рабочему месту, будет непосредственный начальник. В ответ на робкие пояснения к почти часовому опозданию тот успокаивающе похлопал по плечу и, как бы уговаривая Анатолия, затараторил:
-     Что вы, что вы… Для вас опоздание столь нетипично, что не стоит даже тратить время на выяснение причин. Опоздали – значит, не могли приехать вовремя. Не переживайте.

Ну, нет… Лучше бы уж отчитал по полной программе. А так Анатолию стало еще более стыдно за себя.


Глава 2.
На этом неприятности не закончились. Офисный кондиционер, бодро служивший делу формирования прохладного микроклимата в ограниченном коллективе Толиной лаборатории (пока на дворе таял снег и набухали первые почки), на поверку оказался форменным симулянтом. Стоило лишь столбику термометра подняться выше отметки в плюс 23 градуса, как хвалёный фирменный агрегат захандрил и сам потёк струями конденсата, как пару месяцев назад – сосульки под крышей соседнего здания.

А лето в этом году выдалось на славу... Синее, без единого облачка небо не сулило обитателям земной тверди никакой пощады. Жара и духота напрочь отбивали любую мысль. При этом в первую очередь наиболее жесткой цензуре подвергались размышления, связанные с работой и производственными процессами.

После получасовой борьбы со стопкой накопившихся документов Анатолий решил, что если срочно что-либо не предпринять – доверенная ему официальная документация может быть безнадёжно испорчена кляксоподобными разводами от падающих с его лба крупных капель пота. Озабоченно оглядывая окружающее помещение, он наконец-то понял, что именно искал. 

Где-то в недрах стенных шкафов, под ворохом старых отчетов и окаменевших образцов когда-то исследуемой продукции должен был покоиться допотопный вентилятор, знакомый Анатолию по первым годам работы. Молодежь, трудящаяся за соседними столами, уже не застала это чудо техники в живых, а потому был шанс обнаружить его там же, куда он был положен лет десять назад. Матерчатая обмотка электропровода, украшенного массивной двухштырьевой вилкой, как нить Ариадны привела Анатолия к запыленным лопастям на изогнутой чугунной подставке. Вот он – спаситель!

Недоумение коллег по поводу извлеченного на свет божий технического птеродактиля, вскоре сменилось нескрываемой досадой и завистью, когда, вначале медленно, а потом всё быстрее и быстрее пластиковый винт погнал в сторону Анатолия освежающий воздушный поток.

Блаженство... Анатолий с благодарностью смотрел на украшенное знаком качества изделие советского машиностроения, попутно наблюдая, как три лопастных уха, ускоряясь в кругообразном движении, зрительно заполняли собой весь диск – от конусообразного сердечника до краешка лопастей. А когда интенсивность обдува достигла максимального значения – отдельных элементов винта уже не было видно, вместо них спасение от жары дарил сплошной размазанный диск.   


Глава 3.
С вентилятором работа пошла значительно веселее. За несколько дообеденных часов он успел дать заключение по трём десяткам рецептур, переданных ему на экспертизу и утверждение. Фантазия заявителей, как правило, не шла далее замены какого-либо натурального (а потому более дорогого) компонента на его более дешёвый аналог или суррогат. Если необходимые сертификаты и разрешения были в порядке, Анатолий со спокойной душой подписывал акт, давая зеленый свет поступлению на прилавки магазинов сто первой разновидности колбасы и двести десятому подобию сосисок.

В конце концов его задача – поставить заслон опасной для населения продукции, а вот её возможные вкусовые особенности экспертов лаборатории не касались. Пусть покупатель сам решает – голосовать ли ему своим рублём за «как-бы-мясное» изделие или нет. В крайних случаях, когда ушлый технолог подавшего заявку предприятия умудрялся подменить в рецептуре изделия всё, что только было возможно, сохранив из вежливости одно название, Анатолий аккуратно переписывал в блокнотик название этого предприятия, чтобы успеть предупредить родственников и знакомых о нежелательности столкновения их желудков с такой продукцией.

После обеда время побежало еще быстрее, дробясь между совещанием у руководства, выдачей заявителям комплектов утвержденной документации и еще какими-то делами и заботами. Анатолий давно обратил внимание на то, что чем сильнее чувство вымотанности и усталости в конце рабочего дня, тем меньше шансов вспомнить, почему же он так вымотался и устал. Каждое, отдельно взятое из совершенных им действий и поступков не требовало сколь-либо серьёзного напряжения сил. Зато вместе они производили прямо-таки кумулятивный, опустошающий по воздействию эффект на его вполне выносливый организм.

Но, господи, какая же награда ждала его по вечерам! Награда, с лихвой окупающая и усталость, и потраченные нервы, и резь в глазах от постоянного всматривания в монитор, и надорванные при отстаивании своей точки зрения голосовые связки. Ежедневной, но от того отнюдь не приедающейся наградой для Анатолия был путь домой. Двадцать семь минут (если нет пробок и не прорвало трубопровод под одной из центральных магистралей) предвкушения ожидающего уюта и спокойствия; девять знакомых светофоров, многозначительно подмигивающих проносящемуся мимо них Анатолию: «… какая же она у тебя умница, какая красавица, эх... кабы не стояли мы одной ногой на службе у дорожного движения – сами бы приударили... и тут уж, извини, дружба дружбой, а в любви товарищей нет». О-о-о! Светофоры знали, что говорят.

Таня... Танечка... Танюшка... Так: документы – в сейф; компьютер – на «завершение работы»; ручки, карандаши, маркеры – в многосекционный органайзер на краю рабочего стола. Вроде бы всё! Нет – забыл: теперь и ты можешь отдохнуть, мой драгоценный лопоухий спаситель. Щелкнув рычажковым тумблером уже начинающего хрипеть и греться от усталости вентилятора, Анатолий еще раз подставил лицо под угасающую струю нагнетаемого воздуха. Зрительно смазанные в один сплошной диск вращающиеся лопасти вновь, замедляя движение, расслоились, оставляя между собой всё большие и большие световые проплешины, пока не замерли окончательно, явив Анатолию свою истинную сущность в форме трех достаточно разнесённых друг от друга пластиковых лепестков.


Глава 4.
Уже паркуя машину на импровизированной автостоянке во дворе своего дома, Анатолий заметил в зеркале бокового обзора приближающегося человека. Тот появился из тени от высокого бетонного забора и, не дойдя до машины несколько метров, терпеливо ожидал, пока Анатолий закончит стояночные манипуляции в салоне автомобиля. Как только щелкнул центральный замок, а брелок был убран в карман, незнакомец перешел к делу. 

- Я прошу вас воздержаться от выдачи положительных заключений по рецептурам, содержащим суммарно более 27,4% немясных и ненатуральных компонентов.
- Что?.. Простите, я не расслышал ваш вопрос.
- А это был не вопрос, скорее – ответ! Запомните – 27,4 процента! Никогда и никому не разрешайте переходить этот рубеж. Делайте что хотите – теряйте бумаги, подделывайте сертификаты, можете просто тянуть резину, НО! – не выдавайте разрешение на выпуск. Иначе… Лично вам никто и ничто не угрожает – речь идёт о слишком большом количестве людей. Как близких и дорогих для вас, так даже и незнакомых.
- Вот только попробуйте! – воротник плаща незнакомца, неожиданно для самого Анатолия оказался зажат в его пятерне. – Не дай Бог…

Освободившись от крепкого захвата каким-то легким движением плеча, незнакомец философски разглаживал образовавшиеся на ткани складки.
- И всё-таки будет лучше, если вы прислушаетесь к этой просьбе. Моя миссия на этом завершена, но вы мне симпатичны, и поэтому я чуть-чуть выйду за рамки темы сегодняшней… пусть будет – беседы. Так… для размышления на сон грядущий. Сущность предметов и явлений, окружающих нас, часто оказывается иной, нежели мы привыкли считать. Иногда мы заблуждаемся потому, что нам так удобнее, иногда – потому что нас так научили, иногда – потому что принимаем часть за целое и наоборот. Много причин… Вот, посмотрите, например, на луну. Сколько тысяч лет люди любуются ею – столько им открыта лишь одна из её сторон. Так почему бы не сделать вывод, что второй стороны попросту не существует? Или другой пример: вспомните вентилятор на вашем столе…
- Откуда вы знаете? Про вентилятор…– Анатолий оторвал взгляд от луны, внимание к которой так ненавязчиво привлёк его собеседник, но… незнакомца нигде поблизости уже не было. Пропал, растворился в сгущающемся сумраке позднего вечера.


Глава 5.
Танька бросилась на шею, едва он захлопнул за собой входную дверь. Даже не давая ему возможность положить на тумбочку связку ключей, она стала, как котёнок, тереться щекой о его подбородок. Разве, что не мурлыкала. Из кухни в прихожую долетали ароматы с любовью приготовленного ужина, а полумрак комнаты, поддерживаемый двумя настенными бра, сулил уютный телевизионно-диванный вечер в обнимку с самым дорогим для Анатолия человечком.

А может они сгоняют в киношку на последний сеанс, а после выпьют по чашечке кофе в работающей до последнего посетителя кафешке. А может сразу после ужина завалятся с бутылкой чилийского вина к соседям – почти ровесникам, таким же влюблённым в друг друга и в жизнь, чтобы, наболтавшись обо всём, разойтись далеко заполночь. А впереди будет еще целая ночь…

-    Я для тебя такую вкуснятину приготовила! Ленка раскололась на свой фирменный рецепт. Сегодня она устраивала девичник – какая-то очередная годовщина окончания института, так я заскочила на минутку, со всеми поздороваться. И бегом домой – думала, ты сегодня пораньше придёшь. Ну, давай скорее, пока не остыло – мой руки и за стол… Ты чем-то озабочен?! – она по-женски почувствовала его размышления о встретившемся на стоянке незнакомце.
- Да нет, всё в порядке… Просто немного устал на работе.

Ужин и правда был выше всяких похвал. Танька вдохновенно уплетала за обе щеки собственную стряпню, вероятно раздразнив в себе во время готовки зверский аппетит. Анатолий любил наблюдать за тем, как она ест. Как аккуратно отламывает или отрезает маленькие кусочки от разложенного на тарелке блюда; как почти незаметно жуёт; как непроизвольно прикрывает глаза, прислушиваясь к вкусовым ощущениям, и как, сама того не замечая, чуть покусывает пухленькие губки, по-детски азартно выискивая на тарелке очередной лакомый кусочек.

При этом, не ограничивая себя практически ни в какой еде, она умудрялась оставаться изящной и элегантной, оптимально поддерживая в себе сочетание стройности (в смысле борьбы с иногда возникающими небольшими излишками веса) и женственностью (в смысле постоянно присутствующих внешних отличий лучшей половины человечества от мужчин).

Для этого ей, как, наверное, и любой женщине, требовалось уделять себе внимание. Идеальный рецепт красоты и здоровья секретом ни для кого не является. Вопрос только в том, у кого насколько хватит фантазии, желания, времени и, слова из песни не выкинешь, денежных средств. Но разве может, а главное – должен ли мужчина знать все аспекты и нюансы таинства создания женщиной самой себя?

А Танюшка и не афишировала, каких сил и времени требует от неё этот процесс. Точно так же как он, она уходила утром на работу, а вечером уже встречала любимого мужчину: заботливая, нежная, неотразимая и желанная. Всегда! В вечернем ли платье, в мягких джинсах и тонком свитерке или в домашнем халатике. Как мудрый шеф-повар, она не допускала Анатолия на кухню своей неповторимости, предпочитая знакомить его с уже готовым блюдом – всякий раз неожиданно разным и, одновременно, по-хорошему привычным.   

Конечно, Анатолию было приятно, что его любимая без особых усилий способна притянуть к себе заинтересованные, иногда – восхищенные, а иногда – даже более откровенные взгляды… Но он ничуть не ревновал, так как только он был нужен своей Танюшке. Она ему об этом не говорила, а он её об этом и не спрашивал… Просто знал! 


Глава 6.
Весь следующий день Анатолий провёл в раздумьях. Будучи человеком довольно крепким и уверенным в себе, он давно бы выкинул из головы пятиминутную вечернюю беседу, если бы она не цеплялась за его сознание корявым числом – 27,4 процента. Как рыболовный крючок, эта цифра нанизывала на себя и другие слова, произнесенные тогда. О чем он говорил? О каких-то заблуждениях… О луне… При чем тут луна? Часть, целое – голова идет кругом. Какая-то связь с вентилятором? О! Вентилятор… Ну-с, дорогой мой спаситель от жары, объясни-ка, пожалуйста, что мне вчера пытались рассказать о тебе? Разгадку к какой тайне скрывает твой несложный электромеханический организм. Молчишь? Ну-ну, молчи…

Несколько раз в течение дня мобильный телефон жжукал короткими SMS-ками от Танюшки. Не желая отвлекать его от работы, но одновременно не в силах сдерживать в себе нежность, она доверяла свои чувства экранчику телефона. Он бегло просматривал поступающие сообщения и тут же возвращался к работе; вся процедура – пара секунд, не более… но еще долго-долго по его телу разливалось тепло от донесенной через расстояние, выраженной немного наивными словами любви.

Жжук! Телефон вновь мелко завибрировал в поясном чехле, давая понять, что получено новое SMS-сообщение. Анатолий улыбнулся своим мыслям (он догадывался, и что там написано, и кто отправитель), потянулся было за мобильником, но проходящий мимо коллега отвлёк его каким-то срочным вопросом.

Заканчивался день, как обычно. Очередь страждущих посетителей, состоящая из представителей заводов и цехов, бодро разбирала готовые документы. Вероятно, уже завтра с утра и в без того разбухших розничных прилавках станет еще теснее от новой продукции, разрешение на выпуск которой подписал сегодня Анатолий. Только когда папка «К выдаче» опустела, и последний на сегодня заявитель, благодарно кивая головой, покинул помещение лаборатории, Анатолий вспомнил о непрочитанном послании. Пройдя необходимые пункты телефонного меню, он увидел  высветившийся на экране текст:

«Добрый день! Надеюсь, вы всерьёз восприняли наш вчерашний разговор. Во всяком случае, постарайтесь не выдавать документы на продукцию мясоперерабатывающих заводов …»

Далее следовал список из названий четырёх предприятий, как минимум три из которых были сегодня в списке на выдачу разрешений, а значит, уже получили требуемую бумагу. Как и ожидал Анатолий, номер телефона отправителя оказался «закрытым». Еще одно его ожидание  оправдалось через 10 минут, когда, заглянув в копии выданных документов, Анатолий убедился, что суммарная доля немясных и ненатуральных компонентов во всех рецептурах превышала магический рубеж в 27,4 процента.

Анатолием овладело смутное беспокойство. Не то чтобы он сожалел об уже выданных документах, и не то чтобы озаботился возможными дальнейшими действиями со стороны вечернего инкогнито… Но он почувствовал, что что-то случилось. Только что! Несколько минут назад, с уходом последнего посетителя, в мире вокруг него произошли какие-то изменения. И прочитанное сообщение лишь обратило его внимание на них.

Всю дорогу до дома он узнавал и не узнавал знакомые улицы и перекрёстки. Было ощущение, будто он вернулся сюда после многолетнего отсутствия, когда бережно хранимые в памяти образы незаметно, по чуть-чуть искажались переживаемыми событиями и осмысливаемыми переживаниями, а потом вдруг снова, как калька, наложенные на реальность, однозначно показали всю глубину возникших изменений. Реальность была более хмурой. И дома Танюшка как-то не так обрадовалась его возвращению, и каким-то холодным, приготовленным без тепла и любви, показался ужин, и ночь... принесла больше вопросов, чем ответов.

Засыпая, Анатолий долго ворочался, успокаивая себя тем, что придавать значение этим ощущениям совершенно не стоит. Что они – лишь результат усталости и нагрузок, которыми он изматывал себя последние несколько месяцев. Ну, конечно... Выплата кредита за квартиру, желание более-менее стильно выглядеть, красавица жена, которую хочется иногда баловать милыми безделушками по совсем не милым ценам, да и без этих уточнений жизнь нынче –  недешевое удовольствие. Последнее, о чем он успел подумать, предварительно разглядев перебравшиеся в правый нижний сектор циферблата стрелки настенных часов, что если бы лопасти вентилятора тоже могли двигаться независимо друг от друга – то получились бы вентиляторные часы... Всё! Спать пора, а то какой-то бред в голову лезет.
 
 
Глава 7.
День не задался с самого начала. Утром от неожиданного скачка напряжения одновременно вышли из строя кофеварка, телевизор и электробритва. К сожалению, даже за первые десять минут выпуска новостей Анатолий успел узнать слишком много… И что Дума вновь потребовала от правительства снизить расходы на социальные программы, и что уровень пенсий в ближайшие 10 лет вряд ли сможет догнать прожиточный минимум, и что цены на всё в очередной раз подскочили, реагируя на планы повышения налогов. А печальный репортёр в каске и бронежилете поделился с ним очередными сводками боёв на Северном Кавказе.

Шлепая по квартире босиком, с недобритой щекой и в домашнем халате, Анатолий пытался найти записную книжку, в которую Танюшка аккуратно переписывала телефоны всех необходимых для жизни организаций: от номера районной неотложки до аварийной службы «Водоканала». Там же, по идее, был шанс обнаружить и телефон какой-нибудь из фирм бытовых услуг. Сама Танька сегодня улетела спозаранку, прощебетав от дверей про что-то вроде важной встречи, о которой еще месяц назад она договорилась с Ленкой.

Уже готовый махнуть рукой на безрезультатные поиски, Анатолий услышал дверной звонок. Невероятным, почти мистическим образом приняв мысленный вызов, на пороге стоял мастер по ремонту вышедших из строя бытовых приборов. На недоумённый вопрос Анатолия, каким образом тот узнал о возникшей в нём потребности, неряшливого вида специалист сунул ему в нос скомканный листок, на котором растёкшимися чернилами было выведено позавчерашнее число.

-   А это что, по-твоему? Правильно – заказ-наряд. Заявку оставила: Та… Татьяна… а фамилия – неразборчива. Жена? Скажи спасибо, что сегодня пришёл – твоя заявка только на завтра лежала, да живу я тут недалеко. Так что решил по-соседски, вне очереди. Что за народ нынче пошел? Руки у вас что ли не из того места растут? Сам починить не можешь, академик? Давай, веди к трупикам...

Трупик телевизора стоял там же, где застал его перепад разницы потенциалов. Тела электробритвы и кофеварки Анатолий принес в комнату на руках. Если бы специализацию вызванного ремонтника нужно было сравнить с профессией врача, то вместо ожидаемой аналогии с реаниматором цинично разглядывающий приборы мастер был похож на патологоанатома.

-    Так... Понятно... Плохи дела! Здесь починить не смогу – надо забирать в мастерскую. Давай, тащи своё барахло вниз, к моей машине... Стой! Вначале рассчитаемся. Так: вызов, приход, транспортировка... Ах, да – туда и обратно! Или назад сам повезёшь? Нет? Так: еще примерная стоимость запчастей, ну и работа... Итого...

Выгребая из портмоне всю имеющуюся наличность, Анатолий боролся с навязчивым ощущением дежа-вю. Перед ним, правда, небритый, без галстука и дорогого кожаного кейса стоял тот же человек, который всего за 20 минут исправил те же самые поломки, но... два дня назад.

Пока Анатолий тащил по лестничным пролётам свой телевизор (лифт, как обычно, не работал), пока делал вторую ходку за остальными приборами, мастер терпеливо курил, сидя на табуретке в прихожей и сбрасывая пепел прямо на пол. Задумчиво оглядев Анатолия, доложившего об окончании переноски груза, он грустно так произнёс, будто бы продолжая недавно прерванный разговор:

-  Вообще, всё в этом мире из-за баб происходит, – мельком еще раз оценил интеллектуальный уровень собеседника и поправился, – ну, в смысле, из-за женщин. Я так думаю, не стал бы вызванный мастер вести себя по-хамски, если бы вчера его половина не болтала с подругой по телефону до полвторого ночи, вместо того, чтобы пригреть его немного проспиртованное тело, а утром, пока он всухомятку жевал слипшиеся макароны, не прожужжала бы все уши про мою... про его зарплату, сравнивая её с еще одним его же достоинством. Как ты считаешь, академик? Я б может тогда и в галстуке на заказ пошел, и кейс хороший кожаный для инструмента купил, и денег бы лишних не драл – кабы чувствовал, что я таким ей нужен. А так – какая на хрен разница... У тебя выпить нету? Нет… Ну, ладно, давай еще сотню, чтоб довёз, ничего не растряся по дороге, и пора мне. Пора...


Глава 8.
Придя на работу, Анатолий удивленно прочел мрачно висящий на доске объявлений приказ, в котором ему выносился строгий выговор за неоднократное злостное нарушение трудовой дисциплины, выразившееся в часовом опоздании такого-то позавчерашнего числа сего года.

Больше всего Анатолия расстроило слово «неоднократное», которым даже при всём желании нельзя было охарактеризовать его первое за последний год нарушение распорядка рабочего дня. Да к тому же вспомнилось уже дарованное в тот же день прощение... Решительным шагом он направился к кабинету руководителя, но перехватившая его по дороге секретарша шефа насильно изменила маршрут, затащив в курилку.

-    Не лезь на рожон, Толя! Он сегодня не в духе. С утра наорал на всех, кто под руку попался, уволил уборщицу и вывесил этот вот приказ. Там, если заметил, кроме тебя еще семь фамилий – каждому припомнил его прегрешения, начиная  с марта этого года. И мне, кстати, тоже. Оказывается, ходили мы все, как под условно-досрочным, да вот – прокол вышел...
- Кто же ему так насолил с утра-то?
- Разное говорят, да только думаю я – наши тут ни при чем. На прошлой неделе Светка из третьей лаборатории видела его Нину Александровну в фирменном автосалоне, в том, что на площади...
- А Светка-то что там делала? – удивился Анатолий.
- Ничего она там не делала – мимо на троллейбусе проезжала. А там окна огромные, во всю стену, а народу наоборот – почти никого. Вот она и разглядела благоверную шефа среди сверкающих бортов иномарок. Ну а дальше большого ума не надо, чтобы ситуацию домыслить. Несколько дней ушло на предварительную подготовку и разведку морально-психологического состояния супруга, а видимо с понедельника противник перешел в активное наступление по всему фронту – полная сексуальная блокада вперемешку с выматывающими бытовыми боями.
- Откуда ты всё знаешь? – чуть брезгливо спросил Анатолий.
- Эх вы, мужчины! Где ж ваши глаза находятся? Ничего я не знаю… но вижу. Во-первых, шеф уже три дня ходит с оторванной пуговицей на пиджаке, во-вторых, на рубашке вдоль планки –  желтое пятно от утюга. Такое пятно только мужчина посадить может. В-третьих, сколько я с ним работаю, никогда он в нашу столовую обедать не ходил, всё с собою из дома баночки-судочки на работу таскал. А тут – зачастил. Да еще норовит домой булочку какую-нибудь прихватить. Ну, а в-четвёртых – взгляд. Голодный такой… не в смысле еды.
- Да понял я, понял! Тебе бы, мать, в разведку…
- А что, можно и в разведку! Вот ты, например, со мной на задание пошел бы? Или хотя бы проводил вечером до дома беззащитную девушку. Ты ж у нас такой сильный, смелый…
- А с чего это ты вдруг такая пугливая стала?
- Как?! Неужели не слышал? Все же только про «колбасного маньяка» и говорят. И в метро и в автобусе… А, ну да! Ты же на общественном транспорте не ездишь!
- Про какого маньяка? Колбасного?
- Да псих какой-то объявился – охотится на женщин! Как правило – в полнолуние. Вчера в больницу уже седьмая жертва поступила. И знаешь, что удивительно, мне знакомый опер по секрету рассказал, что все они хоть и абсолютно разные – и по возрасту, и по фигуре, и по образу жизни, но работают в розничной торговле. Либо товароведами, либо частными магазинчиками владеют. Настигал он их в безлюдных местах, как правило, ночью или поздним вечером, когда они домой с работы возвращались. Как набросится сзади! Как на землю повалит! А сам колготки с них стягивает, чтоб ими же покрепче связать… Ну, тут уж и дуре понятно станет, что дальше с ней делать собираются. А он вместо этого одной рукой пальтишко своё куцее расстегивает (представляешь, на улице жара, а он в пальто ходит!), а там к подкладке разные виды колбас-сосисок пришиты, а другой рукой им под нос какую-то бумажку суёт – мол, прямо сейчас выбирай из предложенного ассортимента и подписывай со мной договор на поставку. Ой, даже не знаю, как бы я отреагировала… Тьфу-тьфу-тьфу, не дай Бог… Короче, жертвы в шоке! Об одном мечтают, чтобы псих этот еще и из штанов свой ассортимент не достал – тыкают наугад в пару колбас, да подписывают, не глядя, договор. А у того в этот момент такое блаженство на лице рисуется, будто бы достиг максимального физического удовлетворения… Брррр, как представлю себе – мурашки по коже! В общем, утрет он слюни свои возбуждённые, заберёт свой экземпляр договора – и был таков… А женщины эти бедные потом по две-три недели курс реабилитации в неврологическом отделении проходят. Ну, так что, Толя, проводишь меня сегодня? А то вдруг этот маньяк и за теми, кто даёт разрешение на выпуск колбасы, охотиться начнёт? Видел, какая луна сегодня ночью была – огромная, бело-желтая. Самое время для маньяков… Если надумаешь – дай знать, а я тебя в благодарность чайком напою, а?

Она слегка качнулась, и её бедро, едва прикрытое мини-юбкой, как бы невзначай соприкоснулось с Толиной рукой. Пока нервные импульсы доносили до его головы сигнал о чем-то теплом и мягком, что прижало его ладонь к штанине, пока нейроны совещались над тем, какую команду послать обратно, шефский референт загасила сигарету в пепельнице и, лукаво сверкнув глазами, застучала каблучками по синтетическому покрытию длинного коридора. Уже отойдя на несколько шагов, она вновь повернулась к Анатолию:

-    Да, чуть не забыла. Тебя тут с утра какой-то родственник искал. Представился Михой! Крепкий такой, накачанный, и уши сломаны, как у борца… Приехал к проходной на большом черном «мерседесе» и очень настойчиво хотел тебя видеть, но охрана его не пропустила.

Упоминания марки автомобиля и сделанного краткого описания посетителя было достаточно, чтобы Анатолий узнал в Михе владельца взятого им на таран «мерседеса». Этого следовало ожидать! Метаморфозы последнего дня логичным образом объясняли появление на сцене Толиной жизни героя позавчерашней аварии.

-  А почему ты решила, что он мой родственник? – Анатолий тоскливо прикидывал, во сколько ему может встать небольшая вмятина на бампере дорогой иномарки.
-    Да он сам так сказал. Придёт, говорит, Толенька, передайте, что его очень искал братан Миха… Ну, типа, по вопросу бо-о-ольшого долга за бампер… Он и телефончик тебе оставил, я записала. Посмотри записочку на своём столе. Кстати, если потеряешь номер – не расстраивайся, я тебе его подскажу. Мне он тоже свой телефончик оставил. Ну, пока, чао-какао!


Глава 9.
Плюхнувшись в любимое рабочее кресло, Анатолий только сейчас заметил его обтрёпанную обивку, прожжённый сигаретой подлокотник и расшатанные, норовящие при каждом движении выскочить из своих гнезд колёсики. Странно… Как раньше-то это не бросалось в глаза? В душе нарастала необъяснимая тревога. Масла в огонь подлил неожиданный звонок от Танюшки.

Сбивчиво и немного возбуждённо она сообщила, что вечером, по всей видимости, задержится у Риты… Ну той самой, сестры Ани, которую Толя видел в прошлом году на дне рождения у Лены. У Риты сейчас очень трудный период, она поссорилась со своим парнем, и близкие подруги решили поддержать её личным участием. С каких пор Рита стала близкой подругой? Ну как… Они же пару раз встречались в парикмахерской, и вообще она очень хорошая девушка… Если всё пойдет нормально, то Таня останется у Риты ночевать. Это чтобы Толя не волновался о том, как она доберётся до дома ночью. Ну – всё… Очень много дел… До завтра, любимый! Голос был каким-то чужим и фальшивым.

Что происходит? Почему мир вокруг резко изменился? Как умудрился так деградировать интеллигентный мастер по ремонту бытовой техники? Какая муха укусила добродушного и спокойного шефа? Откуда свалился на головы беспечных горожан, привыкших за последние несколько лет без опаски гулять по ночным улицам, этот колбасно-озабоченный псих? С какой стати изменил свою позицию водитель «мерседеса», и, наконец, с чего это Танюшка, обычно с трудом выдерживающая расставание с Анатолием даже на восемь часов рабочего дня, вдруг, убежав с утра пораньше, вообще планирует заночевать у какой-то малознакомой Риты? И у Риты ли… Про экономику страны и социальную стабильность можно было даже не думать по причине полного их отсутствия.

Эх, сейчас бы водки… Но работа не могла ждать. Делая над собой усилие, Анатолий открыл первую, лежащую поверх внушительной стопки документов, заявку. Некий частный предприниматель с простой украинской фамилией Запопотько на двух бланочных листах сообщал о своём настойчивом желании попотчевать горожан варёной колбасой «Экстазная», планируемой к изготовлению в его же колбасном цеху и по его же рецептуре из тазобедренных отрубов крупного рогатого скота.

Как профессиональный музыкант способен слышать оркестровое многоголосье, видя перед собой лишь нотную партитуру музыкального произведения, так и Анатолий за долгие годы своей работы научился моделировать вкус, аромат и внешний вид изделия, имея перед собой лишь его рецептурный состав. Беглого взгляда вдоль длинного списка компонентов, входящих в состав «Экстазной», было достаточно, чтобы во рту Анатолия самопроизвольно возник отчётливый вкус ещё не произведенной колбасы, а липовый характер диплома технолога Запопотько стал очевиден.

Более отвратного вкуса Анатолий не встречал. Он даже поискал глазами мусорное ведро, чтобы выплюнуть в него не проглатываемый комок, но вспомнил, что во рту ничего нет, и это – лишь игры его воображения. Да сколько же можно травить людей! Нет… Это действительно необходимо остановить! В противном случае страна рискует обзавестись поколением граждан, уверенных, что колбаса из мяса – это редкий минерал, добываемый старателями на берегах извилистых таёжных речек, а потому доступный лишь избранным.

Немного подумав, Анатолий нашёл формальную причину отказать заявителю в разрешении и хотя бы на время избавить население от его кулинарных извращений. На следующих заявках Анатолий немного успокоился, так как описываемая в них продукция вполне удовлетворяла требованиям здравого смысла. А вот потом пришлось поставить крест аж на десятке ТУ, предназначенных для выпуска колбасных уродцев под маркой весьма уважаемого завода. Трудно сказать, что больше повлияло на такое решение Анатолия – перешедшая какую-то невидимую границу дозволенного изобретательная наглость технологов или внутреннее напряжение от бесконечно повторяемого про себя вопроса: «Что происходит?». Но факт остаётся фактом…


Глава 10.
Но факт остаётся фактом… После обеда помещение лаборатории огласилось ругательствами и возмущенными криками. Получив неожиданный «от ворот поворот» представители неудовлетворённых предприятий излагали свои мысли на повышенных тонах и ни мало не смущаясь в выражениях. Как кулачный боец, истосковавшийся по хорошей драке, Анатолий воодушевлённо собачился с очередным «отказником».

Да – отказал! Нет – взяток не беру! Да – можете жаловаться! Нет – завтра нельзя: повторное рассмотрение проводится не раньше, чем через тридцать дней после исправления замеченных нарушений! Что? Сам ты козёл! Больше всего времени пришлось потратить на выставления за дверь предпринимателя Запопотько, грозившего Анатолию помимо стандартных кар еще и ростом насилия в обществе как таковом… К вечеру на душе стало немного полегче.

В пылу сражений с посетителями он даже не заметил, как остался в кабинете один. Сотрудники, деликатно пересидев пару минут после формального завершения рабочего дня, спешно покинули офис. Ну что ж, так, наверное, будет даже удобнее – выработанная годами привычка требовала сделать шаг навстречу неизбежному разговору. Сверившись с лаконичной запиской, оставленной на его столе секретаршей шефа: «Миха, братан, мобила номер… долг», Анатолий набрал нужные семь цифр. Глубоко вздохнул – выдохнул. После нескольких гудков, абонент снял трубку.

- Алло, здравствуйте. Могу я услышать Миху…
- Михаила Николаевича, если вас не затруднит. Это – я, слушаю вас! – голос собеседника был спокойным и вежливым.
-     Э-э-э… Михаил Николаевич, это Анатолий звонит, водитель той «девятки»…
-     А-а-а! Привет, братишка… Что, не хватило двухсот баксов на покраску капота?
-     Да нет, хватило… бы. Вот только, я так понимаю, что вы сегодня с утра успели передумать. Ну, в смысле, посчитали, что это я виноват в аварии.
-     Чего-то я не понимаю… Мы, кажется, еще тогда обо всё договорились. Я же сказал тебе, что твоей вины нет. О чём вообще разговор?
-     Так вы не приезжали сегодня утром ко мне на работу? – Анатолия охватило легкое недоумение.
-     Извини… минутку… Нет, дорогая, это не Смирновы звонят. Этот тот парень, который позавчера въехал на нашу машину… Ну да, именно в тот момент, когда тебе срочно потребовалось меня поцеловать… Извини, Толя, это я не тебе… Солнышко, давай поговорим об этом через десять минут, хорошо?.. Алло, Анатолий, ты слушаешь? Куда я приезжал? Никуда я не приезжал! Ты меня ни с кем не путаешь, братишка? Слушай, а может ты позавчера еще в кого-нибудь успел въехать?
-     Может быть… То есть – нет, только в вас. Вы простите за беспокойство… До свидания. Кажется мне просто надо отдохнуть.
-     Эй, Толя! Анатолий! С тобой всё в порядке? Ты точно головой при аварии не ударился? Хочешь я тебе дам телефончик классного врача?
- Нет-нет… Спасибо. Еще раз – до свидания…

Анатолий медленно нажал на рычажок телефонного аппарата. Тут же, тихонечко приоткрыв дверь, в кабинет заглянул растерянный шеф.

-    Анатолий… Как я рад, что вы еще не ушли. Знаете… Видите ли… Короче, я хотел бы перед вами извиниться – сам не знаю, что на меня нашло, с этим приказом. Я уже отменил его, так что… никаких, никаких последствий для вас моя несдержанность иметь не будет. Всего вам хорошего, до завтра, – и шеф удалился шаркающей виноватой походкой.

Что происходит? Который раз за последние несколько часов Анатолий задавался одним и тем же вопросом! Правда, если вначале он нёс на себе тяжелый отпечаток нарастающих как снежный ком неприятностей,  то теперь, наоборот, звенел в душе колокольчиком надежды.


Глава 11.
Привычно припарковав машину чуть левее вечно не просыхающей лужи, Анатолий долго не покидал притихший салон. Смеркалось. В неосвещенных окнах его квартиры, хорошо видимых со стоянки, отражалась огромная желтая луна. Он никогда раньше не замечал луну в своих окнах. Интересно, почему? Скорее всего, потому, что эти окна никогда раньше не были такими потухшими. Обычно они излучали разноцветное свечение, теплую гамму которого определяли не столько с любовью и вкусом подобранные Танюшкой шторы, сколько созданный и оберегаемый ею домашний уют, ожидающий Анатолия за ними. Сегодня Татьяны не было дома, и спешить было некуда.

Через несколько минут Анатолий поймал себя на мысли, что есть еще одна причина, по которой он не спешит домой. Он ждал… Ждал, что из тени от высокого бетонного забора, как в тот раз, появится силуэт незнакомца. И Анатолий задаст ему всего один простой вопрос, ответ на который тот наверняка знает – «Что происходит?». Только сегодня Анатолий не будет хорохориться, не будет перебивать непредставившегося собеседника, а выслушает его от первого до последнего слова.
В салоне машины было душно. Пересчитав, как патроны в обойме, оставшиеся в пачке сигареты, Анатолий сменил наблюдательную позицию, перебравшись на лавочку в глубине двора.

Закурил первую… Закурил вторую… Незаметно усиливающийся ветер нагнал низкие насыщенно-тёмные тучи, из которых к земле полетели крупные дождевые капли. Время шло, а незнакомец  не спешил появиться, чтобы продолжить свой странный разговор.
Вместо него около Толиного подъезда затормозил большой черный «мерседес». Толе даже показалось, что уж больно эта машина похожа на автомобиль Михи, вернее Михаила Николаевича. Сомнения полностью развеялись, когда  водитель, покинув салон, обошел свой  автомобиль, чтобы галантно распахнуть переднюю дверь с пассажирской стороны. Мелькнувшая в свете невыключенных фар борцовская фигура с топорщащимися ушами принадлежала именно ему.

«Да что ж он меня, преследует что ли? Наверное опять передумал и приехал требовать денег!» – Анатолий, пока еще скрываемый темным пространством неосвещенного двора, решительно загасил сигарету и направился к уже ставшему надоедать человеку. Не пройдя и десяти шагов, он замер, словно натолкнувшись на невидимую стену. Из машины, правда, отказавшись опереться на протянутую Михой руку, вышла Танюшка. Время остановилось…


Глава 12.
Сколько он так простоял, Анатолий не знал. Дождь незаметно пропитал его пиджак, а затем и рубашку. Летние туфли быстро намокли, грозя своему хозяину простудными осложнениями. А он всё стоял, как бы отстранённо наблюдая за происходящим со стороны. Расстояние до подъезда оставалось довольно приличным, поэтому Анатолий не мог слышать их голосов, но жесты, сопровождавшие разговор, были весьма красноречивы.

Миха, стоя боком между Таней и дверью подъезда, несколько раз пытался как бы по-дружески положить ей руку на плечо, после чего, вероятно под собственным весом, накачанная конечность быстро сползала вдоль Таниной спины, надёжно фиксируясь ниже уровня талии. В этот момент Татьяна делала полуразворот, и его рука, теперь уже окончательно потеряв опору, свободно повисала. Через секунду процедура повторялась с точностью до деталей. Вторая, свободная от скольжения вдоль Таниного тела рука время от времени взмывала вверх, по направлению на неосвещенные окна квартиры. Нетрудно было догадаться, что этот жест указывал ей на всё еще отсутствующего дома супруга и, следовательно, возможность продолжить общение в более приватной обстановке, нежели продуваемый и просматриваемый со всех сторон пятачок подъездной площадки.

В какой-то момент, судя по похотливой улыбочке на Михиной роже, им было произнесено ключевое слово разговора, и после секундной паузы до ушей Анатолия донёсся звонкий шлепок пощечины, мгновенно смывший с лица владельца «мерседеса» даже намёк на самодовольство. Пока он набирал в лёгкие воздух, чтобы уже другими словами объяснить непонятливой женщине о своих планах, Татьяна, виртуозно воспользовавшись ключом, скрылась за надёжной подъездной дверью, захлопнувшейся прямо перед носом ошалевшего от такой наглости Михи. В эту же самую секунду оцепенение пало с Анатолия, и он рванул к оставшемуся в одиночестве герою-любовнику. Увы, ожидание не входило в планы того…

Недолго подёргав запертую дверь, он досадливо сплюнул себе по ноги и, плюхувшись в машину, от души даванул на газ... Взвизгнув протектором по асфальту, ни в чем не виновный автомобиль рванул с места, как ошпаренный. В отчаянном прыжке Анатолий едва успел скользнуть кулаком по его полированному крылу. Бежать на своих двоих за табуном из нескольких сот лошадиных сил было занятием бесперспективным, но Анатолий уже знал, что делать. Еще теплый движок его «девятки» ошалело принял дозу бензинового адреналина и, грозно рыча, понёс своего хозяина следом за убегающим с поля боя противником.


Глава 13.
Вечерние улицы и проспекты были относительно пустынны. Основной поток транспорта, развозящий по домам завершивших свой очередной рабочий день горожан, иссяк несколько часов назад. Поэтому Анатолию не составляло большого труда постоянно держать в поле зрения красные габаритные огни оторвавшегося автомобиля. Через некоторое время за окнами замелькали указатели названий трасс и направлений на другие населённые пункты, предвещающие скорый выезд за пределы городской черты.

Всё понятно! Миха держал свой путь в новый коттеджный посёлок, расположенный на берегу красивого лесного озера, всего в пяти километрах от последней транспортной развязки. Еще несколько поворотов, и преследуемый автомобиль нырнул в узкий проезд между аккуратными особнячками. Выждав пару минут, Толя загасил фары и повернул следом. Насколько хватало глаз, улочка зажатая с двух сторон высокими заборами, была пуста. Ни «мерседеса», ни его владельца на ней не было. Значит, приехали... Ага! Вот и знакомый бампер за ажурной решеткой декоративной ограды.

Пнув ногой незапертую калитку, Толя решительно пересёк границу частных владений. Его палец продолжал жать на кнопку звонка даже когда на пороге уже нарисовалась распаренная банным жаром довольная и счастливая рожа одетого в домашний халат Михи... Или Михаила Николаевича… лицо? В голове не укладывалось, как всего за пару минут, что тот отсутствовал в пределах прямой видимости, Миха успел: (А) – переодеться, (Б) – напариться в бане и, похоже, (В) – немного выпить. Трудно сказать, кто из двоих стоящих друг напротив друга мужчин был изумлён больше. Толя даже засунул в карман зудящий всю дорогу кулак правой руки, чтобы не почесать его раньше времени о похоже ничего не подозревающего собеседника.

-   Ты-ы-ы? – Михаил Николаевич промокнул лицо большим банным полотенцем, после чего повесил его на шею. –  Чем обязан в столь поздний час? Анатолий… если не ошибаюсь?
-   Надо переговорить, – Толя с трудом понимал, о чём, собственно, он будет говорить, но больше ничего в голову не пришло.
-    Ну, заходи… –  и, уже обращаясь к кому-то в глубине дома, крикнул: –  Нет, солнышко, это не Смирновы пришли. Это опять тот молодой человек, что покорябал нам бампер два дня назад… Приготовь-ка нам кофейку. Или, может быть, чего покрепче?
-    Нет, спасибо, я за рулём.
-    Что ж, хозяин-барин. Сюда, пожалуйста… – жестом он указал направление движения.
- А у вас тут уютно!
- Да! Это всё Маринка! Ух, повезло мне с женой – сам себе завидую. Пока, по молодости лет, мыкались по комнатам у родственников да квартирам снимаемым – слова упрёка не сказала. Кто не спросит – всегда всё хорошо, всегда я у неё самый-самый… А бывало-то по-всякому. Я ж раз пять прогорал до нуля: бизнес – штука капризная. То черный вторник, то черный четверг, то банковский кризис, то правительственный. Единственный, кто не предал-не продал, кто рядом всегда был – так это она. Наверное, и сама не понимает, насколько это для меня было важно, как помогла мне. А вот когда полегче стало – решил сам ей отплатить, чем могу. Пусть, думаю, почувствует себя полной хозяйкой. Так она такая счастливая весь год ходила, что я в её заботы не лезу – сама интерьер придумала, сама мебель, обои подобрала, сама все вопросы со строителями улаживала. Ты не смотри, что она у меня нежная и хрупкая, когда речь о семье, о доме идет – лучше ей под руку не попадаться… Работяги, что дом строили,  видать силу эту внутреннюю почувствовали, даже пару раз ко мне жаловаться прибегали: уж больно, говорят, строга твоя хозяйка. Короче – не женщина, а подарок судьбы… Я когда на работе замотаюсь вконец, стоит только про неё вспомнить, что ждёт она меня дома, что любит вот такого, как есть, с победами и поражениями, что не за деньги, не по расчету со мной нянчится – сердце наружу выскакивает и сюда летит!!!
-     Так чего же ты, гад, за чужими жёнами бегаешь?! – давно крутящийся в голове вопрос, наконец, сорвался с кончика языка, буквально за мгновение до того, как Толя успел прикусить его за невоздержанность.
- …?!!
- Слушай! Давай, как мужчина с мужчиной. Можно и во двор выйти, чтобы тут мебель твою не покрушить! – теперь терять Анатолию было нечего, и он пёр напролом.
-     Толя! Ты меня уже достал! То, блин, въезжаешь без предупреждения в мою машину, то звонишь на мобильник, обвиняя в вымогательстве, а теперь еще и в ухлёстывании за чужими женами. Может тебе и правда к врачу обратиться?
-     Может быть, но только ты мне вначале ответь, где ты был час назад? 
-     Там же, где и два, – здесь, дома. А ты кто – прокурор, чтобы мне такие вопросы задавать?
-     Это может кто-нибудь подтвердить? – теперь в вопросе было больше надежды, чем настойчивости.
-     Да пошел ты… – но, уловив просительные интонации, Михаил сжалился и добавил: –  Кто? Жена моя тебя устроит как свидетель? Может, тебе еще рассказать, чем мы с ней занимались всё это время? Позвать её?
- Нет… Не надо… Ты, кажется, выпить предлагал?! Только знаешь что… можно, я вначале домой наберу, чтоб моя не волновалась…

Танюшка схватила трубку при первом же гудке. Анатолий говорил сухо и сдержанно – недавно виденная им у подъезда сцена продолжала непроизвольно стоять перед глазами, хотя уже не была столь контрастной и яркой. Задержусь… Да, дела… Нет, ужинать не буду… Скорее всего – утром. Пока.


Глава 14.
При ближайшем рассмотрении Михаил Николаевич оказался человеком умным и не злым. Великодушно простив Анатолию выдвинутые нелепые обвинения, он налил ему большой стакан виски и, усадив на диван, в меру сил попытался вникнуть в его проблемы.

-      Так, говоришь, мчался за мной через весь город? М-да… А перепутать ты не мог? В конце концов не один я на такой тачке передвигаюсь. Что? И номера те же? Ну, хорошо… Сам посуди: куда же я… куда же он тогда делся, свернув на нашу аллею. Она ж – тупиковая, упирается в берег озера. Нет, Толян! Что-то ты путаешь… И давно это с тобой?
- Пару дней… Сразу после аварии…
- Ну так это всё объясняет! У меня приятель в прошлом году в столб въехал. Представь: один на пустой дороге…
- Кто?
- И приятель, и столб. Их обоих на всю дорогу только по одному было. Поскольку столб говорить уже не мог, о деталях аварии все узнали со слов приятеля. А он каждому своё рассказывает. Так мы решили, что он, наверное, и сам не помнит. Ударился, видать, при столкновении головой о панель – вот провал в памяти и образовался. За ним потом много странностей замечаться стало…
- Не ударялся я… Это всё после встречи одной началось, в тот же день, вечером…
- Какой встречи?! – в голосе Михаила появилась некоторая личная заинтересованность.
- Мужик один на стоянке ко мне подошёл и какую-то ахинею понёс: про сущность явлений, про вентилятор… Я так ничего толком и не понял, как пропал он… С концами.
- Высокий такой… В плаще?
- Да… Да! Ты откуда знаешь?

По лицу Михаила было понятно, что его очень озаботила услышанная информация. Он одним глотком допил свою порцию виски и тут же налил себе очередной стакан. Закурил. Анатолий присоединился. Помолчали.

- …Сущность предметов и явлений, окружающих нас, часто оказывается иной, нежели мы привыкли считать… Так?.. Иногда мы заблуждаемся потому, что нам так удобнее, иногда – потому что нас так научили, иногда – потому что принимаем часть за целое и наоборот… Так? – было видно, что, произнося эти слова, Михаил явно вытягивает их из недр своей памяти.
- Так…
- А потом еще про то, что луну всегда видно с одной стороны…
- Точно…
- А потом про то, что следует воздержаться от выпуска в эфир рекламных роликов эксплуатирующих образ феминизированных женщин… Ну, то есть в принципе – можно, но не более 27,4 процента от общего объема рекламных блоков суточного эфира… Так?
- Не-е-е… он говорил про колбасу, содержащую более 27,4% немясных и ненатуральных компонентов…
- Какую, нафиг, колбасу? При чем тут колбаса? Про рекламу он говорил… Я тебе так, Толя, скажу. В принципе – я бы и сам не возражал. Но так и в шестой раз прогореть недолго. Рекламщики же эксплуатируют этот образ везде, где только можно… А у меня контракты на год вперед подписаны. Да еще договоры о намерениях руки вяжут аж до конца 2005-го.
- Вот и я о том же… Кто ж против добавок в колбасу, но надо ведь и грань знать, а то… Каких таких феминизированных женщин?
- Ща объясню. Еще по одной? О, молодцА… А то – я за рулём, за рулём…


Глава 15.
Алкоголь, совершив свой недолгий путь по организму, добрался, наконец, до головы. Язык Михаила стал немного заплетаться, а глаза – блестеть. Анатолий тоже почувствовал приятное тепло, согревающее его продрогшее на дожде тело изнутри.

- Ты, Толян, телевизор вообще смотришь?
- Ну!
- Короче, что такое реклама – тебе объяснять не надо?
- Ну-у-у…
- Значит, поймешь! Я в этом бизнесе, можно сказать от самых истоков. Этим «Видео Детерминейшеном» тогда еще и не пахло, а я уже клиентам ролики на домашней камере снимал да в видеосалонах перед началом гонконгских боевичков крутил. Во время было… Потом, конечно, все цивильнее работать стали. Сами уже не парились – идеи с западной рекламы слижут, ментальности российской добавят – и готов продукт пропаганды. Ну и образы – подстать времени. Когда в начале 90-х хотели красивую жизнь показать, обязательно мужиков в малиновые пиджаки наряжали, в жигуль-восьмерку засовывали, а в руку – бутылку «Амаретто», предел тогдашней алкогольной роскоши. Потом уж стали не столько под «новых русских» рекламу лепить, сколько под мидл-класс. Но по-всякому идеи проводили: либо через довольного жизнью мужика, либо на крайняк радостных детишек понагоняют в кадр. Сейчас об этом даже вспоминать смешно, как всё наивно было, но с понтами… А теперь всё по-другому. Сам я уже давно не снимаю, деньги на размещении зарабатываю. Так что по работе всю эту продукцию просматривать приходится. Ну и ты подтвердишь, коль телевизор хоть иногда смотришь – такого ж раньше никогда не было! Теперь же вся реклама либо на женщин ориентирована, либо женский образ эксплуатирует. Ну, первое понятно – они ж, наши ненаглядные, как зачарованные, на всё блестючее и новучее падки.
- Какое? Вонючее?
- Но-ву-чее! Толян… не пей больше! Да кто ж против! Коли такими их природа создала. К тому же нам, мужикам, от этого прямая выгода есть. И как только наши отцы и деды подарки любимым выбирали? На день рождения или, скажем, на 8-е Марта… А так через не могу минут 15-ть какой-нибудь бразильский сериальчик вытерпишь – тебе первый же попавшийся рекламный блок про все их мечтания и расскажет. Согласен… Согласен! Упрощаю я, конечно, но по сути-то я ж прав! Прав, как считаешь?
- Ну!
- А вот к образу женскому – у меня давно БОЛЬШОЙ вопрос зреет. Тут ей-богу каким-то заговором пахнет. Я для интереса даже стал на бумажку записывать, что из наших женщин должно получиться, чтобы они соответствовали экранному эталону, – покопавшись в бумагах на письменном столе, Михаил вытащил листок из обычной школьной тетради. – Вот… по порядку. Ну, волосы блестят и голова не шелушится – это понятно, жидкое мыло для разных мест – разное, кремы, помады нестираемые – тоже прокатит! Ну, и дни их эти… с приспособлениями для них… –  тяжело, но вытерпеть можно. НО! Ты прикинь их проблемы! Она с вечера должна начинать думать, в каких трусиках ей завтра пойти, причем заранее всех предупреждает, что может передумать в последний момент. Кстати, Толян, как ты думаешь – она передумает вообще идти или только в трусиках? А чем они на кухне занимаются? На кухне они бывают только для того, чтобы засыпать чего-нибудь из коробки или пакетика в кипящую воду. Всё – обед готов, иначе можно опоздать в бассейн или в кафе. Да у меня тут целое досье на эту тему…   
- И что тебе в этом не нравится?
- А ты никогда не задавал себе вопрос, для кого или для чего они хотят освободить своё время, сделать себя еще красивее и привлекательней?
- А чё тут не понять… Для нас, мужиков!
- О-о-о!!! Вот тут-то основная лажа и начинается. Нету нас там…
- Где?
- Ну, в этих рекламных роликах… Я про нормальных мужиков говорю, а не про тех особей с вторичными половыми признаками на лице, которые, как полные идиоты, жарят не-на-том-масле, причмокивают, глотая бульон из разведенных кубиков, и стареют, ожидая их из душа. А, не… Еще могут спереть полотенце, оставив ей для просушки пачку прокладок.
- Ты, Миха… Михаил Николаевич, перегибаешь…
-       Ни-фи-га! Можно, конечно, предположить, что мужья у них всё-таки есть, только они всё время за кадром, видимо – на работе… Вот и выпендриваются экранные красавицы сугубо друг перед другом, на крайний случай – перед зеркалом: а как это Маша добилась такого блеска волос? а что за обалденный у тебя сегодня супчик из пакетика, поделись-ка рецептом! а вот Катя успела в бассейн, а ты, дура, нет! И ни разу даже намёка на то, что у НЕЁ есть какие-то заботы, кроме самой себя, что ОНА где-то работает, что у неё нормальные человеческие обязательства перед семьёй, мужем, детьми, и ни разу – про то, откуда у неё всё это… Ты посмотри, в каких квартирах они там, в телевизоре, хозяйничают, на каких тачках ездят… Я, Толян, человек не бедный, а поэтому знаю: если бы она в свои экранные 22-25-ть на всё это сама заработала, на неё жалко бы смотреть было, причем – везде… Происходит подмена понятий, понимаешь? Причина меняется местом со следствием. Им внушают: занимайся только собой, заботься только о себе, будь свободна от всего, кроме своих желаний, – и у тебя будет всё: и шикарная квартира, и крутая тачка, и муж-всё-время-на-работе, чтоб не мешал быть независимой. И главное, они не должны даже на секунду сомневаться, что всего этого достойны!


Глава 16. 
Мужики еще долго рассуждали на эту тему, громко говоря и активно жестикулируя. Сошлись на том, что если, действительно, долго и настойчиво капать на мозги, то можно и дырку пробить. В смысле, внушить этим нежным, ласковым, но таким доверчивым натурам правильность, а главное, притягательность той жизни, что в телевизоре. И это, если вовремя не остановить, действительно рано или поздно приведет к существенным изменениям в обществе. Вот тут незнакомец был прав.

Домой Анатолий засобирался только под утро. Вначале он планировал добраться до города на электричке (садиться за руль в таком состоянии было никак нельзя), но Михаил Николаевич настоял, чтобы Толю довез до подъезда его водитель. Симпатичный крепыш Серёга, выполняющий помимо водительских обязанностей еще и функцию личного телохранителя, с готовностью отреагировал на просьбу босса и даже обрадовался тому, что после выполнения этой задачи он будет свободен аж до утра следующего дня.

Причина неожиданного выходного была наглядна и, в прямом смысле, осязаема. Еле держащийся на ногах Михаил планировал, сказавшись больным, отменить все завтрашние встречи и переговоры, чтобы ненароком не испугать партнёров своим внешним видом. Да, выпили они с Толей немало, но и тема того заслуживала…

По дороге Серега тараторил без умолку. Ему, скорее всего, было не так уж важно, насколько внимательно слушает его засыпающий на заднем сидении Анатолий, сколько требовалось выплеснуть распирающие чувства. Еще бы – его роман находился в самой приятной своей стадии, когда достоинства пассии уже давно затмевают собой всё вокруг, а недостатков у неё в принципе… пока еще… нет!

- Она такая… Такая… Представляете, –  скашивал Серега глаза в зеркало заднего вида, пытаясь отыскать в темном салоне место, где могла находится голова клюющего носом Анатолия, – а мы ведь с ней совершенно случайно познакомились. Я просто в кафе зашел кофейку выпить, пока Михаил Николаевич на переговорах находился. Вроде рабочий день, а мест свободных – ни одного. Походил я со своей чашкой, походил – глядь, есть местечко. За столиком, правда, девушка сидит, одна. Я её даже не рассмотрел, просто кофе планировал выпить… А она… Она как посмотрела… Ну, я, конечно, вида не показал, солидно так держусь, вроде как кофе пью. А сам себе говорю: встанет – уйдет, жалеть буду, что истуканом тут сидел. Ну и понёс чепуху разную, что в голову приходила. Смотрю, а глаза её смеются, но по-доброму так, без подвоха  – понимает, что это я от растерянности и волнения. Короче, можно говорю, я вам как-нибудь позвоню? Кивнула. Я телефончик-то её записал, а у самого аж внутри холодеет – настоящий или так, случайные цифры она мне продиктовала? Эх, думаю, была-не была, возьмите, говорю, и мой – вдруг понадобится… А у меня в кармане бумажки такие лежали, для коротеньких записочек, ну желтенькие, с липким краешком. Написал, значит, ей номер своего мобильного, протянул… Она подумала секундочку, поколебалась вроде как, и берёт его… Я тогда, если честно, еще и сам для себя не решил, буду я ей звонить или нет. Так вот, берет она листочек этот и липкой полоской себе на левую ладошку приклеивает, и пальчиками так «пока-пока» делает… И ими листочек к ладошке прижимает. Всё… Больше я ни о чем, кроме неё, уже думать не мог. Вот, поди ж ты, пойми, чем они нас берут… Вроде и слов-то никаких не сказала, и про любовь с первого взгляда речь не шла. Только телефончик к ладошке, как душу мою, пальчиками своими прижала… Просыпайтесь, приехали!

Щуря заспанные глаза, Анатолий разглядел сквозь закапанные дождем стёкла автомобиля подъезд родного дома. Видимо, он всё-таки смог уснуть по дороге, пропустив подробнейшую хронологию бурного развития отношений Серёги и его девушки. Взгляд самопроизвольно скользнул вверх, вдоль этажей неосвещенных окон, приклеившись к единственному, за стеклами которого кому-то явно не спалось. Несколько теней, отбрасываемых крупными мужскими фигурами, «плясали» на тканевом экране занавески. Это было окно Толиной квартиры!


Глава 17.
Быстро сообразив, чем именно вызвано недоумение на лице сопровождаемого им знакомого шефа, Серега стал предельно собран и серьёзен.

-     Я первым пойду, – оттесняя Анатолия, Сергей бесшумно проскочил в тёмный подъезд. – У вас есть свои ключи от квартиры? Давайте…

На лестничной площадке тускло горела лампочка, из-за двери едва слышался незнакомый полушепот. Замок признал вернувшегося домой хозяина и ни скрипом, ни щелчком не выдал их проникновение в квартиру. Из коридора хорошо просматривалась часть комнаты и край дивана, на котором, поджав ноги к груди, сидела Танюшка. Руки её были связаны куском бельевой верёвки, а рот был заклеен широкой полоской медицинского пластыря.

Анатолий рванулся было вперед, но крепкая рука Сергея буквально за шкирку притянула его обратно. Жестом он показал, что как минимум сейчас надо еще подождать, осмотреться. Сделав пару попыток освободиться из крепкого захвата, Анатолий так же кивком дал понять, что он согласен с этим предложением. Ожидание не прошло даром. Из тихого разговора, который вели между собой скрытые в глубине комнаты люди, стало понятно, что находятся они здесь достаточно давно, уже несколько часов. И что Татьяна ведёт себя глупо, так как если бы она не артачилась и позвонила любимому супругу, всё бы уже давно закончилось – ну, поговорили бы по душам и разошлись, каждый досматривать свои утренние сны. Как минимум – гости… По их смешкам, сопровождавшим очередное увещевание, было понятно, что к самому Анатолию и Татьяне перспектива досматривания снов могла и не относиться.

Через несколько минут одному из находящихся в комнате мужчин на свою беду потребовалось отлучиться в туалет. Заявив об этом во всеуслышание, он, поигрывая массивной связкой ключей, прошел в полуметре от затаившихся за дверью. Как только его широкая спина проплыла мимо двух пар немигающих глаз, Сергей провел молниеносный захват украшенной толстой цепью шеи и, надавив второй рукой на затылок, опустил неподвижное тело на пол. Сделано это было так мастерски и профессионально, что притихший «гость» не успел издать ни звука. Зато выпавшие из ослабевших рук ключи предательски звякнули об пол.

В комнате мгновенно повисла тишина. Ждать и прятаться более не имело смысла. Толя
первым бросился в освещенный дверной проём, рассчитывая оказаться между сидящей на диване Танюшкой и невидимыми пока противниками. Серега, прикрывая клиента, успел оттолкнуть Анатолия и занял его место. Сухо щёлкнул выстрел. Схватившись за окровавленное плечо, он успел достать ногой ближайшего к дивану человека, такого же крепыша, как и сам. И оба они – Серега и тот, второй – упали на мягкий ворсистый ковёр.

- Вот придурок! – услышал Анатолий знакомый голос. – Зачем палить стал? Захотел, чтобы весь дом на разборку сбежался? Ну, хватит шланговать, вставай, это ж ты в него попал, а не он в тебя. Ей, кто-нибудь, посмотрите, что там с Серым...
-       Миха, да он ранен, в плечо! Кожу по скользящей пропороло… Вроде не страшно! Когда же тот пальнуть успел? Я и не заметил... Слушай, Миха, а похожи они как! Как братья-близнецы… Жив, Серый? Ну, давай, понимайся… Миха, а что со вторым-то делать?
-       Бросьте его тут… Пусть сам выкарабкивается! А Серого перевязать, и чтоб через десять минут он мог машину вести! Мы теперь с Толей к нам в гости поедем, а остальные до утра – свободны! – из темного, неосвещенного угла комнаты, противоположного двери, косолапо шагая, выдвинулась знакомая фигура борца-вольника. Толя верил и не верил своим глазам. Перед ним стоял Михаил Николаевич... или Миха? Черт их разберёт!


Глава 18.
Уже знакомый Толе «мерседес», рассекая фарами предутренние сумерки, вез его по уже знакомому маршруту – к новому коттеджному поселку, что в нескольких километрах от последней транспортной развязки.

- Ну что, Толя, ты, видать, по-людски не понимаешь?! – полуразвернувшись с переднего сиденья, Миха назидательно погрозил толстым волосатым пальцем. – Я ж за тебя больше, чем ты сам переживаю. От беспокойства и на работу к тебе заезжал. Так нет – тебе, вишь, позвонить некогда. Я и бабе твоей вариант альтернативный предлагал, натурального обмена,  так та уперлась, и ни в какую. А ведь я по-хорошему хотел... Что ж ты думаешь, это тебе сойдёт – ни за что ни про что въезжать на полном ходу в машины честных граждан и не раскошелиться? Нам тут еще минут двадцать ехать – вот ты время зря и не теряй: подумай, что продать, у кого занять, да только чтоб к завтрашнему вечеру десять штук у меня на столе лежали!

Потеряв интерес к пленнику, Миха хлопнул по плечу водителя. Тот взвыл от боли и, вильнув рулём, едва не припечатал машину к шершавой поверхности мелькающего забора.

- Миха! Я ж ранен... Ой-ёёё, больно же.
- Ну, прости, Серёга, забылся...  Ладно, до свадьбы заживёт. А не, неправильно –  до развода. Ты давай лучше, про тёлку свою дорасскажи.
-       Да чё там... Я ж к ней со всей душою. Тачку новую – пожалуйста, шмотки какие – только скажи, отдыхать раз в два месяца на море – вопрос лишь визу получить. Вроде как неплохо мы с ней жили... Я и сам не заметил, как муть какая-то появляться стала. Я ж с работы раньше полуночи не прихожу. А тут – раз: её нет, записка на столе, мол, пошли с подружками на концерт, два – приходит в пять утра, мол, выпила немного с Катькой, не решилась за руль сесть, три – весь день мобильник не отвечает – якобы забыла батарейку подзарядить. Вначале – редко, потом – чуть ли не каждый день из-за дел своих позже меня домой возвращалась. А какие, говорит, ко мне претензии быть могут? Обед – вон, на плите, только разогрей. Дома – какой-никакой порядок. А в остальном – я тоже, типа, человек и имею право на свободу, а то в этих четырёх стенах сойду с ума! Ну я ж не пальцем деланный – стал прикидывать, что дело поганое... С пацанами перетёрли – мнение у всех одно: гуляет налево, тварь неблагодарная, к бабке не ходи. Но я решил перепровериться. Приставил ей сопровождение, так, чтобы она и не догадалась... Э-эх! Уж лучше б в кровати с мужиком каким её застукал...
- Да ну! Она что, по бабам у тебя ходит? Как это… лесбиянка?
- Как сказать?! С одной стороны – в постели с подружками я её не застукал, а вот с другой стороны… Кучкуются они по интересам – все как на подбор: молодые, красивые, при мужниных деньгах, да не отягощенные 8-часовым рабочим днём. Как говорится, рыбак рыбака… И загружаются по полной программе: утром в салоне ручки-ноготочки в порядок привести, затем чашечку кофе с свежим пирожным выкушать (для этого можно и через весь город до модной кафешки добираться), далее (на тачке, чтоб не опоздать) на массажик, после – на пару часиков в фитнес-клуб: с одной стороны – форму поддержать, с другой – новым бельишком друг перед другом похвастать. Потом по магазинчикам прошвырнуться – не столько с целью, сколько процесса ради. Но и без пользы редко когда уйдут – обязательно по мелочи что-нибудь подвернётся. Ну а под вечер – в клуб какой или на дискотеку. А чего, говорит, ты ж всё время занят или уставший с работы приходишь, так почему же я должна молодость свою в ожидании на кухне прозябать?
-       Ну вот! А ты сомневаешься, про мужика! Это ж самое место для таких целей!
-       Да понимаешь, они там не то чтобы совсем мужиков игнорируют, а так – играются с ними, как зажравшиеся кошки с мышкой. Мне это аукцион напомнило – мол, кто больше даст за меня, такую всю из себя холёную, красивую да стильную, кто сильнее хвост передо мной распушит, тому, может, я и позволю кой-чего…
-       Ну ты, Серый, и терпеливый, – Миха даже развёл руками от непонимания такой позиции, – Я свою в первый же раз так разукрасил, что её в приличное место без толстого слоя косметики пару месяцев не пускали. А когда повторилось, то как была – в ночнушке, так до мамаши своей на другой край города по подворотням пробиралась, чтоб народ не пугать. А чё? Поделом! Должны же они понимать, кто в доме хозяин.
-       Любил я её... Всё оправдания для себя какие-то находил…  Да ладно, теперь дело-то решенное… О! А это что за явление?


Глава 19.
Едва не угодив под несущийся по ночной трассе автомобиль,  в конусе света фар мелькнул женский силуэт… Скользя заблокированными колесами по намокшему от дождя асфальту, тяжелая машина закружилась на дороге под звуки визжащих тормозов. Несмотря на все усилия водителя выровнять движение, детище немецкого автогиганта нашло-таки единственный на всю трассу столб, служащий основанием для огромного рекламного щита.

Сработавшие от удара подушки безопасности надежно прижали к сиденьям, ехавших впереди Миху и его водителя. Ёрзая, как насекомые на булавке, они пытались выбраться из неожиданного плена. Толя тоже чувствительно ударился головой, но в последний момент успел сгруппироваться. Благодаря чему отделался лишь испугом. Быстро оценив шанс, который подарила ему неожиданная авария, Толя решился бежать и с силой толкнул перекосившуюся от удара дверь. Но надежно обжатая деформированным кузовом дверь поддавалась с трудом. Когда, наконец, ему удалось выбраться из салона, женщина, ставшая причиной аварии, уже подбегала к машине.

-   Помогите! Пожалуйста, помогите! – она явно была не в себе и не отдавала отчета, что выползшему из разбитого автомобиля человеку, возможно, самому требуется помощь. – Он там… Он гонится за мной… А! Вот он… Спасите… Ой, ужас-то какой… – и женщина, подстёгиваемая чувством страха, вопреки здравому смыслу побежала дальше одна по пустынному шоссе.

Появившись из-за придорожных кустов, по направлению к разбитому «мерседесу» двигался мужчина в пальто. Гротескно раскинув руки и широко переставляя полусогнутые ноги, он приближался, неотрывно глядя только на преследуемую им женщину, и, казалось, совсем не обращал внимания на стоящего на его пути Анатолия. Дебильная улыбочка, блуждающая по его лицу в комплекте с пузырящейся в уголках рта слюной и непрерывно издаваемым звуком: «Гы! Гыыы!!!», выдавала в нем человека психически нездорового. Ну, точно, маньяк, сошедший с картинки какого-нибудь дешевого американского комикса.

Однако для маньяка, предпочитающего вершить свои делишки скрытно и без свидетелей,  мужчина вел себя довольно странно. И, кроме того, его лицо показалось Анатолию знакомым. Но на размышления времени не оставалось. Как только мужчина приблизился на расстояние вытянутой руки, Толя провел короткий правый в челюсть, после чего тот бухнулся на землю без признаков сознания. В падении полы его пальто разметались, открыв для обозрения ассортимент продукции небольшого колбасного производства, надёжно, в несколько слоёв пришитый к подкладке суровой ниткой. Только сейчас Анатолий вспомнил, на кого похож этот человек. Это был частный предприниматель Запопотько.

-    А чё – нормально! – за спиной прозвучал голос Михи, выбравшегося из покорёженного автомобиля. – Я все равно тачку менять собирался. Вот вы теперь мне её и оплатите! Ну, ты, Толян, как и договаривались, внесёшь деньги за бампер… до середины крыши, а вторую половину мы на это чмо повесим, – Миха пнул ногой лежащего на асфальте «колбасного маньяка».
-    Ну, ты, босс, типа – голова! – Серый тоже сумел покинуть водительское сиденье и теперь тыкал пальцами в клавиши мобильного телефона, вызывая к месту аварии резервную машину.


Глава 20.
Протащив пленников по коридорам особнячка, Миха затолкал их в кладовку – небольшую, практически пустую комнату, под потолком которой тянулась узкая щель, заменяющая отсутствующие окна. Из-за этого воздух в помещении оказался спертым и неподвижным. По пути Анатолий еще раз успел удивиться тому, насколько быстро в последнее время меняются люди и окружающее их пространство. Никаким уютом, бросившимся в глаза при первом посещении этого дома еще несколько часов назад, даже не пахло.

Помпезная пошлость обстановки была характерна для жилища не ограниченных в финансах, но ограниченных во всём остальном людей. В качестве жеста гостеприимства Миха, покинув кладовку на несколько минут, вернулся с большим вентилятором на высоком штативе и бутылкой минеральной воды.

-    Это чтобы вы тут не задохнулись раньше времени, до того как рассчитаетесь. Ну, прикидывайте, кому звонить будете, чтоб человек понадёжнее был и денюжку в срок подвёз. Только без глупостей всяких типа милиции и омонов-обздонов разных. Я ведь и обидеться могу, что вы гостеприимство моё не цените…

Несколько минут Анатолий просидел в тишине.

-    О!? А шо це бЫло? – подал голос из угла комнаты пришедший в себя предприниматель Запопотько. – Где это я?
-    Ты скажи спасибо, что я тебя не со всей силы долбанул. Попался бы на моём месте муж или брат твоих жертв – ты б уже ничему удивляться не мог, морда твоя маньячная.
-    Что вы такое говорите, каких жертв? Да вы что?
-    Ты под дурика-то не коси… Я ж тебе не судебно-медицинскую экспертизу устраиваю. Сам видел, как ты за женщиной гнался…
-    Ой-йё! Ничего не помню… – схватившись руками за голову, Запопотько закачался в своём углу, как китайский болванчик. – Это всё тот мужик… А я что? Мне ж жену, детишек кормить надо! А он говорит: если в твоих колбасах будет больше чем 27,4% соевых добавок – пожалеешь страшно. Ты, говорит, выпуская свою псевдомясную продукцию, подменяешь саму суть колбасы, чем вносишь деструктивный диссонанс в одно из важнейших социум-образующих понятий. Ну, я, конечно, послал его куда подальше и работаю, как работал. Вновь заявляется – я, говорит, не шучу, так что ты прислушайся к моим словам по-хорошему. И лекцию мне минут на тридцать, чтоб я проникся…
- Ну-ка, ну-ка, с этого места – давай поподробнее. – Анатолий спинным мозгом ощутил, что ответ на мучавший его в последнее время вопрос «Что происходит?» – где-то совсем рядом.
- Да я и не понял ничего… А потом ЭТО началось! Как луна в силу входит – странности со мною творятся. Сам я ничегошеньки не помню, но жена по утрам коситься стала: то колготки какие-то женские в кармане найдет, то царапины на лице, будто меня кто ногтями приласкал. А еще договора подписанные – прямо какой-то обвальный спрос на мою продукцию. И сны кошмарные в эти дни мучают. Будто я – это я, но другой. Живу я вроде как дома, но всё не так! Жена – стерва: меня не любит, гуляет напропалую, да еще и пилит в свободное время. Детишки – самые отстающие в классе. По улицам народ злой ходит, мрачный. Никто не улыбается. Все друзья, знакомые поразбежались – кто развёлся, кто в тюрьме, кто денег занял и с концами. Бандиты по-наглому крышу предлагают, а только уедут – менты с тем же предложением… Этих спровадишь, налоговая и СЭС за компанию с пожарниками – каждый за своей долей приходит. По телеку (там, во сне) непрекращающийся фильм ужасов идёт. Не поймешь, где программа новостей закончилась, а где очередная серия триллера началась. В стране – разруха, хаос. Чуть ли не каждый день взрывы, стрельба, войны. Во всём мире выше пятиэтажных зданий ничего не осталось. Либо террористы своими самолётами посшибали, либо те сами рухнули… И будто я в той жизни – маньяк! Представляешь, гоняюсь за женщинами, что в продуктовых магазинах работают, и заставляю их со мной контракты подписывать… А я ж мухи не обижу. Потому сою в колбасу и добавляю, что зверюшек жалко!
-      Послушай, Запопотько… Я тебе верю. Со мной тоже какие-то странности творятся в последнее время. Вроде как с одними и теми же людьми пересекаюсь, а впечатление, что они абсолютно разные, как будто из разных жизней. Вспомни, что тебе этот мужик говорил? Из-за чего всё это происходит? Ты нам обоим помочь можешь…
- Точно не помню. Что-то про сущность явлений и подмену понятий… Не, не помню… Да ты сам у него спроси – он тебе с радостью всё и расскажет!
- Я б спросил, – грустно произнёс Анатолий, – только в первый раз я этому разговору тоже значения не придал, а больше он ко мне не обращался…
- Счастливый! А меня он просто достал! Каждый день трезвонит на мобильник, уточняет, созрел я для того, чтобы выпускать колбасу только из мяса или нет. Сейчас сколько времени?
- Пятнадцать минут восьмого… А что, торопишься куда?
- Да нет. Просто обычно он в полвосьмого звонит. Аккурат перед моим уходом на работу.


Глава 21.
Никогда еще время так не тянулось для Анатолия. Как тигр в клетке, он метался вдоль стен комнаты, ежеминутно поглядывая на часы. Ровно в 7.30 в кармане у Запопотько прозвучала переложенная на возможности мобильного телефона мелодия украинского гопака.

- О! Мужик звонит! – Запопотько вытащил из кармана трубку и передал её Анатолию.
- Алло! Здравствуйте, это – Анатолий.
- Какой Анатолий? Извините, я, наверное, набрал не тот номер!
- Нет-нет! Это – тот номер, Запопотько. А это – Анатолий говорит… Ну, помните, вы подходили ко мне на стоянке, когда я парковал машину. Мы еще про луну говорили, про вентилятор… И, видимо, я напрасно не отреагировал на вашу просьбу. Но мне нужно понять… Что происходит? Мне даже кажется, что я начинаю догадываться, но не хватает какого-то звена. Что я должен был увидеть, глядя на вентилятор?
- Главное! Что можно видеть и не видеть – одновременно.
- Как это?
- Представьте себе работающий вентилятор. Представили?
- У меня тут как раз есть один, в комнате…
- Вот и хорошо. Включайте его на полную мощность и внимательно следите за вращением лопастей.
- Включил… И что…
- Он уже разогнался? Тогда скажите мне, вы видите его лопасти?
- Нет… Я не могу их различить по отдельности – виден только общий диск.
- Вот вам и ответ! Ваш глаз просто не способен зафиксировать столь быстрое движение. Поэтому, если бы вы не знали, как выглядит вентилятор в неподвижном состоянии: лопасть-пустота-лопасть-пустота-и снова лопасть, мозг был бы уверен, что воздух гонит сплошной полупрозрачный круг. А вот насекомые, например, легко различают и более быстрое движение. Но и они заблуждаются. Ведь, с одной стороны, можно утверждать, что по кругу двигаются непрозрачные лопасти. Но с таким же правом по кругу двигаются и прозрачные пустоты между ними. Согласны?
- В общем да… Только разве это ответ на мой вопрос?
- Конечно! Я лишь постарался максимально упростить объяснение. Но если вам всё еще не понятно, приведу несколько дополнительных примеров. Представьте совершенно темную комнату, куда не проникает даже лучик света. Вы входите в неё, и мозг говорит вам, что комната пуста, потому что он не видит в ней ничего, кроме темноты. А теперь вы включаете свет: самым обыкновенным выключателем на стене – самую обыкновенную лампочку. Только что несуществующие (потому что были невидимы вам) предметы проявляются, принимая привычные очертания. И пока горит свет – вы их видите! Так?
- Так…
- Нет! Не так… Ваш мозг будет думать, что видит эти предметы непрерывно, даже тогда, когда их не будет вокруг вас. Представьте, что лампочка начинает мигать: загорится-погаснет, загорится-погаснет, как стробоскоп. Если это происходит достаточно быстро, с высокой частотой, превышающей возможности анализа мозга, вы даже не поймете, что ровно половину времени наблюдения окружающего вас мира не существует. Объективно, погружаясь во тьму, он исчезает для вас! Но при этом вы остаётесь уверены, что видите его постоянно.
-       Да, действительно.
-       Примерно тот же эффект достигается при создании проекции на экране телевизора – впечатление непрерывного изображения достигается благодаря высокой скорости движения луча развертки. Или выпущенная типографским способом цветная картинка – рассмотрите её через увеличительное стекло и вы убедитесь, что вместо реальных цветов, тонов и полутонов их иллюзию создают точки четырёх видов краски – синей, красной, желтой и черной, нанесенные на белое основание бумаги, способные при определённом порядке и плотности размещения заставить вас поверить, что вы видите картинку с миллионом оттенков. Или пресловутый 25-й кадр, уже не способный быть воспринятым мозгом, но объективно существующий в плёнке. Конечно, это примеры, подчёркивающие лишь несовершенство человеческого глаза. Но поверьте мне, Анатолий, что и все остальные чувства, данные человеку для получения информации об окружающем мире, столь же несовершенны, как и зрение! Их не так сложно обмануть…
- Вы хотите сказать, что мир, в котором мы все живем, иллюзорен?
- Напротив, он более чем реален! Вот только сами атрибуты его реальности нет необходимости поддерживать постоянно. Это весьма расточительно! Достаточно просто проявлять их с некоторой частотой, не позволяющей вашему мозгу заметить их недолгое отсутствие.
- А что происходит в те моменты, когда наш мир исчезает?
- О! Вопрос не в бровь, а в глаз! В эти моменты энергия тратится на проявления атрибутов параллельного для вас мира, а возможно, и не одного. Там точно так же, как и вы, уверены в непрерывности существования своей реальности.
- А зачем вы это делаете?
- Ну-ну-ну… Не льстите мне, Анатолий, я тут ни при чем! Я всего лишь скромный исследователь, однажды бессонной ночью постигший эту истину. Думаю, что делается это для поддержания равновесия. Плюс должен поглощаться минусом, плохое компенсироваться хорошим, сладкое – горьким.  Если баланс нарушится, причем в любую сторону, мир станет неустойчивым и в конце концов рухнет, погребя под своими обломками и обе чаши весов. Вероятно, система из нескольких взаимоуравновешивающих миров более стабильна как целое.
- И кто живет в тех параллельных мирах?
- Вы! Вы же там и живёте… Нет, вы всё-таки не понимаете самого главного! Ну
представьте, будто перед вами стоят несколько телевизоров, на экране которых демонстрируются разные фильмы. Вы по очереди, по чуть-чуть смотрите каждый из них, и в тот момент, когда ваш взгляд перемещается на соседний экран, картинка на других экранах замирает, ставится на паузу, ожидая возвращения вашего внимания. А теперь представьте, что вы делаете это быстро-быстро… Примерно так же, вы, оставаясь в физическом смысле сами собой, в каждый момент времени проживаете по частичке из нескольких жизней – по одной на каждый из параллельных миров.
- То есть, я не только смотрю разные фильмы, но и играю в них  роль самого себя?
- Наконец-то! Разница лишь в сценариях! И разница эта может быть очень существенной, потому что в каждом из миров – свои ценности, свои приоритеты и правила. И когда, неважно по каким причинам, отличия между этими понятиями становятся минимальными, миры начинают соприкасаться друг с другом. А вот этого допускать никак нельзя. Нельзя допускать подмену понятий, основополагающих для каждого из миров. Может, что называется, закоротить!
- Если я правильно понимаю – тогда на стоянке вы предупреждали меня о некой границе, перейдя которую, я соприкоснусь с параллельным миром? 
- Ну да! И вы, к сожалению, имели возможность в этом убедиться, проигнорировав мою просьбу. Уже на следующее утро вам стала видна часть вашей же параллельной жизни – той, которую вы ведете в мире, где колбасу делают из чего угодно, но только не из мяса…
-       И в которой Михаил Николаевич становится братаном Михой, частный предприниматель Запопотько – «колбасным маньяком», а интеллигентный мастер по ремонту бытовой техники – небритым хамом?
- Если бы только это… Там есть еще много странных и непонятных вещей, о которых вам лучше никогда не знать… А для этого, пожалуйста, воздержитесь в дальнейшем от выдачи положительных заключений по рецептурам, содержащим более 27,4% немясных и ненатуральных компонентов.
-       Удивительно, что простая колбаса может оказывать такое существенное влияние на судьбы нашего мира….
- Ну что вы, теперь вы льстите уже себе…  Колбаса, изготовленная из натурального мяса, это всего лишь один маленький столбик, одно из базовых понятий, на котором держится наш мир. И таких столбиков – тысячи: отношения между мужчиной и женщиной, любовь, книги, искусство, фильмы, реклама, не тонущие сами по себе подводные лодки… Чтобы спасти наш мир, мне приходится предупреждать об опасности и политиков, и артистов, и писателей, и ученых, и даже частных предпринимателей… Честно говоря, я уже немного устал повторять им, как заклинание – 27,4 процента, 27,4 процента...
- А что это за странное число? Кто и почему определил именно это значение?
- Долго объяснять… Я нащупал его эмпирическим путём. Оказалось, что это удвоенная обратная функция от постоянной тонкой структуры. Есть в физике такая всемирная константа, как число «пи» или экспонента, называемая «постоянной тонкой структуры» и равная 1/137. Своей неизменностью в любой точке пространства она гарантирует устойчивость материальной стороны мироздания. Зато моя производная от неё отвечает за стабильность мира духовного. Не стоит задумываться над этим, Анатолий. Главное, что мой расчет оправдывается…
- Ну, хорошо, а мне что делать? Я уже успел вляпаться в тот мир. Этот братан Миха меня просто так не отпустит. Да и предприниматель Запопотько желал бы избавиться от своих маниакальных пристрастий.
- Вам обоим ничего делать не надо. К счастью, совокупные отличия ценностей нашего мира от тех, параллельных, еще достаточно велики. Поэтому слипание реальностей носит пока кратковременный характер. Если моя теория верна, то в ближайшее время ваш мозг самостоятельно настроится на частоту проявления атрибутов привычного вам мира, и вы сможете увидеть их… То есть, как минимум, одна из ваших жизней нормализуется, а о параллельном себе не стоит беспокоиться. Ведь жили же вы как-то до сегодняшнего дня, даже не подозревая об этом?


Глава 22.
Курлыкнув полностью разрядившейся батарейкой, мобильный телефон бывшего маньяка Запопотько окончательно затих.

- Ну? И что он сказал? – Запопотько с надеждой смотрел в глаза Анатолия. – Долго со мной это будет продолжаться?
- До тех пор, пока не перестанешь экономить на сырье!
- Тю-ю-ю… И только-то! Что ж он, злой человек, мне так сразу и не объяснил. А я в толк не возьму, чего он от меня хочет… И что, полнолуния теперь я могу не бояться?
- Да! Примерно так и сказал!
- И жена-стерва мне теперь сниться не будет? И мир тот, мрачный – тоже?
- Да! Но только до тех пор, пока тебе снова не захочется заменить свинину на соевый белок…
- Та ни в жизнь… Чур меня…

Где-то за дверью послышался голос Михаила Николаевича.

- Солнышко, ты ничего не путаешь? Нет, я тебе, конечно, верю, но кто может
разговаривать в нашей кладовке? Смирновы ушли купаться на озеро еще час назад. Ну, хорошо, я сейчас проверю.

В скважине дверного замка несколько раз провернулся ключ. В глаза ударил яркий солнечный свет, и вместе с потоком свежего воздуха в комнату влетели звуки прекрасного летнего утра – шуршание ветра, трели птиц, плеск недалёкой воды.

- Опять ты-ы-ы? – Михаил Николаевич даже отшатнулся от неожиданно оказавшегося в комнате Анатолия. – А ты как здесь-то, в кладовке? – потом боязливо оглянулся и, убедившись, что супруги поблизости нет, добавил полушепотом. – Я же чувствовал, что третья бутылка была лишней! У меня самого голова раскалывается, и ночью всякая ерунда снилась, что бандит я и долг из кого-то вытрясти собирался… Поверишь, Толян, мне казалось, что тебя мой водитель Серега домой под утро повез. Ну и к лучшему, что ты у меня заночевал… Серега на мокрой дороге с управлением не справился, долбанул машину об единственный на всю трассу рекламный щит. Машину-то не жалко: во-первых, всё равно менять собирался, а во-вторых, застрахована она у меня на все случаи жизни… За парня переживал.
- Как он?
- Серега? Жив-здоров, слава богу. Умеют все-таки немцы машины делать! Подушка безопасности четко отработала. Правда, плечо у него в крови, но это, видимо, поцарапался, когда из машины выбирался. А так – как огурчик. Врач его едва перевязать успела, как он к зазнобе своей поспешил! Я ж и ему, и себе вчера выходной подарил – ну, ты в курсе. Любовь, видишь ли, у них!
-    Да, любовь… – задумчиво повторил Анатолий. – Постоянная тонкой структуры...



КОНЕЦ

Любое сходство реальных людей с положительными персонажами – случайно.
Все отрицательные персонажи – вымышлены.
Совпадение прочих имен, названий, торговых марок и рекламных слоганов – еще более случайно…


Виталий Марко
Санкт-Петербург
Сентябрь 2003 г.