Глава 3. Единственная преграда

Утром, наскоро позавтракав, как и было запланировано, вся группа отправилась вниз, к реке.

– Как тебе Танюша? – легковато спросил Лева по дороге на пляж.

– Ну, как тебе сказать, девушка хорошая, серьезная и в общении проста, а как они с Ирой вчера несколько раз стол накрывали, и ужин был великолепный, и даже в карты поиграли. – Вове совсем не хотелось говорить о Татьяне, – все, что он узнал о своей новой знакомой и запомнил, принадлежало лишь ему и поступило на хранение в тайную комнату дорогих его сердцу вещей.

– Да, посидели классно, хорошо, что у нас еще один вечер впереди.

Они спускались вниз к пляжу, склон этих, таких мирных гор был очень красив, невысокие деревья с округлыми кронами делали его кудрявым, а вполне зеленая листва хранила покой и ласкала взор. Владимир, как и вчера, при восхождении на эту гору шел сзади всех, Лева и Ира чуть впереди, а перед ним Она – юная дама, поглотившая целиком его внимание и мысли.

– Можно раздеваться, – не то спросил, не то объявил он, подойдя к месту для загара, которое обозначила львица, расстелив на песке два покрывала. Он не ринулся к Татьяне, а напротив, снял обувь и шорты возле Левушки и, никого не приглашая, пошел в воду. Вернувшись, прилег и очень быстро задремал, сказывался и недосып и потребность передохнуть даже от собственных мыслей…

– Вова, просыпайся, считай, часик поспал, вон Лева с Татьяной уже второй раз в воде.

– Зато я загорел и отдохнул одновременно, интересно, который теперь час?

– Около трех, ты, наверное, еще и голоден, я взяла с собой еду и даже Каберне бутылочку.

– А штопор? – мгновенно отреагировал Вова.

Все четверо собрались вокруг расстеленной скатерти и приступили к обеду. Улучив момент, Вова перехватил Татьянин взгляд, как-то доверительно и нежно ей улыбнулся и выпил глоток вина за ее здоровье.

По возвращении хозяева занялись огородом, Вова записался к ним в помощники, а Танечка занялась приготовлением ужина. Пару раз Вова наведался на кухню, как бы попить компотик, и даже умудрился обнять Татьяну и поцеловать, а она очень по-озорному все его действия восприняла, и было видно, что их ночное рандеву не забыла и о том, что им снова под одной крышей спать, помнит.

– Ты споешь что-нибудь, а мы послушаем, а, Вовка? – спросил Лев, едва начав ужинать, хозяину хотелось, чтобы вечер прошел интересно и красиво.

– Он хорошо поет! Вова, как это, ну про Ваньку Морозова…

– А что нам еще остается, обещанного соловья не слышно, сами будем петь, – сказал Вова.

Он исполнил известную вещь Окуджавы, а потом еще и еще, а потом все хором стали петь “Славное море – священный Байкал” и «Черемшину». Лева притащил приемник, и они стали грациозно танцевать почти прямо на грядках. Вина выпили немного, а развеселились и смеялись как дети.

Разошлись на ночлег близко к полуночи. Опять Вова ждал Татьяну наверху, только теперь уже не сидя на кровати, а лежа, и просто, без тревожного волнения, наслаждаясь великолепием ночи, лунного света и ожиданием, которое бывает прекрасным лишь тогда, когда знаешь, что к тебе придут обязательно.

Она пришла, легла рядом и какое-то время они оба не шевелились. Он думал о том, будет ли у них когда-нибудь еще хоть одна такая ночь. О чем думала она, было девичьей тайной. Они сближались и ласкали друг друга, говорили о чем-то важном и умолкали, когда страсть вновь охватывала их. Они были вместе – Он с ней, и Она с ним.

У них еще было время, а он, Вова, уже грустил о том, что расстаться все равно придется, – милая Танечка не грустила, она была веселой и даже баловалась с ним, и сама его целовала, и пальчиком ему грозила, когда он пытался нарушить охраняемые ею границы.

– А вот это снимать нельзя, это последняя уже единственная преграда, ее, Вовочка, нельзя убирать, нельзя, – говорила она, ласково прося, и было слышно, что ей самой не просто вести эту честную игру. После каждого обращения Таня целовала его, восполняя наслажденье. Все это было любовью истинной и красивой, и видеть эту любовь могли только эти два человека.

Ночь пролетела. Встретились все за завтраком, пили и чай, и кофе и ели все подряд и очень долго, потом хозяева еще работали, а гости болтались и украдкой, заходя за угол, обнимались, и он трогал ее и целовал. Потом Лев объявил «Сбор», и сбор начался, Ирочка контролировала отъезд, а Левушка хозяйственные вопросы.

Они не обнимались, но уже шли рядом и разговаривали о наступившем насущном.

– А как же мы будем видеться, как будем общаться?

– Будешь приходить к ним, как и пришел, это твои друзья, а я их соседка, и мы тоже дружим и часто видимся. А еще мы можем увидеться в городе, где договоримся, и они даже знать не будут о наших встречах.

– Это здорово с тобой видеться, на свиданье к тебе ехать и ждать, и здорово, что я тебя встретил.

– Мне тоже ты нравишься, мне с тобой интересно, ты какой-то необычный, и Ира с Левой тебя уважают, может даже любят, и улыбаются, когда о тебе говорят.

– Я их земляк, у нас много общих знакомых, мы как родственники.

–Ты будешь мне звонить, и мы все решим по телефону, только запиши мой номер и не забудь куда записал, – Таня произнесла его два раза очень внятно, а затем достала из сумки ручку и маленький блокнотик, которые так кстати оказались с собой. Он все записал собственноручно, мягко улыбнулся и спросил:

– Ты как себя чувствуешь? Я ведь две ночи спать тебе не давал, да и днем ты столько дел переделала, не то, что я, отдыхающий.

– Ты, Вова, гость, да еще в отпуске, а спать я тебе не давала своим присутствием… Мне было с тобой хорошо очень и тепло, и весело, и удобно, очень удобно быть рядом. И сейчас мне хорошо, – и без спешки поцеловала, взяв его лицо в свои длинные ладони.

Они спускались с горы, на склоне которой располагались дачные поселения с домиками, фруктовыми деревьями, виноградниками и бытовыми постройками. По всей не освоенной дачниками территории росли клены и липы, акации, дубочки и много кустарника, названий которому Владимир не знал. Он как-то невольно вдруг вспомнил сибирскую тайгу с хвойными деревьями: соснами, кедрами и лиственницами. И еще березовыми рощицами на опушках и вблизи горных речушек и ручьев. Сравнивать ему не хотелось, он находил прекрасным само многообразие природы и все, что происходило вокруг, его радовало.

Автобус доставил их в город, попрощались, обещая, что обязательно посетят дачу еще раз до Володиного отъезда. Свиданье в городе было назначено буквально через два дня, и они встретились в назначенный час в условленном месте.

– А вот и дождичек, придется нам под козырьком постоять.

– Он ненадолго, пойдем на Набережную, как закончится, времени у меня немного, но я очень рада тебя видеть, – сказала Таня и прижала его к самому краю крыльца, на котором они приютились. Он, не противясь, обнял ее, и ход времени остановился. За этими поцелуями и прикосновениями они ехали навстречу друг другу, эти моменты были для них обоих важнее любых других занятий, более комфортных и не требующих перемещений.

– За объятьями люди всегда были готовы лететь на край света, даже на собственных крыльях, я вот, правда, в самолете сюда прибыл, – пошутил Володя.

– Хитренький?

– Нет, у меня тогда крыльев не было, а вот теперь появились! – По ощущениям два человека, к тому времени, уже превратились в единое целое.

Дождь кончился, и пара двинулась по пустынным улицам к транспорту. Пришла пора возвращаться.

– Я очень доволен нашей встречей, мы с тобой, Танечка, установили наш личный рекорд – простояли под козырьком около двух часов, слившись воедино и без движений.

– Ты, Вовочка, очень даже шевелился и дышал тоже очень бурно, но я рекорд засчитываю.

Подошел автобус, и девушка уехала, а молодой человек еще немного подышал их общим воздухом и быстрым шагом направился к троллейбусу.

На другой день прилетали его самые близкие и самые родные на свете люди: жена и маленький пятилетний сын.

С Танечкой они до его отъезда встретились еще раз и даже умудрились сходить в парк, и на летней сцене послушать концерт популярного в те годы ВИА “Оризонт”, звучала ставшая известной по всей стране песня “Калина”. Они вместе аплодировали, и Вова сказал ей нежно и с каким-то особым смыслом:

– Знаешь, мой прилет к тебе тоже начался с концерта, только музыка теперь звучит по-другому, она как для нас, как по заказу, ну, в общем…

А потом они мчались по домам со счастливыми лицами, еще пребывающими в прекрасном аромате встречи.

Он уезжал один, семья оставалась в Южном городе еще на некоторое время. Жена и тесть провожали его на перроне, Вова поблагодарил его за прием, обнялись, поцеловались и он уже собрался в вагон, как вдруг увидел ее – Татьяну. Она пришла с подругой, они стояли метрах в десяти и слегка поодаль от вагона и смотрели в его сторону, не пристально, а почти отрешенно.

Ему показалось, что она улыбнулась или, возможно, это он сам ей улыбнулся? В руке у нее были цветы, несколько цветов – букет. Он еще пытался увидеть девушек из окна купе, но видел только своих родных, и помахал им, когда поезд тронулся.

В этот момент Таня очень быстро приблизилась к вагону, и Володя, не потеряв надежды, все еще смотрящий перед собой на перрон, ее увидел. Глаза их встретились, вмиг вернулись чувства, и он вновь ощутил ее всю.