Бывали дни весёлые...

                БЫВАЛИ ДНИ ВЕСЁЛЫЕ



                Рассказ               



               

Фёдор - мужик хоть куда. Уродился и рукастым, и головастым, любое дело ему по плечу. Чтобы не взялся делать, всё получается лучше, чем у других. Вот и дом его самый красивый в деревне, весь резной, словно баба кружева сплела да набросила на строение. Любой проходящий мимо если не остановится посмотреть, то взгляд бросит, оценит. И в доме у него всё лучше, чем у других, мебель своими руками пристроена по месту, и печка сложена с умом, а какой из неё хлеб выходит, словами и не обскажешь. А ещё у Фёдора сделан подвал такой, что ни у кого такого не было. Сначала  подполье, где хранилась картошка, на полках кое-какие банки, а в стене дверь, за которой винтовая лестница уводила вниз. Там у хозяина хранились мясные деликатесы, которые он готовил вместе с женой. На полу стояли деревянные кадки с капустой и другими засолками. Там же у Фёдора стоял старенький топчан, на нём хозяин иногда прикладывался покемарить в полуденный зной, прикрывшись лоскутным одеялом. Примет граммов сто пятьдесят водки, закусит копчёным салом, Фёдор был не очень большой любитель выпить, ценил время, которого всегда не хватало, но иногда срывался. Разозлится на кого-нибудь и тогда уходит  в запой на неделю, на большее  не хватало духу, для этого дела и здоровье надо отменное, и частые тренировки.
Ещё Фёдор мог и стиральную машинку починить, и радио, и, даже, телевизор. Но более всего он любил технику и ухаживал за ней. Его трактор работал всегда, везде, в любых условиях, зимой или летом, разницы особой не было. Мотор без подтёков, даже шланги гидравлического привода  были чистыми и сухими, наверное, единственные в районе. Ну, умеет человек договориться с техникой, как тут что-то объяснить?
Жена у Фёдора - неплохая женщина, дома у неё всё на месте и при деле. Хозяйство  в порядке, скотина содержится не хуже, чем у других.  С соседями приветлива,  дети  ухожены, никто не попрекнёт. Не сказать, что жена – первая красавица в деревне, но тут уж каждому своё.  Для кого есть и краше, а другому - лучше просто не бывает. Справедливости ради надо сказать, что женщина всё же была приятная внешностью.
Всё у Фёдора хорошо, только характер немного подкачал. Вроде бы никаких проблем, но может психануть по пустяку и уйти в запой, пока обида не остынет. Тогда уже ничем его не остановишь, никто не может его укоротить, ни жена, ни управляющий. А потом, когда обида понемногу вместе с похмельем выйдет из него, берётся Фёдор за дело и всё переделает, что в эти дни стояло по его вине.
У нас в Сибири всегда, что зима, что весна приходят неожиданно. Выскочит, как зелёный змий из бутылки и давай чудить. Только успевай подстраиваться. И в этот раз весну ждали и не ждали, на словах говорили, что надо технику к посевной готовить, а на  деле мало кто торопился. Знали, как-нибудь справятся, не в первый раз. Фёдор же свой трактор приготовил к сезону заранее, знал, пока все будут шевелиться, он и на пахоте отличится, и сев проведёт быстрее иных.  Хотелось быть в передовиках.  То что премия будет большая это одно, но обещали ещё и мотоцикл «Урал» для победителя. А мотоцикл хотелось очень. Мечтал Фёдор, как по деревне прокатится с ветерком на «Урале», поднимая клубы пыли, да распугивая кур и собак.  Осталось только дождаться тепла, а там мотоцикл никуда не денется, Фёдор уже потирал руки, физически ощущая в ладонях мотоциклетный руль.
Настало  время, пришло тепло, земля прогрелась для работ. Рано утром Фёдор  надел чистую рубашку и куртку, прихватил сумку с нехитрой снедью и направился в гараж. Проходя мимо машинного двора, он вдруг увидел, что его трактор, его любимчик стоит весь в грязи посреди  двора. Фёдор оторопел. Он пролез сквозь дыру в заборе, подошёл к трактору и понял, что тот мёртв. Вместе с остатками грязи под трактором были остатки масла, а это означало, что двигатель отработал своё.  Фёдор долго стоял рядом с любимцем, смотрел, уставившись в одну точку. Лицо стало серым и ничего не выражало, кроме страдания.
Подошёл сосед, посмотрел трактор и сказал:
– Вечером Ванька Безрукий по приказу управляющего взял трактор, притащить бочку для солярки, что стояла на краю поля. Прицепил и поволок не понятно где, засадил трактор, умудрился пробить картер, масло вылилось, и двигатель заклинил. Я вчера на своём ездил, притаскивал.
Чтобы бочку было удобно таскать, она была приспособлена на деревянные сани. Её наполняли соляркой и увозили на край поля, где можно было в любое время заправиться.
Фёдор, молча, пошёл в контору, где началась планёрка, сел на скамейку у самой двери. Управляющий громко давал указания, кого-то ругал, кого-то  уговаривал, другим просто рассказывал задание. Всё это время он старался не смотреть в сторону Фёдора, зная, что виноват и он в том, что случилось. Не нужно было давать трактор Ваньке. Теперь и у него самого была проблема. На работу придётся ставить совсем ненадёжную технику. Как пройдёт посевная? Вдруг его осенило. Можно взять двигатель с комбайна, поставить на трактор и работать, а придёт время - вернуть его. Все так делают. Пара дней делов и трактор готов.
- Фёдор, - строго сказал управляющий, сразу отвергая все возражения, - возьмёшь двигатель с комбайна и поставишь его на свой трактор. Сроку тебе два дня. Чтобы у меня за два дня трактор был в поле!
Фёдор посмотрел на управляющего взглядом умершего пару дней назад человека, поднялся и, молча, вышел из конторы.  Управляющий проследил, как Фёдор направился в сторону магазина. Он понял всё, отправил вслед за ним секретаршу, предупредить  продавщицу, чтобы Фёдору водку не давали, но было поздно. Фёдор взял ящик водки и прямо в ящике унёс домой.
– Бывали дни весёлые…, –- бормотал он себе под нос, собирая  закуску.
Жены дома не было, приходилось делать самому.
«Ещё и лучше, что никого дома нету, - подумал Фёдор, - так спокойнее».
А по деревне слух уже пронёсся, и люди рассуждали, когда у Фёдора закончится запой. Дело не в самой пьянке, просто время выпало неподходящее, прямо сказать совсем плохое время выбрал себе Фёдор для загула. На пару недель пораньше бы, или попозже – другое дело, а тут день год, как говорится,  кормит.
Когда жена прибежала домой, Фёдор был уже пьян, тягал гармошку и орал песни. Не то, чтобы совсем песни, а так, по куплету из разных песен, сдобряя их матерными припевками.   А когда гармонист перешёл на частушки, кот залез под кровать и закрыл лапами глаза, а  кобель во дворе завыл. Жена никогда не пыталась уговаривать его, или упрашивать, знала, что будет ещё хуже.  Просто нажарила яичницы с салом большую сковороду и поставила перед мужем – раз пьёт, пусть хоть закусывает. Она знала причину мужниного поведения и жалела его.
«Разве можно поступать так с человеком? Разве достоин её Фёдор такого отношения? - думала она, - надо щей покислей сварить ему, потом потребует».
После обеда к дому Фёдора шла процессия во главе с управляющим. За ним партийный секретарь, механик, бригадир, замыкала колонну секретарша с папкой под мышкой. Увидев «гостей», жена вышла на улицу.
– Пьёт? – спросил управляющий.
– Пьёт, – тихо ответила жена.
– Он, что, совсем рехнулся? – ругнулся начальник, – в поле надо ехать, а он гулянку устроил!
– Так ты ему устроил, – сказала жена, – он и сам ждал посевной, а ты трактор ему сломал.
– Тебе-то откуда известно? – удивился управляющий.
– В деревне ничего не утаишь. Все знают, что получилось и почему Фёдор сейчас пьёт.
– Он, что девица красная, трактор его личный или, как?
– Личный не личный, а за ним закреплённый, значит и спрос с него. А ты без спроса взял и его отдал на слом.
– Так получилось, - начал сдаваться управляющий, – всякое бывает. Не специально же трактор сломали.
– Что ты хочешь? – спросила жена.
– Переговорить с ним.
– А чего с пьяным говорить? Протрезвеет,  и приходи.
– Это когда?
– А кто знает, не меньше недели.
– Пропусти, я сам поговорить хочу, – сказал управляющий.
– Да иди, кто тебя держит, только это не поможет.
Комиссия прошла в дом. Фёдор самозабвенно играл на гармони, склонившись над ней, даже казалось, что он спит. Вдруг он поставил гармонь рядом со столом и посмотрел на «гостей».
– Берия с охраной. Что, пришли арестовывать?
– Ты, что сдурел? – спросил управляющий.
– Я сдурел? Это ты враг народа! Тебя ещё не расстреляли за саботаж посевной. Эй, партия, ты куда смотришь?
Партийный секретарь растерялся и посмотрел на управляющего.
– Что, боишься? Да я сейчас сам расстреляю без суда и следствия, где моё ружьё? – встал и, шатаясь, направился в спальню.
Гости, застревая в проходе, рванулись на улицу.
– Да он рехнулся, – вопил начальник, – сейчас стрелять начнёт! Бегите за участковым!
– Чем стрелять? – спросила жена, –  у него и ружья никогда не было.
Но за участковым уже побежали.
– Что, в штаны навалили? – веселился хозяин, – погодите ещё!
Через час, когда пришёл участковый, в доме было тихо. Все стояли у калитки и ждали, чем эта история закончится. Подошли ещё и зеваки, такой концерт нечасто бывает. Участковый вошёл в дом вместе с женой. Дома никого не было, даже, закуска исчезла.
– Где он? – удивлённо спросил милиционер.
Жена громко захохотала и присела на табурет:
– Теперь вам его не взять, из этой крепости его не выбьешь.
– Где он?
Жена пальцем показала на  подполье.
– Много у него водки? – спросил участковый.
– Говорили, что ящик взял. Всё не выпьет, но пробудет там долго.
– Что с ним случилось? Я приехал только из района, говорят, что Фёдор стрельбу затеял.
– Какую стрельбу? У него и стрелять нечем, – жена рассказала, что произошло на самом деле.
– Да-а, дела. У него точно ружья нет?
– Да, нету.
– Тогда мне делать здесь нечего, в подполье сидеть не запрещается, – милиционер пошёл к двери, обернувшись, сказал, – одумается, скажи, чтобы зашёл, поговорить надо.
– Скажу.
– Всё, расходитесь, ружья нет, стрельбы не будет, - сказал участковый и направился домой.
- А как же мы? С ним можно поговорить? – спросил управляющий.
– Сегодня уже  нет, а завтра попробуйте, но закон не нарушать, только с разрешения хозяйки.
На следующий день управляющий пытался говорить с Фёдором, но узнал много интересного о себе.
– Мы посадим тебя за саботаж посевной! – кричал начальник.
– А,  сади! Я и так в темнице сырой сижу и пока всё не выпью, не вылезу. И хрен вы меня вытащите!
– Сейчас залезем толпой и вытащим.
– Ты сначала крышку открой.
Крышка оказалась закрытой изнутри.
– Что взяли? Меня и НКВД не  сразу возьмёт, а про вас и разговору нет. Теперь только вместе с домом взрывать надо! «Чёрный ворон, что ты вьёшься, над моею головой?» «Бывали дни весёлые», – раздавалось из подполья.
– Вот, что я вам скажу, – вдруг решительно сказала жена, пошли вон отсюда! Нечего мужика травить. Когда вылезет, сам придёт, а так нечего без дела шляться,  полы устала мыть.
– Тюрьма по нему плачет, – сказал управляющий.
– Это за что?
– На работу не ходит.
– Заболел он. Из-за тебя заболел. У людей разные болезни бывают, другой с расстройства в больницу ложится, так это нормально, а Василий в запой идёт. Это выходит в больницу можно, а в подполье нельзя? Ты ему за эти дни ещё, как за больничный заплатишь, а не заплатишь, так я в суд на тебя подам.
– Что? – управляющий даже присел на табурет.
– А то! Ты трактор сломал! Мужа с панталыку сбил, теперь ходишь его травишь, чтобы он дольше сидел в подполе. А, как заболеет, что мне тогда делать?
Больше никто не приходил. Через три дня в подполье стихло.
– Федя, я баньку стопила, щей вчера наварила, каких ты любишь, вылазь.
Через несколько минут щёлкнула задвижка, и открылась крышка. Обросший и почерневший вылез хозяин.
– Бельё и полотенце уже в бане, я принесла, – сказала жена, ни словом не упрекнув мужа.
Утром вымытый и выбритый Фёдор пошёл в гараж. Трактор вычищенный находился в ремонтном боксе. Фёдор стоял, смотрел на него и вспоминал, как ещё недавно мечтал о мотоцикле «Урал».
– Федя, – тихо сказал механик, – пойдём, возьмёшь запчасти. Там в кладовке новый коленвал, вкладышы, вся поршневая в солидоле. Привезли, пока ты болел. Ты говори, что понадобится. 
– Отсеялись? – спросил Фёдор.
– Нет. Техника не выдерживает. Дня через три закончат.
– Ладно, где, говоришь, запчасти? – Фёдор стал засучивать рукава.
Когда получали зарплату, кассирша сказала:
– Фёдор, вот ещё распишись здесь за больничный.
Фёдор расписался и получил деньги – стоимость ящика водки. Ничего не понимая, он посмотрел на кассиршу:
– Бери, управляющий выписал за дни, пока ты болел.