Росинка и Ортия. 17. Выбор

Росинка и Ортия

17. Выбор.

Перед Дианой на секунду встает совсем другая сцена.
Снова яркая, «живая» картинка. Никакой сепии или «оживших рисунков». Все точно так, как было на самом деле тогда, много лет назад. Почти через четыре года после того самого разговора с Физиком.

Центр Евразии. Места, которые в учебниках по геополитике обозначаются странным англоязычным термином Хартлэнд. По-нашему Средняя Азия.

Где-то в горах Памира работает группа гвардион-лейтенанта Аллы Сергеевой. Связь с нею потеряна. Там, в горах, есть странное место, где в силу редкой природной аномалии, не пробиваются сигналы радиомаяков. А если и пробиваются, сбивают позиционирование, показывая присутствие того, кого ищут, то здесь, то там, и обязательно в десяти-пятнадцати километрах от фактического местонахождения. Одна надежда на ментата, перед которым поставлена задача обнаружить тех, кто нуждается в помощи, в этой дикой мешанине восточных гор, в этом хаосе каменных сыпучих лабиринтов, среди снега и лютого мороза. Здесь, в памирском высокогорье, она, Ортия, вернее Диана-охотница, как ее называют среди гвардионок, последняя надежда тех, кто, возможно, замерзает сейчас в этих горах.

Сканирование по карте не дает ничего. Остается летать в этом горном районе, в надежде на то, что либо с земли выстрелят сигнальной ракетой, обозначив место, куда следует высадить спасательную группу, либо удастся и без этого сигнала понять, где следует искать тех, кто пропал без вести.

Скоростные и маневренные десантные глайлеры остались далеко в долине, на основной базе группы имперских войск. Здесь на них работать почти невозможно. Магнитные аномалии не дают обеспечить надежное управление этими современными машинами. Да и со связью всю дорогу проблемы. Собственно, надежную связь здесь, в крайнем случае, обеспечивают ментаты, через личную настройку, друг через друга. Да вот, увы, в этот раз группа ушла в горы без сопровождения Охотницы или ее подруг из вспомогательного состава.

Глайдер машина, безусловно, удобная, скоростная, и в чем-то даже надежная. Но, увы, как оказалось, подходит не для всех мест земного шара. Зато, для работы в этих местах, в пресловутом «Сердце Евразии», вполне пригоден старый добрый вертолет, вовсе не подверженный влиянию странных геомагнитных «бзиков». Поэтому, на базе все еще держат несколько винтокрылых раритетов. Говорят, что запчасти для них изготавливают по особому заказу на Его Императорского Величества Универсальном Заводе, в Иркутске. Там, судя по всему, выпускают порой весьма странную продукцию, от точных копий древних карабинов Симонова, которые использует Рота Почетного Караула, до Накопителей Энергии, которые иногда применяют в своей работе ментаты. В общем, стараниями тамошних умельцев (говорят, сам Император Михаил когда-то, будучи наследником престола, там работал простым слесарем-инструментальщиком!) древняя стрекозоподобная машина работает как часы! :-)

Вертолет кружит в воздухе второй час. Курс проложен от одной «кажущейся» отметки спутникового позиционирования радиомаяка до другой. Все заняты, каждый своим делом. Кто ведет машину, кто наблюдает в иллюминаторы за поверхностью гор, каждый в своем секторе и очень внимательно. Охотница занимается именно этим. Рядом с нею сидит хорошо выбритый и благоухающий одеколоном молодой человек, капитан в десантной форме. Не из СВОИХ, а явно «столичная штучка». Лицо этого молодого человека смутно ей знакомо, но Диана никак не может вспомнить, где именно она могла его встретить раньше. Он влез в вертолет буквально перед вылетом. Тоже сверх комплекта. Командир, приведя его «на борт», не стал вдаваться в подробности, просто предупредил при всех этого субъекта, явного новичка в высокогорье, как именно себя следует вести, что делать, чего не делать, кого и по какому поводу слушаться. Капитан оказался вполне адекватным, не шутил, не балагурил натужно, как это порой бывает, а просто все время, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. Как будто он больше всех остальных хочет найти тех, кто потерялся.

И еще. Порою он бросает странные взгляды на нее, Охотницу, которая, по сути, остается их единственной надеждой...

Диану это не раздражает. Она даже «считала» его... даже не мысль, на такое она сейчас отвлекаться не могла. Скорее просто эмоцию. Он летит искать ту, которую любит, и без которой не собирается возвращаться обратно. Охотница из деликатности не стала продолжать сканирование и полностью сосредоточилась на своем задании.

Сейчас Диана должна, погрузившись в себя, как-то «изнутри» объединить свое представление о местности с реальной картиной, которую она видит в иллюминаторе. И попытаться нащупать какие-то следы своих подруг.

Она всех их хорошо помнит. Рослая блондинка Алла, командир. У нее странная манера, улыбаясь, она всегда почему-то немного прищуривает левый глаз, как будто прицеливается. Смуглая Фарида, которой эти горы не в диковинку, хотя родилась она в долинах Амударьи. Она чуть-чуть по-восточному застенчива. Всегда отворачивается, если Охотница хочет заснять ее на видео. Анюта Гейнц, маленькая сероглазая шатенка, мастер по скалолазанию. Паша Болотова, брюнетка с синими глазами, с некоторых пор всерьез подумывающая о замужестве... Да-да, Охотница поверенная их сердечных тайн. И она свято хранит эти милые секреты.

Всего их пять человек. Вернее, четверо плюс одна. В дополнение к двум «сработанным» парам в этот раз добавили прикомандированную практикантку, которая, так же как и Охотница, носит простые погоны без звездочек. Она тоже из вспомогательного состава, хотя, вроде бы и не ментат... Попросилась в помощь, и «на посмотреть на горы». Тоже мне, «туристка»! Но выход на «боевые» в этот раз обещал быть не сложным. Уточнение системы ориентиров и проверка «секретных» пещер. Там складирован «НЗ» и специальное снаряжение для работы в этом районе, где имеются особые интересы всех тех, кто ищет древние артефакты... И где их, эти древние предметы весьма специфического назначения, непременно нужно найти. И сделать это некому, кроме девушек из этого спецподразделения, в составе которого, пусть и на вторых ролях, тщательно оберегаемые, работают трое ментатов.

Диана-охотница в их числе. Про них шутят, перефразируя Наполеона, «В случае боестолкновения, ослов, снарягу и ментатов ставить в середину!» Шутки шутками, но эта фраза произносится вовсе не в обиду. Это показатель значимости. Всех трех категорий «средств выживания», без которых в горах и пустыне бывает совсем никак...

Где же вы, девочки? Где же вы, милые? Куда же вас угораздило... зайти... забрести... Как же вас угораздило заплутать...

Внезапно, она, Диана, ощутила, что сейчас, вот именно сию минуту, необходимо резко уклониться от маршрута, взять вправо. Она командует пилоту. Тот, пожав плечами, вопросительно смотрит на командира экипажа. Тот «дает добро» на смену курса, но Охотницу это не устраивает. Ей обязательно нужно усесться за штурвал. Она не может все объяснять словами, просто она изнутри себя, особым зрением видит крохотную площадку, куда им нужно, и показать ее, заслоненную соседней горой, она просто не может.

Хорошо, что командир, майор Васнецов, тоже из СВОИХ. Пусть и мужского пола. Из тех отчаянно храбрых ребят, которых командируют в помощь к этим «русским амазонкам», как их называют идиоты-журналисты. Название претенциозное, но многие считают, что оно отражает суть. Ну, им со стороны, может быть, и виднее.

Охотница пересаживается за штурвал, заменив пилота, и ведет вертолет по маршруту, который она четко видит внутри себя. Несколько раз командир экипажа резко выдыхает не слишком приличный слог «Бля...», а после, на вдохе, и вовсе нецензурно восклицает от возмущения тем, как резко Диана выполняет маневры на его машине. Но, когда видит площадку, которая действительно подходит для приземления, меняет гнев на милость, и позволяет пилоту-ментату совершить посадку.

Машину покидают несколько человек. Рядом с Дианой по заснеженному горному склону шагает этот странный молодой человек в новенькой утепленной десантной форме, с капитанскими погонами на плечах. Его лицо застыло каменной маской. За ней явная борьба эмоций. И Охотница его понимает. Очень хорошо понимает. Поэтому не суется с попытками успокоить или ободрить.

Девочек находят быстро. Собственно, они сами выбегают им навстречу. Ну, еще бы, рев турбовального двигателя в горах трудно спутать с каким-то условно природным шумом. Впрочем, перед спасателями появляются не все, только четверо. В поставленной на другой площадке, чуть ниже по склону, спасательной палатке находится «лежачая», та самая практикантка Света. Остальные вроде бы в порядке, только у самой Аллы, командира группы, сломана рука. Девочки поставили ее на шину и подвесили на грудь. У практикантки, судя по всему, все гораздо серьезнее.

Ортия от души обнимает и Аллу, правда аккуратно, чтобы не задеть поврежденную руку, и всех остальных. Счастливые спасенные, вместе со спасателями, подходят к палатке. Фарида, улыбаясь, откидывает полог и предлагает желающим пообщаться с «ранбольной».

И вот здесь капитан не выдерживает. Заглянув в палатку, он, при виде лежащей практикантки, бросается к ней, падает на колени с криком «Светка! Дура! Ой, что ж ты натворила... Вот точно, ремня бы тебе хорошего всыпать!» Алла удивленно качает головой и жестом предлагает всем отойти в сторону. Ну, из соображений сугубой тактичности. Ортия успевает услышать восторженный шепот: «Костя... Костя... Ты пришел...»

Ну, прочее не их дело. Пусть выясняют свои нежные (или не очень! :-) ) отношения. Дело, как говорится, молодое...

Вечереет. Вертолет прилетел очень вовремя. Еще час, и поиск пришлось бы приостановить до утра. Все, кто на ногах, перетаскивают вещи в грузовую кабину вертолета. Пилот и бортмеханик готовят «люльку» для перевозки ранбольной практикантки, готовят подъемник и систему креплений. Алла отзывает Охотницу «на поговорить», и они, отойдя чуть в сторону, пользуются своими негласными привилегиями. Одна тем фактом, что нашла всех тех, кого сейчас будут эвакуировать с этой площадки, а вторая тем, что она сама «ранбольная».

Алле нужно выговориться. Так уж получилось, что Диана-охотница, со своими способностями, у гвардионок, работающих «в поле», трудится и за локатор, и за миноискатель, и за радиостанцию. А еще за «мать Терезу» и за психоаналитика. Они вместе любуются удивительными красками, в которые заходящее солнце окрашивает заснеженные скалистые пики. И стоя чуть поодаль, на краю площадки, над обрывом, Алла рассказывает, как они, возвращаясь от одного из заложенных тайников, оказались на участке склона, где снег начал сползать в грядущую лавину прямо у них под ногами. Им повезло «вылететь» на сравнительно ровную площадку, где их буквально «затормозило» об скалы. Естественно, большая часть снаряжения, вместе с теми самыми радиомаяками, по сигналам которых спасательная группа почти сутки пытались обнаружить пропавших, улетела в неизвестном направлении. Трое девушек отделались синяками и ушибами. У самой Аллы закрытый перелом руки. А вот «практикантка»...

- Жалко девчонку! – вздохнула Алла. В своем горном шлеме и утепленном камуфляжном комбинезоне с откинутым назад капюшоном, она похожа скорее на витязя, чем на командира отряда гвардионок. – Хорошая она... Но три перелома... Комиссуют ее, как пить дать, комиссуют. Уйдет «на гражданку».

- Как вы ее донесли сюда? – удивилась Охотница. – Двадцать километров по горам...

- Она просила оставить ее, чтобы остальным идти налегке, - усмехнулась Алла. – Но это не наш вариант. Ты же знаешь, что мы СВОИХ не бросаем. Так что несли. Благо трое из нас были в порядке. На будущее, придется «в обязаловку» брать в эти места с собой ментата, хотя бы тебя. Будешь обеспечивать нас телепатическим каналом связи, все лучше, чем остаться «без ничего»!

- Заметано! – Охотнице нравится это словечко, которое она в свое время подцепила у...

Ха! А ведь не у кого-нибудь, а у Физика. Того самого...

Диана смутилась. Алла понимающе улыбается.

- Тоже вспомнила ту лекцию... со стихами? – улыбается она. – Все еще злишься на него? Сколько уж времени прошло, а ты... Все не можешь забыть?

- Да нет... – Диана пожимает плечами. – Отсюда все эти его дурацкие выходки на лекциях выглядят очень даже милыми и симпатичными.

- Да не дурацкие они! – Алла хлопает ее здоровой рукой по плечу. – Прав он, как ни крути. Знаешь, Смерть это действительно старая шлюха. Вот так вот «полетаешь» в лавине по горам, и начинаешь это понимать без сомнений.

- А Девочка Жизнь? – Диана улыбается, оценив расклад.

- Вон там, в палатке лежит! – Алла откровенно смеется. – Под Костиным присмотром. Знала бы что, да как, ни за что бы эту молодую дурочку на «боевые» не взяла!

- Костя? – Диана в удивлении. – Ты что, знаешь этого... Капитана? Откуда?

- Ой, девочка моя! – Алла обнимает ее здоровой рукой и откровенно смеется. – Вернемся домой, загоню тебя на тренажеры по развитию наблюдательности и соображалки! Не видеть очевидного и не понимать элементарного! Диана, ну это можешь только ты!

- Ёптэнах... – несколько нецензурно произнесла удивленная Диана. Она, наконец-то вспомнила, КОГО гвардионки называют этим ласковым именем «Костя». И вспомнила, наконец, где совсем недавно видела это молодое и красивое лицо. Рядом с Императором, на приеме по поводу Весенних праздников, где гвардионки исполняли роль почетного караула, а сама она помогала ребятам из Службы Народной Безопасности, дистантно сканируя подозрительных лиц на предмет наличия оружия. – Так это...

- Ага! – многозначительно улыбнулась Алла. – Как Физика ругать за скабрезности, так это мы запросто, а сама?

Диана сконфуженно опустила очи долу. Старшая группы ласково щелкнула ее по носу.

- Ты знаешь, а ведь все к лучшему, - улыбнулась Алла. – Светка уйдет на гражданку, и одним счастливым человеком в Нашей Стране станет больше! Она хорошая, правда! Косте крупно повезло. И нам с нею всем, считай, тоже.

- Наверное, - задумчиво произнесла Диана, снова взглянув на заснеженные горы, освещаемые заходящим солнцем, бросающим странные загадочные тени на окружающее красно-золотое пространство...

Объемное, «живое» и цветное изображение исчезает, и Ортия снова оказывается в том самом «виртуальном» пространстве, где стоп-кадром застыла картинка из былых времен, с воспитательницей и воспитанницей, стоящими у окна. И Ортия чувствует раздражение на все происходящее. Даже двойное раздражение. От каждой из своих условных частей. Темной и Светлой.

Ну, вот и приехали. Вот он и Выбор. Тот самый, о котором много лет назад ей говорил этот странный Физик. А она не верила. Дура…

Ортия чувствует, что обе составляющих ее Души сейчас ожесточенно сражаются между собою, и «темная личность» явно побеждает. Что вполне себе понятно по цвету визуализации.

Но, похоже, что у ее «светлой половины» есть пресловутый «козырь в рукаве». И даже целых три...

И перед нею, перед Дианой, возникают три цветные картинки, закрывающие собою все остальное.

Три образа.
Они ей знакомы.
Хорошо знакомы.
До слез в глазах.
До мелкой дрожи на губах.
Близкие и, увы… далекие.

Лицо Алины.
То самое, еще не искаженное гримасой боли. И в глазах этой девочки светится надежда...
Надежда на что?
На то, что Ортия ее пожалеет? Так ведь уже не пожалела...

Лицо Эльвиры, в чьем теле она сегодня успела побывать. И чьими мыслями она сегодня успела многое передумать. Девушка из прошлого внимательно смотрит на нее. Как будто ждет, что она, Ортия, сейчас позовет ее на помощь.
Так ведь она же, Ортия, по моральным меркам Эльвиры, безжалостная истязательница. Тогда какой смысл ждать помощи от «Ее Нежного Благородия»? Особенно, если Диана ее высокому духовному миру вообще не когерентна?

А вот и тот, кто, в свое время, позаботился о том, чтобы в активный словарный запас Дианы-охотницы вошло это странное выражение из теории волн…
Физик. Собственной персоной. Как обычно, в твидовом пиджаке «аглицкого стиля» и в темно-синих джинсах.
Ах да, он же, как всегда, без выкрутасов не может. Под пиджаком у него ярко-синяя рубаха, из-под которой выглядывает блестящий шелковый шейный платок в тон. Типа, «La Bohema».
Ладно, хоть не что-нибудь экзотическое. Как-то он появился в аудитории в янтарном «боло» на шее. Консервативно настроенная Диана тогда посчитала, что это перебор. Хотя у этого деятеля всю дорогу переборы, хоть в одежде, хоть в манерах, хоть в аудиторной работе. Как сказал про него кто-то из девочек, «Ему не влом порвать шаблон».

И сейчас этот деятель смотрит на нее. Не требовательно, скорее, с каким-то сочувствием. Впрочем, в уголках губ Физика опять прячется эта ироническая ухмылка.

ДОСТАЛ!!!

Ортию охватывает гнев. Но при этом, она почему-то четко осознает, что в этот раз гневается исключительно ее «темная половина». Кажется, та часть Души, что сейчас властвует в ее духовном пространстве, этого Физика просто ненавидит.

Возможно, именно поэтому в ее руке появляется, буквально из ниоткуда, этот странный предмет. Знакомый своей тяжестью, в чем-то даже приятной. Привычный своей рукояткой, так удачно, так удобно лежащей в руке... Эффектные, эргономически выверенные формы великолепного огнестрельного оружия. Указательный палец сам собою находит спусковой крючок. Ведь это так естественно!

Пистолет «Викинг»*. Ее личный табельный «ствол» времен гвардионской службы. Оружие, из которого в тире настреляно… ого-го сколько! Да и на «боевых»… тоже.

Быстрый взгляд на пистолет, который она держит в правой руке.
Та-а-ак... Интересно... Снят с предохранителя. Рычажок индикатора показывает наличие патрона в патроннике. Даже курок взведен.

Ну, а спуск ее личного пистолета облегченный, как говорится, «со шнеллером». Это Диана-охотница помнит точно…

Все изготовлено для меткого выстрела. Ей осталось только всего ничего. Привычно «выйти в Вивера»**, интуитивно навести ствол на цель (уж это-то Охотница умеет!), и чуть-чуть надавить на спуск. Для последующих выстрелов даже курок взводить не нужно, отскакивающий назад затвор сам об этом позаботится. В том, что эти выстрелы будут точными, никаких сомнений нет. Почти шесть лет боевой практики ее тело никогда не забудет.

- Стреляй... – она слышит в своей голове странный голос, немного похожий на ее собственный. – Все просто. Я знаю, ты не промажешь. Три выстрела и все закончится. Ты их просто забудешь. Всех троих. И это к лучшему!

- Стрелять, значит убить, - Ортия произносит эти слова тихим сдавленным голосом. И это правда. На «боевых» почти всякий ее выстрел заканчивался смертью объекта ее «охоты». Правда, поводов для сожалений у нее, откровенно говоря, не было, и нет...

- Какое там «убить»! Да им даже больно не будет! Это же не то, что было тогда, совсем не то! - жарко шепчет ей даже не на ухо, а как-то непосредственно в сознание, та ее «темная суть». – Ведь это же не Смерть, на самом-то деле! Это просто забвение! Ну, подумай сама! Алина для тебя потеряна. Того, что ты с нею сделала, девчонка тебе никогда не простит. Она хотела взять тебя на благородство. Дескать, что бы девчонка ни натворила, как бы тебя не обидела, всегда можно получить понимание и прощение от тебя, от Старшей. А вот не прокатило у нее с этими нежностями! И получила она взамен крепкую лупцовку. И поделом. Но, увы, нет больше для тебя твоей Али. Была, да со слезками утекла. Да не переживай. Слабачка она и трусиха. Забудь ее и все.

- А Эльвира? – Ортия слышит свой собственный голос «со стороны», и смотрит прямо на тех, кто так четко визуализирован, в виде аргумента со «светлой стороны». Странно, но они стоят перед нею как живые. Кажется, что они внимательно слушают ее слова и как бы ждут ее решения. И они не разбегутся, нет. Призраки ее памяти, призраки ее странного безумия, вполне когерентны ее состоянию. Они безумно храбры.

- А что, Эльвира? – ее собственный «темный» голос становится предельно ироничным. В нем нет даже намека на сочувствие к тем, кто должен стать ее целью. - Эльвира это просто плод твоего воображения. Не было ее никогда. Ты сама только что ее выдумала. Эдакую образцовую старинную девочку, красивую и правильную, всю из себя нравственно-моральную, самого высокого штиля! Чувствительную до невозможности. Ту, что взглянет на тебя разок и томно застонет: «Ах, какая Вы жестокая!» Ты просто жалеешь о том, что дала Алине прочувствовать, что такое настоящая строгость. Думаешь, что могла быть с нею чуточку помягче. Но ты забываешь о том, что она, прежде всего, сама согласилась на все удары, что ты ей отсчитала. А дальше твоя власть. Как хочешь, так и сечешь! Так что не бойся, ты все сделала правильно. А эта воображаемая неженка, словами которой ты себя всю дорогу попрекаешь... Стреляй и забудь! Не бойся, пуля глюку не помеха.

- А «этот»? – указательным местоимением и ироничной интонацией Диана обозначила Физика. Он явно услышал вопрос своей ученицы, и ироничная улыбка у него на губах стала заметнее. Вот только неясно, над чем или над кем он сейчас смеется. Неужели ему так недорога его жизнь в этом «виртуальном» пространстве?

- «Этот»?!! – с каким-то отвращением произнесла ее «темная суть». – Тебе что, жалко этого дрянного стебальеро?! Этого молодящегося прощелыгу, что всю дорогу над тобою издевается? Ты посмотри, как он вырядился! Косит под артиста, мерзавец! Так устрой ему бенефис промеж глаз! Свинцовая пилюля лучшее средство от еврейских шуточек!

Странно, но в ответ на эту «темную» истерику, Физик, только улыбается еще шире.
Улыбается адресно.
Конкретно.
Улыбается Тебе.
Дружески, ободряюще, с пониманием и даже без иронии. Почти :-)

Диана зажмуривается и вновь открывает свои глаза. Все на месте. Если это глюк, то очень хорошо наведенный. Сам по себе уж точно не растает.

- Стреляй, и все закончится! – как-то очень нетерпеливо произносит ее «темная сущность», убеждая Охотницу поднять ствол. - Ты просто их забудешь, и они будут дальше жить сами по себе, отдельно от Дианы, и от Охотницы, и от Ортии. Будут жить, как говорится, долго и счастливо! Они просто перестанут тебя мучить.

- Нет, - отвечает Диана. – Память это последнее прибежище близких. Забыть их это все равно, что убить. Даже хуже… Пока тот, кто нам дорог, живет в нашей памяти он жив. Забытье это и есть Смерть.

- Да какие они тебе близкие?!! Они призраки, которые просто мучают тебя, не дают тебе жить! Они никто и ничто по сравнению с тобой! Изгони их от себя! Пристрели их! Пойми, что их Смерть для тебя это выход! – визгливо орет Тьма. Она явно боится того, что случится сейчас. И не зря.

- Смерть это не выход! – как-то весело, с усмешкой, в стиле своего Учителя, произносит Ортия. - Смерть это просто старая шлюха!

А потом…
Под громкий вопль своей личной Тьмы, истошно орущей слово «НЕ-Е-ЕТ!!!», Диана отбрасывает ствол в сторону. Забавно, что в этом условном пространстве он тут же исчезает.

Кажется, Физик доволен. Он протягивает ей руку и по-прежнему ободряюще улыбается. Диана цепко хватается за его ладонь.

- Ну, спасибо, что все-таки вспомнила! Я уж подумал, что мне тебя матом крыть придется, для просветления мозгов! – усмехается Учитель. И обращается к тем, кто стоит рядом с ним. – Девочки, помогайте!

Еще две руки тянутся к ней, хватают ее за запястье.

- Шагни сюда, и мы тебя вытянем! – смеется Физик. И командует:
- На счет три! Раз... Два... ТРИ!!!

Диана, влекомая их общими усилиями, делает шаг, один лишь шаг и все меняется. Теперь она в центре невообразимого, неописуемо прекрасного пространства, состоящего из сложнейших фракталоподобных узоров. Она задыхается от восторга при виде этой многоцветной картины.

Ее Сердце... Поначалу оно на мгновение замирает, а потом начинает биться в бешеном темпе, так, как никогда до этого не билось. Но Диану это не пугает. Это здорово, это прекрасно, что сердце работает! Она чувствует какую-то странную эйфорию от происходящего. Счастье от того, что ее первый Выбор сделан. И сделан правильно!

А дальше...

Те трое, что вытянули ее сюда, молча прикладывают к ее Сердцу руки. Точно так, как это когда-то делала Людмила Семигина. И она чувствует, как то, что было ее «темной» частью, изгоняется, исторгается, исчезает из нее. А в самом Сердце, - она это чувствует! – происходит странная работа. Оттуда извлекается нечто, что, судя по всему, действительно было там всегда. То, что, наконец-то сработало. Спасло ее от погружения в хаос внутренней злобы. Странный светлый лоскуток светящейся материи, которым Аля обворачивает сейчас ее Сердце, Барьер, непроницаемый для тьмы.
А дальше только Свет внутри нее... Свет, полностью пронизывающий Диану...

...Ошарашенную происходящим Ортию вновь возвращают к той сцене, где Эльвира и ее воспитанница о чем-то спорят у окна.

Возвращается цвет.
Возвращается звук.
Ортии позволяют увидеть концовку этой странной истории.
Действительно, то ли в награду, то ли в назидание...

- Эльвира! – голос девочки настойчив. – Пожалуйста! Я прошу! Так нужно!

- Господи ты, Боже мой! Маша, да зачем? – девушка почему-то не возмущается тем, что двенадцатилетняя девчонка смеет обращаться к ней «на ты». – Ну на что тебе этот ужас?

- Ты же сама все решила! – не сдается воспитанница. – Ты наказываешь меня, и ты права!

- Да не права я! – Эльвира мягко прижимает девочку к себе, а потом, нахмурившись, чуть отстраняет ее и смотрит на воспитанницу сверху вниз с преувеличенно нахмуренным видом. – А с чего это ты так грубо со мною разговариваешь? Вот сейчас я тебя...

- Тогда накажи меня за то, что говорю тебе «ты»! – сразу же находится девочка. – Поучи меня, как положено, видишь, какая я глупая?

- Ну-ка идем, - Эльвира влечет воспитанницу за собою в сторону дивана. Та смешно семенит в спущенной до щиколоток одежде. – Поговорим серьезно.

Она усаживается на диван. Девочка встает на колени у ее ног, не смея пристроиться на сиденье рядом с нею. Сама покорность воле своей Старшей.

- Маша, что ты себе позволяешь? – Эльвира вовсе не оскорблена ее словами, но хочет понять их причину.

- Если ты обиделась... – снова начинает воспитанница Снигирева.

- Я не обиделась, - Эльвира улыбается. – Я даже разрешаю тебе это. Но только наедине со мною, не при людях. Но все же, почему?

- Я сирота, - признается девочка. – Для меня Академия это все. Это моя жизнь, лучше которой и представить себе невозможно! Но я одна... Нет, с девочками мы ладим, не подумай! Ну, дразнят они меня иной раз, так это же пустяки! Просто мне всегда хотелось иметь такую старшую сестру, как ты! И я себе вообразила, что ты моя потерявшаяся сестра. Хочешь, сердись, наказывай... Я согласна. Высеки меня так, как решила, и за это тоже.

- Ну, хорошо, я сейчас! – Эльвира поднимается с дивана, подходит к столу, выбирает самый легкий, самый тонкий прутик и сурово произносит:
- Оставшиеся лозы выдам тебе крепко, в полную силу, без жалости! Запомнишь, что такое настоящая строгость, дерзкая девчонка!

Впрочем, когда столь суровая тирада произносится с такой улыбкой, остается лишь догадываться, насколько серьезны все эти слова! :-)

Эльвира снова усаживается на диван и привлекает к себе девочку, заставляет ее положить голову к себе на колени.

- Сейчас получишь у меня «горячих»! – с той же улыбкой и строго говорит она. Потом чуть поправляет юбки на Маше, чтобы не мешали, и взмахивает тоненьким прутом.

- Ой! – вскрикивает девочка. Правда, уже скорее притворно :-)

- Терпи! – суровым голосом произносит ее названая сестра, и продолжает наказание. Снова взмах прута, снова и снова...

Маша чуть слышно вскрикивает при этих хлестких прикосновениях. И обнимает ее руками, каждый раз прижимаясь к той, которая позволила ей все эти вольности, а сейчас символически наказывает за дерзость и непослушание. На глазах воспитанницы снова слезы. Вот только горечи и обиды у нее на сердце никакой. Полученный подарок явно стоит этой боли...

Наконец, все «горячие» выданы, все тридцать. То, что финал наказания был не столь уж страдательным, естественно, вовсе не расстроило ни саму воспитательницу, ни девочку, которая так доверчиво к ней прильнула.

- Ну, довольно, Маша! – Эльвира мягко гладит ее по плечам, заставляя чуть-чуть, чисто символически, всхлипнуть. – Не так уж я была строга. Ну, в этот раз!

- Простите! – девочка отрывает от ее платья лицо. И смотрит на свою Старшую с каким-то странным восторгом.

- Прощаю! – многозначительно говорит Эльвира. А потом вынимает платок и вытирает слезы девочки, приводит ее личико в порядок.

- Ну, вот теперь другое дело, - говорит воспитательница. Она встает с дивана и подходит к небольшому стеллажу, стоящему рядом с письменным столом. Эльвира берет с полки небольшую склянку с целебным бальзамом, естественно, позаимствованным вчера у добрейшей госпожи Аксаковой. И, кстати, опробованным вчера на себе любимой, между прочим, вполне себе с позитивным результатом!

Ортия, почему-то думает, что он, конечно, по своей эффективности вряд ли сравним с «Q – 17», хотя… Кто же их знает, насколько интересные рецепты были в распоряжении Целителей сто пятьдесят лет назад! :-)

Усевшись снова на диван, Эльвира жестом указывает воспитаннице на свои колени, предлагая лечь в позу, как для «принятия» шлепков. Правда, на самом деле, просто для лечения. Девочка охотно исполняет ее требование, ложится так, что головой, плечами и грудью оказывается на диване, в то время как ее высеченные ягодицы оказываются на коленях воспитательницы, в сфере ее лечебного внимания. Девушка многозначительно улыбаясь проводит по красным припухлым полоскам на детской коже, и начинает втирать в сеченые места это целебное зелье, явно приготовленное с использованием опыта местных Целителей.

- Не бойся, это просто снимет зуд, - со знанием дела поясняет она своей воспитаннице, - и не будет так саднить сзади, так что спать ты будешь спокойно. А сами следы, после притирания, останутся достаточно яркими. Тебе сегодня досталось довольно крепко. Будет что продемонстрировать подругам в дортуаре! А завтра вечером, будь так любезна, еще раз зайди ко мне. Я посмотрю, как у тебя там все будет заживать, и еще раз смажу.

- Спасибо! – искренне отозвалась наказанная воспитанница.

- Благодаришь? – усмехнулась Эльвира. – Смотри не пожалей! Я завтра утром навещу ваш класс. Объявлю, что ввиду особой дерзости твоего поведения, я беру над тобою шефство. Буду помогать добрейшей Аглае Петровне «смирять» тебя. Имей ввиду, что никакие возражения не принимаются! Я хочу лично проследить за тем, как мои суровые методы будут влиять на твое воспитание. И я уж постараюсь создать у твоих подружек впечатление, что ты вовсе не такая уж паинька, как они считают! Ты рада?

- Да, - тихим голосом подтвердила девочка. Она встала, и Эльвира подтянула на ней панталоны. Аккуратно завязала их, потом вынула булавку и вернула на место юбки. Девочка поправила на себе одежду и… Снова опустилась перед воспитательницей на колени.

- Вы, правда, позволите мне Вас навещать? Ну, хотя бы иногда? – Маша снова перешла «на Вы», вероятно, подумав, что разрешение на «близкую дистанцию» в общении было выдано ей сугубо на время самого наказания, и на прочее время, за пределами «исполнения», не распространяется. - Говорить с Вами? Рассказывать Вам, о том, что творится у меня на душе? Делиться с Вами тем, о чем я думаю?

- Правда! – усмехается ее Старшая. – А еще я позволяю тебе хорошо себя вести. И еще позволяю тебе беспрекословно исполнять приказы, и мои, и Аглаи Петровны, а также хорошо учить уроки. И вообще, я позволяю тебе быть послушной девочкой, первой в классе по прилежанию и поведению. И говорить мне «ты», когда мы вместе. Ну, раз уж я твоя «пропавшая» сестра!

- Спасибо! – Маша Снигирева в восторге. А Эльвира, наконец-то, поднимает ее с колен и усаживает рядом с собою на диван. Как старшая, пусть и «пропавшая» сестра. Или просто, как Старшая.

Диана смотрит на это сентиментальное зрелище с легкой завистью. Увы, такого обращения со стороны своей воспитанницы ей теперь вряд ли удастся дождаться. Эта трогательная преданность той, кому безгранично доверяешь... Ей, Ортии, чего-то подобного от Алины уже, увы, не светит. В этом, похоже, ее «темная» половина права...

Диана вспоминает (странно, как можно что-то «вспомнить» во сне?) как эта наказанная девочка в отчаянии бросилась к своей Старшей, выкрикивая ее, Эльвиры, имя. Это «виртуальное» пространство охотно идет ей навстречу, и перед ее глазами вновь встает та романтично-сентиментальная сцена. Наказанная девочка, прижавшаяся к воспитательнице и принятая своей Старшей в объятия. Да, Ортия действительно завидует такой преданности. И сейчас Диана искренне сожалеет о том, что ее Аля так вряд ли теперь поступит. Именно после сегодняшнего, после того, как она, Ортия, поступила с нею вопиюще безжалостно, поставив себя вне возможного близкого общения. Но то, что она слышит...

Что-то не так. Ей кажется, что Маша Снигирева, обнимая у окна Эльвиру, почему-то произносит ее имя, как будто зовет именно ее.

- Диана!.. Диана!.. Диана!..

*«Викинг» - самозарядный пистолет калибра 9 мм. Емкость магазина 15 патронов. Шахматное расположение патронов в магазине позволило сделать это оружие достаточно компактным. В целях безопасности, пистолет оснащен указателем патрона в патроннике. Весьма эргономичен, пригоден для быстрого выхватывания. Любимое оружие бойцов «ганфайтеров». – прим. Автора.

**Имеется в виду стойка Вивера, универсальная стойка стрелка, работающего одним пистолетом с двух рук. Она отличается от «израильской» стойки, когда стрелок встает лицом к цели, стреляя с двух рук, представляя собою при взгляде сверху некий треугольник, в одной из "вершин" которого находится пистолет ("стойка Изосельс" :-) ). Стойка Вивера позволяет несколько уменьшить площадь «мишени», которую представляет собою стрелок - на случай ответной стрельбы со стороны противника. Считается многими специалистами наиболее пригодной для темповой стрельбы, и стрельбы с перемещениями. Имеет некоторые недостатки (в частности, некоторым стрелкам несколько мешает общее напряжение мышц из-за «перекрученности» тела). В связи с этим, израильские «коммандос» ее принципиально не используют. Но это дело личных предпочтений каждого стрелка. – прим. Автора.