Глава 2. Шампанское на даче

Родственники его отпустили, так и сказав, что на природе прекрасный воздух, и в компании земляков он проведет время полезно и интересно. Ни о какой девушке Вова не заикался, ведь родственниками его в этом Южном городе были Тесть и Теща, а жена с сыночком еще оставались в Сибири и должны были прилететь через две недели.

– Ну что, как у вас, все в силе? – с большой надеждой на положительный ответ спросил Вова у Ирочки по телефону в пятницу, в двенадцать часов дня.

– Да, Вова. Ты место хорошо запомнил? Встречаемся именно там, на крылечке, чтобы не разбредаться. Мы будем втроем, – сказала она, зная, что состав компании Вову, конечно, интересует. Он вздохнул с облегчением и, снова набрав воздуха, сказал «спасибо», и стал безотлагательно собираться на свидание, как в ранней юности.

Юность действительно захлестнула его, и он этой волне был рад. Чувства были необыкновенные, энергии появилось столько, что он был готов тот час выходить на встречу, до которой оставалось еще около пяти часов…

Он успел. Прибыл вовремя, повертел головой, уж очень хотелось ему увидеть всех троих издали, но прибыли сперва Танечка и Ирина, нагруженные сумками. Он выбежал на встречу, помог отнести все в сторонку, поприветствовал дам веселой репликой и тут же рассказал пару коротких анекдотов. Девочки засмеялись, стало полегче, волнение проходило, и он уже спокойно слушал Иру о том, как хорошо им будет на даче и еще о многих важных для нее подробностях.

– А вот и Лева, – с облегчением объявил Вова, – теперь все в сборе.

Автобус довольно скоро домчал их до нужной остановки, они вышли возле магазинчика, запаслись хлебом, а Вова прикупил шампанского, почувствовав подходящесть момента.

– Дальше пешком.

И экспедиция двинулась в гору.

– Здесь недолго, минут двадцать, – сказал Лев и забрал на себя все самое тяжелое. Вова шел сзади и все смотрел на своих сегодняшних попутчиков, с которыми свел его “отпускной билет”, а Таня шла впереди него по узкой тропинке вдоль дороги.

Он ничего не предвосхищал, не загадывал, но понимание того, что до самого возвращения в город все они будут вместе, и будет очень интересно и весело, его окрыляло. Необыкновенное состояние возникло, и сопровождало его, и он уже ничего не говорил, боясь нарушить ход событий. Уж очень хорошо было ему в этом походе.

– А вот и наша дача, проходи смелее, вот сюда, пригнись. Тут у нас виноград, он еще не доспел. Огурчики есть и помидоры, ну, в общем, с голоду не помрем. Размещайся, и я покажу тебе лестницу – шедевр конструкторского мышления, мы с папенькой придумали – винт, полтора оборота.

Татьяна и Ира уже накрывали первый стол… Вова завис в приятном и беспредметном мечтании. Лева ушел вглубь участка осматривать территорию и заодно доложить соседке об их прибытии. Мысли гостя витали в предположениях, а когда они становились уж слишком смелыми, он их приземлял, боясь упростить все то, что в нем уже поселилось.

– Хватит, Вовочка, мечтать, пора заняться делом и девочки шампанского хотят, хорошо, что ты его прикупил, момент уж очень торжественный. Да и вообще я с работы!

За столом Вова оказался напротив нее и предстал перед открытым взглядом девушки с прической Мирей Матье. Он с наслаждением смотрел на ее губы, ему нравилось, как сочно она произносила звук “я” и очаровательно мягко “г”. Ему уже нравилось в ней все, и особенно то, что он будет рядом с ней весь этот вечер и может быть ночь.

А она в это время просто кушала и подкладывала ему в тарелочку блюда, сопровождая каждое рекомендацией. Лев подливал в бокалы очень понемногу, вечер был впереди, и он очень хотел поиграть в “преф” подольше. Он был молодцом, хорошим хозяином, хлебосольным, внимательным и как-то не мешал уже появившейся в дачной атмосфере лирике.

Темнело. В карты играли уже под лампочкой. Выпивали. В двух шагах от стола было почти темно, Татьяна пошла за чем-то в дом, и тут Вова встал и решительно пошел от стола куда-то в темноту, на самом деле он тоже направился в сторону дома, рассчитав неотвратимость их встречи.

На дорожке они почти столкнулись, он быстро обнял ее за талию, и, приложив к затылку свою ладонь, страстно, а после очень ласково поцеловал девушку в губы. Вложив в эти два поцелуя всю страсть и всю нежность, скопившуюся в нем, как ему казалось за многое века, он ощутил, что огня в его душе и теле стало еще больше, чем было. История их любви началась!

Он плавно развернулся и возвратился за стол, присел как будто и не вставал… Преф продолжился, вокруг лампы кружили мотыльки и прочая крылатая мелочь, с неба на компактную компанию глядели звезды.

– Здесь звезды как будто крупнее наших, сибирских, и краски небосклона ярче, и весь колорит какой-то особенный.

– Да, Вова, у них здесь и девушки прекрасные, вон какая Татьяна красавица, а? – кивнула Ира в сторону Тани, начавшей убирать со стола.

– Я пошел спать, – объявил Лев и по-львиному зевнул, – спокойной ночи!

Всё как-то быстро свернулось, хозяйка объявила самый важный для Вовы вердикт:

– Вы с Татьяной будете спать наверху, там у нас две кровати. Я все постелила, захотите выпить или перекусить, спуститесь и все найдете в этом шкафчике. Там Левин приемничек, можете найти музыку и даже потанцевать. Спокойной ночи, – сказала она утвердительным тоном.

– Спасибо тебе, Ирочка, большое, спокойной ночи! – сказал Вова и, немного погодя, когда хозяйка зашла в дом, повернулся к Тане и, почувствовав, что все его тело пронзает дрожь, а голову заполняет пьянящее влечение, сказал с мягкой и очень подходящей для такого момента интонацией:

– Ну что, пошли?

– Иди, Вова, я сейчас приду.

Он поднялся наверх по хваленой лестнице в полтора оборота, огляделся – из открытого окна в комнату попадал свет звездной ночи. Выбрал кровать пошире, присел на нее и стал ждать. В ожидании этом мысли возвращали его то к важности момента, то к затаенности. Он ждал Ее очень, а мысли приносили ему многие картины их пока еще недолгого, совместного пребывания.

Она вошла в помещение, он сделал навстречу свои шаги, и они начали свои чувственные поцелуи. Он не сразу заметил, что когда переводил дыхание, Татьяна сама поцеловала его, и ощущение перешло в страсть. Вскоре они лежали рядом, прижавшись друг к другу и что-то нашептывая: он, о том, как хорошо ему, как сладко и как все это неожиданно, и как чудесно; она другие ласковые слова, звучание которых было веселым, и вскоре Вова тоже начал смеяться, и было так прекрасно и так просто все, что с ними происходило.

Часть одежды была удалена за ненадобностью, было итак тепло, да еще рубашки и брюки мешали соприкасаться их телам, рукам гладить спины, плечи, и грудь, а ногам ощущать друг друга. Все прикосновения, всех мест со всеми, любых точек с любыми – были нужными, и проникали в них ни с чем несравнимыми импульсами.

Кое-что из одеянья все же оставалось на них, – что-то иное, не мораль и не робость их сдерживала, но выяснять этого не было нужды. Радио Вова все же включил, и ночные ласки дополнились приятной музыкой.

Уснули они, обнявшись, но ни один раз просыпались и впадали в еще, и еще более желанные сближения.