Такой прекрасный русский хор

        Тане было 26 лет, когда она пошла работать техничкой. Мыть полы. Мама к тому времени умерла. Муж зарабатывал немного, а так как ребенок рос болезненным, врачи не советовали , отдавать его в ясли. Свекровь жила на другом конце города. И  сначала она возила девочку к ней, чтобы работать по специальности, а не сидеть дома. Но потом ребенок стал часто болеть, и ей пришлось уйти с работы педагога-организатора детского клуба. Заодно родила и второго малыша – всё равно ведь сидела дома с первым. Но прижала нужда и пошла техничкой, тем более, что у мужа повышения на работе не предвиделось, он как был слесарем в тресте, так и остался им на своих 120 рублях. И вот ,она моталась,  как челнок по городу – с раннего утра полы в учреждении (пока дети спят), затем – магазины, потом дом – пеленки, кастрюли, стирка – благородные дела.  Ей  нравились эти новые роли в её жизни – жены, матери, хозяйки. Дети были ласковы и красивы, отец их тоже вызывал восхищение у женской половины населения : статный, голубоглазый добряк, немного застенчивый. Жили они мирно, и Таня была счастлива. Но иногда закрадывалась в сердце тревога, а так ли я живу? Осваивают космос, придумывают новые фасоны платьев, пишут докторские диссертации. Соседка вот, бывшая одноклассница, на врача учится, а в школе троечницей слыла. Некрасивая, а замуж второй раз выскочила за хорошего парня, будущего художника. Оба студенты, а дом свой купили. А тут моешь полы, и не знаешь как дотянуть до получки. И была у ней давняя мечта, но она гнала её от себя. Стать поэтом.  Втайне от всех писала она стихи, но никому не показывала, боялась, что слабые. И не было у неё уверенности в том, что это стихи стоящие. И поэтому с грустью думалось иногда, что ничего она в этой жизни уже не добьётся. Ничего нового уже не откроет и песни своей уже не споёт.
       Всё некогда, некогда, да и мужу вот, как узнал про её увлечение – не понравилось. А может завидовал, что сам ничего такого не мог?  Одна отрада была у них в жизни – дети. Таня рано приучала их держать в руке карандаш, включала им громко музыку, покупала гору разноцветных книг. Старшая дочка рано научилась читать, хорошо рисовала и впоследствии её только хвалили, младшая также проявляла себя во всем положительно. Таня совсем уж забыла о своих увлечениях  и жила только дочкиными. И вот, как-то разговорились с подругой: 
        - Бегу , - рассказывает Татьяна, -  из продуктового магазина в «Детский мир», взглянуть – может чего необычного выбросили. Тогда мы с мужем игрушками увлеклись, как будто для себя покупали. Радость казалось детям, а сами счастливы больше, чем они. Бегу этак я, в уме деньги считаю: хватит нет до получки, если опять потрачусь. Вдруг навстречу женщина поседевшая, внимательно на меня так глядит:
      - Вы не Таня случайно будете? Извините меня, может ошибаюсь?
      - Да, меня Таней зовут. А вас что-то не припомню как? Лицо ваше мне не знакомо, вроде?
Но не столько лицо, сколько фигура, вся выправка женщины, её полный достоинства взгляд, безукоризненная прическа старой леди смутно напомнили ей что-то знакомое, почти что родное, но давно забытое из детства.
     - Я ваша квартирантка – Полина Афанасьевна. Помните домик на Зеленой улице?
     - Полина Афанасьевна! Как же, как я вас сразу-то не узнала?! А вы прекрасно выглядите. Какое нарядное на вас платье!
      - Да, Танечка, какое там…. Ну как, голубчик, живешь,  как мама?
      - Мамы нет – умерла.
      - Да ты что! Мария Ниловна умерла. Как летят годы! А ведь она моложе меня или старше? Нет, моложе….
     - Болезнь.
     - Ну, а ты как? Рассказывай , где живешь, с кем?
     - Да всё там же, на Зелёной улице.
     - В том же домике? – глаза Полины Афанасьевны заискрились,
     - Вот ведь  какая жизнь. А я помню тебя такой маленькой белоголовой девочкой. Она склонила голову набок, припоминая:
     - Такая мордашечка у тебя была умненькая. Такой был ребенок внимательный, добрый. Было в тебе что-то необычное – искра какая-то в тебе была – божья. Помнишь, как Алла тебя рисовала у нас, помнишь, портрет свой?
Конечно, она помнила, как любила её эта седая теперь женщина, как носилась с ней, как с писаной торбой, говоря всем подряд, что из Танечки непременно талант пробьётся. Тогда Таня и сама  думала также. И все ждали от неё чего-то необычного, и родные, и друзья. Она мечтала стать актрисой, но из-за болезни матери оставила эту мечту. Потеряв её, рано вышла замуж, потому что не переносила одиночества, ведь отец вскоре женился и уехал в другой город.
    - Ну как твои занятия музыкой? Ты, кажется училась игре на гитаре?
    - Бросила.
   - А работаешь где?
   - Да пока дома сижу с ребятишками, - ответила Таня и отвернулась в сторону. Про уборщицу вспоминать не хотелось.
   - Анютка в первый класс пошла, вот я и решила…-не договорила она, взглянув на свою собеседницу.
Полина Афанасьевна – эта наумнейшая из женщин, с образованием и дореволюционными манерами истиной дамы, у которой своих детей было трое, и которая всегда принимала участие в жизни других людей, эта женщина, которую Татьяна втайне боготворила – она всерьёз была разочарована, более того, она была расстроена.
    - Танечка, детка, - говорила она медленно, подбирая слова.  – Из тебя мог такой человечек получиться. Ты такая красавица… ну почему ты не добилась, почему не попыталась никуда поступить? Ты сама прелесть, понимаешь? Так загубить себя…- она горестно покачала головой, будто продолжая воспоминания о той белоголовой девочке.
Таня не на шутку растревожилась.
    - Куда, куда я могла поступить здесь? А ехать куда-то, вы же знаете, мама болела.
   - Всё равно. Ты должна была это сделать. Тебя такое будущее ждало. Почему ты не пошла в наш русский хор? И конкурс там объявляли. Ведь он же лучший по всей нашей стране. Такой прекрасный русский хор!
У тебя такое лицо: чистое, русское, фигура, глаза, тебя бы взяли только из-за глаз. Стояла бы рот открывала. Петь? Петь научили бы. Ты посмотри какие там девчата. Ты им всем сто очков дала бы!
Видя, что Таня уже чуть не плачет, она покачала головой, и , тронув её за рукав, продолжала:
    - Ну не расстраивайся, дети это тоже хорошо. Это у меня так вырвалось. Лишь бы у тебя всё было нормально.
Они поспешно распрощались и разошлись в разные стороны, обе  в большом замешательстве.
          Шли годы. Таня продолжала писать стихи. Однажды она решилась показать их профессионалам. Те почитали, подумали, и решили некоторые из них напечатать в газете. Нужно было прийти в редакцию, кое-что подправить, заменить названия. Когда она разговаривала по телефону с местным поэтом, он  сказал, что «они» посмотрели её стихи и решили, что она, Таня – талант несомненный, и её стихи пойдут в новогодний номер. Ей только нужно прийти и выбрать три стихотворения. Таня собиралась прийти, но накануне оказалась в больнице и вышла оттуда лишь после Нового года. Идти в редакцию уж было неудобно. Стихи её так и остались ненапечатанными.
Постепенно про неё все забыли, а она уж больше не напоминала. Вон ведь и без неё есть кого печатать.
                Как здорово пишут люди! И какой прекрасный русский хор у них в городе!