Goldman

Голдмэн появился на паре палеографии.

Рогин записывал за лектором так быстро, что успевал зарисовывать на полях красивые буквицы и переписываться с сидящим рядом Плаксиным. Несмотря на то, что парни учились вместе на истфаке уже два года, познакомиться поближе им пришло в голову только сейчас. Вернее, Плаксе, Рогину и без приятелей в группе всё это время было неплохо.
 
Золотоволосый и сероглазый Плаксин слыл болтливым и пытливым, но всё равно нравился Рогину, хотя обычно он старался держаться от таких людей подальше. Иногда посреди пары Плакса мог начать переписку о теме, которую брал с облупленного потолка старенькой аудитории.
 
Тогда на палеографии он спросил, кто у Рогина любимый актёр. Парень долго думал и написал: "Г. Олдман". Тяга сокращать давала ему не только преимущество в быстром конспектировании, но и дарила внезапные образы, рождаемые сокращениями. Так из этой надписи постепенно стал вырисовываться человечек. Вроде бы самый обычный парень умудрялся из типичных ситуаций выходить с блеском. Ему всегда везло, его все любили, а золотой запас остроумия никогда не иссякал. 
 
Остаток пары Рогин рисовал скетчи для будущего персонажа. Он и раньше хотел придумать свою серию рисунков, но никак не мог разглядеть цельную и выпуклую идею.

Уже дома студенту показалось, что Голдмэн выглядит слишком слащавым, поэтому художник решил ещё немного подумать над образом. В результате герой сохранил свои положительные черты, но при этом стал хвастливым любителем преувеличивать свои подвиги и ретушировать недостатки. Из-за своего вранья Голдмэн часто оказывался в нелепых ситуациях, которые иногда даже грозили ему смертью, но в итоге всё равно умудрялся выходить из них победителем.

Старый планшет помог перенести приключения в электронный формат, где редактировать рисунки стало проще.
 
Рогин старался рисовать стрипы или полноценные комиксы о Голдмэне каждый день. Вне дома он создавал эскизы. Так как чаще всего вдохновение посещало его на парах, то вскоре пришлось рассказать о комиксах Плаксе. Сначала Рогин не хотел показывать рисунки новому товарищу. Ему казалось, что Плаксин узнает во внешности и некоторых повадках себя, обидится и не будет больше с ним общаться. Зачем оскорблять хорошего человека, особенно когда совсем не хочется ему делать больно?
 
Друг впервые пришёл в гости к художнику и просматривал все зарисовки и готовые иллюстрации, пока хозяин квартиры сидел рядом и обкусывал заусеницы. Реакция Плаксы на рисунки была совсем не такой, как прогнозировал Рогин.
 
- Ты чертовски талантливый, я всегда это говорил. Ты должен показать эти рисунки всем.
- Ну уж нет.
 
Вспомнился тот позорный случай на первом курсе. На переменах обычно все расходились по столовым и курилкам, а Рогин не хотел терять время и каждую свободную и несвободную минуту рисовал. Однажды даже согласился показать этюдник старосте. Кроме них тогда в кабинете никого не было. Анька похвалила, как Рогину показалось, больше из вежливости, а потом сказала:
- Я покажу ребятам?
Аудитория посерела, словно солнечный день сменился пасмурным.
- Не надо. Нечего тут смотреть, это просто наброски.
- Наброски? Да я за три часа ни одного такого не нарисую. Или хочешь, я на кафедре покажу, будешь стенд оформлять, газету рисовать.
- Правда, не надо. Я пока плохо рисую. Я учусь только. Знал бы, что ты пристанешь, вообще бы ничего не показывал.
- Не понимаю, зачем рисовать, если не показываешь никому, – протянула Анька разочаровано, но больше Рогина не трогала.

Староста была хорошей девчонкой, зря он ей нагрубил тогда. Да и остальные ребята. Но делиться своими рисунками было страшно. Сколько бы Рогин ни рисовал, он не чувствовал себя талантливым. Скорей талантливым самозванцем. Иногда ему казалось, что каждый штрих и каждый пиксель был им украден у кого-то достойного и обязательно очень хорошего. 
 
- И зачем тогда вообще учиться рисовать, тратить время, вкладываться, чтобы никакого отклика не было? Не мели чепухи. Сейчас многие любят жизненные комиксы. Вот живёт какой-нибудь себе Вася, думает, что он посредственность, а тут раз, смотрит – и видит в твоём Голдмэне себя. Ну не себя, конечно, а идеального себя, но всё равно, приятно же! Мы создадим группу в любой соцсети на твой выбор. Потом насобираем доната и сделаем тебе сайт. Прикрутим туда ненавязчивую рекламу. Сначала тебе будут капать денежки, потом тебя заметят и предложат издать книгу твоих стрипов. Сейчас это самая тема. Литература в прошлом, короткие истории и минимализм – вот что достойно продаваться в книжных магазинах типа дома Зингера, в переходах и на вокзалах.
- Перестань, никому не будет интересно такое. Да и рисую я не так хорошо, чтобы кому-то это показывать. Дурацкая идея, короче. Я и тебе показал эти рисунки потому что...  не знают почему, не важно.
- Давай попробуем, я просто выложу в одно сообщество веб-комиксов один. Если погонят тряпками, то уйдём, а я тебе проставлюсь потом.
 
Плакса не отреагировал на слабые попытки Рогина прервать первый выход в свет Голдмэна и уже загружал комикс в альбом самой большой группы, посвящённой стрипам.
 
- Пообещай, что если картинка за неделю наберёт больше ста сердечек, то ты сделаешь группу.
 
Рогин согласился, он был уверен, что больше двух-трёх лайков не поставит никто. Тем не менее, он обновлял страницу с картинкой едва ли не каждые десять минут и нервничал так, как не волновался даже на защите первой курсовой.
 
К его огромному удивлению, нашлись люди, которым понравился обаятельный и незадачливый герой. Картинка собрала десяток комментариев и больше ста сердечек, поэтому Рогину и в самом деле пришлось делать группу. Плакса любезно взял на себя раскрутку, а автору было необходимо только оформлять посты, добавлять информацию и рисовать. Последнее было единственным, что доставляло радость по-настоящему.
 
Численность новоиспечённой группы росла медленно. Однако все приходящие оживлённо комментировали и участвовали в обсуждениях. Многие назойливо писали личные сообщения с просьбами нарисовать портрет, что-нибудь на заказ и просто поболтать. Рогин поначалу вежливо отказывал, а на ответное хамство молчал, но вскоре стал закрывать личку от желающих пообщаться. Плакса считал, что это неправильно и что с поклонниками надо общаться, иначе они уйдут. Художник не видел в пишущих фанатов, только лишь мающихся от безделья личностей.
 
Людей в группе становилось всё больше, что привело к появлению персональных троллей и настоящих ненавистников творчества. Критики и советов не было, как и нейтральных точек зрения. Сам Рогин на язвительные сообщения не реагировал, зато остальные так рьяно его защищали, что становилось неудобно. Каждая похвала вызывала у художника чувство вины и непосильной ответственности. И внутренний голос говорил, почему-то голосом отца: «А я ведь предупреждал».

Стоило ему нарисовать что-то не в духе предыдущих работ или попробовать новый стиль, как сыпался шквал недовольства. Однажды Рогин неудачно пошутил на тему христианства, из-за чего от его группы сразу отписалась сотня человек, а ещё столько же стали уличать в бестактности и разжигании, а остальные развернули кровавые религиозные баталии.

Рогина постоянно обвиняли в замкнутости и отстранённости от читателей, потому что думали, что он добрый и общительный. Объяснить, что Голдмэн частично списан с совсем другого человека и вообще является выдумкой, было невозможно. Все упорно считали его альтер эго Рогина. Все мысли, высказывания и поступки персонажа, по мнению читателей, являлись отражением личности художника.

Всё это новоиспечённая сетевая знаменитость переносила с трудом. Однако Рогин знал, что как только он выключит компьютер и отправится спать, то всё закончится, все проблемы исчезнут вслед за гаснущей подсветкой монитора.
 
Перед парой английского преподавательница привычно задерживалась. Плаксы не было, поэтому Рогину было неуютно в аудитории. Он уже настолько привык к другу, что без него чувствовал себя словно без скафандра за пределами земной атмосферы. Дурное предчувствие усиливало и без того неприятные ощущения. Снова, как и в тот день на первом курсе, подсела Анька.

- Зазнался, Рогин? Ты у нас, оказывается, сетевая знаменитость, и молчишь.
- Если бы я зазнался, то всем бы рассказывал.

Уж о хвастовстве и зазнайстве Рогин теперь знал всё, благодаря такому персонажу.

- Я и не думала, что ты на самом деле такой. Мне казалось, что мы тебе все противны, ну и не лезла к тебе никогда. А ты, оказывается, такой общительный, весёлый, да ещё и настоящий дамский угодник.

От «дамского угодника» стало совсем тошно и неловко, прям наизнанку выворачивало. Такое бывало иногда, особенно при просмотре дурацких комедий, когда герои вели себя совсем уж глупо. Рогин кожей ощущал неловкость за них и начинал сдирать корочки с царапин на руках или терзать несчастные заусеницы. Он извинился и вышел.
 
Покурил в туалете, чтобы успокоиться, впервые за долгое время подошёл к зеркалу, чтобы умыться. Ему было жарко и лихорадило. Рогин смотрел на своё угрюмое отражение с прилипшими к бледной рыхлой коже волосами. Он увидел, как пряди светлеют и завиваются, появляется здоровый румянец, глаза смотрят задорно и радостно. Рот разворотило в мультяшную букву D, а за плечами затрепыхался оранжевый плащ. Голдмэн подмигнул побледневшему Рогину нарисованным глазом. Парень уже не был уверен, что он – это он, что неказистая фигурка самодовольного героя не поглотила его. Он помотал головой и коснулся лбом ледяной поверхности зеркала.
 
Дома он нарисовал тёмный кровавый комикс о самоубийстве Голдмэна, который осознал, что он вовсе не герой, а дурак, что от его выходок все только страдают. "Пусть думают, что хотят". Он откинулся в кресло и выдохнул сигаретный дым в потолок. Сколько мама ни ругала его за курение в комнате – без толку. С самого бегства из родительского дома Рогин мечтал курить вволю и спрятаться ото всех. Не вышло. В дверь звонили. Парень быстро распахнул окно, выкинул окурок и разбрызгал туалетную воду, которую берёг именно для таких случаев. Но это была не мама со своими внеплановыми проверками, а Плакса. Он принёс мандарины и водку.
 
- Староста расстроилась, думает, что обидела тебя, сказала что-то не то. Я говорю, ты у нас творческая личность, весь такой загадочный, короче, уговорил прогул тебе в журнал не записывать, - говорил Плаксин, избавляя мандарины от шкурок, пока Рогин обрубал кругляшки засохшей колбасы, разливал водку в красные кружки с крупным горохом. Другой посуды дома не было. – Так что, завтра подойдёшь и объяснишь, что на тебя просто внезапно вдохновение накатило.

Друзья чокнулись, выпили и сжевали несколько долек колбасы.

- Анька как и все думает, что Голдмэн – это я. А я просто придумал человечка, я тебе даже рассказывал, как это было. Если бы мне нужно было альтер эго, я бы нарисовал помесь Скруджа из "Рождественской истории" и Северуса Снейпа. Это же просто комиксы. Почему всем так хочется увидеть в авторе его героя, это же так глупо. Я не хочу больше рисовать.
 
Плаксин изящной спиралью снял оранжевую шкурку с мандарина и удивился:
 
- Чего это ты? Мы же стали такими популярными.
- Поэтому и не хочу. Я не знаю, почему все верят, что я – это Голдмэн. Все даже не до конца понимают его характер. Никто не видит хвастовства и вранья, только то, что в итоге он выигрывает. Я не хочу быть таким, как он, мне и так неплохо.
 - Ну и чёрт с ним, - вдруг согласился Плакса. – Правда, ты обязательно что-то другое придумаешь, ты же не бросишь рисовать вообще, правильно? Можешь даже никому, кроме меня, не показывать. Можешь даже чисто для себя рисовать, только не бросай, пожалуйста. Ты просто не представляешь, как тебе повезло.

Плакса протянул ему половинку, и друг сразу отправил её в рот. Рогин шмыгнул носом, делая вид, что сок мандарина брызнул ему в ноздри.

- Только давай придумаем легенду какую-нибудь, чтобы ты красиво ушёл.
- Не надо ничего придумывать. Сделаем проще. Я по-прежнему буду рисовать...
- Но тебе же эта тема надоела.
- Тема не надоела. Я привязался к Голдмэну так, что мне иногда кажется, что он мой лучший друг. Ну после тебя, конечно.
- Не подлизывайся, ближе к делу.
- Я по-прежнему рисую, а ты за меня общаешься со всеми. Тебе люди будут охотнее верить, что ты и есть герой.
- Не буду. Это твой герой, я твою славу отбирать не буду.
- Как друга прошу.

Спустя несколько рюмок Рогин уговорил друга взять на себя образ художника. Плаксин взял с него обещания, что в любой момент художник сможет забрать себе аккаунт обратно и общаться с поклонниками, особенно если какая-нибудь из школьниц на самом деле решится стать его женой. Рогин почувствовал, что друг так до дома не дойдёт и отправил спать на мягкий уголок в кухне.

Перед тем, как лечь спать, художник заметил, что на окне за стеклом лежит недокуренная сигарета. Рогин встал с ногами на подоконник, распахнул створки и взял окурок. Чтобы не замёрзнуть, он завернулся в одеяло. Присев на корточки, парень осмотрел свой город, который сегодня может спать спокойно, ведь Голдмэн вернулся, пускай и с другим человеком под маской. Внизу проехала машина, бросив несколько пятен света на лицо и плечи художника. Он сощурился и понял, что на плечах его оранжевый плащ. Впервые за долгое время Рогин смеялся, хоть и тихо, чтобы не разбудить друга.