Глава - 2. 3-Романа

   В кабинет начальника уголовного розыска постучали. И на пороге появилась женщина. – Можно?
   – Заходи, заходи Тома! Твой непосредственный звонил сегодня утром, волнуется. Спрашивал. Не надоела ль нам ещё; видать скучает?
   – Ничего страшного Олег Станиславович, пусть, хоть отдохнет от меня, вот вернусь, за неделю, так достану, обратно куда- то сошлёт. Вы же знаете; я пока на этом тухлом деле, огромную, жирную точку не поставлю, сама не успокоюсь, но и другим покоя не дам. Если бы Вы знали; как же мне хочется отстегнуть этим уродам их никчемные висюльки, и тут же, заставить их, их же и сожрать…
   – Кстати Тома! – Перебил монолог девушки Олег. – А куда девались этих два лентяя? Ты ведь им как мамка: жена, сестра, подруга на конец, и должна всё знать, даже- то, где их вечно черти носят. – Улыбнувшись, сказал Олег.
   – Ага - да; ещё и нянька! Там, носы подтереть, штанишки подтянуть, дабы не потеряли. А самое главное, так это проследить что бы они вовремя покушали. Сейчас, этих два шалопая подойдут, никуда они не денутся. Тоже мне ещё! Лёлек и Болек, блин… – Сказала девушка и, улыбнувшись, оглянулась в сторону двери.
   В это время распахнулась дверь, и в кабинет вошли два парня.
   – Наконец- то дождались. – Сказал сидящий за столом мужчина. – А- то я, уже грешным делом подумал, что вы не соблаговолите порадовать меня своим присутствием.
   – Да что вы? Олег Станиславович. Как можно! Мы же, каждое утро к вам спешим, ну впрямь как на праздник. – Улыбнувшись, словно в оправдание сказал один из парней.
   – Да ладно уж Константин Маркович, не паясничайте. Что там у нас по ночному?
   – Ну, – начала Тамара; – я звонила минут двадцать назад, доктор сказал, что девушка пришла в себя, и с нею можно поговорить. Всё что касательно бумажной стороны дела, он подготовил, можно забрать. Вкратце, изложу ситуацию так. Всё, как и в предыдущих случаях: пострадавшая, Завьялова Антонина Филипповна, восемнадцати летняя студентка Одесского юридического, можно сказать коллега. Найдена таксистом на автобусной остановке, бес сознания, без нижнего белья, из одежды, которая прикрывала тело, только мини юбочка и блузка. При этом девушка была избитая, изнасилованная в довольно извращенной форме. После чего, её тщательнейшим образом: вымывали, выбривали, спринцевали, дезодорантом обильно обрабатывали, то есть делали всё возможное, дабы максимально уничтожить биологические следы своего пребывания в этом теле. На первый взгляд всё как всегда, но в этот раз с дополнением. Зачем- то, девушке во влагалище две разлогие шишки воткнули, перед тем, как отвезти подальше от места происшествия. Но и, конечно же, как всегда, полнейшая амнезия. Какие- то Китайско обезьяньи страсти, ничего не видела, ничего не слышала, и ничего никому не скажу.
   – Подъедешь в больницу, постарайся пострадавшую разговорить, убедить в неправомерности, молчания в данной ситуации, в конце концов, хоть попытайся, подобрать к её амнезии ключик.
   – Понятно, Олег Станиславович, постараюсь. – Ответила Тамара.
   – Что касается Вас лентяи…. Шишки, таким вот нетрадиционным способом подаренные девушке, фигурируют в этом деле неспроста. Мотив столь ярко выраженной щедрости, находится где- то на поверхности. Судя с предыдущих проявлений жестокости, напрашивается вывод что, чем сильнее жертва противостояла насилию, тем изысканней её избивали. Возможно Анюта, совершила  нечто не вполне ординарное по отношению к насильникам, или насильнику; за что и была с их стороны удостоена, такого вот финального сюрприза.
   – Олег Станиславович! Ну что могла такого уж сотворить, беззащитная девушка против группы так называемых насильников? Беря во внимание предыдущие происшествия, которые мы пытаемся совместить, да и этот случай не исключение, можно сказать с уверенностью, что творится данный беспредел, всё же группой лиц, но не кем-то одним…. – Высказался, своим грубовато хрипящим голосом лейтенант.
   – Многоуважаемый Виктор Петрович! А вот это- то, Вы как раз сегодня и постараетесь выяснить. Поскольку основной род деятельности, наших хоть и тайных, но основных фигурантов известен. Вы молодой человек, как там нынче принято говорить. По тусоватся! Вот и по тусуетесь, в местах их массовых скоплений, и присмотритесь к подозреваемым, нет ли на них, изъянов каких. Они ведь, надеюсь Вам известно, могут быть как явного, так и косвенного характера. Возможно у кого- то появилась хромота, как на одну ногу, так и на две сразу, в народе именуемый как медвежий синдром. Это Витя не смешно, а зависит от того с какой силой и куда ударить. И запомни лейтенант, эта группа подозреваемых, имеет особый статус. Статус бережно оберегаемый их всемогущими папиками. Поэтому, лишний раз тревожить их чад, может оказаться очень хлопотным делом.
   – Я, пан майор, это понимаю. Но если всё - же произойдет, какой- то не со-всем ординарный случай? – Переспросил лейтенант.
   – Включишь мозги, и на свой страх и риск, импровизируй, согласно сла-гающимся обстоятельствам. – Ответил лейтенанту майор.
   – Что касается тебя Константин Маркович, то первым делом найди таксиста и расспроси всё, что он об этом знает, может, что видел по пути следования с пассажирами. Возможно, найдешь и самого пассажира, в полне вероятно, что и он что видел.
   – Понятно, Олег Станиславович, постараюсь найти. – Сказал Константин.
   – Ну вот, с одним вопросом разобрались. Что там у нас ещё? – Спросил Олег Станиславович и внимательно посмотрел на Тамару.
   Та на Виктора….
   – По поводу пьяной разборки в кабаке…. Начал Виктор.
   – Господи, ужас то какой…. – Выдавил из себя Станислав, подойдя утром к зеркалу в ванной. – Убить суку, мало. – Его распухшая переносица и картофеле подобный нос. На фоне, не менее вы тонченных щелей, вместо широко открытых глаз, украшенных двумя огромными синюшными гематомами, красующимися над пухленькими щёчками парня, казался просто игрушечной пипкой. – Бля, да эту хрень, ни одни очки не спрячут, а ехать надо, – бухтел себе под нос Станислав, пытаясь хоть как- то умыться. – Вот, погулял, охренеть!.. – Одевшись и осторожненько, положа на переносицу оправу надетых очков, вышел из квартиры. – «Ну почему мне, а не кому другому? Да хотя бы и той самой Верке, она ведь рядом стояла. Вот не пруха!» – Спускаясь лифтом вниз, думал Станислав.
   После непродолжительного совещания, Виктор направился в небольшое кафе, под названием “Золотая рыбка” которое находилось практически на окраине города, как бы вдали от людных улиц. Но близким расположением хоть и не большого, но всё - же лесного массива. За что его и полюбляли всякого рода барыги, да все мастные делки; что бы посидеть в тишине, уединившись в уютной кабинке, со своим собеседником, решая глобальные проблемы своего не вполне законного бизнеса. Поставив свою сотую, темно синего цвета  Ауди  на импровизированную стоянку у кафе. Лейтенант вышел, вынул сигареты, закурил и, затянувшись пенящим дымком, осмотрелся на местности. Но только собрался заглянуть вовнутрь, как услышал звук подъехавшей машины; оглянулся. Это был темно серого цвета, 318 BMW из которого сопя и при этом, поправляя непослушные очки, которые всё время пытались свалится с его сильно распухшей переносицы, выполз довольно о грядного вида, лысеющий блондин. Несоразмерный живот, у молодого, двадцати трех летнего парня, свисал столь низко, что порой казалось, если бы не его широченные подтяжки- то, штаны ему пришлось бы поддерживать в руках, ибо им, не за что, было бы, вцепится. Двойной подбородок парня, мерной складкой спадавший на грудь, чем- то напоминал слюнявчик ребёнка, и придавал своему хозяину, некую пародийность с юмористического журнала.
   – Господи, прости меня грешного…. Ну чем же, нужно кормить человека, что бы превратить его, вот в такой вот, огромный мешок с дерьмом? Да и как же нужно себя ненавидеть, что бы сотворить вот такое, со своим же телом? – Тихо рассуждал, себе под нос Виктор, направляясь к подъехавшей на стоянку машине. – Здравствуйте многоуважаемый Станислав Макарович. – Поздоровался Виктор с толстяком, и с ехидной ухмылкой, спросил. – И кто же Вас так причастил- то, а?.. Не уж- то спутали по пьяни, с кем?!
   – Привет лейтенант! Да Бог его знает, вышел курнуть, хлоп, и свет потушили…. А ты- то тут каким ветром?
   – Да проезжал мимо, кофейку хлебнуть решил….
   – Давай, давай хлебни, да с ватрушечкой; ватрушки здесь знатные пекут! Вишь ты, как исхудал- то весь?! Одни кожа да кости. Видать кушаешь пло-хо!? Ох, не бережешь ты себя лейтенант, – с каким- то ехидным поддевом, сказал Станислав и направился в сторону кафе.
   Следом за ним, отправился и Виктор. Посидел немного за столиком, искоса наблюдая за Станиславом и не заметив в его поведении ничего криминального. Съев, действительно довольно вкусную ватрушку, и выпив кофе, подымаясь из-за столика, лейтенант, окинул пристальным взглядом присутствующих, вышел из кафе, закурил, и направился к машине. – «Ну, девочка, вот же молодчина! Ох, и приложила…. Нет, это не фингал, это можно сказать шедевр». – Думал Виктор, восхищаясь только что увиденным творением рук человеческих. – Ну что ж, посмотрю ещё парочку мест и займусь, немножко другими делами, их с меня, ещё ник- то не снимал. – Сказал сам себе лейтенант и надавил на газ. Машина, выехав со стоянки, и наращивая скорость, направилась в сторону рынка.
   Подставив высоко под голову подушку, Аня находилась на кровати в полу лежачем положении, на её животе приютился ноутбук, с которого девушка в режиме онлайн, смотрела фильм. Распахнулась дверь, и в больничную палату вошла женщина в строгом темно синем костюме, и с женской, свободного покроя сумочкой, на плече. Это была молодая, среднего роста, довольно стройная, хотя и не страдающая излишней худощавостью, а даже и на оборот, имеющая привлекательные, средней полноты, наружные данные. Её миловидные черты лица, влекли к себе, но и при этом внушали чувства уверенности, уважения к этой женщине. Подойдя к Анюте, женщина улыбнулась, и присев на табуретку находящуюся у кровати девушки сказала. – Я капитан милиции Кузьмина Тамара Викторовна, пришла с тобой побеседовать. Ты надеюсь не против этого?
   – Нет, Тамара Викторовна, я, конечно же, не против. Хотя если бы и вос-противилась этому, то на мой протест вряд ли бы кто вообще обратил внимание. – Ответила девушка и, нажав паузу, приостановила трансляцию фильма.
   – Ну, зачем же ты так жестко, я ведь не желаю тебе зла, а вполне естественно и это есть закономерно, хочу помочь восстановить в твоей памяти картину происшествия, дабы наказать виновных в этой чудовищной несправедливости, которая произошла как с тобой, так и ещё со многими девушками. – Капитан достала с сумочки папку, вынула с неё несколько стандартных листов, и после того как на одном из них что- то написала, подняв голову, пристально, словно удав на мартышку, перед тем как её живём заглотнуть, посмотрела на девушку, тихо спросила. – Ты Завьялова Антонина Филипповна, тысячу девятьсот девяносто третьего года рождения,  студентка Одесского юридического университета?
   – Совершенно верно… – Ответила Аня.
   – Во сколько и откуда ты вчера вышла?
   – Созвонившись с утра, решили организовать некую спонтанную встречу одноклассников; хотя бы тех, кто в это время находился в городе. Встретились в Золотом гусе, посидели, и примерно в десять, разошлись по домам. Кто- то ушел в компании попутчиков, кто сам. В мою сторону, желающих не нашлось, пришлось идти одной; вот и дошла, примерно к остановке маршрутки. Дальше пропасть….
   – Постарайся припомнить. Может хоть внешний вид, или марку машины? Компания это была, или один человек? Обрывки фраз, или тему, суть разговоров, ехали, шли?.. Ну, хоть что- то….
   – Машина?.. Машина была. Какая?.. Не помню…. Ехали долго. Затем: шумная компания, ужасная боль, много воды, мыло в глазах, бесконечная боль, гнетущее чувство безысходности. Снова вода, много воды и мыла, резкая боль, меня куда- то тащат. Машина, ноющая боль, в нутрии всё горит, свежий порыв ветра, не могу встать, пропасть, больница, мама у постели….
Лица? Лиц нет!… Какие- то, безликие люди, тени: смех, музыка, камера…. Да! Да; всё снималось на камеру. Кто- то, кто- то постоянно всё происходя-щее снимал на камеру…. Господи! Это какой- то ужас…. Я даже боюсь и представить. Что будет?! Вся жизнь насмарку, Господи, позорище- то ка-кое….
   – Успокойся Анечка, возможно до интернета, дело всё же не дойдет. Будем надеяться, что они не настолько уж глупые. За последний год, в нашем городе, подобное изнасилование уже не первое, и если бы подобная информация появилась в сети, эти уроды, давно бы уже грели нары.
   – Сволочи, как мне дальше жить? Найдите этих уродов. Они должны ответить за содеянное, иначе этому, не будет конца. Я уверенна, что появляться и новые жертвы. Безнаказанность побуждает к новым, более жестоким, изощрённым методам насилия. Жажда власти, вседозволенности, будет требовать от этой оголтелой толпы, новых, более жестоких надругательств, и они будут безропотно исполнять все причуды своего больного воображения. В итоге дойдет и до садистских убийств, потрошения, жертвоприношения и т. д. Сами они, уже не остановятся, им нужно помочь, и чем быстрее, поспеет подмога, тем лучше.
   – Да Анечка, я вполне с тобой согласна, но есть одно маленькое но, но которое тормозит весь ход расследования…. И это но, носит название  амнезия. Все кто прошел этот Ад, до тебя, да вот и ты в том числе, ничего не в состоянии вспомнить. Где были, с кем были, абсолютный ноль, или где- то вблизи, но того же, огромного словно гора нуля. И как прикажешь искать этих уродов, если кроме Вас их ник- то не видел. Но их видели Вы! Но Вы все, словно сговорились; я уже об этом тебе говорила и скажу снова. У вас всех, какое- то вирусное заболевание мозга. Помните всё, кроме событий одного, отдельно взятого вечера. Ты подумай, и если всё же надумаешь дать по этому поводу, хоть мало, мальски сносные показания, звони мне, и мы обсудим дальнейший ход событий.
   – Хорошо, Тамара Викторовна, я постараюсь вспомнить хоть что- то, и если припомню, обязательно Вам позвоню.
   – Будем считать, что договорились. Но прежде чем распрощаться, посмотри на эти вот снимки. Возможно, они помогут что- то вспомнить? – Капитан разложила перед Аней, фотографии шестерых парней и девушки. При этом пристально вглядываясь в лицо собеседницы.
   – Аня не отрывая глаз от снимков на какое- то мгновения забылась и в этот миг, мимика лица блаженной девушки, жаждущей любви и сострадания…. Преобразилась в злобный лик Горгоны, требующей всем своим нутром, страшной мести, незнающей такого слова как жалость и пощада. Но в следующую секунду, всё возвратилось на круги своя, и перед капитаном вновь появилась, сплошная кротость и человеколюбие.
   – «Этот взгляд, милая ты моя девочка, сказал мне больше, нежели весь наш пустой разговор. Так что всё ясно, это всё же они. Но как Вас раз говорить? Я ведь понимаю, что тут сработало запугивание, и погоны, совместно с должностями их законопослушных родителей. Переступить через которых, я и мои коллеги пока не в силах; слишком уж высоко, они восседают». – Подумала Тамара, но вслух произнесла совершенно иное. – Добро Аня, ты отдыхай, а мы ещё возвратимся к этой беседе, но чуть позже. А пока вот возьми мою визитку и если будешь иметь, что сказать, ты позвони, звонить можешь в любое время суток. Пока же, быстрей выздоравливай, крепись и будь умницей. До встречи…. – Попрощавшись; капитан поднялась со стула, и быстро ушла.
   Основательно измотавшись за день, группа собралась в кабинете Якименко. Майор сидел за столом, молча перебирая стопочку бумаг и на первый взгляд, он, как бы, и, не замечая собравшихся, игнорировал их присутствие. Но уже спустя несколько минут, отложив в сторону листы, поднял голову и спросил. – Чем порадуете, лентяи?.. Что узнали по поводу последнего изнасилования?
   – Я заходила в больницу к Завьяловой, – начала свой доклад Тамара. – Беседа никакого результата практически не дала. Мина блаженной матери Терезы, всё те же не знаю, не помню, то есть полнейшая амнезия, как и в предыдущих случаях. Но эта девочка, сама себе на уме, и может быть непредсказуема.
   – С чего, такое умозаключение? – Задал вопрос майор.
   – Находящаяся передом ной девочка, с лицом, жаждущим сострадания, и глубокого понимания. С поникшими, полными слез глазами, в какой- то миг   преобразилась в нечто, это нечто, резануло меня каким- то неистово Дьявольским взглядом. Черты лица исказила неудержимая ярость, ярость человека, не знающего таких слов как: пощада, жалость, прощение…. Правда в следующую секунду, передом ной, уже снова находилась слабая, жаждущая сострадания девочка. Но - то мгновения, сказало мне больше, нежели весь наш с нею разговор. Поскольку столь ярко выраженное чувство, вырвалось наружу в человека, напрочь забывшего некий отрезок прожитой им жизни. И случилось это, после того, как я разложила перед ней семь фотоснимков подозреваемых мажоров. А ведь забытый отрезок жизни, как в прямом, так и в переносном смысле, и есть встречей с этой великолепной семёркой.
   – Понятно Тамара Викторовна. Спорить не стану, это можно и принять как одну из основных версий, но к делу её не пришьёшь. Над ней нужно ох как попотеть. Да к тому же, минуя вышестоящее руководство… – Сказал майор и добавил. – Есть ещё, что по этому вопросу?
   – Да, я разговаривала с соседями, друзьями Завьяловой. Протоколы готовы, вот ознакомьтесь. – И подав начальнику папку, Тамара продолжила свой доклад. – Вкратце, могу сказать следующее. Все отзываются об Анюте с положительной стороны, есть правда у неё свои причуды, как говорят, девка с мухами. Да, но у кого их нет? Дворовая кличка у девушки, так же как и, у её старшей на восемь лет сестры, Амазонка. Сестёр прозвали амазонками, потому что с детства, старшая сестра Мария: бегала, прыгала, лазила по деревьям. Норов был у девушки, довольно жесткий, да и рука крепкая. В драку она вступала, порой даже из-за банального, невзначай кинутого косого взгляда в её сторону, поэтому эту даму, частенько опасались как девочки, так и многие парни, поскольку пощады не было никому, короче была заводилой. Одежду предпочитала без всяких цветков, да зайчиков, но по вкусу подобранной, идеально подогнанной. И чтобы, не стесняла в движениях. Любимое занятие, стрельба с лука, всевозможное холодное оружие, которое девушка втыкала в деревянный щит, практически с любого положения. Стройная красотка, с русыми, вьющимися почти до бедра густыми волосами и заплетенной тугой косой, но заплетенной не как у всех, а спадающей с левого виска. Младшая, так эта переплюнула старшую, хотя и во всем следовала её примеру, переняв её манеры поведения, подражала во всем, но к навыкам сестры, конечно же, до-бавляла и своё. Старшая сестра, закончив медицинский и получив диплом терапевта, умчалась куда- то на ПМЖ в Бразилию, поближе к полноводной, и самой её любимой реке Амазонке. Там она, выйдя замуж, за довольно известного исследователя Габриеля Феррейра да Сильва, или менее официально синьора да Сильва, в основном мотается с мужем где- то по всевозможным исследовательским, да гуманитарным экспедициям. Откуда не- то что бы позвонить, но и написать не всегда получается. В общем, находятся по местам проживания многочисленных племен индейцев, раскиданных по бескрайних просторах тропических лесов. То есть можно сказать в Джунглях, с их обильной растительностью, и порой непроходимыми болотами. В основном, обитают в тех местах, где понятие цивилизация, практически равно нулю. В период между экспедициями проживает с семьей в собственном доме, находящемся в городе Манаус, являющимся столицей штата Амазонас. Её двое детей, сын Майкл и дочь Джессика, во время экспедиций, проживают с родителями мужа.
   Анюта учится в Одесском юридическом университете, довольно прилежная студентка, я навела о ней справки. Приехала погостить к родителям, но вот, где- то, примерно так.
   Отец Завьялов Филипп Ананьевич, воет от злобного бессилия, сказал, что будет искать этих уродов, и если мы не примем меры, он их лично, живыми в землю зароет. Его жена, Людмила Владимировна, с трудом удерживает мужа от необдуманного поступка. Заверяла меня, что очень боится того, что тот, в какой- то миг сорвётся, и натворит беды…. Ну вот, пожалуй, пока и всё. – Закончила Тамара.
   – С тобой всё ясно, так что продолжай крутить эту версию. – Сказал майор, и, окинув взглядом присутствующих, добавил. – Замечания, дополнения есть или это всё?
   – Я тоже уверен на все сто процентов, в причастности этой группы к дан-ному насилию. – Рыкнул, своим грубовато хрипящим голосом, лейтенант Живаев.
   – И чем же, извини за наивность, можно обосновать твою уверенность? – Задал вопрос майор.
   – Я, сегодня утром, подъехал к Золотой рыбке. И как Вы думаете, кого я там встретил?
   – Давай Виктор Петрович, не томи! – Повысил голос майор.
   – Так вот, – продолжил Живаев. – Из своего триста восемнадцатого BMW седана, синего цвета. С огромным трудом вылез Станислав Макарович, собственной персоной; но не это главное, а- то, что написано на его лице, а там, там действительно шедевр. Подобную работу, я давно не встречал, на изрядно опухшей, картофеле подобной переносице, лежали, держащиеся только за счет того, что на голове имеются уши, здоровенные солнце защитные очки. Но даже и они были не в силах скрыть то, то, что находилось за их стеклами. Две огромнейшие, сине фиолетово красные гематомы, я даже присвистнул, когда тот снял очки, что бы протереть, не знаю даже для чего, в них стекла; там две узеньких щелки, шириной в спичку, всё остальное сплошной отек. Жуть…
   – Ну вот Вам и причина, повлекшая за собой введение во влагалище де-вушки шишек. Некая месть. Но она полностью подтверждает- то, что это работа, этих ублюдков, и никого другого. Так что можно потихоньку тянуть их к пропасти, и подвести на такое расстояние, что бы, предотвратить их падение, папы уже ничем не смогли. – Как- то заговор чески, сказал Константин и, окинув взглядом присутствующих, добавил. – А может сразу, отправим эту компашку на небеса?.. – И перед тем как окончить начатое предложение, разведя ладони, поднял их на уровень лица и с блаженной ухмылкой, перевёл взгляд, на потолок.
   – Никаких небес, зона, здоровенные дяди с их причиндалами, и очень длинный срок. Небеса, это уж очень гуманно, по отношению к этим погрязнувшим в гнусных извращениях уродам. – Добавила Тамара, и улыбнулась….
    – Так, хватит, хватит лирики, ишь размечтались! И никакой гуманности. – Сказал майор и добавил. – Что там по поводу жмуря в туалете; да и прочее!?
   Утром в палату вошел доктор и поздоровавшись, начал свой ежедневный ритуал обхода. Он подходил то к одной то к другой женщине, пока не пришла очередь Анюты. – Как ваши дела Анечка? – спросил он.
   – Вполне приемлемо; доктор, – ответила девушка.
   – Ну и хорошо, очень хорошо девочка, значить идем на поправку.
   – А когда меня выпишут, ведь уже пятый день как я у Вас? – Задала вопрос врачу, Анюта.
   Я думаю, что в субботу, суббота у нас выписной, а пока отдыхай. Чем лучше ты отдохнешь, тем скорее оставишь наше учреждение. – Сказал доктор, переходя к следующему больному.
   Ближе к обеду в палату вошла Людмила Владимировна; – здравствуй Анечка! Как твои дела?
   – Здравствуй мам, всё хорошо. Доктор обещал в субботу на выписку, так что всё нормально. – Ответила девушка, и добавила. – Мам, ты возьми мне на понедельник билеты в Керчь. Съезжу к тетке, поваляюсь у моря, я там быстрее приду в норму и восстановлю утраченные силы. Как ни как, морской воздух, тёплый песок.
   – Хорошо Анечка, сегодня же и схожу.
   – Да, да мамочка сходи и возьми, и извини; но мне очень нужно туда съездить.
   Поговорив с дочерью, мать поднялась со стула, попрощавшись, ушла…. Но уже спустя пару часов позвонила к Ане. – Анютка, что делать? Билеты есть только до Симферополя….
   – Бери куда есть, я по месту пересяду на Керчь.
   – Хорошо доченька…. Мать нажала сброс, и подала деньги в кассу. 
   Время, кони! Шальные! Неудержимо несущие бремя сущности, в неком сюарестическом пространстве, увлекая за собой в неведомо, призрачно даль. Даль иллюзорно далекую, но в тоже время катастрофически близкую. Непредсказуемо сокращающуюся, и с каждой последующей секундой, всё ближе, и ближе приближая нас к таинственному устью…. Устью реки жизни: жизни праздной, вольготно разгульной, сладостно манящей, жестокой, проклятой, порой прекрасной, в злорадстве, пошлости увязшей…. Названий много, но она одна и каждому по своему мила…. Но есть в ней и возмездия строка. Она всем: как назойливый, прислужливый, слуга, готовый в миг любой подать, столь бередящее, согревающее душу блюдо, название которому есть месть….
   Телефон звонил долго и довольно настойчиво, майор Якименко, проснувшись, открыл глаза и глянул на светящийся экран часов, было три часа ночи. – «Кому там делать нечего», – подумал он и снял трубку. – Да!   
   – Извините Олег Станиславович, это Неретин….
   – Слушаю тебя! – Сказал майор.
   – Только что в парке Котовского, в районе танцплощадки, проходящий патруль, нашел избитую, находящуюся в бессознательном состоянии, малолетнюю девушку. Эксперт уже выехал на место происшествия. А за вами сейчас заедет Мосякин.
   – Спасибо тебе Саня, жду. – Буркнул майор, ложа трубку.
   Прибыв на место, Якименко осмотревшись, обратился к эксперту. – Ну что, чем можешь порадовать?
   – Да практически что ни чем новым. Девочку сюда привезли, мытую, бритую, изрядно избитую, более подробно позже в отчете…. Скорая помощь, только что, забрав пострадавшую, отъехала в больницу. – Сказал эксперт, закрывая свой чемоданчик.
   – Понятно Юра, спасибо. – Поблагодарил эксперта майор и, толкнув Масякина под локоть, сказал. – Поехали в отдел.
   С утра, начальник ГОВД генерал майор Панков Яков Аркадьевич взялся разносить оперативников, вместе с их начальником. Много интересного они о себе, да и их активности узнали. Под конец, он заявил, что даёт на всё, да и про всё, неделю. И если за это время, дело с насильниками не сдвинется с мёртвой точки, он им, бездарям…. Лично погоны сорвёт и выбросит в урну.
   Вернувшись в кабинет, Якименко выслушал своих коллег и после небольшого обсуждения текущих событий, все разошлись. Майор, немного посидел в раздумьях, после чего вышел с кабинета, закрыл дверь, и направился к выходу. Выйдя на улицу, погруженный в свои мысли по поводу ночного происшествия, он даже и не заметил, как ноги сами привели его в некое питейное заведение под названием «Гусь лапчатый». Майор частенько сюда заходил, дабы расслабится, и выпить свой любимый фирменный напиток, с экзотическим названием «ВЗГЛЯД С БЕЗДНЫ», который он для себя назвал просто «сметанка». А промеж коллег по службе, за это пристрастие, его прозвали майор сметанка. Его курчавые, темно русые волосы, стали покидать столь умную голову, оставляя после себя две довольно внушительные залысины, из-за чего, майор стригся очень коротко. Роста он был, чуть выше среднего, немного сутулистый, с выпирающим немного над поясом брюк брюшком. С походкой, обожравшегося журавля, что и придавало его внешности, некой забавности. Хотя если глянуть глубже, то становилось ясно, что за всей этой нарочитой наивностью, скрывается довольно жесткий, самолюбивый, не прощающий никому и ничего человек. Его порой холодного, сверлящего, полу гипнотического взгляда, да непредсказуемого нрава, побаивались и многие вышестоящие, и даже если делали какие замечания, то так, ради проформы. Итак; подойдя к стойке бара, он заказал напиток, и в несколько глотков осушив стакан, повторил заказ. Подобное пойло, действительно ни в одном другом баре не продавалось, из-за его неприхотливости. Состав его был прост и не очень-то уж и затейлив; Треть стакана сметаны, на сметану разбивалось яйцо, всё оставшееся пространство, заполнялось водкой, по выбору клиента, а поскольку клиент всегда прав то и сорт водки не обсуждался…. Осушив очередной, поданный барменом стакан, и поблагодарив гостеприимных хозяев, майор закурил и покинул заведение.
   Человек в темном спортивном костюме, с надетым на голову капюшоном и солнцезащитными очками, сидел на лавочке в полупустынном сквере, обут в легкие, цвета костюма кроссовки, на его плече находился в треть заполненный чем- то небольшой рюкзачок. В кармане куртки зазвонил телефон. – Да! – Сказал человек, поднеся к уху трубку. – Понятно. – Добавил через паузу. После чего поднявшись, направился на импровизированную авто стоянку у супермаркета. Подойдя ближе, к только что подъехавшей машине, ТОЙОТЕ АВЕНСИС, цвета серебристый металик, которая принадлежала сыну мера города, Онищенко Игорю Игнатьевичу. Остановился у дерева. Из только что припарковавшейся иномарки, вышел молодой парень. Его рыжие; цвета меди волосы, непослушно торчали в разные стороны, что придавало прическе чу-довищной неопрятности. О подобном стиле, в народе, шутливо говорят, «взрыв на макаронной фабрике». Не в меру конопатый красавец, по блуж-дающим в городе слухам, довольно подлый и до изнеможения склонен к насилию. Зажравшийся бездельник, а точнее Ублюдок; упивающийся вседозволенностью и безнаказанностью, отрывался по полной. Он пил, курил всякую гадость, и творил в городе полнейший беспредел, со своими дружками, такими же подонками как и он. Парень, небрежно щелкнул брелком и беззаботно направился в супермаркет.
   – Ну вот, пожалуй, и всё…. – Сказал человек в темном спортивном костюме и спустя минут семь, после ухода парня, нажав кнопку кодграббера, вскрыл машину, и, проникнув во внутрь салонна, прилегши на заднее сидение, снова её закрыл.
   Ждать пришлось не долго…. Уже минут за десять, щелкнул замок, распахнулась дверь и на водительское сидение, плюхнулся хозяин. Но едва дверь, успела захлопнуться, сработал эелектрошокер, Игорь получил сильнейший болевой шок, его тело, как бы онемев, сжалось, и он потерял сознание. Очнувшись спустя некоторое время, понял, что находится на заднем сидении своей же машины, при этом, крепко связанный по рукам, и ногам; с плотно заклеенным ртом. В голове стали роится все возможные неясные мысли. Парень задавал себе вопросы, на которые не знал ответы. Кто его так вот бесцеремонно хапнул? С какой целью? И отдает ли напавший себе отчет, с кем связался?.. Но больше всего смущало- то, что он не знал, даже не имел понятия, куда его везет, этот таинственный извозчик?.. Вскоре, машина, сбавив ход, повернула вправо и, накреняясь, съехала на проселочную дорогу, но уже спустя несколько минут, за окнами появились высокие стволы деревьев. Проехав метров триста, машина остановилась, водитель открыл дверь и вышел из салона, его лицо скрывала темная шлем маска, с прорезами для глаз, в страйкбольном сленге носящая название «Балаклава». Глаза скрывали солнцезащитные очки, дужки которых входили с краев прорезов для глаз и фиксировались своими дужками за уши. Обувь скрывалась за надетыми на неё бахилами. Водитель взял из салона, небольшой такой же темный, как и его костюм, только имеющий несколько серых вставок рюкзак и, осмотревшись по сторонам, раскрывши, поставил его у дерева. Открыл левую заднюю дверь и вытащил из салона, своего пленника. После чего, присев возле него и развязавши ноги парню, поднялся, чтобы взять испод дерева рюкзак. Но только что лежавший на спине пленник, резко вскочил и, в ту же секунду, получил удар в челюсть такой сил, что его ещё не совсем сконцентрировавшееся тело, оторвавшись от земли, и запрокинув высоко ноги, больно рухнуло на спину, забив при этом, связанные сзади руки. Водитель вынув из рюкзака длинную веревку имевшую на одном из своих концов петлю и затянул её на шее лежащего пленника. Другой конец этой же веревки, перекинув через толстую ветку у самого ствола дерева, находящуюся примерно на высоте двух метров над уровнем земли, стал потихонечку её натягивать. Длинна веревки, между шеей и веткой с каждой секундой катастрофически сокращалась, парень, поднявшись, последовал за ней к дереву, что бы хоть как- то прослабить воздействие петли на шею, и уже когда он встал практически на пальцы ног, прижавшись к дереву спиной, движение веревки прекратилось. Водитель зафиксировал её за ближайшее дерево, и приступил к другой части столь стремительно развивающегося сюжета. Подойдя сзади, он развязал руки пленнику, и тут же обхватив ими ствол дерева, что позволило притянуть спину парня вплотную, связал заново. Закончив с руками и зайдя спереди, расстегнул брючной ремень и, сняв туфли, тот час же, стянул с парня брюки, вместе с находившимися под ними трусиками. Оголенные ноги, разведя немного в стороны, плотно притянул к дереву, после чего чуть попустил удавку, и, сняв широкую полоску скотча изо рта, задал свой первый вопрос.
   – Ты Сын мера города Онищенко Игорь Игнатьевич? – Голос, прозвучавший из-под маски, был довольно приглушенный, но с не очень скрываемыми нотками женственности.
   – А ты Сучка, ведать рамсы попутала?! Да я же тебя сгною…. Живой падлу, в асфальт закатаю…. – Злобно зашипел Игорь.
   – Или же ты будешь отвечать на поставленные вопросы четко и правдиво, или же, закроешь своё вонючее хлебало, и будешь молчать; тогда я обижу тебя, практически до невозможности. – Тихим голосом сказала женщина.
   – Да я тебя, кошолку дранную, пьялить буду как скорняк шкуру. – Злобно зашипел парень.
   – Этим что - ль? Сомневаюсь. – Женщина, подведя свою ладонь, одетую в плотно прилегающие вязанные рабочие перчатки, под принадлежности парня, пальчиками поиграла с ними.
   – Ты! Ты что сучка удумала?!.. – Это было всё, что ещё успел сказать па-рень, перед тем как его рот, был плотно заклеен новым отрезком широкого скотча. Теперь он мог только мычать, беспорядочно мотая головой.
   Женщина присела к своему рюкзачку и молча, вынула из него нечто, не совсем понятное. Это была, деревянная платформа, примерно пятнадцать на восемь сантиметров, на краях которой имелись два отверстия, диаметром в восемь миллиметров, в которых находились, вставлены два, шести миллиметровых и длинной примерно пятьдесят миллиметров винта. С одной стороны вместо шапочек к винтам, на ребро, были приварены два почти плоских кольца, с другой стороны на резьбу, были одеты шайбы с накрученными барашками. Затем женщина взяла деревянный брусок, толщина которого по ребрам не превышала примерно пятнадцать миллиметров, а длина соответствовала размерам платформы. Как на платформе, так и на бруске были по краям просверлены два, восьми миллиметровых отверстия, а посредине примерно на расстоянии четырех сантиметров друг от друга, торчали два, идеально наточенных стальных штыря. Женщина вставила в отверстия на бруске длинные с широкими шапочками шести миллиметровые винты; затем продела их сквозь кольца, на винтах платформы и, завершая композицию, снабдила её, таким же бруском, только вместо стальных штырей там были четырех миллиметровые отверстия, в которые спрятались стальные иглы. Как только бруски, приблизились; скользнув по винтах друг, к другу, к ним присоединились шайбы, с накрученными на края винтов барашками. Женщина поднялась с корточек, и, поднеся только что собранную ею конструкцию к лицу парня, сказала.
   – Вот полюбуйся, столь прекрасно сложенная конструкция. Ты можешь, гордится не столько собой, как тем, что тебе предоставляется великая честь, не только созерцать это дивное творение рук человеческих воочию, но так же, и испытать, неповторимость его действия на себе лично. Я думаю, тебе это понравится, так что не станем откладывать всё в столь длинный ящик, а приступим прямо сейчас. – Тихо сказала женщина, доставая с рюкзака ноутбук, и приладив специальным кронштейном к голове камеру, подключила её к компьютеру. – Как видишь, прием отличный. – Добавила к выше сказанному женщина и поудобней устроилась справа от парня. 
   Игорь почуяв, что сейчас должно произойти нечто страшное, истошно замычал своим плотно заклеенным ртом. Жуткий страх, накатившийся с ниоткуда, как бы парализовал его сознание. Он смотрел на Женщину широко раскрытыми глазами, но практически её не замечал. Перед ним один за другим, стали возникать образы оскверненных им девочек, они смеялись и подшучивали над его, столь дорогим, и любимым мужским достоинством. Парень закрыл глаза и беспорядочно замотал головой….
   В то самое время, женщина присев на корточки, принялась за работу. Достав из рюкзака баллончик. Толи с дезодорантом, а возможно, что и с лаком для волос? И обработала его содержимым пах парня. Затем, бросив баллончик обратно в рюкзак, извлекла оттуда большую газовую зажигалку, и, подняв двумя пальцами, чуток оттянувши член парня, чиркнула. Метнувшееся с шипением шести сантиметровое пламя, в считанные секунды оставило от буйной растительности покрывавшей яички и лобок, только горелый смрад и пепел, который тоненькой хрустящей корочкой остался на коже. Но его женщина, тот час же смела, не большой малярной кисточкой, после которой тщательно протерла смоченной тряпичной салфеткой. При виде пламени Игорь забился в панике, но это ему абсолютно не помогло. После столь экстравагантной стрижки, женщина одела сверху на тканевые технические перчатки, перчатки медицинские изготовленные из латекса. Затем помассировала мошонку парня, и та, расслабившись, обвисла под весом содержимого. Женщина, развела бруски своего приспособления. Затем, взялась ладонью левой руки за мошонку, у самого её основания и немного сжав ладонь, потянула в низ. Сбежавшиеся у ребра ладони яички, ошалевшего от происходящего парня, завела между раздвинутых правой рукой брусков, таинственного приспособления. И когда стальные штыри, зловеще торчащие с одного из брусков, поравнялись с центром яичек, резким движением ладони, сомкнула; насколько, позволила плоть, бруски между собой. От внезапно возникшей резкой боли, ударившей словно ток, Игорь всем своим телом, корчась, забился в путах, пытаясь их порвать. Из глаз ручьями побежали слезы, он протяжно замычал, вытянувшись, словно солдат у полкового знамени; но это была только прелюдия. Отпустив мошонку, женщина взялась левой рукой за бруски, а правой стала закручивать барашки, на первый взгляд столь безобидного раздавливателя яичек.
   Барашки, на конец- то подошли вплотную к брускам и стальные штыри, проткнув насквозь плоть, появились в специально, для этой цели, проделанных отверстиях другого бруска. Столь своеобразная струбцина, приступила к своим прямым обязанностям. С каждым оборотом барашков, бруски всё ближе и ближе приближались к своей цели. Игорь утратив былое своё достоинство неистово визжал, бился головой о ствол дерева, грыз губы, слезы ручьями бежали по его лицу, капая на грудь. Он не в состоянии открыть рот, давился соплями, слюной, да кровью с покусанных губ, непрерывно заполняющих ротовую полость. Он просил у Бога быстрой смерти, но тот его не слышал. Расстояние между брусками достигло примерно пятнадцати миллиметров, парень взвыл от жуткой боли, женщина, оставив барашки, взялась рукой за корпус раздавливателя и повернула его вокруг своей оси. Раздался слабый хруст. Жуткий давящийся вой, вырвался из груди парня, не меняя позиции и оставляя яички перекрученными, женщина крутанула одновремённо оба барашка, превращая; несколько минут назад такие милые и горячее любимые яички Игоря в бесформенное месиво. Смесь крови со спермой струёй ударила из члена, оставив на траве непонятного цвета след. Парень забился в жуткой агонии, не переставая визжать, женщина сделала второй оборот  струбцины вокруг своей оси, испод брусков, брызнули струйки крови и побежали по ногам. Игорь выгнул спину, на его багровом лице и шее выступили толстые вены, налитые кровью глаза неимоверно расширились и полезли с орбит по направлению лба. Затем по его телу пробежала мелкая дрожь, глаза медленно закрылись и в тот же миг голова беспомощно, рухнула на грудь.
   Минут пять он находился в беспамятстве, но приличная порция нашатыря, поднесенная к носу, привела парня в чувства. Он открыл глаза и тяжело с вырывающимся из груди хрипом дыша, словно загнанный конь, подняв голову, посмотрел на женщину в темном, стоящую перед ним. Та молча, отодрала лоскут скотча закрывающего парню рот, и поднеся к нему цифровой диктофон, щелкнула кнопкой пуска. Парень, как будто бы ждал этой минуты, поэтому сразу же стал быстро, превозмогая жуткую ноющую боль говорить. Ох, как он сладострастно пел. В своих порывах выслужится и хоть как- то, но облегчить выпавшие на его долю страдания, сдал всех, всех своих друзей подельников. Рассказав о них всё, не только кто они, но и где живут, чем дышат, выложив всё до мельчайшей подробности, в конце своего повествования он даже сделал некое умозаключение, где и как, их лучше взять, чтобы никто не смог помешать. Закончив свою столь блистательно исполненную тираду, он замолчал, глядя на женщину полными слез глазами.
   Та выключила диктофон и, отправив его в карман спортивной куртки, отрезала свежий лоскут скотча, молча залепив им рот парню. Так и не проронив ни единого слова, присела на прежнее место у своей чудной игрушки и в очередной раз провернула её вокруг своей оси. Тело парня выгнулось дугой, по нему пробежала дрожащая волна, слезы ручьями потекли по щекам, спадая на ворот, расстегнутой рубашки. Распухшая до неузнаваемости мошонка всё ещё кровоточила испод брусков по ногам, и стволу дерева струилась бурая жидкость. Женщина обеими руками взялась за барашки и сделала несколько полных оборотов тем самым ещё больше расплющив яички. Тело парня извивалось в жутких судорогах, вопль из заклеенного рта превратился в несуразное клокотание. Нежные женские ручки в очередной раз провернули игрушку вокруг своей оси, и не обращая внимания на извивающегося от жуткой боли, которая слившись в единое целое довела парня до безумия, завернула барашки до упора размозживши всё что ещё оставалось в нутрии мошонки. Сейчас между брусками было не больше пяти миллиметров. Лицо и шея Игоря, сильно побагровели, на них снова появились толстые пульсирующие вены, а залитые кровью глаза, от избыточного давления казалось вот, вот лопнут, забрызгав всё, содержащейся в них жидкостью. Тело выгнулось дугой, веревки, удерживающие его, глубоко врезались в плоть, из члена в очередной раз брызнула струя мочи вперемешку со спермой и кровью. Парень взревел как раненный зверь и лишился чувств. Голова упала на грудь, и только редкие судороги и хрипящее дыхание, извещало о том, что в этом теле ещё теплится какой- то хоть и очень слабый, но огонек жизни.
   Спустя примерно минут десять, очередная порция нашатыря, снова вернула парня в действительность. Его глаза широко открылись, но казалось, он ими ничего не видит и смотрит куда- то в пустоту.
   Женщина, взяв игрушку в руки, стала потихоньку закручивать барашки на второй паре винтов, тех в которые вставлялись винты струбцины. Бруски, которые только что превратили мужские ядра в нечто, стали выравниваться и в связи с этим процессом изрядно распухшую, принявшую синюшный цвет мошонку, стало сгибать на сторону. То есть вторично раздавливать её край, но уже между сжатой струбциной и площадкой, на которой она установлена.
   Парень, тяжело дыша, молчал, онемевшая от основного сжатия плоть, уже не ощущала никакой боли, и данную процедуру излома, можно было считать как контрольный выстрел уже в мёртвое тело.
   Закончив с мошонкой, женщина перешла к члену. Сняв с головы камеру, предварительно поставив её на паузу, поднявшись, она зашла сзади и сильно потянула за веревку, которая петлей удерживала шею парня. Тот от наступившего удушья захрипел. И так нехватка воздуха сказывалась на дыхании одним носом. А в данном случаи пришлось ещё и вытянутся вдоль дерева, пытаясь удлинить шею, чтобы глотнуть хоть каплю воздуха. Парень захлебываясь задергался в сковывающих путах, его член, слегка дернувшись, как не странно стал постепенно возбуждаться, не дожидаясь полного его пробуждения, женщина отпустила веревку, опасаясь, что изможденный организм парня может не выдержать подобного испытания. Обойдя спереди и вернув на место камеру, сняв её с паузы, женщина достала с рюкзака капроновую стяжку для кабелей. Протянув её ленту сквозь специально предназначенное окошко фиксации, и надев своеобразную петлю на полу возбудившийся член, придерживая его тельце левой рукой, правой с усилием, затянула стяжку у самого основания, таким образом, перекрыв не только приток крови к органу, но и обратный её отток с него. Затем согнув руку в запястье, взяла тельце члена в ладонь так, что при выравнивании руки, оно провернулось больше чем на пол оборота вокруг своей оси, и в следующий миг, резко рванула на себя.
   Парень, тяжело дыша, казалось, уже потерял всякий интерес к тому, что вытворяет эта сука с его так еще недавно любящим безграничные ласки женских рук, красавцем. Взвыл от не выносимой боли и потерял сознание.
   Женщина, открутив барашки, сняла раздавливатель с мошонки Игоря и, бросив его в целлофановый пакет, спрятала в рюкзак. Следом туда вернулась и веревка с петлей, да и всё остальное. Снятую с парня одежду, женщина, сложив, отнесла в машину. Полностью развязанного Игоря, представительница прекрасной стати, уложила на заднее сидения авто и, осмотревшись не забыла ли чего вернулась к машине. Посмотрела на парня. Тот, придя как бы в чувства, лежал, глядя в потолок салона. Мошонка разбухла на столько что была больше схожа на огромных размеров переспелый баклажан, как по своему виду, так и цвету. Член так же принял фиолетово коричневую окраску и больше смахивал, на чрезмерно больших размеров, половой орган негра, нежели коренного европейца. Захлопнув заднюю дверь, женщина села за руль, двигатель заурчал, и машина тихонько покатилась по лесной дороге, пока не выехала на проселочную, которая вела к главной магистрали. Доехав до ближайшего указателя населенного пункта, женщина вызвала из телефона Игоря скорую, бросила телефон в бардачок и, отойдя несколько десятков метров от машины, сняла мазку, перчатки и бахилы, бросив их в рюкзак, быстрым шагом ушла в сторону населенного пункта. Пройдя метров восемьсот, остановила идущее ей на встречу маршрутное такси, которое и довезло её до города.


     Продолжение следует...