Берегись честных смолоду

     Меня зовут Арина. Можно просто – Рина. Мне тридцать восемь лет. Наверное, не пристало женщине с такой легкостью афишировать свой возраст. Сильные мира сего давно определили, что слабому полу не гоже напрямик высказывать то, что и так написано на физиономии. Факт наличия за плечами свыше трех десятков нужно всячески скрывать, потому как каждый год жизни мужчины прибавляет ему зрелости, мудрости, остепененности и солидности; женские же годы повисают на хрупких плечах ярлыками поношенности, потасканности и ветхости. Отсюда, видимо, и появилось выражение «старая вешалка».
     Но ведь здесь собрались одни только девочки? Поэтому, не опасаясь осуждающих взглядов, скажу: мне тридцать восемь. И я не замужем!
     Возникает вполне логичный вопрос: почему? Честно говоря, я и сама не смогу дать однозначный ответ. Но подозреваю, что все потому, что я очень честная. Знаю, звучит странно. Но посудите сами.
     Сразу после школы, получив золотую медаль на шею и аттестат в зубы, я поступила в университет. Храм знаний находился в другом городе. На проводы собралась вся семья. Мама, папа, бабушка, дедушка и соседка тетя Майя сидели с таким лицом, будто я уходила на фронт.
     – Риночка! Заклинаю тебя, не ешь в буфете ихнюю парашу! ты окончательно загубишь свой желудок, – причитала бабушка.
     – И чтобы до шести вечера возвращалась в общежитие! – строго увещевала мама. – Никаких хождений по темноте!
     – Молодежь пошла развратная! Им бы только гулять да выпивать, – бубнил дед с набитым ртом, не отрывая взгляд от тарелки с холодцом. – Смотри не попади ни в какую пагубную компанию.
     Перечислив все то, что мне было категорически нельзя, семья рассредоточилась по комнате и стала смотреть мексиканский телесериал. Тетя Майя же подсела ко мне и зашептала, заплевывая мое ухо.
     – Риночка, рибочка, мама уже объяснила тебе, как нужно вести себя с мальчиками? Ты же уже взрослая девочка и понимаешь, что им всем только одно таки надо. Так шо я тебе хочу сказать: если какой наглец попытается тебя за попу потрогать, или еще за что-нибудь, так ты ему сразу по рилу, шоб не повадно было! Поняла?
     С самого детства меня учили быть честной, во всем и всегда. Потому за все годы моего пребывания в университете я почти никогда не ела в столовой, вечера всегда проводила одна в двухметровой комнате студенческого общежития, и «за попу» никто меня не трогал. За такие дерзкие попытки (которые, понятно, имели место, потому что я не была дурна собою) я не дралась, как советовала доброжелательная соседка, но корчила такую недовольную рожу, что вскоре не осталось ни одного желающего такие попытки предпринимать.
     Моим первым серьезным воздыхателем был очкарик Колька из параллельной группы. Два последних года учебы он ходил за мной по пятам, приносил пончики со сгущенкой и ничего не требовал взамен. Мои подруги прозвали его «тенью», хотя, для того, чтобы сложить одну мою тень, понадобилось бы, как минимум, два с половиной тщедушных Кольки. Родом мы были из одного города, поэтому после окончания учебы я решила предпринять отчаянный шаг – познакомить ухажера с родителями.
     Снова собралась вся семья. Все присутствующие смотрели на нас так, будто я привела с фронта языка.
     – И что же, это у вас серьезно? – без всякого предисловия залепила бабушка, как только все уселись за стол.
     – Ну… в принципе… можно сказать, что…, – как-то глухо, будто из водопроводной трубы, забубнил Колька.
     – И когда же свадьба? – не дала ему закончить бабушка.
     Бедняга выпучил глаза и подавился.
     – Бабушка! – рявкнула я.
     – Что бабушка?
     Колька прокашлялся и сидел молча с красной мордой.
      – А ты, часом, не пьющий? – поинтересовался дед, не отрывая глаз от куриной ноги, которую методично терзал вилкой.
     – Нет, что вы!
     – А кто ваши родители? – продолжила допрос мама, окинув Кольку начальственным взглядом.
     Надежда Алексеевна, Колькина мама, замечательная добрая женщина, была на пенсии и подрабатывала уборщицей в Доме офицеров. Папа был потомственным алкоголиком и последовал зову крови еще до того, как сын пошел в школу. Некоторое время Колька сидел молча, как-то беззащитно осматриваясь по сторонам. И вдруг его прорвало. Он стал рассказывать о том, что мама – врач–невролог, кандидат наук. Папа – полярный исследователь, который погиб где-то в северных широтах (при этом Колька назвал точную дату и место) много лет назад. Кроме того, появился старший брат, которого на самом деле, разумеется, никогда не было. Брат закончил МГИМО и уехал в Нидерланды по трудовому соглашению. Коля был в ударе. Таким я его еще ни разу не видела. Впрочем, после того дня я его больше вообще не видела.
     Когда я поняла, что Николай уже не выйдет на связь, заперлась в своей комнате и не выходила целую неделю. Время от времени к двери подходил папа, тихо стучал и говорил:
     – Ну, полно тебе страдать. Зачем в нашей семье нужен такой враль и пройдоха?
    
     Свое второе увлечение я встретила уже на работе в проектном бюро. Высокий темноволосый Евгений с идеальным греческим носом стал оказывать мне знаки внимания с первого дня нашего знакомства. Все время приносил конфеты, букеты цветов. Первое я съедала на рабочем месте вместе с сотрудницами, второе оставляла на тротуаре в соседнем дворе, дабы не возбудить дома никаких подозрений. Через месяц приятного общения Евгений пригласил меня к себе домой. Был праздничный день и всех сотрудников отпустили раньше на целых три часа. Сначала на новом ухоженном «ланосе» Жени мы поехали в супермаркет, где он купил множество всяких вкусностей и бутылку дорогого вина, затем отправились к нему. Уже заходя в подъезд, я вдруг услышала знакомый голос.
     – Арина, это ты? – Тетя Майя поставила на пол авоськи. – Шо ты тут делаешь?
     Я хотела что-то ответить, но как-то не смогла сразу найти правильное определение того, что конкретно я собиралась делать. Тем более, что я этого еще никогда и ни с кем не делала.
     – Мама знает, шо ты здесь? – не унималась тетка.
     – Не знает. И я очень прошу вас ее об этом не уведомлять.
     Евгений посмотрел на меня со странным выражением. Неудивительно. Мне было двадцать шесть, и наша конспиративная беседа его озадачила.
     – До свидания, тетя Майя!
     Мы вошли в подъезд, а соседка так и стояла, с подозрением провожая нас взглядом.
     – Что за странная женщина? – спросил Женя, когда мы вошли в квартиру.
     – Да так, не обращай внимание. Родственница, – соврала я, не желая вдаваться в подробности.
     Прошло около получаса. Играла мягкая приятная музыка, я пила сладкое вино и наблюдала за тем, как Женя проворно нарезает овощи в какой-то экзотический салат. За окном уже начинало садиться теплое весеннее солнце, заливая окрестности мягким розовым мармеладом. Мне было хорошо и спокойно. Я готова была обнять все, на что падал мой взгляд: серые пятиэтажки, цветущие деревья, машины, бегущие по дороге у подъезда и … О Боже! Около зеленого «ланоса», на котором мы приехали, стояла моя мама. А рядом с ней папа и дедушка. Меня захлестнул ужас. Как же быстро сработала система оповещения, и команда приехала на место преступления!
     Сначала я решила не показывать вида, что что-то не так и просто подождать, когда они уйдут. Но тут папа обратился к вышедшему из подъезда жильцу, и по жестикуляции я поняла, что он спрашивает, в какой квартире живет владелец зеленого автомобиля. Жилец явно поделился информацией и семейство вошло в подъезд.
     Я налила себе полный бокал вина и мигом его выпила. Раздался звонок в дверь.
     – Кто бы это мог быть? – сказал Женя, вытирая руки, – Посмотрим.
     Я задержала его за рукав.
     – Давай не будем открывать!
     – Почему? Вдруг это что-то важное. Или кто-то важный!
     Женя поцеловал мою руку и прошел в прихожую. Я осталась на кухне и стала прислушиваться, готовясь к позору.
     – Здравствуйте.
     – Здравствуйте. Вы к кому?
     – Мы не к кому, а за кем.
     – В смысле?
     – Моя дочь, Арина, у вас?
     – Ах, вы отец Арины? Проходите, пожалуйста, – предложил удивленный Женя.
     – Спасибо, не нужно. Арина! Ты меня слышишь? Собирайся! Поехали домой, – крикнул он через плечо Евгения. – Мы ждем тебя внизу. И никуда без тебя не уйдем, понятно?
     Дверь захлопнулась.
     Я одевалась, глядя себе под ноги
     – Прости, пожалуйста, – сказала я и вышла, не дожидаясь ответа.
     На следующий день я съехала на съемную квартиру. С Евгением мы больше не общались. Он не проявлял инициативу, я тоже.
    
     Когда мне исполнилось двадцать восемь, я до безумия влюбилась в другого своего сотрудника. Он был старше на восемь лет, красив, обаятелен, остроумен и женат. Леня (так его звали) ответил взаимностью. Наши отношения длились девять лет. О них не знал никто, по понятным причинам. Редкие страстные встречи, звонки украдкой. Когда мне было тридцать пять, он решил уйти из семьи.
     – Я устал так жить. Дети уже взрослые. Я хочу быть с тобой.
     Мне самой хотелось этого до безумия, но моя совесть не давала покоя. Ведь это совершенно бесчестно по отношению к его семье! Его жена никогда не работала и останется совершенно без средств к существованию. Целую неделю я ревела по ночам и размышляла о том, как поступить. Известно, что на чужом несчастье ничего достойного не выстроишь.
     Через месяц Леня все же ушел из семьи. Но уже не ко мне.
    
     Сейчас мне всего лишь тридцать восемь. И я пока что не замужем. Но, вероятно, скоро буду. Собственно, потому я и рассказала вам эту историю. Ведь приятнее слушать о том, что хорошо кончается?
     Так вот, месяц назад я возвращалась с работы темным вечером. У самого подъезда, будучи весьма близорукой, я не заметила какой-то крупный предмет и изо всей силы шмякнулась о тротуар. Оправившись от удара, я рассмотрела, что предметом был мужчина, очень прилично одетый, от которого совершенно неприлично разило перегаром. Я встала, отряхнулась и хотела уже было хромать домой, но вдруг подумала о том, что беднягу непременно обчистят добрые горожане, а то и чего похуже – изобьют. Поставив на пол сумку, я принялась трясти его, чтобы разбудить. Но кроме скорбного: «Н-н-не надо, пожалусста», – ничего добиться не удалось. Собрав все силы, я напряглась и заставила подняться горе-пьяницу на ноги. С трудом дотащила его до своей квартиры и свалила в прихожей. Там он и провел ночь под старым пледом. Что сказала мы моя семья и тетя Майя? Кошмар!
     На утро находка оказалась сорокалетним, очень симпатичным Андреем. Он без конца благодарил меня за доброту и сочувствие, с удовольствием уплетая горячие блины со сметаной. Объяснял, что встретил однокурсника, которого не видел уже пятнадцать лет и не рассчитал силы в порыве радости. Уходя, взял номер моего телефона, а вечером снова вернулся. Трезвый. И кто скажет, что хорошие мужики на дороге не валяются?
     Весь месяц мы прожили вместе, а сегодня утром подали заявление. Иногда мы смеемся, вспоминая о том, как познакомились, и думаем, что скажем своим будущим детям по этому поводу. Конечно же, только правду: в театре. Ведь вся жизнь – театр!