66. Методы и приёмы работы

Даже мудрейшие следуют определённому методу.
Мо-Цзы.

66.1 – 66.15: Извожу много бумаги. – Сочиняли в голове. – Грубый черновик романа. – Нельзя терять скорость. – Начинают править сразу. – Имея исчерпывающую информацию. – Сюжет выхаживал ногами. – Неудобство диктовки. – Два дела разом. – Самый верный метод. – Литературные приёмы. – Повествование от первого лица. – Коллаж документальной информации. – Ретардация. – Не терзай себя методами.


66.1. Извожу много бумаги…

Есть, по-видимому, два метода работы. Когда человек ищет в процессе работы и когда заранее обдумывает и совершенно ясно представляет то, что он должен выполнить. Иван Ефимов. // Пушкин обыкновенно творил с пером в руке. Черновики его хранят живые следы бурно клокочущего вдохновения. Он захлёбывается под напором нахлынувших мыслей, образов, эпитетов. Напишет слово или фразу – сейчас же нервно-торопливо зачёркивает, пишет сверху новый вариант, опять зачёркивает; так опять и опять. Писал обыкновенно по утрам, лёжа в постели, и опускал исписанные листки прямо на пол. Викентий Вересаев. // Пушкин творил, вычёркивая, намечая, отвергая и вновь возвращаясь к отвергнутому варианту. То, что у другого поэта не доходит до бумаги – неясная мысль, слово, которое наверняка будет отвергнуто, – Пушкин набрасывал на бумагу. По черновым рукописям можно проследить ход его творческой мысли в подробностях, увидеть рождение образа. Сочинение всё было связано с писанием, с бумагой, то есть он сочинял преимущественно с пером в руке. Отсюда такое большое количество помарок. Я пришёл к данному заключению после анализа сотен автографов поэта. Сергей Бонди. // «Письменным человеком» был и Борис Пастернак. Я сам слышал от него, что он почти всегда сочиняет записывая. Если судить по стихам Марины Цветаевой о её рабочем столе, она тоже такая. Александр Гладков. // Отметя все дела, все неотложности, с раннего утра, на свежую голову, на пустой живот. Лбом упиралась в ладонь, пальцы запускала в волосы, сосредоточивалась мгновенно. Глохла и слепла ко всему, что не рукопись, в которую буквально впивалась. Временами прикуривала от огонька зажигалки, делала глоток кофе. Бормотала, пробуя слова на звук. Сидела за столом, как пригвождённая. Ариадна Эфрон – о Марине Цветаевой. // Я извожу много бумаги. Я начинаю страницу за страницей, всегда сразу на машинке, и если сбиваюсь или что-то мне не нравится или просто делаю ошибку, у меня возникает ощущение, что это не просто машинописная ошибка, но и творческая. Тогда я начинаю заново всю страницу и так накапливаю листок за листком. Габриель Маркес. // Если говорить о внешней, технической стороне работы, которая, разумеется, имеет мало общего с внутренней, духовной её стороной, можно сказать, что я пишу так. Передо мной лежат на столе два листа бумаги. На одном я набрасываю фразу, пробую её в уме и на слух. Потом (подчас после многочисленных исправлений) переношу на другой лист. Это и есть черновик. На его полях я, в свою очередь, делаю поправки. К нему же впоследствии возвращаюсь, переписываю его снова и снова. Вениамин Каверин. // Один творит за письменным столом, другой – стоя перед пюпитром (как Рильке), третий хватается за свою тетрадку, где придётся, как, например, Джозеф Конрад, которого жена не раз заставала в ванной с рукописью на коленях. Ярослав Ивашкевич. // По слухам, американская писательница Вирджиния Вульф написала все свои произведения стоя. Николай Гоголь писал всегда стоя. Начиная с шести утра, стоял у конторки. // Стоя и карандашом. Эрнест Хемингуэй.


66.2. Сочиняли в голове…

Сделать не долго, но нужно раньше увидеть то, что сделаешь. Китайская пословица. // Ни книг, ни записей, ни груд материала. Прежде чем Бальзак приступает к работе, всё уже мысленно завершено. Стефан Цвейг. // Написать книгу не всегда означает наносить слова на бумагу. Ты можешь написать в уме целую главу, пока завтракаешь или гуляешь. Умберто Эко. // Рукописи мои могут обмануть: поправок, подклеек, перечеркиваний там очень немного, всё далось как будто легко. Но все нелёгкости – за кулисами, каждую фразу я сначала примерю десять раз в голове и лишь потом положу на бумагу. Евгений Замятин. // Я работаю, работаю, пока головой ещё, и вношу только заметки в карманные книжки, которых исписал уже штуки четыре. Иван Гончаров. // В работе Бальмонта меня поразило то, что он почти не делал помарок в своих рукописях. Стихи в десятки строк, по-видимому, складывались у него в голове совершенно законченными и разом заносились им в рукопись. Михаил Сабашников. // Текст отец писал медленно, но мысль излагал законченной, без поправки. Святослав Рерих. // Маяковский, по его признанию в книге «Как делать стихи», и Мандельштам сочиняли в голове, при ходьбе и записывали уже почти готовое, а Мандельштам даже часто и не сам записывал, а диктовал. Александр Гладков. // Я один, который работает со слуха, а вокруг вся остальная сволочь пишет. Осип Мандельштам. // Вечера шатаюсь пляжем. Пишу «Облако». Владимир Маяковский. // Годы и годы я ходил по улицам Парижа с южной окраины на северную: шёл и шевелил губами – сочинял стихи. Илья Эренбург. // О своих навыках. Я никогда не сочиняю стихи за письменным столом – здесь я их только записываю. Главное, чтобы в голову пришла строка, а стихотворение можно написать где угодно. Евгений Винокуров. // Аркадий Гайдар писал совсем не так, как мы привыкли об этом думать. Он ходил по дальней дорожке сада и что-то бормотал про себя, рассказывал вслух самому себе новую главу из начатой книги. Тут же на ходу исправлял её, менял слова, фразы, смеялся или хмурился. Потом уходил в свою комнату и там записывал всё, что уже прочно сложилось у него в сознании. Так он и работал – придумывал на ходу фразы, потом записывал их, потом опять придумывал. Весь день он ходил из дома в сад. Константин Паустовский. // Многие свои вещи Михаил Зощенко знал наизусть, как стихи. Помню, как удивила меня его фраза: что он не пишет, а записывает свои рассказы. Об одном из них сказал так: «Он уже весь придуман, осталось только записать». В ответ на моё недоумение сообщил, что работает над своими рассказами мысленно. Только когда вещь совершенно готова и запечатлелась в памяти до последнего слова, записывает её, почти ничего в ней при этом не изменяя. Георгий Мунблит. // Супружеская чета богачей заказала Анне Голубкиной скульптурный портрет своего ребёнка. Она мысленно работала над портретом недели две. Самым главным было продумать и выносить образ, выполнение мало затрудняло её. Но по взбалмошному капризу супругов заказ был отменён. «Как обидно! Не понимают глупые, что в мыслях я его уже сделала!..»


66.3. Грубый черновик романа…

Я думаю, что первый вариант книги любого объёма должен занимать не более трёх месяцев, протяжённость времени года. Если превысить, то вещь приобретает странное ощущение чуждости. Стивен Кинг. // После разработки плана Лев Толстой обычно писал черновой эскиз произведения без деталей и оттенков, как бы торопясь закрепить «изюминку» вещи. Потом следовала многократная отделка чернового эскиза, не прекращавшаяся даже во время печатания произведения, как это было, например, с публикацией «Войны и мира» в «Русском вестнике». // Повесть вышла, как я и предполагал, чуть побольше четырёх листов. При доделке вытянет на пять, у меня все вещи потом дописываются, ибо черновики я пишу быстро, строю каркас, а потом уж дорубаю, доделываю и дописываю. Виктор Астафьев. // Нужно писать начерно, не обдумывая места и правильности выражения мыслей. Второй раз переписывать, исключая всё лишнее и давая настоящее место каждой мысли. Третий раз переписывать, обрабатывая правильность выражений. Лев Толстой. // Большинство авторов сначала пишут грубый черновик романа, а потом долго над ним работают, добиваясь качественных улучшений. Не стремись сразу превращать рукопись в шедевр. Педантом станешь, когда дойдёт до редактуры. Тогда будешь сидеть над каждым словом, раздумывая, что с ним делать: оставить, заменить или вычеркнуть. Попытка писать и править одновременно приводит к неоправданному затягиванию работы, а порой и к творческому кризису. Джеймс Фрэй. // Странно покажется, что в месяц мог быть написан почти весь роман. Даже невозможно, но надо вспомнить, что он созрел у меня в голове в течение многих лет. Мне оставалось почти только записать его. Во-вторых, он ещё не весь, и требует значительной выработки. Наконец, может быть, я написал кучу вздору, который только годится бросить в огонь. Иван Гончаров. // Есть нижний предел даже у заведомого черновика. Михаил Веллер. // Одни стремятся изложить весь материал, не занимаясь отделкой каждой фразы. Другие, напротив, ничего не оставляют на потом, переделывают написанное, пока не будут им удовлетворены. Хотя правят нередко и окончательный вариант. Характер работы над черновиком бывает разный. В частности, первым способом работал Фёдор Достоевский, вторым – Максим Горький. Первый способ кажется более разумным. // Важно вовремя набрать скорость, тогда легче подниматься в гору. Мой совет – прерывайся на полуслове. Пусть строфа или глава останется недописанной. Назавтра охотнее берёшься за продолжение работы, сильнее тянет к бумаге. Начинать труднее, чем дописывать уже найденное. Усядусь, допишу строфу, и легче пишется новая. Александр Твардовский. // Всегда останавливайся, пока ещё пишется, и потом не думай о работе и не тревожься, пока снова не начнёшь писать на следующий день. Думай о чём-нибудь другом. Этому непременно надо научиться. Эрнест Хемингуэй.


66.4. Нельзя терять скорость…

Писать тихо, корпеть над картиной целые месяцы – я не могу. Сюжет картины слагается у меня в памяти, как сюжет стихотворения у поэта. Сделав набросок на клочке бумаги, я приступаю к работе и до тех пор не отхожу от полотна, покуда не выскажусь на нём моею кистью. Иван Айвазовский. // Репин точно вдруг осердится, распалится всей душой, схватит палитру и кисти и почнёт писать по холсту, словно в ярости какой-то. Иван Крамской. // Я люблю писать, когда чувствую злость: это всё равно как хорошо чихнуть. Дэйвид Лоуренс. // В научной работе нельзя терять скорость. Это как с аэропланом: потеряешь скорость – он падает. Жизнь показывает, что надо много перепробовать, прежде чем добьёшься чего-нибудь. Поэтому главное условие успешной работы – это очень высокие темпы. Только когда обеспечена возможность перепробовать много различных путей, ведущих к решению проблемы, скорее нападаешь на правильный. Пётр Капица. // Начав новую работу, я не останавливаюсь, покуда есть силы. Если не писать каждый день, персонажи начинают выглядеть как персонажи, а не реальные личности. Острие повествования ржавеет, я теряю ощущение хода и темпа сюжета. Досадней всего, что теряется чувство развёртывания чего-то нового, работа начинает восприниматься как работа. Если надо, я могу писать хладнокровно, но лучше когда работа свежа и горяча. Писательство в лучшем своём проявлении вроде вдохновенной игры. Стивен Кинг. // Андерсен писал очень быстро, хотя потом долго и придирчиво правил свои рукописи. Писал же он быстро потому, что обладал даром импровизации. Андерсен был чистым образцом импровизатора. Константин Паустовский. // Юрий Тынянов работал неровно – то месяцы молчания, то печатный лист в день. Так, в один день была написана глава о Самсон-Хане в романе «Смерть Вазир-Мухтара». «Кюхля» был написан в течение месяца. Вениамин Каверин. // Манеры работать бесконечно разнообразны. Некоторые писатели пишут урывками, запоем, но с долгими перерывами. Известно, с какой быстротой писал в некоторые периоды своей жизни Достоевский. В течение двух месяцев Стендаль продиктовал «Пармскую обитель». Особенность Ивана Гончарова как художника – долгое вынашивание образов и быстрое осуществление замыслов, когда уже взято в руки перо. // …скорость повествования. Умберто Эко. // Я не писал к тебе потому, что работал. 24 дни ни о чём не думал я, кроме того, что писал. Николай Некрасов – Тургеневу. // Очень часто Пушкин пишет только начало и конец стиха, оставляя пустое место для середины, которую придумает потом, а сейчас спешит зафиксировать наплывающие новые мысли, слова, ритмы, образы. Сергей  Бонди. // В литературе никто и никогда не идёт последовательно от начала произведения к концу, сразу проделывая всю возможную работу и никогда не возвращаясь, чтобы поправить, заменить, переставить, убрать, затушевать либо усилить. Александр Пушкин пропускал трудные места, которые в тот момент не давались ему, дописывал и дорабатывал их позже. // Писал разбросанно, кусками. Не так, чтобы с первой главы начал и до конца по порядку. Прежде всего написал хвост, последнюю сцену митинга. Вслед за концом я написал начало, которое также подверглось усиленной обработке. Середину я писал кусками: то одну сцену напишу, то другую, по мере того как они складывались в сознании. Несмотря на то, что в голове вся тема держалась полностью, не все сцены вставали с одинаковой яркостью, в порядке друг за дружкой. Александр Серафимович. (Черновая рукопись романа «Железный поток» это многочисленные склеенные между собой куски текста).


66.5. Начинают править сразу…

Незаконченных фраз, сцен, положений – позади я никогда не оставляю. Написанное может завтра мне не понравиться, я начну его заново, но сегодня оно должно казаться мне законченным: иначе двинуться дальше я не могу. Евгений Замятин. // Отсюда метод работы: я не пишу черновиков, не могу заставить себя набросать, скажем, рассказ вчерне и затем отделать его, – работа опротивеет, соскучусь, брошу. То, что написано, уже почти готово (исключая мелочей, длиннот, неудачно найденных слов). Покуда предыдущее не сделано, я не могу идти дальше. Алексей Н.Толстой. // Тургенев сознавался нам, что он не может продолжать писать, если не доволен фразой или местом, которое не удалось ему. Другие на это не обращают внимания, пишут всё, с начала до конца, вчерне. Потом постепенно отделывают по частям, иногда с начала, иногда с конца. Так писал Диккенс. Одни пишут отрывками и потом сводят их. Яков Полонский. // Написав несколько фраз, художник вдруг испытывает разочарование. Вышло не так гладко, как задумывалось; одну фразу хочется выкинуть, в другой слова переставить, а иные заменить. Одни писатели проделывают эту работу после того, как произведение написано всё от начала до конца. Многие начинают править сразу. Напишет фразу и принимается её шлифовать, не в силах двинуться вперёд, не чувствуя позади готового текста. Первый метод даёт большую экономию времени. Но не всякому удаётся преодолеть чувство неудовлетворённости скорописью. По молодости я не мог написать насквозь ни одной главы. Тут же начинал переписывать, гладить и только потом двигался дальше. В итоге нередко выяснялось, что те абзацы, в которые вложено много труда, вообще не нужны. Став опытнее, я стал себя переламывать, писать большими кусками и потом лишь оттачивать написанное. Тут уже виднее, что можно отбросить совсем. Александр Фадеев. // Наряду с общим, очень приблизительным планом у Стендаля всегда вначале появлялось несколько великолепно написанных отрывков из разных частей романа. Созданные в минуты гениального вдохновения, эти отрывки служат ему опорой, творческим стимулом в процессе работы: на таком уровне и надлежит остаться. Жан Прево.


66.6. Имея исчерпывающую информацию…

Писать такое вот можно, если знаешь всё о герое или если ничего не знаешь. Михаил Ромм. // Мой метод: ничего не знать. Рассказы, созданные методом предельно скудного знания материала и предельной заинтересованности в предмете изображения. Юрий Нагибин. // Писатель предварительно должен исчерпать свои собственные идеи и потом уже прибегать к заимствованию идей из других сочинений. Жорж Бюффон. // Принимаясь обрабатывать какой-нибудь предмет, я приостанавливал чтение книг, трактующих о нём, и начинал складывать в уме своём всё, что знал, предполагал и осмыслил в этом роде, так что я мог уже после того определить, сколько посторонние писатели прибавили к моему собственному запасу. Эдуард Гиббон. // Частное суждение о событии или факте субъективно. Готовясь к написанию романа, Валентин Пикуль изучал первоисточники: летописи, документы, мемуары, эпистолярное наследие. Он взял за правило находить воспоминания четырёх-пяти очевидцев, и на основании их делать беспристрастное заключение. На базе личной библиотеки в десять тысяч томов, Пикуль составил картотеки исторических лиц и русского портрета. Около ста тысяч карточек, на каждой указано от пяти до тридцати источников, имеющих сведения о данной персоне. На заинтересовавшую личность заводил карточку и годами (а иногда десятилетиями) заносил в неё библиографические источники, в которых встречался материал, необходимый для полного раскрытия образа. Принцип поясню на примере. Допустим, читает книгу Аксакова «Литературные и театральные воспоминания». На странице такой-то встречает имя писателя Николаева и сведения о нём. Пикуль заводит на него каталожную карточку: фамилия, имя, отчество, годы жизни, сведения о нём и номера страниц источника информации. Карточка хранится в картотеке. Встретив знакомое имя при изучении другого документа, на ту же карточку переносятся дополнительные сведения с указанием, откуда взяты. В следующих источниках Пикуль встречает имена родственников писателя Николаева и на каждого заводит аналогичную карточку. От специалистов в области истории, генеалогии, искусствоведения не раз звучало: не напиши Пикуль своих книг, за одни эти уникальные в своём роде картотеки достоин памяти. Когда накопленная информация обеспечивала простор его творческой мысли, Валентин Саввич брался за перо. Портрет героя обязательно лежал на рабочем столе. Пикуль писал о нём, имея, как правило, исчерпывающую информацию, начиная с рождения до смерти. Антонина Пикуль. // У меня были маленькие тетрадки, были заметки, которые я заносил изо дня в день. Конечно не такие подробные, как ваши, но, в общем, тот же самый метод работы. А вот у молодых, кого мы знаем, я не вижу никакого собственного, своеобразного метода. Альфонс Доде. // Многие думают, что мои произведения – чистейшая импровизация. Какой вздор! Я не могу приступить к работе, если не знаю начала, середины и конца своего романа. Мне ничего легко не даётся. Когда я говорю о каком-нибудь научном феномене, то предварительно исследую все доступные мне источники, и делаю выводы, опираясь на множество фактов. Что же касается точности описаний, то в этом отношении я обязан всевозможным выпискам из книг, газет, журналов, различных рефератов и отчётов, которые у меня заготовлены впрок и пополняются. Все эти заметки тщательно классифицируются и служат материалом для моих повестей и романов. Жюль Верн. (Около двадцати тысяч несшитых тетрадок, содержащих интересные сведения по всем отраслям знаний).


66.7. Сюжет выхаживал ногами…

Я надеюсь много на дорогу. Дорогою у меня обыкновенно развивается и приходит на ум содержание; все сюжеты почти я обделывал в дороге. Николай Гоголь. // Обдумываю свои вещи, обычно шагая по террасе. Она у меня длинная – в десять метров, Куприн назвал её «шагальней». Сергей Сергеев-Ценский. // …когда Гоголь начинал писать, то предварительно делался задумчив и крайне молчалив. Подолгу, молча, ходил он по комнате, и когда с ним заговаривали, то просил замолчать и не мешать ему. Затем он залезал в свою дырку – одну из комнат квартиры, где и проводил в работе почти безвыходно несколько дней. К.Ободовский. // Ходьба оживляет и воодушевляет мои мысли. Оставаясь в покое, я почти не могу думать; необходимо, чтобы моё тело находилось в движении, и тогда ум тоже начинает двигаться. Жан-Жак Руссо. // Всё наиболее ценное в области мышления, наилучшие способы выражения мысли приходят мне в голову, когда я хожу. Иоганн Гёте. // …сюжет выхаживал ногами. Глеб Горышин. // И вот теперь, как и всегда, я должен по свойственной мне привычке бродить в одиночестве, чтобы думать на ходу. Я не мог отказаться от этого ни вчера, ни в воскресенье, так же, как человек не может отказаться от пищи, а лошадь – от упряжки. Чарльз Диккенс. // Там на пляже торчат из воды валуны. По ним и зашагал Маяковский, бормоча какие-то слова. Иногда он останавливался, закуривал папиросу, иногда пускался вскачь, с камня на камень, но чаще всего шагал, как лунатик, неторопливой походкой, широко расставляя ноги и ни на миг не переставая вести сам с собою сосредоточенный и тихий разговор. Так он сочинял свою новую поэму «Тринадцатый апостол», и это продолжалось часов пять ежедневно. Иногда какая-нибудь строфа отнимала у него весь день, и к вечеру он браковал её, чтобы завтра «выхаживать» новую. Зато, записав сочинённое, он уже не менял ни строки. Корней Чуковский. // Я пишу стихи с детства, а за всю жизнь не написал ни одного стихотворения, сидя за письменным столом. Бродишь где-нибудь – в поле, в лесу или в городской сутолоке. И вдруг нахлынет лирическая волна, и стихи льются строка за строкой. И память сохраняет всё, до последней точки. Но иногда, чтобы не забыть, записываешь на ходу на клочках бумаги. Однажды в кармане не оказалось бумажки – пришлось записывать внезапные стихи на крахмальной манжетке. Не писать стихов, когда нет зова души, – вот моё правило. Александр Блок. // Окна нашей залы находились как раз напротив окон чеховского флигеля. Я частенько наблюдала за Антоном Павловичем, как он писал. Лампа под зелёным абажуром бросала лёгкие блики на его склонённое лицо. Иногда он вставал и, заложив руки в карманы, начинал вышагивать целые часы по кабинету, обдумывая свои произведения. М.Я. Дмитриева-Корнеева. // Иногда, когда не пишется, я подолгу марширую по комнате. Особенно это помогает в гостиницах. Василий Шукшин.


66.8. Неудобство диктовки…

Поначалу я писал книги собственноручно, и под конец «Тайной жизни» со мной даже приключился писчий спазм. Теперь иначе. Я сижу на террасе или плещусь в бассейне и говорю, а соавторы мои записывают. Вечером я перечитываю, правлю, дополняю… и книга готова. Сальвадор Дали. // Куприн ходит взад и вперёд по диагонали, быстро диктует, модуляциями голоса выделяя знаки препинания. Сам он не особенно любит писать, говоря, что у него мысль обгоняет перо. Стенограф сидит спиной к нему, чтобы не отвлекаться. Вот писатель задумался над фразой, которая не клеится. Удар каблука о пол. Это означает, что пока не нужно записывать. Он произносит вслух один вариант фразы за другим. Наконец нужные слова найдены и расположены так, что создают искомый художественный эффект. Александр Куприн с довольным лицом ударяет дважды в ладоши, и стенограф продолжает писать. После расшифровки стенограммы писатель часами сидит над рукописью, правит, шлифует, а иногда и заново переписывает целые страницы. И снова работа со стенографом. Николай Вержбицкий. // В просторном богатом кабинете Константина Симонова, на даче, потолок был из брёвен, но хорошо обработанных, подчернённых и покрытых лаком. Под этим «накатом», как в землянке, диктовал он свои книги. Потом это перепечатывалось с диктофона, и он правил. // Леонид Андреев, – я видел у него на даче в Финляндии, – ходил по громадной комнате и диктовал машинистке так, что она не успевала за ним писать. Со стороны могло показаться, что легко пишет человек (я, например, сижу с пером и медленно вывожу букву за буквой). Оказывается, Андреев предварительно проделывал громадную работу. Когда? Пойдёт, бывало, гулять – думает. Поедет на велосипеде – думает. У разных авторов разные манеры обдумывать. Одни сидят над бумагой, другие думают во время прогулок. Александр Серафимович. // Основная работа творчества происходит в процессе жизни, а за листом бумаги я становлюсь скорее писцом, нежели творцом. Юрий Нагибин. // Обычно я сочиняю двадцать или тридцать страниц, а затем мне обязательно надо отвлечься – немножко любви, если это возможно, а то небольшой кутёж. На следующее утро я уже всё позабыл, и, читая три или четыре последних страницы из написанной накануне главы, я придумываю следующую. Книгу, которой вы покровительствуете, я продиктовал за шестьдесят или семьдесят дней. Меня подгоняли мысли. Стендаль, в письме Бальзаку. // Не понимаю, как можно диктовать прозу? Как можно, чтобы при этом присутствовал кто-то посторонний? Григорий Бакланов. // Когда я сочиняю, мне удобнее писать самой от руки либо на машинке. Слыша свой голос, становишься неуверенной и не можешь толково выразить мысль. Только сломав правую руку, я постепенно привыкла к диктофону и звучанию собственного голоса. Однако, неудобство диктовки в том, что она приучает к многословию. Усилия, которые тратишь когда пишешь сам, заставляли меня быть экономней в языке. Человек – создание ленивое. Он не станет писать больше, чем нужно, чтобы выразить свою мысль. Автору детективных рассказов это особенно необходимо. Читатель не желает, чтобы одно и то же ему разжёвывали трижды. А когда наговариваешь текст на диктофон, возникает искушение сказать и так, и эдак, то же самое, но разными словами. Потом можно всё сократить, но это раздражает и нарушает плавное течение мысли. Агата Кристи.


66.9. Два дела разом…

Некоторые писатели могут одновременно работать над несколькими вещами. В черновиках «Медного всадника» Пушкина имеются наброски «Анджело» и «Сказки о мёртвой царевне». Другие, наоборот, умеют работать только над одним произведением, таковы Достоевский, Ибсен. // Никогда не пишу двух книг сразу. Всю энергию чувств я должен бросить на один замысел. Убежать в другой роман хочется, когда наталкиваешься на препятствия, на собственное бессилие или неумение. Тут надо зубами вцепиться, чтобы не отступить. Книгу, которую прерываю, уже не заканчиваю. Миколас Слуцкис. // Я всегда работаю только над одним произведением. Стараюсь абстрагироваться сознательно от всего другого. Павел Вежинов. // Не могу же я два дела разом, никогда не мог, если писать разом две различные вещи – обе пропали. Фёдор Достоевский. // Вам надо затопить печь. Одно полено свободно проходит в топку. А если попытаться засунуть в топку все сразу, произойдет затор, и в результате ни одно полено не загорится. Подобное может случиться с тем, кто захочет одновременно работать над многими проектами. Он не справится ни с одним из них. Павел Таранов. // У меня бродят в голове ещё два-три сюжета; но эта разбросанность интересов уже свидетельствует, что ни один сюжет, в сущности, недостаточно вызрел. Генрик Ибсен. // Новеллы пишу в перерывах между романами. Иногда они «вклиниваются» между этапами одного и того же романа. Оставаясь самостоятельными, как бы прощупывают почву для проблематики будущих романов, происходят при этом и поиски персонажей, композиции и стиля. Смена жанра полезна во всех отношениях. Она расковывает писателя. Иногда находишь то, что не надеялся в себе найти. Миколас Слуцкис. // Если же начатое не понравится – отставь, не уничтожай. Под настроением можно порешить и нечто пригодное. Придёт час, и этот осуждённый изгнанник может понадобиться. Многооко восприятие. Вчера взглянулось так, сегодня эдак, а назавтра покажется что-то совсем новое. Не суди сразу. Пусть в ходу будет несколько разных вещей. Одну отбросил, другую вытащил. Николай Рерих. // Я пишу несколько вещей сразу. Двести сюжетов у меня записано в тетрадке, двести фраз начато. Я пишу утром ту фразу, которая бы более подходила к моему сегодняшнему настроению. Варлам Шаламов. // Илья Репин всё время работает одновременно над несколькими большими картинами, ведя их параллельно. Так было ещё в Академии, так в Париже, так и в Москве. Он слукавил, сказав и Крамскому и Стасову, что у него в работе три картины. Было их пять, причём об одной из них, над которой работал с перерывами в продолжение двух лет, нет и намёка ни в одном письме его. Игорь Грабарь. // Если вдруг в процессе работы где-то застрял, задумался, встаю и перехожу в другую комнату, где пишу совершенно о другой эпохе и других героях. Работаю параллельно над другими произведениями. Мысль так перенапряжена, что её волнуют разные вопросы. Валентин Пикуль. // Альфонс Доде говорит, что работает над обоими романами одновременно, находя в одном из них отдых от другого. Эдмон Гонкур. // Предпочитаю работать над одной вещью, но иногда два произведения так волнуют меня, что приходится работать над двумя. Это нормально. Но не пиши через силу, пиши до тех пор, пока тебе есть что сказать. Уильям Фолкнер.


66.10. Самый верный метод…

Пиши по системе Золя и купи толстую тетрадь. На первой странице запиши план своего необъятного по времени сочинения (не волнуйся, он сократится сам собой) и работай над этим планом два месяца. Потом подчеркни тот пункт, который расположен в середине страницы – пусть он будет кульминационным моментом книги, – и обдумывай ход событий до и после него ещё месяца три. Потом представь, как эти события будут развиваться, и приступай к работе. Скотт Фицджеральд. // При детально разработанном плане и привычке приступать к написанию, когда всё произведение более-менее отчётливо видится автору, сроки словесного воплощения значительно сокращаются. Конечно, если нет каких-либо привходящих осложняющих обстоятельств. Необычайно быстро писали Золя, Мопассан и некоторые другие писатели. Например, вот сроки работы Ивана Тургенева над отдельными произведениями: «Постоялый двор» написан в течение ноября 1852 года; «Рудин» – от 5 июня до 24 июля 1855 года; «Накануне» – от 16 июня до 25 октября 1859 года; «Первая любовь» – с первых чисел января до 10 марта 1860 года; «Отцы и дети» – с середины октября 1860-го до 30 июля 1861 года; обдумывание, вынашивание «Дыма» заняло около двух с половиной лет, само писание – год, с конца 1865-го до конца 1866-го; «Степной король Лир» – с февраля 1869-го до 10 марта 1870 года; «Стук... Стук... Стук...» написано в течение августа 1870 года; «Новь» писалась с 1870 по 1876 год. Павел Медведев. // Быстро писал и Стендаль, ему удавалось закончить роман в несколько недель. Но следующий созревал в нём не скоро. // Выполнена быстро, но обдумана заблаговременно. Поэтому, если тебе скажут, что мои работы сделаны слишком быстро, отвечай, что такое суждение о них тоже вынесено чересчур быстро. Ван Гог. // В том и кроется секрет всего дела. Быстрота собственно письменной работы после энергичной подготовки бесспорно представляет самый верный метод. После того, как горнило долго работало и клокотало, пусть чистое золото хлынет из него разом. Томас Карлейль – о Вальтере Скотте.


66.11. Литературные приёмы…

Сумма художественных приёмов передаётся в литературе не от отца к сыну, а от дяди к племяннику. Виктор Шкловский. // Нельзя отбрасывать те завоевания художественной техники, которых мы достигли, ими пренебрегать. Дмитрий Фурманов. // Писательство – это такое же ремесло, как и любое другое, и в нём есть методы и приёмы преодоления стилистических и технических препятствий. Необходимо учиться не только технике, но и тем приёмам, которые привлекли бы к твоим произведениям интерес читателя. Иден Филпоттс. // Для аналитика, будь он человек учёный или критик, метод составляет половину таланта. Антон Чехов. // Читая произведения авторов, достигших известности, он отмечал особенности их стиля, изложения, построения сюжета, характерные выражения, сравнения, остроты – одним словом, всё, что могло способствовать успеху. И всё это он выписывал и изучал. Он не стремился подражать. Он только искал каких-то общих принципов. Он составлял длинные списки литературных приёмов, подмеченных у разных писателей, что позволяло ему делать общие выводы о природе литературного приёма.  Отталкиваясь от них, он вырабатывал собственные, новые и оригинальные приёмы и учился применять их с тактом и мерой. Джек Лондон. // Как корова съедает траву, так съедаются литературные темы, вынашиваются и истираются приёмы. Писатель не может быть землепашцем: он кочевник и со своим стадом и женой переходит на новую траву. Нельзя писать книгу по-старому. Алексей Ремизов. // Приём мастера кажет. Русская пословица. // Избегать рутинных приёмов. Лев Толстой. // Роберт Стивенсон в романе «Остров сокровищ» не отпускает внимание читателя, всякий раз начиная новый эпизод не в начале, а в конце главы. В романе нет утомительных описаний природы, отвлечённых философских рассуждений и, главное, отсутствует назидательность. Тон простого последовательного повествования, унаследованный им от Даниеля Дефо, автора «Робинзона Крузо». Герман Гессе имел привычку включать ближайших друзей в действительность своих произведений, хотя никогда не давал их совершенно верных портретов. Он любил литературные игры в переодевание и снятие масок. Самый же эффектный приём Александра Дюма заключался в том, что вымышленные персонажи, люди, не занесённые в анналы истории, не просто действуют на одном фоне с реальными историческими личностями, но и оказываются главной пружиной истории, известной нам по учебникам. Из мемуаров.


66.12. Повествование от первого лица…

Книги, которые пишутся от первого лица, очень часто наивных читателей вводят в заблуждение, что «Я», от которого ведётся рассказ, это и есть автор. На самом деле это глубоко не так, вспомним «Путешествие Гулливера» и «Робинзона Крузо», где повествование ведётся от первого лица. Умберто Эко. // Хемингуэй, как известно, часто писал от первого лица: он и путешественник, и охотник, и рыбак, и корреспондент. «Географически» богатая личность. Юрий Казаков. // Излюбленный приём Редьярда Киплинга – вести рассказ не от своего лица, а от лица персонажа: солдата, колониального чиновника, моряка. // Этим приёмом, конечно, веками пользовались в романах, написанных от первого лица, но особенно интересно его применял Генри Джеймс. Попросту подставляя «он» вместо «я» и спускаясь с пьедестала всезнающего повествователя на позицию участника событий, которому известно далеко не всё, он умел добиться и единства сюжета и правдоподобия. Сомерсет Моэм. // Михаил Шолохов повествование от первого лица считал наиболее трудной формой. // Рассказ от первого лица создаёт эмоциональную связь между читателем и героем книги, но ограничивает возможности автора только действиями, мыслями и чувствами героя. Юрген Вольф. // С самого начала работы над рассказом от первого лица писатель неизбежно сталкивается с трудностями, описывая события, при которых герой не присутствует. Кроме того, ему приходится вести повествование в согласии с лексикой, интеллектуальным уровнем и характером героя, то есть всё время следить, чтобы герой не заговорил языком автора. Многие писатели считают способ изображения действительности с точки зрения персонажа особенно плодотворным для короткого рассказа. Психологическая особенность таковых – читатель как бы превращается в этот персонаж, думает и видит всё так же. Сергей Антонов. // Многие рассказы Александра Грина написаны от имени автора, задумавшегося над промелькнувшим воспоминанием. Вениамин Каверин. // Вот приём, слишком часто повторяющийся у Золя: герой книги во всеуслышание сам говорит всё о себе. Эдмон Гонкур. // Если вы не из тех читателей, которым нравится манера некоторых господ сочинителей беспрестанно объясняться с публикой от своего лица, то вы согласитесь, что это очень старо и приторно и может быть допущено разве в человеке с высшим взглядом. Николай Некрасов. // …уже Гомеру было ведомо, что рассказывать обо всём не следует прямо. Хорхе Борхес. // Иной окончательный вывод, высказанный прямо, без подготовлений, без предварительных доказательств, способен иногда просто удивить и смутить, а то и вызвать смех. Фёдор Достоевский. // Солженицын. Красное колесо. Каждую главу пишет как бы изнутри персонажа, которому она посвящена, меняя языковой фон. Глава с генералом Алексеевым синтаксически, лексически несхожа с главой о Керенском; с главой об императоре или Милюкове. Вначале многих глав имя персонажа не называется. Длинный речевой пассаж идёт анонимно, читатель сам угадывает героя, – по языковому фону, по синтаксису и энергии речи, ему присущей. Не просто смена звуковых регистров, автор даёт возможность выразиться каждому герою. Читатель видит событие глазами участников, игравших в нём различную роль. Это искусство огромное. Наталья Солженицына.


66.13. Коллаж документальной информации…

Главное произведение Дос Пассоса – трилогия «США», дающая обширную панораму американской жизни в течение трёх десятилетий. В этом эпическом произведении он использовал такие новаторские композиционные приёмы, как «киножурнал», то есть коллаж документальной информации, и «глаз объектива», регистрировавший поток сознания самого автора. Из энциклопедии. // Я применил газеты в историческом романе, и буду применять дальше. Когда допросить свидетелей уже нельзя, потеряно, но лежат первоклассные свидетельства в виде прессы того времени. Мне говорили, заимствовал, повторил приём Дос Пассоса. Не совсем так. Он применил отрывки из газет, как будто вихрь метёт эти газеты, выхватывает оттуда бессвязные фразы, неначатые, неоконченные. Мол, насколько газеты не отражают жизнь. У нас в стране газеты очень даже отвечали жизни. Сегодня написано в газете «надо уничтожать классового врага», и в эту же ночь берут тысячами. Поэтому у меня совсем другая функция газет, расположения законченные, связанные и вместе сюжетные. Я как бы даю ещё одному свидетелю – газете – помочь мне там, где не хватает свидетелей. Тяжело читать непрерывное изложение от автора. Установил их для себя три вида: обычное, политическое и кино. Некоторые места зрительно и ясно вижу в деталях, просто показываю их, как на киноэкране. Сценарные главы можно или снимать или видеть без экрана. Самое настоящее кино, написанное на бумаге. Применяю в тех местах, где не хочу обременять текст лишними деталями. Начнёшь писать прозой, много будет информации ненужной, а вот если картинку показать – эти полстраницы передают гораздо больше, нежели описание. Читатель быстро привыкает, и уже понимает, зачем это. Вот собственно и все приёмы. Я бы старался меньше ими пользоваться, но порой не обойтись. Александр Солженицын. // Владимир Богомолов снабжает повесть «В августе сорок четвёртого…» вымышленными документами, сделанными под реальные. Книги, целиком смонтированные из документов, не такая уж редкость в нашей литературе. В 20-30-е годы прошлого века это и вовсе был модный жанр, в нём работали и Вересаев, и конструктивисты. Роман-коллаж, роман-хроника. // Умберто Эко, роман «Остров накануне» – прозаический центон (монтаж цитат) в духе и стиле барочной европейской прозы XVII века. // Виртуозно владел методом литературного монтажа Венедикт Ерофеев: цитаты прямые и скрытые, аллюзии, переклички, параллели, библейские образы, метафоры и ходы. Если курят, то тринадцать трубок; если позвонок, то четвёртый и так далее. Все цитаты плотно вписаны в авторский текст. // Очень важен литературный фон. Виктор Шкловский. // Я пытаюсь сейчас преувеличивать существенное и намеренно оставляю едва намеченным всё второстепенное. Ван Гог.


66.14. Ретардация…

Нарезавши из бумаги ярлыков, Пушкин писал на каждом по заглавию, о чём когда-либо ему хотелось припомнить. На одном писал «Русская изба», на другом «Державин», на третьем имя тоже какого-нибудь замечательного предмета. Ярлыки накладывал он кучею в вазу, стоявшую на рабочем столе. Когда случалось свободное время, выбирал наудачу первый билет. Вспоминал всё, что у него соединялось в памяти с этим именем, и записывал на том же билете. Из этого составились те статьи, которые так интересны именно тем, что всякая мысль его там осталась живьём, как вышла из головы. Николай Гоголь. // Рассказывая о каких-либо событиях, можно придерживаться определённого алгоритма: факт (что именно произошло) – причина – повод – сопутствующее событие – аналогии и сравнения – последствия. Можно пользоваться и алгоритмом, предложенным ещё Цицероном: кто – что – где – чем – зачем – как – когда. Можно разработать свои собственные. // Филдинг и Смоллетт прибегали к вставным новеллам Порой бывает невозможно ввести содержащуюся в такой новелле идею в основной текст, которую тем не менее как-то ввести надо. Мне, кажется, удалось достигнуть чего-то нового. Настолько связать вставную новеллу с самим произведением, чтобы она стала неотделимой от основного сюжета, чтобы кровь романа циркулировала по ним в равной степени. Чарльз Диккенс. // Строго говоря, по правилам сюжетосложения без этого можно было бы обойтись. Но, попирая формальную логику развития действия, автор тут одерживает победу. По сюжету уже всё ясно, и она задерживает действие, стремительно несущееся к развязке. Парадокс: сцена не нужна, но как её слушают и смотрят! И где? В конце длинного спектакля. Успех этой сцены основан на психологическом законе наслаждения воспоминанием. Александр Гладков. // Такой приём называется ассоциативно связанный с сюжетом эпизод-ретардация. Произвольно вставленная случайная история замедляет ход повествования, удаляя от читателя момент развязки. Ретардация – значит замедление. Композиционный приём в художественной литературе, состоящий в задержке повествования с помощью отступлений, пространных описаний, вводных сцен и тому подобного. // Заговариваем об «Илиаде», и Гёте предлагает мне обратить вниманье на остроумный приём: Ахилл обречён на временное бездействие, для того чтобы могли выявиться и раскрыть себя другие герои. Иоганн Эккерман. // Мне кажется, что надо иногда давать отдых читателю, описывая пейзаж или одежду и тому подобное. Стендаль. // Например, приём в середине действия описывать для ясности и выпуклости рассказа прошедшие события. Лев Толстой. // Приём параллельности в чередовании настоящего, в данный миг наблюдаемого, с собственным прошлым и далёким прошлым давно умерших людей. Виктор Конецкий. // Я нарочно писал повесть так, чтобы она давала впечатление незаконченного труда. Антон Чехов. // …эффект незавершённости.


66.15. Не терзай себя методами…

Знаю, что всякое ремесло имеет свои хитрости, но чем их менее, тем спорее дело, и не лучше ли вовсе без хитростей? Александр Грибоедов. // Работаю я самым буржуазным образом: в положенные часы. Утром сажусь к столу, точно купец к конторке. Пишу потихоньку, средним числом страницы по три в день, не переписывая. Делаю, конечно, ошибки, иногда вычёркиваю, но кладу на бумагу мою фразу, когда она совершенно сложится в голове. Как видишь, всё ординарно. Но дело в том, что все настоящие работники должны быть по необходимости людьми тихими, чуждыми всякой рисовки. Эмиль Золя. // Расскажу о манере работы Жорж Санд. Ежедневно, систематически писала от трёх до шести дня и ночью от двенадцати до четырёх. Знаете, что однажды случилось с нею? Нечто чудовищное! Она кончила роман в час ночи – и принялась за другой, в ту же ночь! Писать – это для госпожи Санд органическая функция. Теофиль Готье. // Успех в работе писателя наполовину зависит от правильной организации труда. Только труд, целенаправленный и каждодневный, не зависящий от настроения и внешних обстоятельств, может дать хорошие результаты. Эмиль Золя не делает из этого тайны и только удивляется, что многие не постигли столь простой истины. Молодым литераторам он говорит: «Работайте много, по возможности регулярно, каждое утро, одинаковое количество часов». // Мой график чёток. Утро принадлежит новому сочинению, которое в работе. Время после обеда – сну и письмам. Вечер – чтению, семье, играм и редактированию, которое просто не может ждать. Моё главное время для письма в основном утро. Стивен Кинг. // Я пишу ежедневно, включая воскресенья, с девяти утра до трёх дня, в тихой комнате с хорошим отоплением, потому что единственное, что мне мешает, – это холод и голоса. Габриель Маркес. // Иван Бунин в отличие от Куприна отдавал литературному труду строго определённые часы. Раз и навсегда заведённый распорядок царил в бунинской семье, где бы он ни останавливался – в Тульской губернии, в Москве, в деревне. // Ты спрашиваешь о методах работы. Не терзай себя методами, лишь бы тебе вообще хотелось работать. Работай каждый день. Непременно к вечеру должно быть что-то сделано. По счастью, работа художника так многообразна, и в любом настроении можно сделать что-то полезное. Один день будет удачен для творчества, другой – для технических выполнений, третий – для эскизов, четвёртый – для собирания материала. Мало ли что понадобится для творчества! Главное – чтобы родник его не иссякал. Николай Рерих. // Все приёмы хороши, коли есть талант. Сомерсет Моэм. // Мудрость труда и творчества состоит в том, чтобы достигнуть нужного результата с возможно меньшей тратой материала, энергии и времени. Последним испытанием любого метода должны быть его практические результаты. И труды работавшего медленно Александра Иванова, равно как и работы Карла Брюллова, писавшего феноменально быстро, – суть драгоценные грани великого искусства. // В искусстве не может быть запрещённых приёмов: есть лишь неуместно и некстати применённые. Все средства хороши, если они ведут к нужному результату. Всеволод Мейерхольд. ///