Кристине

У нее были длинные, без маникюра, ноготки,
Сова на локте и стильная стрижка.
Ее губы-саркастично сладкИ.
Все в гармонии, без излишка.
Она писала стихи не по-женски:
Остро, щемяще, нетривиально.
Ей принадлежали Гринвич, Цирк, Успенский,
Улицы Ленина, Вайнера и в том окне-пальмы.
Все, что захочет она и даже
Чуточку больше-к ней
само устремляется. Ей важен
Поток преемственностей.
Пела птичьи песни
И носила змею на шее
Знала, что происходит у Тауэра и на Красной Пресне
И на старой Пражской аллее.
Она так стара, что ее забыл возраст,
Кажется будто ей 20(на деле тысяч) лет.
Она это листья, стволы, почки и хворост.
На морской глади ее длится след.
Какой-то архетипичный получился портрет.
Не о вашей любимой ли говорю? Нет!
Не о ней, о своей, о Хару!
Но она от слов ускользает к утру.
И спит в одеялах из голубянок,
Таинственная незнакомка.
И жизнь течет из самодельных рамок
Она разбивает себя на осколки,
Чтоб возродиться
Афродитой и птицей.