Яйца Фаберже Глава XXII

Представитель ставки
Для России плохо не то, что люди воруют, а то, что считают это нормальным, даже геройским делом. Остап Бендер и Огурцов снова поехали на командный пункт командира 2-го стрелкового корпуса.
- Сызнова лезем дьяволу в пасть! - нудил Василий, внимательно объезжая многочисленные воронки.
В укутанной снегом мёртвой деревне чернели ямы неряшливых следов артобстрелов. От нацеленных артиллерийских снарядов на промёрзшей земле остались чёрные пропаханные борозды, а навесные мины крупного калибра оставляли круглые дыры с чёрными обгорелыми следами вокруг.
- Назвался грузчиком - полезай в кузов! - мрачно пошутил великий комбинатор и нырнул в нутро крайней командирской хаты.
Командир корпуса полковник Шокодько стоял перед побеленной известью русской печью. На её лицевой стороне была встроена голландка, топка которой служила для разогрева чугунной плиты. Невысоко над полом в печке имелась вместительная полость, где ярко горели дрова. Отверстие в топку было достаточно широким и прикрывалось чугунной заслонкой.
- Физкульт привет боевым товарищам по оружию! - громко начал встречу Бендер. - Принимайте соседей.
Полковник был худ, морщинист и угрюм. Плохо гнущейся жёлтой ладонью он оглаживал висячие сивые усы и пожаловался на военную жизнь:
- Не хватает боеприпасов, мало артиллерии, бойцы не получили валенки.
Выпить он не предложил, слёзно жалуясь на нехватку продуктов и махорки. Остап решил не тянуть животное за тестикулы и перешёл к делу:
- Мне необходимы акты подбития немецкой техники от вашей части. Готов выполнить любые строительные работы, в разумном объёме.
- А затем тебе эти акты? - подозрительно глядя на визитёра, спросил Шокодько. - По ним из финансового отдела всё равно ничего не выбить…
- Это мои проблемы! - заверил он.
Предложение Бендера озадачило прижимистого полковника. Он подошёл к печке и пошевелил дрова кочергой. Дрова горели на чугунной решетке, которая прикрывала подпечье. Оно выполняло две функции: туда из топки сыпались головёшки и пепел, навстречу поступал воздух, создавая тягу. После топки печная зола выгребалась кочергой через дверцу.
- Жил в нашем городке печник, - сказал он. - Сделал он печь скупому заказчику и когда выкладывал трубу, почувствовал, что хотят его на денюжку прокинуть. И принял меры. Когда подошло дело к оплате, то выяснилось, что денег ему отсыпят гораздо меньше, чем договаривались. Жадюга затопил и получил полную комнату дыма. Пронизанный мыслью, что хитрый печник забил чем-то трубу, он с помощью зеркала посмотрел наверх. Увидел голубое небо в жерле трубы. Затопил, снова полная комната дыма. Пришлось ему давать недостающие деньги печнику. После расчёта мастер залез на крышу и бросил в трубу половину кирпича, которая разбила вмурованное внутри трубы стекло.
- Оригинально! - положительно оценил Остап.
- Такая страховка на всякий случай…
- Ради денег люди готовы на всё, даже на доброе дело…
Хозяин завёл шарманку про нехватку ресурсов. Бендер догадался, что печника пытался обмануть он и посочувствовал горю полковника. Он пожаловался на нерадивых интендантов и вороватых поваров.
- Так что там с актами подбития? - красноречиво глядя на трофейные швейцарские часы, - спросил Остап.
- Будут тебе акты, - заманчиво пообещал Шокодько, - только в обмен на двести полных комплектов обмундирования для красноармейцев.
- А где я их возьму?
- Это твои проблемы! - ответил он. - Только смотри, и сапоги нужны и котелки с ложками.
Бендер ехал обратно злым. Разговаривать не хотелось, а у Огурцова, как назло, рот не закрывался. Великий комбинатор его не слушал, обдумывая как выполнить требования жадного полковника, иногда кивал головой для приличия. Он включился, когда Василий сказал:
- А помнишь, как мы взяли тыловой склад с заморскими деликатесами?!
- Стой! - внезапно заорал Остап.
Огурцов с перепуга так резко нажал на педаль тормоза, что пассажир влетел лбом в дверцу «бардачка».
- Это идея! - похвалил шофёра Бендер, потирая буйнорастущую шишку.
Приближалась ночь, решили заночевать в придорожной деревне. Постучались в крайнюю хату. Встретила их пожилая хозяйка Ефросинья.
- Дочь и внучка на окопных работах, - сказала она. - Скушно одной…
Хозяйка решила угостить служивых. Порывшись в куче зерна, извлекла спрятанную бутылку самогона из сахарной свеклы и призналась:
- Берегла до особливого случая!
Она села рядом с Василием, ненароком прижавшись крепким бедром, и разлила самогон в дореволюционные гранёные стаканы и предложила:   
- Выпьем за скорейшую Победу!
Остап горячо поддержал тост, одним махом выдув двести граммов ядрёного мутного первача. Ему сразу стало так хорошо, что неприятный разговор с жадным полковником стал забываться.
- Баба липнет ко мне, как муха... - Огурцов напротив, напрягался. - А я, получается тогда кто?
Бендер отправился спать на печку, а хозяйка налила ему самогона. Чокнулись, выпили, закусили. Баба предложила служивому отдохнуть на чердаке, где хранилось духмяное сено:
- Там тепло и тихо…
Он согласился, забрался и мигом уснул. Но вскоре услышал шорох. Это поднималась Ефросинья, предлагая вместе с подушкой и себя «под бочок». Рассказывая об этом утром, Василий сильно смущался. Бендер спросил:
- И ты, конечно, не растерялся и «отстрелялся на отлично»?
- Выполнил все упражнения, кроме как «с колена» - не получилось... - игриво ответил он. - Сено проваливалось…
Ефросинья тоже светилась, как после пасхальной бани. Остап даже позавидовал товарищу и откровенно спросил бабу:
- Где ты ж этому ремеслу так научилась?
- Ведь я прожил со своей половиной более двадцати лет и не предполагал о таких способах? - смущённо признался Огурцов.
- Та шо там могла знать твоя Матрёна в станице! - гордо сообщила хозяйка. - А я ишо в германскую войну в «заведении» в Ростове-на-Дону служила, господ офицеров ублажала!.. Вот откедова моя школа.
Они задержались в гостеприимном доме до обеда. Ефросинья сноровисто приготовила борщ и накрыла на стол. Из очередного тайника появилась новая бутылка самогона.
- Умеешь ты привадить мужика! - обнял её за округлый стан Василий.
После второго тоста она рассказала, что овдовела в ту войну в возрасте двадцати лет и с тех пор замуж больше не вышла. Бендер спросили её:
- Как же ты столько лет одна жила?.. Тебе разве не хотелось?
- Хотелось, конечно. Ведь все мы люди, все мы человеки...
- Ну, и как же ты обходилась-то? Ведь солдатики к тебе на постой не каждый день просились?
Разговор перемежался фривольными тостами Остапа, это
подвинуло тётку на откровение, не свойственное деревенским женщинам.
- Ну как?.. Спустишься, бывало, в погреб... - немного смущаясь, ответила Ефросинья. - Выберешь в бочке солёный огурец побольше, засунешь его между ног со словами: «На, жри, сволочь!»
- Женщина это гвоздь, на который острослов вешает свои шутки, проповедник поучения, а грешник оправдания, - пафосно заявил великий комбинатор. - Я вас не осуждаю.
- Вот так и обходились... - окончательно смутилась хозяйка.
После сытного обеда постояльцы стали собираться в дорогу. Ефросинья сварила им десяток яиц, и по-собачьи глядя в глаза Бендеру, предложила:
- Заночевали бы ишо соколики…
- Пора на фронт, - нарочито торопился он, - немец ждать не будет!
- Я бы вас двоих обслужила, - хозяйка набралась смелости и выложила главный козырь. - Ежели не побрезгуете…
Остапу было искренне жаль добрую женщину, провожавшую молодость в последний путь, он крепко обнял её за мягкие плечи.
- В следующий раз… - пообещал он и вышел на улицу.
Неделю великий комбинатор посвятил подготовке документальной базы предстоящей операции. На дело с ним выехали «Пахом» и Василий.
- Больше напора и наглости, - наставлял Бендер напарников, - военные люди вечные рабы субординации!
Вскоре перед суровыми воротами крупного тылового склада появился солидный командирский автомобиль, из которого вышел представительный офицер в сопровождении двух бойцов охраны.
- Открывай! - приказал он солдату на контрольно-пропускном пункте.
Красноармеец в рваной шинели не посмел задержать важного человека, и они прошли к кабинету начальнику склада. Открыв с ноги хлипкую дверь, Остап начал нагнетать ситуацию с порога:
- Почему ты советского бойца вырядил как чучело и поставил его, мать вашу, на КПП!.. Чтобы это, так сказать, чучело стояло там? Там ходят полковники! Офицеры ходят и женщины, прошу заметить, ходят тоже! А ты, наряжаешь солдата в рваное тряпьё!
Мужества у тщедушного начальника склада хватило на просьбу:
- Прошу предъявить документы!
- Представитель Ставки верховного главнокомандования Бендер! - он сунул испуганному кладовщику в нос изготовленную накануне бумагу.
Форму бланка он подсмотрел в штабе фронта и как мог, воспроизвёл его по памяти. Печать на документ он ляпнул своей строительной организации.
- Но кто в армии смотрит на печати… - давно знал командор.
Работник тыла, задрожал, услышав магические слова, а рассмотрев смертоносную бумагу, поплыл. Он вытянулся по стойке смирно и гаркнул:
- Гвардии кладовщик Шкляев!
Для упрочения полученного эффекта великий комбинатор минут десять грозно орал на него. Представитель Ставки был полон эмоций, а гвардии сержант всяческого унижения. Когда клиент дозрел, Остап приказал:
- Полная инвентаризация!
Человек такое существо, у которого мстительность сменяется сочувствием. Бендер подумал, что переборщил и как бы кладовщик не умер от ужаса. Успокоив дрожащего сержанта, и задав ему наводящие вопросы, он понял, в чём дело. Остап планировал обнаружить крупную недостачу на складе, чтобы шантажом получить требуемые полковником Шокодько двести комплектов солдатского обмундирования, но вышло несколько иначе.
- У меня имеется совсем маленький излишек… - плакался Шкляев.
Из его каптёрки и ящиков изъяли солидный излишек: двести пятьдесят новых бушлатов, двести алюминиевых фляг в чехлах, четыреста округлых солдатских котелков, пятьсот комплектов парадного обмундирования, двести тридцать комплектов красноармейского обмундирования.
- Неплохо! - удивлялся Пахомов.
Окончательно комиссию добили два мешка алюминиевых ложек, коих, при пересчёте, оказалось ровно две тысячи двести штук.
- И это из одной каптёрки… Недаром говорят, - присвистнул Бендер. - У хорошего старшины снега зимой не выпросишь. Особенно там, где его много. Василий оформляй акт изъятия материальных ценностей.
Добычей забили машину, Огурцов едва довёз их обратно. Отсортировав нужное имущество, они отвезли полковнику выкуп и забрали акты подбития.
- Теперь мы богаты! - искренне радовался Остап. - Мечты сбываются. Кто бы мне сказал, что можно стать миллионером на войне ни за что бы, ни поверил! Теперь нам яйца Фаберже явно ни к чему. Ведь старушка война, словно волшебная курочка несёт вкусные золотые яички.
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/08/14/23