Терновый венок надежды. Ч. 3. Гл. 22-25

========================
Часть Третья. Перемены
========================
__________________________
Глава 22. Слепой путь
__________________________

***
Я шла по улицам Неаполя, жадно пряча свое лицо от прохожих. Преступник... убийца. Я - убийца, не имеющий права на бытие. Согласно всем законам природы, я не должна уже существовать. Бродить этими местами, вдыхать этот воздух. Ловить на ресницах капли холодного, вечного дождя... Слышать шум бурлящей жизни...
И не должна была свершить то, что содеяла...
Но историю не перепишешь, и не изменишь то, что сотворилось в моей жизни. То, кем стала... и что теперь вынуждена учинять.
Чужие лица, чужие судьбы, чужое время... чужое всё вокруг.  И я - одинокое существо, которому даже название толком сложно дать.
Кто я теперь? Что я теперь такое? И на что мне надеяться?
КУДА ПОДАТЬСЯ?
...
 Я словно дитя, выброшенное матерью спустя девять месяцев обитания в темном, теплом чреве...
Не умею ни питаться, ни защищаться.

Я привыкла. Привыкла за эти несколько лет быть невидимой, неуязвимой. Я привыкла быть на обочине жизни. А теперь? Как вновь научиться существовать? Взять на себя роль и начать опять играть в спектакле бытия?
Как? Если даже дышать я практически разучилась. Мне не нужен этот воздух. Не нужна ваша пища. Не нужно ваше время.
Что я такое? Господи, направь меня! Прости за всё и направь меня!
Не бросай сейчас. Не бросай...


Еще один поворот - и окажусь у ворот.
Нужно покинуть город. Непременно его покинуть.
Скоро стемнеет. И здесь, среди людей, будет небезопасно.

(мне? или им?...)
Ведь есть такая вероятность, что они мне угроза нынче. А я, я - беда.
Сила во мне. Старуха сказала, что сила до сих пор во мне. А значит, я как дитя с факелом на стоге сена. Я ее боюсь. Я себя боюсь... нужно бежать, бежать подальше, не глядя... И найти того, кто поможет мне со всем этим разобраться, справиться.
Но кто? Кто может мне помочь?
"Почти век". "Век!" Господи! Век...
Кто же остался, кому я могу довериться? Кто еще живой из моих знакомых?
Куда бежать?
- Синьорина?
(молча протянуть плату стражнику и мило, коротко улыбнуться)
Зазвенели, заскрипели засовы.

Старуха всё предвидела. И пока ее подсказки меня ведут, но куда дальше. Куда идти? КУДА?!
По извилистой, каменной дороге вниз.
Нужно было раздобыть лошадь. Нет, поздно уже... Не возвращаться же...
Или...? Хотя нет, точно нет, ведь что если та меня бы испугается, почувствовав сильную угрозу? Только шум разведу...
Асканио, вдруг он где-то здесь, рядом? Вдруг я на него наткнусь?
Нужно быть осторожней.

Еще шаги - и внезапно послышался цокот копыт вдалеке. Мигом кинулась к обочине... Спрятаться за деревья и замереть. Двое молодых, судя по дорогой одежде, знатных человека направлялись в город.
Вот она моя жизнь? Вот какая? Новая, неизведанная, пугающая...

Нет, больше не смею рисковать.
Отправиться в путь невидимкой... по зеленой, местами выжженной безжалостным солнцем, траве, путаясь между деревьями и невысоким подлеском, вдоль дороги, но жадно укрываясь от нежелательных взглядов мимо прохожих и случайных встречных... Скоро будет придорожный трактир. А там и до деревни недалеко. Может, кто может доехать до монастыря. А дальше?
А дальше, не знаю. Может, стоит попытать счастье найти покой в смиренности? Замаливая свои грехи?
Но... как же дальше существовать? Чем я дальше буду питаться?
Мне нельзя к людям.
Пещеры? Скрываться в пещерах?
Этфе? Отправится в руины Этфе и отбывать свой срок там, пока не умру от голода?
Но Джулия Гецци? Старуха говорила, что меня ждут. Что во мне кто-то нуждается. Что спасу много душ.
Или это - всё просто слова? И она - сумасшедшая... выжившая из ума старая женщина, которая каким-то образом меня увидела и просто выдумала эту историю, чтобы меня поддержать и добиться того, что сама боялась содеять? Нет, слишком много совпадений.
Но... как? Как и кого я могу спасти? Тем более, что теперь я настолько уязвима и зависима от простых потребностей, какой не была, когда лежала в земле. Зачем она меня откопала? Оживила? Возможно, я больше бы принесла пользы, будь и дальше привидением?

Или нет?
Куда? КУДА мне податься? У кого спросить совета? Как жить... КАК ДАЛЬШЕ ЖИТЬ? И что делать со своим голодом? Как не убивать? Не убивать, не причинять горя, но при этом выжить и остаться незамеченной? И как при всем при этом помочь тем, ради кого я вновь брожу по этой черствой земле?

Дома... даже дома нет. Нет туда, куда можно вернуться и голову склонить. Тома... единственный, кого я знаю на этой земле - это Томмазо. Но где он, что делает? И...
Нет! Нет, Торре - пройденный этап. И нельзя его искать.
Монастырь.
Но монастырь - не такая уже и глупая мысль. Фернандо, когда-то он верил и был в связи с монахами, будучи тем, чем теперь являюсь я.
Тогда почему я не могу поступить так же?

Погодите. Ар... Ар де Ивуар. Человек, существо, которому он так доверял. А вдруг он до сих пор существует? Вдруг он выжил? Ферни говорил, что ему доверяет во всем, как себе.
Значит... значит... я должна его отыскать.

Земли, перед своей смертью, я пожертвовала монастырю, где обитал этот монах.

О, Небеса! Дайте вспомнить, как он именовался.
(замерла около дерева, облокотилась руками на ствол, закрыв глаза)
Ну же, Виттория. Ты сможешь, ты вспомнишь!

Екатерины... Елизаветы. Нет. Елены... Да! Святой Елены, из Флоренции. Я помню, там даже когда-то бывала. Давно.
Давно, конечно.
Во Флоренцию. Мой путь лежит во Флоренцию.
И да поможет мне Господь,
хоть и я этого не заслуживаю...

***
Вечер в трактире.
Кусок хлеба, что, я наивно полагала, поможет сильнее насытиться. Вода, холодная, сладкая, но...
Всё - бессмысленно. Глаза сами находили то, что тело требовало... Пульсирующая жизнь по неприступным сосудам.
От греховности мыслей меня бросало в дрожь и хотелось выть от страха.

- Не бойтесь, синьора, - вдруг подошла ко мне из-за прилавка пышная, но не лишенная красоты, дама и тут же положила передо мной еще одну лепешку хлеба и поставила тарелку супа. - Здесь вас никто не тронет. Это я вам обещаю.
 Смущенно улыбнулась ей и тут же спрятала глаза.
- Благодарю. А суп... не надо. Простите, но за него мне нечем платить.

- Я и не прошу. Ешьте, - и тут же подвинула миску ко мне ближе. - Не королевское блюдо, но есть можно. А деньги - хорошо. Но всякое бывает. И не от доброй жизни вы сейчас в эту темную ночь здесь сидите. Я же вижу, кто вы, - присела рядом со мной. И тихо, едва ли не шепотом, - что не одна из нас. За серой простолюдинской одеждой не спрятать аристократическую внешность и повадки. Даже то, как вы держите ломоть хлеба - уже вас выдает. То, кто вы и как воспитаны. Я же вижу, вам действительно нужна помощь. И вы устали. Так что ужинайте, а затем сможете отдохнуть у нас в коморке, наверху. Все комнаты заняты, но место для вас отыщу...
- Благодарю великодушно. Я здесь могу... Мне бы до утра, и я уйду.
- Куда направляетесь?

Виновато спрятала взгляд. Взвешиваю за и против.
- Не хотите, не говорите, - поспешила та исправиться.
- В монастырь. Святой Елены.
- Тот, что во Флоренции?
- Да, - учтиво посмотрела ей в глаза и улыбнулась.
- Если хотите, с утра мой брат Вас туда отвезет. Все равно ему по пути.
- О, - опешила я от неожиданности, - это... это было бы превосходно. Только... - вдруг снова погрустнела я, улыбка спала в замешательство, стыдливо спрятала глаза.
- Платы не надо, - словно прочитала мои мысли та. - Ему это будет нетрудно. Я же говорю, мы же - тоже люди. И всё понимаем, -  нежно улыбнулась женщина, - а пока поешьте. Вам это не помешает...
 Подчинилась я:  (из вежливости) принялась за предложенный суп,  лишний раз себе напоминая, кто я и что не достойна сей великой, человеческой, доброты...


***
Как бы не уговаривала меня женщина отдохнуть, глаз я так и не сомкнула, хотя и последние несколько часов перед рассветом все же провела у них в коморке. От пытливых глаз подальше.
Но едва солнце залило кровью горизонт, как я тут же, сидя на возе рядом с молодым мальчишкой, теснясь рядом с глиняными кувшинами, полными молока, корзинами с яйцами, разного рода овощами и фруктами, отправилась навстречу своей надежде, надежде и заковыристой судьбе.
____________________
Глава 23. Поиски
____________________

***
Ар де Ивуар. Он был, действительно, когда-то настоятелем монастыря Святой Елены из Флоренции. Был, да только, это было очень давно, несколько десятков лет тому назад. Никто уже и не помнит, не знает его имени. Разве что старожилы ( и то те, которые еще не выжили из ума)... еще как-то могли мне дать в общих очертаниях сведения о том, что с ним случилось тогда, после моего ухода. А след, останки, где захоронен - всё покрыто тайной. Всё кануло в забытьё.
- Вы, конечно, извините меня, старика. Но, сами понимаете, мне тогда было около двадцати лет. Молодой, дурной. Строптивый. И даже одев на себя рясу, я всё еще сражался, отстаивая свое право на жизнь. Я не любил его, ох, как не любил. Хотя и пытался побороть это в себе. Но кто в молодости слышит стариков? Внимает их словам? А когда тот исчез, я был так счастлив, что самому стыдно сейчас. Просто, меня выводило из себя его терпение, его медлительность, нежелание уходить от пережитков. Словно, тишина в поле. Ни дуновения ветерка. Вот такой он был, этот Ивуар. Словно застывшее время. Как статуя. Ничего нового не привнести было в уклад нашей обители. Будь то новый сорт яблони, или курица другого цвета.
- И никто не может мне помочь отыскать его след?
(поджал тот губы, расстроенный взгляд в землю)
- Да кто же уже? Если я тогда молодой был, а теперь словно пень - ветхий и никому не нужный. То кого бы спросить? Ничего уже из того времени не осталось. Разве что эти стены? Но они молчат. Знаете, сколько раз я к ним обращался? Сколько вопросов задавал? Но они... они, упертые и злые, всё молчат. Молчат, словно время. Молчат, вынуждая жить и только тогда получать ответы. Жить, а не наперед предвещать будущее. Оно неведомое. И местами несправедливое.
(невольно закивала головой, соглашаясь со стариком)
- А хотя, - вдруг встрепенулся монах и так по-детски, счастливо заулыбался. Глаза заблестели, счастьем, словно у ребенка, получившего конфету, - Мария. - вдруг поднял тот руку вперед и иссохшимся, тонким, крючковатым пальцем замахал перед собой, - Мария из  картезианского монастыря. Ее отец - был другом Ивуара. Они когда-то хорошо дружили, пока тот не скончался. И вот Марии наш старик потом помогал, много помогал. Он же и заманил ее на стезю любви к Господу. Ее спросите. Точно, ее спросите. Вот она может вам помочь. Ну, а больше некому, - развел руками. Закивал головой. - Сами понимаете. Время... никого не щадит. И все мы за ними уйдем. Все. Сначала я, а там... и ваш черед придет. Но не торопитесь, - вдруг нахмурился, словно злясь сам на себя, - не слушайте старика. Совсем я дурной стал. Не слушайте...
(расстроенный взгляд около, блуждая в своих мыслях)
- Простите, а Картезианский монастырь, этот тот что по дороге из Павии на Милан?
- Да. Да, он самый, - широко улыбнулся чернец. - Из Павии. В Милан. Езжайте туда. Езжайте. И да прибудет Господь с вами и вашей душой...
(перекрестил меня, наставляя в путь)

***
Еще несколько дней тяжелого, заблудшего пути с надеждой, что так отчаянно пыталась осветить мне путь. С надеждой, что едва ли тлела в моем сердце. Но всё же была, а потому зажав в кулак свой страх, растерянность и отчаяние, я брела вперед. Вперед, хоть и наощупь...
- Мария?
- Да, послушник из монастыря Святой Елены сказал, что здесь могу найти Марию, монахиню, в возрасте. Она мне очень нужна. А вернее ее ответы на мои вопросы.

Печально улыбнулся мужчина и на мгновение опустил голову, подбирая слова
(удерживал дверь, не пуская меня внутрь):
- Картезианский монастырь - мужской монастырь. И здесь никогда не было никакой монахини с именем Мария. Мы знаем одну Марию, и она Матерь Божья.
(виновато поджала губы)
- Но мне...
(растерянно уставилась в землю; столько времени потратила... столько сил... и впустую)
- Вы наверно устали? - вдруг отозвался тот. - Проходите. Отобедайте у нас, отдохните. И, может, мы или наш настоятель будет в состоянии ответить на Ваши вопросы. Может, не все так и плохо, как кажется на первый взгляд? Ведь не зря Господь привел Вас сюда. Может, все так и должно было случиться?

***

- Виттория... Я даже не знаю, как вам помочь, - ответил настоятель и легким движением руки пригласил пройтись по тропинке, ведущей в сад монастыря. - Как и сказал ранее вам брат Бенедикт, никого с именем Марии у нас не было. Монахини? Сами же видите. Может, он что перепутал, ваш знакомый, указывая путь к нам?

(растерянно покачала головой)
- Я уже не знаю. Может, и выдумал всё. А может, что и спутал. Хотя спутать мужчину и женщину. Дочь и сына.
- Ох, - улыбнулся тот, - старость и не такое творит. А что, если, конечно, это не тайна, вы должны были разузнать у нее? Может, я или кто другой смог бы помочь?
- Я ищу одного человека, - запнулась на правде, - вернее. То, что о нем помнят. Его останки. Его след. Давным-давно, почти век назад, настоятелем монастыря Святой Елены, что во Флоренции, был Ар де Ивуар. Но однажды тот исчез, и больше о нем никому ничего не известно.
- Ар де Ивуар? - удивленно уставился на меня пожилой мужчина.
- Да, - радостно, с удивлением замерла я на месте и взглянула ему в глаза. - Да, Ар де Ивуар, вы его знаете?
- Слышал, - продолжил тот ход, отчего мне пришлось подчиниться и последовать за ним. - Слышал, когда-то, да и так, мелочи. Но вам нужно расспросить нашего брата Марко. Вот он, если мне память не изменяет, его лучше знал. И, вроде, даже виделись когда-то...

***
Марко... Марко.
Брат Марко уже неделю как находился с деловым визитом в бенедиктинском монастыре, что на горе Монтекассино, близь Рима. Так что ответы не особо спешили ко мне. Отправится за ним - вероятнее всего разминуться. А потому мне ничего другого не оставалось, как остаться здесь и ждать. Дожидаться следующего шага к правде.
Мне несомненно повезло, что настоятель разрешил остаться у них в тепле, с едой и кровом над головой. Так что всё обернулось не так уж и плохо...

Около недели пришлось жить в Картезианском монастыре и притворяться человеком. Еда, которая не лезла в горло, и голод... который, казалось, разъедал кости и душил плоть. Вода. Ледяная вода. Только она могла меня привести в чувства. Отвлечь... и вновь вселить в тело и душу силы, противостоять злу, что нынче обитало во мне и требовало жертвы...

***
- Виттория, вы очень болезненно выглядите... Может, вам показаться нашему брату Александру? Я думаю, он сможет вам помочь.
- Благодарю, святой отец. Всё в порядке. Я знаю свой недуг. И я сама... с ним справлюсь.
- Марко! Марко! Вот где ты!
- Что с Вами?

***
- Обморок. Голодный обморок. Вы ничего не едите?
- Где я?
- Я - брат Александр. Я смогу вам помочь, наверно, - последнее добавил еле слышно. -. Настоятель сказал, вы знаете, что у вас за недуг? Скажите. Я, конечно, много повидал, но...
- Что?

(тяжело сглотнул, замялся тот)
- Я думаю, у вас простое истощение. Хотя мне не все, конечно, ясно.

(решаюсь на бой и пора убегать отсюда, пока не пришла беда)
- Марко. Он вернулся? Он здесь?
- Брат Марко вернулся. Он хотел, было, с вами поговорить, но вам стало плохо. Успеете, не переживайте. А сейчас вам необходим покой, да и подкрепиться бы несомненно.
- Пожалуйста. Марко... мне нужно с ним поговорить, а потом всё, что вы пожелаете.

Замялся в рассуждениях. Тягучие мгновения борьбы взглядов, моей немой мольбы - и сдался...

- Хорошо,
будь по-вашему.

***
- Ар де Ивуар... Прошу, скажите, - жалобно прошептала я,  уже, казалось, утопая в отчаянии, - вы что-то знаете о нем? Где он? Вернее, - вновь осеклась, - куда пропал и что с ним случилось?
- Ох, - вдруг громко выдохнул монах, глаза забегали по сторонам, тут же присел на стул рядом. - Ивуар... - хмыкнул и тут же разлилась добрая улыбка на его устах. - Я, наверно, уже полвека его не вспоминал. Хотя... он мне был, как второй отец. - перевел взгляд на меня, уставившись в очи. - Они. Ар и мой родной отец, были лучшими друзьями. Я его еще дядей называл... Ар, да Ар. Именно так его звали. Дядя Ар.
Рассмеялся.
- Так вы слышали, что-нибудь о нем? Что с ним случилось после того, как пропал из монастыря Святой Елены?
(пытаюсь встать с постели)
- Нет, нет, лежите, - вдруг дернулся ко мне и тут же силой уложил обратно. - Брат Александр явно мне дал понять, что не стоит этого делать и взял с меня слово следить за вами. Вам бы хорошо поесть да поспать. Я знаю, еда тут не очень. Не та, которой стоит потчевать достойных господ, но все же...
- Нет-нет, - дернулась я, - здесь отличнейшая еда. Это - я. Мой недуг.
- А... простите. Простите... - опустил голову, стыдливо пряча глаза.
- Так... - болезненно, сквозь воспитанность и робость, веду свою линию, - вы что-то слышали про Ара де Ивуара после исчезновения?
- А. Да, - вновь взгляд устремил на меня. - Он отправился паломником в Иордан.
- ЧУДА?! - невольно вырвалось из моей груди и от ужаса закрыла веки.
- В Иордан, но потом он вернулся! - поспешил добавить послушник. - Ко мне заходил. Да, точно. Провел немного времени здесь. Я помню, он так изменился. Бороду длинную отрастил. Лицо еще сильнее нахмурилось, глаза - потускнели. Помню, дядя так переживал о своей большой потере. Всё повторял, что не может простить себе...
- Что?
(выстрелила на брата Марко взглядом, посмотрел и тот на меня)
- Говорил, мол по его вине... пострадали двое близких ему людей. И что, если бы не его самоуверенность, он мог бы спасти, по крайне мере, девушку. Если честно, я мало тогда что уразумел из его рассказа, а теперь уж и вовсе едва ли что помню. Так что, дабы не соврать, больше ничего говорить не стану. Знаю только, что подкосило это все его очень. И тот ушел. Но скитаниям не удалось смыть горя с души и заглушить злость самобичеванием, а потому принял решение вновь податься в монастырь. Аскетом. Да, аскетом. Полное самоотречение и изоляция. Тогда мы и попрощались навсегда. Ушел. О, Господи, - потер свою седую бороду, окидывая неосознанно взглядом стены.- Куда же он направился?
(тяжелый вздох, разгоняя туманные мысли, зачерствелую память)
Convento dei Cappuccini (монастырь капуцинов). Да, именно он. В Палермо.
Он направился туда.

_____________________
Глава 24. Надежда
_____________________

Время наступало на пятки.
Сколько еще я могла обманывать себя и свою плоть, подавляя надеждой страх и голод?
Сколько еще я могу держать свой разум при себе, не отдаваясь во власть инстинктам?
Под взгляды негодования и жалости я покидала картезианский монастырь, от всей души благодаря добрых людей за бесценную помощь.

Но оставаться дольше было неразумно.
Шаг за шагом, от поддержки одних до содействия других, я двигалась вперед, навстречу упованию. Единственному, что мне оставалось.
Всё, чем теперь богата. Всё, что у меня есть.
... молитвы и надежда.

***
- Ар де Ивуар? Вы что-нибудь слышали, знаете о нем? - я уже не верила в свое везение, хотя разум приказывал не сдаваться. Просто не сдаваться. Потому что другого пути нет. Нет, или, по крайней мере, я его не искала.

(нахмурился пожилой человек)
- Брат Ар. Помню такого, помню, - закивал головой тот. - Давно его не стало. Давно...

Словно кто полосонул меня изнутри - тут же зажмурилась от боли и безысходности.

- Болезнь его какая-то скосила. Ужасная. Быстро, несчастный, сгорел. Быстро. И наш брат Марчелло даже не понял, что же это было. Не смогли помочь. Не успели.

(тяжелый выдох мой; глаза налились слезами)
- А... останки? Он захоронен здесь?
- Да, - закивал головой монах. - Конечно. В крипте, где и остальные братья, которые ушли в мир иной...
- А я могу его увидеть?

(лицо его вытянулось, а глаза округлились, как блюдца)
- Это... закрытая территория, и, к тому же, зрелище не для ... дамы.
- Пожалуйста, мне очень нужно. Очень, иначе не успокоюсь. Я так много прошла, так долго его искала, что просто не могу отказаться, развернуться и вот так уйти. Прошу вас!
(невольно сложила руки в мольбе)
Прошу, святой отец!

(тяжелый вздох; тягучие мгновения рассуждений)
- Ну... Раз это так важно... - неуверенно шепнул.
- Благодарю! Безмерно благодарю!

***

Медовый свет свечи взволнованно  мерцал, играл тенями на стенах узкого коридора, ведущего под храм монастыря.
Спешные шаги, боясь отстать. Остаться хоть на мгновение здесь одной.
Еще немного - и дверь отворилась. Специфический запах волной ударил в лицо, заставив поежиться. И вновь не дышать, пусть и вызывая при этом подозрения.
Ужас пробежал по моему телу, сдирая заживо кожу.
Пожилой человек обернулся ко мне и, видимо ища подтверждение своим суждениям, переспросил:
- Вы точно уверены?
- Да.
Шаги, твердые, осмысленные,
но при этом пытаясь не смотреть по сторонам. Не думать, где нахожусь. И кто со стен на меня так пристально смотрит.
Еще немного пути внутрь, душу леденящего, некрополя - и наконец-то остановились.
- Вот он.
Мумифицированное тело лежало на лаве. Иссушенная, худая, рыжевато-земляного цвета фигура, едва ли напоминала когда-то живого человека.
Глубокий вдох, прогоняя туман с  разума.
Еще один выдох и тотчас отвернулась.
- Благодарю. Мы можем покинуть это место сейчас же?
- Да, конечно. Конечно, синьора.
Живо дернулся на выход.
- За мной.

***
Но не успели мы выйти наверх, подняться в Храм, как вдруг на одном из поворотов длинного, узкого коридора нас кто-то окликнул.
(меня пронзило током)
Остановились. Разворот.
- Брат Никколо?
- Я могу поговорить с Вашей гостьей? наедине...

- Да, конечно... если Вы не против, - обратился уже ко мне мой поводырь.
- Естественно. Да, конечно, - утопая в замешательстве, протараторила я.
- Давайте пройдем сюда.
Подчинилась.


(едва дверь захлопнулась)
- Я слышал вы расспрашиваете про брата Ара? - еле слышно прошептал тот.

- Да. А вы что-то о нем знаете? - вторю его скрытности.
А в душе словно кто стер прежние краски ужаса и вновь налил в мой сосуд жизнь. Надежда вспыхнула, будто факел, и ждала, требовала ответ.

- Вы Виттория Колони?
(замерла я в ужасе, не зная даже что ответить)
- Если да, то просто кивните.
(несмело подчинилась, коротко опустив голову вниз)
- Он Вас ждет. Место, где вы вновь повстречали мужа. Помните?

(внутри волнами набегало безумие и леденящий страх)
И снова  неуверенно, несмело киваю.
- Через три дня. Ночью. Вы как раз должны туда поспеть. Наш брат Вильгельм сейчас направляется в Рим по делам и сможет вас подвезти с собой. Но только никому и ничего не рассказывайте. Даже брату Вильгельму. Ни о нашем разговоре, ни о том, куда и к кому едите. Хорошо?
- Хорошо, - сухо, едва живая, пробормотала я.
- Еще... вот, возьмите, - вдруг  вытянул из кармана коричневый, из плотной ткани мешочек (вероятно всего с монетами) и протянул мне. - Возможно, это вам пригодиться. А сейчас - поторопитесь. Вас ждут на выезде из монастыря.

___________________
Глава 25. Встреча
___________________

***
А что если это - Асканио? Что если это - его уловки? Что если это всё - обман? И Ар де Ивуар на самом деле (всё же) умер. А мои расспросы выкрыли меня, и теперь мой брат объявил на меня охоту? Что если я вновь попаду ему в лапы? Что если он снова мне кол в грудь и опять запрет под толщею земли?
Нет, нет! Ни в коем случае нельзя самонадеянно, наивно, слепо полагаться на везение.
Монах мог и не знать, что его обманывают. Или, вдруг, это был вовсе не монах?

Что же мне делать? Как узнать, что и кто за всем этим кроется, но при этом не попасть в ловушку?
Ну же, Виттория... думай.
ДУМАЙ!

Погодите... а что если?


***
Деньги, врученные монахом, сейчас очень даже пригодились. И вновь затерянный в глуши, около дороги, небольшой трактир.
- Хочу снять комнату на пару дней. Сколько это будет стоить?

***
... и главное условие - что бы ни при каких обстоятельствах меня не беспокоили и не прерывали молитвы, в том числе приглашениями на обед или ужин - у меня строгий пост, а посему - не стоит заморачивать себе голову по этому поводу. Всё необходимое - при мне.

Подобная вынужденная ложь должна была немного сбавить подозрительность просьбы, да и разрешить кое-какие вопросы по поводу моего чрезмерного аскетизма и затворничества.
По крайней мере, я искренне на это надеялась.

Глубоко вздохнуть, прогоняя волнение.

Легла на кровать. На полную грудь вдох - и замерла.

Странно, почти век пролежать под землей без единой капли крови во рту, а теперь чуть больше двух недель без нужной пищи - и жизнь, кажется, выскальзывает из рук. А еще в легендах говорилось, что эти существа бессмертны.

Чувствовала как с каждым ударом сердца силы покидали тело, и вместо попыток реализовать задуманное, я отчаянно сражаюсь с голодом и навязчивыми, маниакальными мыслями о крови. Едва закрываю веки - как перед глазами пульсирующие сосуд на шее, словно заговоренную, манил меня к себе.
Еще один вдох. Еще усердия... тщетные и слабовольные.

Ну же, Виттория... битый час уже сражаешься с невидимыми демонами.
Не успеешь... не успеешь на встречу. Это - единственный шанс. И ты обязана взять себя в руки и свершить затеянное.

Еще один вдох - и погружаюсь. Мысли... мысли нужно привязать к чему-то и оттуда уже направляться вперед.

Трактир. У входа стояла огромная деревянная бочка, а рядом с ней сидел котенок, черный котенок, прилежно повторяющий за своей мамой ритуал умывания.
Еще немного и зеленая трава, что чуть ниже колен, сменилась на каменную кладку убегающей дороги вдаль.

Шаги... шаги прочь отсюда, по направлению к Риму, а там немного вбок и... из памяти выудить место, нужное мне место.

Человеческие рамки образ мой давно поборол. И, если на лошади мне пришлось бы скакать полдня, то сейчас я эти расстояния преодолевала за пару часов. Былая жизнь, скитания, невольные тренировки, пока я пыталась избегать Тому, пока злилась или ускользала от давления его черствости и упрямства, сейчас служили хорошую службу. Я больше не спотыкалась перед неизведанными местами, как на том несчастном холме. Нет. Я шла вперед без препятствий и запинок.
Более того, как давно уже это не было (после пробуждения), мне вновь стало легко и хорошо. Жажда отступила, страх растаял. Я была свободна и счастлива как в те (казалось бы) далекие, солнечные дни, когда Тома стал поправляться... телом, и душой. Когда справедливость расставляла шахматные фигуры в правильном порядке... - и всё ставало на свои места.

Боюсь, я разучилась жить телесно. Боюсь... я навсегда останусь призраком, хоть уже и не заточенным под землей. Нет, я не оправдываю действия Асканио. И я по-прежнему боюсь повторения своей участи, но и вместе с тем... уже не рвусь на поверхность. Я не рвусь ногами ступать по траве и руками черпать воду... Нет.
Я умерла... Умерла. И теперь уж в любом виде - отбываю свой срок глыбой. Глыбой, каменной и холодной, хоть и с надеждами и мечтами... Привидением. Рядом с жизнью... чужими судьбами... обитающим в зазеркалье, существом.

... Этфе. Казалось, я уже никогда тебя не увижу. Старый друг. Друг, который подарил мгновения радости. Радости, страха и ужаса...
...и ужаса.

Но я не злюсь. Ты не виноват, не виноват, что люди плетут интриги, строят западни и рушат чужие судьбы.
Не виноват...
Этфе...
такой же измученный временем, как и прежде. Хотя, чего кривить душой? Хуже. Всё стало намного хуже выглядеть, чем раньше. Как и  моя дрянная жизнь: всё... только... хуже.
Правда,  и ныне гордый, статный,
не сломленный.
Крыша сильнее покосилась и еще больше провалов и обрушений стен зданий сего величественного архитектурного ансамбля.
Шаг во двор - фонтан. Часть скульптуры, что стоит в мраморном, позеленевшем от травы и водорослей кольце, обвалилась. Рухнула. Теперь сложно определить, что именно задумывал мастер, творя сие великолепие.
 
 Твердая поступь вперед - и оказалась внутри главного здания. В замке (или то, что от него осталось). Огромный зал; крутые, обваленные, с костлявым, извечно торчащим каркасом, прилипшим к стенам, парадные ступени. Лестница, которая когда-то вела на второй этаж, к не менее вычурным покоям...

Голуби... Голуби в этот раз не срываются с гнезд, не порхают, переполошившись от страха. Нет. Теперь я органично влилась в этот тусклый, серый, упущенный из виду временем, хоть и потрепанный, мир. Призрак радости и былого шика, как и я. Мы - видение, несуразица. Неестественность.
Грязь на подсвечниках (сквозь которую едва ли просвечивается позолота), трухлые ошметки вместо богатых полотен, прогнившие балки, что вот-вот рухнут с грохотом, поднимая до небес кутерьму пыли. Но не долго. Не долго будет эхом луна идти. Мгновения - и исчезнем, растаем. Растворимся.
... если нам не помогут. Если нас не спасут.


Часы шли, а я бродила по осколкам богатств, и в каждом таком падении видела себя. Свои надежды... и мечты.
Этфе. Родной мой, если я когда-нибудь вновь засияю, если вновь в мои руки придет достаток, я обещаю, я тебе обещаю... я верну тебя к жизни. И так само, как и мне свезло, я верну тебе твою плоть.

***
Внизу что-то шаркнуло и тут же послышался хруст. Мгновения... долгие, тягучие, опровергая упования.
Неужто крыса или птица?

Резким рывком спустилась  я вниз и замерла посреди зала. Ну же, гость, яви своё лицо. Яви себя, не скрывайся!

Внезапно дуновение ветра - и над письмом (что я заранее предусмотрительно оставила здесь, на мраморном полу) склонилась неопознанная особа в черном балахоне, длинною до пят, и с, частично скрывающем облик, едва ли не по самые глаза, капюшоном. Шаг ближе, обойти и присесть рядом.
Пытливый, полный надежды, взгляд  в лицо...
Глаза. Сквозь пышные заросли седой растительности на лице (усов и бороды), я узнала его.
Узнала. Эта доброта до сих пор сочилась наружу, даже не смотря на то, как жестоко на лице полосовала пытки свои жизнь. И я ее никогда не забуду. Не забуду ее, эту доброту, ведь именно она меня провела тогда, напутствовала... в последний, такой долгий, путь.

Аккуратно развернул конверт и достал эпистолу.
Мой взгляд скатился на строки, и невольно стала вторить губам старика.

"Вам известна моя история, а потому не серчайте на это мое недоверие и предосторожность. Если Вы - действительно, тот, кем назвались, я буду премного благодарна и счастлива встретится с вами лично. Но не сейчас. Прежде,  всё же хочу убедиться, что за этими надеждами не стоят злые умыслы других людей и их подлый обман. А посему жду вас завтра около полуночи на том месте, где мы впервые встретились много-много лет назад. Жду и уповаю на искренность и правдивость происходящего.
                Ваша В."

... на глазах мужчины заблестели слёзы.
Резво смахнул их рукой.

Нелепо облокотился ладонью об пол и неспешно, с немалым усердием встал, выровнялся на ногах. Быстро спрятал в потайной, внутренний карман письмо. Вытрусил пыль с балахона и, в очередной раз вытерев слезы, поправил на голове капюшон.
Разворот - и торопливо пошагал на выход.
Покорно подалась и я за ним.

***
Уверенно пересек двор и пошагал к дороге. Там, недалеко от того места, где когда-то я оставляла привязанным своего скакуна, стояла лошадь старика.
Но едва он подошел в животному, как вдруг резко обернулся:
- Кто здесь? - испуганно вскрикнул и тут же уставился мне в глаза. - Вы? Я... я думал...
- Вы меня видите? - пораженная до глубины души, сухим голосом проговорила.
- Д-да, конечно, - замялся тот, не понимая толком смысл постановления вопроса. - Как Вы? Вы живы! Господи, Вы живы, Виттория, - резкий шаг ближе и тут же хотел в сердцах схватить меня за руку, но только что и поймал, так это воздух.
Побледнев. Нервно заморгал и испуганно отступил, подался немного назад.

(невольно закачала я головой)
- Не бойтесь, это - я. Хотя и не совсем такая, которой вы рассчитывали меня увидеть.

- Что с вами? Вы умерли?
- Нет, - спешно опровергла и тут же нежно улыбнулась, пытаясь успокоить старика, пока тот в ужасе не кинулся от меня прочь. - Я жива, просто... умею кое-что немного больше, чем прежде.

- Я сплю?
- Нет, что вы! - невольно рассмеялась я. Шаг ближе.  - Я не знаю, как всё это правильно объяснить, сказать. Но я жива и жду вас. Но силы мои на исходе. Я умираю, и мне нужна ваша помощь.
- Д-да, конечно. Куда ехать? Что могу сделать?

Усмехнулась. Счастливо так, сладко... Я нашла.
Я... нашла... его!

***
Учтиво объяснив, как добраться до трактира, в котором остановилась, я тут же, спешно, покинула своего друга, уповая на того скорый, непосредственный визит.

Я чувствовала, что теряю контроль.
Видение тает... А голод добрался уже и до призрачности.
Вернуться в тело... и целиком ощутить, то, от чего так нерассудительно пыталась сбежать: вмиг налилась болью и слабостью.

Сил не хватало даже встать. Как же я могла так просчитаться? Ведь если бы не удача, не только не видеть мне больше Ара, но и не жить вовсе...
Веки распахнулись, руки дрогнули, но голову от подушки оторвать так и  не смогла.
Моментально по жилам растеклась власть Смерти, пуская свой яд, леденя конечности и обездвиживая их...
...

- Она просила ее не беспокоить! - послышалось за дверью.
- Синьора умирает. Я - священник. Я должен исповедать ее.

Скрипнула дверь. Тихие, мягкие шаги.
- Оставьте нас, пожалуйста, - обратился старик к хозяйке трактира.
А та, видимо, все-таки удостоверившись в словах незнакомца, пытливо рассмотрев меня через его плечо, немного помялась у двери, но всё же покорилась и вышла.
(тихо шепча молитвы и судорожно крестясь)

Резко прильнул, дернулся ко мне. Присел рядом.
- Господи, Виттория, что с Вами?
(пытаюсь, пристыженная, улыбнуться)
- Я не знаю... как питаться, не убивая людей.

- О, Пресвятая Богородица, - в ужасе закрыл глаза. - Сколько вы не ели?
- Недели две... три.

(лицо его вытянулось от страха, перекрестился от ужаса)
Резко спохватился. Встал, дернулся к столу.
- Это невероятно. Невероятно, - бормотал себе под нос, словно заговор. - Как вы вообще выжили...
(что-то достал из своей сумки и стал звенеть посудой на столе)
Я слышал, чтобы неделю не ели. Но две, три? Любой другой уже бы сошел с ума. Инстинкты бы побороли разум и заставили взять своё. Причем в самой отвратной, открытой, бесстыдной форме. Но вы...

Шаг ближе - и протянул мне глиняную кружку.
- Пейте. Быстрее пейте, - присел рядом, обхватив мою голову, немного приподняв.- Пейте и не думайте о том, что это и какова цена. Пейте.

Запах ворвался в мои легкие, заставив невольно прикрыть веки. В голове заслал все туман, слова эхом теперь отбивая о колокола внутреннего мира.

- Это все лишь животное. Люди едят их мясо. А мы - кровь. Ничего сверх дурного.

"Животное", - повторилось в моей голове. "Животное"...
 Но разум уже не отреагировал. Жадные, больные глотки, казалось желая душу выдрать из посудины, будь это даже не кровь, а раскаленная лава.

Жизнь. В меня алчно врывалась жизнь, наливая соком, ссохшееся от голода и жажды, тело...