3. Александр I. Глава третья. Царицу втайне пел...

       "...Царицу втайне пел"

 Кто же она, кто та, к кому поэт испытал её? Кому посвятил он свои первые нежные, восторженные и романтические строки?
       Долгое время считалось, что той женщиной явилась Анна Керн. Хотя, для первой любви поэту было уже многовато лет. Да и стихи, яркие стихи были написаны ранее, нежели знакомство в той, которая вдохновила на изумительные строки: «Я помню чудное мгновенье…»
       Чудные мгновения он испытывал и ранее.
       Ещё лицеистом он создал целый цикл стихотворений, поэтических посвящений той, что стала владычицей его чувств, его мыслей, его грёз.
Биографы долгое время полагали, что это старшая сестра сокурсника поэта Александра Бакунина фрейлина Екатерина Бакунина.
       Александр Бакунин был сверстником Пушкина – он тоже родился в 1799 году и поступил в Царскосельский лицей в 1811 году. После окончания лицея он избрал военную стезю и даже некоторое время был адъютантом знаменитого героя Отечественной войны 1812 года Николая Николаевича Раевского. Затем перешёл на гражданскую службу и в 1842 году стаду Тверским гражданским губернатором.
        Бакунин был приятелем Пушкина, а сестра его летом жила в Царском Селе. Так отчего же и не быть любви? Недаром же в пушкинском лицейском цикле всё кричит об этом:

В те дни ... в те дни, когда впервые
Заметил я черты живые
Прелестной девы, и любовь
Младую взволновала кровь,
И я, тоскуя безнадежно,
Томясь обманом пылких снов,
Везде искал её следов,
О ней задумывался нежно,
Весь день минутной встречи ждал
И счастья тайных мук узнал. . .

       В подтверждение того, что стихи посвящены Бакуниной, приводился дневник Пушкина, в котором поэт записал:
       «29 ноября. Я счастлив был… Нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился ожиданием, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу – её не видно было – наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с ней на лестнице. Сладкая минута! Как она была мила! Как чёрное платье пристало милой Бакуниной, но я не видел её 18 часов – ах, но я был счастлив 5 минут».
       Но вот в «Тайнах преступления» № 6 за 2014 год – Приложении к журналу «Чудеса и приключения» появилась публикация Элеоноры Лебедевой «Царицу нашу втайне пел…». Там говорится, что одна из исследовательниц творчества Пушкина «обратила внимание на дневниковую запись Пушкина, где он твердою рукой вычеркивает имя Бакуниной». И приводится запись: «Встреча на лестнице произошла 28 ноября 1815 г., в тот самый день, когда Елизавета приезжала в Лицей и была в трауре по своему зятю – принцу Брауншвейгскому – то есть в чёрном платье. В лицейских элегиях появляются трагические мотивы – поэт хочет оставить этот мир.

«Прости, печальный мир,
Где тёмная стезя над
бездной для меня лежала,
Где жизнь меня не утешала,
Где я любил, где мне любить нельзя!»

       Елизавета? Неужели? Неужели речь идёт об Императрице Елизавете Алексеевне? Неужели стихи посвящены той, которая была супругой Императора, известного нам в истории под именем Александра Первого?
Читателям может показать странным уточнение «известного… под именем». Почему вдруг не написано просто и ясно: «супругой Александра Первого»? Это совсем другая история, но раз уж сказано «А», будет сказано «Б», то есть мы ещё вернёмся к этому моменту, но на последующих страницах. Поскольку тема эта слишком близко соприкасается с темой настоящего повествования. А пока главное всё же то, что Пушкин вычеркнул имя Екатерины Бакуниной из дневника, указывая тем самым, что не ей посвящены восторженные строки и не ей посвящались стихи лицейского цикла.
       Но каким образом даже не юный, а отрок Пушкин мог влюбиться в Императрицу России, где он впервые увидел её, где услышал её голос? В стихах воспеты и красота и голос Елизаветы Алексеевны.
       19 октября 1811 года состоялось открытие нового привилегированного учебного заведения, названного «Царскосельским Лицеем. Лицей был размещён в Царском Селе, в четырёхэтажном флигеле Екатерининского дворца. Флигель был построен по проекту архитектора В. Стасова. Специальный переход вёл из дворца непосредственно в залы Лицея. Первым директором Царскосельского лицея стал Василий Федорович Малиновский.
       На открытие прибыли Император с супругой, великие князья, знатные и великие люди России. Праздник продолжался весь день, а вечером всех удивил великолепный фейерверк. На этом празднике Пушкин и его сокурсники впервые увидели Императора и Императрицу. Не только Пушкин был сражён красотой, добротой, проницательностью, величайшим тактом Елизаветы Алексеевны. Многие лицеисты были с первого взгляда влюблены в неё. Но Пушкин был поэтом, не просто поэтом, он был Русским гением – а гений и любит по-иному, и чувствует иначе. И чувства его обострены, и поступки его непредсказуемы… Потому вполне понятны и «трагические мотивы» в его творчестве, вызванные этой ещё по-мальчишески безрассудной, но уже по-взрослому всепобеждающей любовью.
       И рождались строки:

Толпою нашею окружена,
Приятным, сладким голосом, бывало,
С младенцами беседует она.
Ее чела я помню покрывало

Недавно, обольщён прелестным сновиденьем,
В венце сияющем, царём я зрел себя;
Мечталось, я любил тебя –
И сердце билось наслажденьем.
Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял,
Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили?
Но боги не всего теперь меня лишили:
Я только – царство потерял.

       Юношеская влюблённость – особая влюблённость. Тут нет компромиссов. Известно отношение Пушкина к Императору. Известны его стихи…

Воспитанный под барабаном,
Наш Царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал,
В Двенадцатом году дрожал!
   
Зато он фрунтовой профессор!
Но фрунт герою надоел –
Теперь коллежский он асессор
По части иностранных дел.

        Но только ли возмущение по поводу царствования? А, быть может, Пушкин в то время был ещё достаточно далёк от политики и занимали его совершенно другие мысли? Мысли о том, как поступал Император со своей супругой? Именно этого он не мог понять и принять? Ведь его мысли могли быть и таковыми – она, совершенство, божество, любит его, а он фактически бросил её. Их супружество оставалось лишь внешним, поскольку царствующие особы ограничены в своих действиях в этом направлении. Юношеская ревность к тому, кого любит возлюбленная, сменилась ненавистью… Биографами было найдено письмо, по понятным причинам не отправленное, в котором юный Пушкин обещал убить Императора за этакое его отношение к супруге. Но впоследствии, когда прошло время, и главное, когда Императора уже не было в живых, во всяком случае, не было на престоле, когда уже было известно, что в последние годы царствования он неожиданно повернулся всей душой к супруге, вдруг, совершенно вскользь, промелькнули строки, на которые историки не обратили внимания. Эти строки появились в 1833 году в «Медном всаднике», поскольку всё внимание к описываемому наводнению в Санкт-Петербурге:

«…Народ
Зрит божий гнев и казни ждёт.
Увы! всё гибнет: кров и пища!
Где будет взять?
В тот грозный год
Покойный царь ещё Россией
Со славой правил…»

        Со славой правил… Эта строка говорит о том, что в юношеской эпиграмме было всё-таки больше личного, была обида за возлюбленную, хоть и недосягаемую, но боготворимую и поэтически обожествляемую, о которой он сказал «которая была мне в мире Богом». Это строка из Элегии («Я видел смерть...»)

Я видел смерть; она в молчанье села
У мирного порога моего;
Я видел гроб; открылась дверь его;
Душа, померкнув, охладела...
Покину скоро я друзей,
И жизни горестной моей
Никто следов уж не приметит;
Последний взор моих очей
Луча бессмертия не встретит,
И погасающий светильник юных дней
Ничтожества спокойный мрак осветит.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Прости, печальный мир, где тёмная стезя
Над бездной для меня лежала –
Где вера тихая меня не утешала,
Где я любил, где мне любить нельзя!

Прости, светило дня, прости, небес завеса,
Немая ночи мгла, денницы сладкий час,
Знакомые холмы, ручья пустынный глас,
Безмолвие таинственного леса,
И всё... прости в последний раз.

А ты, которая была мне в мире Богом,
Предметом тайных слёз и горестей залогом,
Прости! минуло всё... Уж гаснет пламень мой,
Схожу я в хладную могилу,
И смерти сумрак роковой
С мученьями любви покроет жизнь унылу.

А вы, друзья, когда, лишенный сил,
Едва дыша, в болезненном боренье,
Скажу я вам: «О други! я любил!..»
И тихий дух умрёт в изнеможенье,
Друзья мои, – тогда подите к ней;
Скажите: взят он вечной тьмою...
И, может быть, об участи моей
Она вздохнёт над урной гробовою.
1816 год.

        Элеонора Лебедева в «Тайнах и преступлениях» раскрывает ещё один удивительный факт…
       Она пишет, что горькая ирония состоит в том, что Пушкин «женился на дочери той, что когда-то причинила боль обожаемой Государыне».
       Вот это загадка! Посмотрим пояснение. Пушкин узнал, ему постарались сообщить, видя каковы его отношения с тёщей, что «тот Охотников, в которого была влюблена Императрица, на самом деле любил Наталию Ивановну, так что тут была ревность».
       Далее Элеонора Лебедева сообщает:
       «Здесь нужен комментарий: глава о тайной любви Елизаветы Алексеевны и кавалергарда Алексея Яковлевича Охотникова по требованию Императора Николая II была исключена при публикации 3-томной биографии Императрицы. В наше время историки докопались, опубликовали эту главу, и теперь трагедия Елизаветы, одинокой в семье Романовых, покинутой мужем, потерявшей двух маленьких дочерей, вышла на передний план в современных гламурных повествованиях об августейшей семье…»
      Ну и далее сообщается, что «Алексей Охотников получил удар кинжалом при выходе из Эрмитажного театра. Он умирал три месяца и умер 30 января 1807 года. А 27 января фрейлину Наталию Ивановну Загряжскую обвенчали с Николаем Афанасьевичем Гончаровым в церкви Зимнего Дворца в присутствии августейшей семьи (т.е. с почётом удалили от Двора: как замужняя дама, она уже не могла быть фрейлиной…)».
      Далее в статье напоминается, что дата 27 января стала в какой-то степени мистической, ведь спустя 30 лет 27 января 1837 года он был смертельно ранен на дуэли Дантесом. Не исключено, что день дуэли был назначен не случайно. Много загадочного и в самой дуэли, и в её подготовке.
       В журнальной статье отмечено и ещё одно событие:
       «Последняя встреча с Императрицей связана с текстом злобного пасквиля, в котором Пушкина назначили заместителем великого магистра орлена рогоносцев Дмитрия Львовича Нарышкина, тем самым напомнив об Александре I и Марии Антоновне Нарышкиной, многолетней фаворитке Императора.., которая много крови попортила Елизавете».
       Так что Пушкину было нанесено сразу два оскорбления – лично ему и его возлюбленной, что перенести было невозможно.
       Но как объяснить то, что необыкновенная пара, какою были великий князь Александр Павлович и баденская принцесса Луиза Мария Августа, пара, которую сравнивали с голубками, которой восхищались современники, не выдержала испытаний и фактически распалась? У него появилась Нарышкина, у неё – Охотников.
       Многие объясняют это примитивно и просто – не все любящие друг друга до бракосочетания сохраняют свою любовь в браке. Но тут случай особый. Что бы понять это, достаточно прочитать, что писали о великом князе и его супруге современники. И вдруг любовь исчезла… Но мы пытаемся объяснить всё с точки зрения официальной историографии, подразумевая, что в 1801 году на Престол Русских Царей вступил Александр Павлович. А если это был внебрачный сын Павла Петровича Симеон Афанасьевич Великий, как две капли воды похожий на него? Не могла же Елизавета Алексеевна перенести автоматически свою любовь на него. И он не обязательно должен был полюбить супругу своего единокровного брата, убиенного вовсе не им, а теми, кто заварил эту кашу, пытаясь превратить её в смуту.
       Если внимательно отнестись к исследованиям Г.С. Гриневича, всё встанет на место…
       Ну и с этой точки зрения увлечение Императора вполне объяснимо. Он был свободен от обязательств, на нём лежали лишь обязательства, которые он принял на себя вместе с именем того, кого заменил в наследовании престола, а, следовательно, когда время пришло, и на престоле.
       Мария Нарышкина была неотразима, даже Михаил Илларионович сказал как-то, что женщин стоит любить, раз есть среди них такая, как Мария Антоновна Нарышкина.
       Державин написал ей в посвящении «Аспазии»

Блещет Аттика женами,
Всех Аспазия милей:
Чёрными очей огнями,
Грудью пенною своей.
Удивляючи Афины,
Превосходит всех собой;
Взоры орли, души львины
Жжёт, как солнце, красотой.
(...)
       Отметил он и ум Нарышкиной и её умение держать себя…

Угождают ей науки,
Дань художества дают,
Мусикийски сладки звуки
В взгляды томность ей лиют.

Она чувствует, вздыхает,
Нежная видна душа,
И сама того не знает,
Чем всех больше хороша.
(…)
      Стихотворение датировано 24 апреля 1809 года.
      Её красотой восхищались многие. Знаменитый русский мемуарист, хороший знакомый Пушкина, Филипп Филиппович Вигель отметил, что «красота её была до того совершенна, что казалась невозможною, неестественною… Идеальные черты лица и безукоризненность фигуры выступали ещё ярче при всегдашней простоте её наряда».
       Вигель прибавил к написанному: «О взаимной любви её с Императором Александром я не позволил бы себе говорить, если бы для кого-нибудь она оставалась тайной».
       После дворцовых потрясений и охлаждения мужа Елизавету Алексеевну бросило в объятия офицера Алексея Охотникова. От этой связи Елизавета Алексеевна в 1806 году родила дочь. Быть может, это был некий способ самоутверждения.
         Страсть красавца кавалергарда Алексея Охотникова к императрице имела самые трагические последствия. Он погиб от удара ножом в грудь, нанесенного неизвестным. Так никто и не узнал, кто направил к нему убийцу.