Пуховый платок

От автора:
Сказку эту скорее нужно было бы разместить в разделе сказки для взрослых. Для самых маленьких она не годится)      
         
..................

       Не скажу точно, когда это произошло, но не так, чтобы очень давно. Отгремели все бои, закончились пятилетки, изменились времена. Нравы также потихоньку менялись, но не так быстро, как все остальное. В самой столице - не сразу, а про глубинку-то и говорить не приходится. Там народ не спешит, размеренно проживает. Устои меняются медленнее, новости всякие столичные проверку проходят, бывает, и приживаются трудно.
       В последнее время все в столицу едут, кто посмелее или поудачливее. На худой конец, в город  областной, кому спокойствие послаще денег будет. В глухой деревне так вообще никого уж и не осталось. Все птицу счастья словить норовят, но редко кому удается, чаще цену за то счастье платят не малую.

       В одной такой деревеньке полу-заброшенной померла старушка - божий одуванчик. Тихая, светлая. Легко померла, накануне даже успела родственников оповестить, чтобы о доме, да об имуществе позаботились. Жили они в поселке, близ областного города. Будучи людьми добрыми и отзывчивыми, хоть не часто с бабушкой общались, но все ж навещали, помогали, когда надобность наступала. Летом детишек на природу вывозили. Ребяткам  раздолье и бабуле радость. Детки давно подросли и уж пытались к себе примерить взрослые игрушки. Маринка красавица выросла писаная. Кто ее видел, сразу пророчил в модели ей подаваться, с такой,  говорят, красотой – только в Москву ехать, да принца искать. Но семья, в которой росла Маринка, была славная, по старинке заточенная. Свои  печали и свои  радости, дети малые - в том и счастье. А потому прививали ей все лучшие качества, идеальную жену воспитывали. Так и наложилось одно на другое. Выросла она доброй, терпеливой, всегда поможет, поддержит. Рукодельничать любила и на кухне большая выдумщица была. Отучилась она в местом колледже на художника и дальше собиралась ехать, в институт поступать, искусство высокое постигать, да тут случай вышел…
       Влюбился в нее паренек соседский, давно уже. Все ходил, ухаживал, и семья приличная. Звезд с неба не хватал, но парень был серьезный и обстоятельный. С таким по жизни идти не страшно. Мать Маринкина уже девку замуж собирала. Суть да дело, вышла у них любовь как раз. Федька в Маринке души не чаял. И руку подаст, и слова грубого не скажет, и все просьбы выполнит, не поленится. Семьями уж и сговорились, что летом свадьбу сыграют. А тут баба Нюра звонит, родная сестра бабушки по отцу. Что-то про дом, про пожитки свои говорила, а потом прощаться стала, дескать «помру скоро». Ну родители озаботились: старушка не капризная была, без дела еще никогда не звонила, а тут такие разговоры. Поняли, что дело не ладно, решили навестить, знать что-то случилось. Маринка с родителями  увязалась: мало ли, помощь какая потребуется. Дюже она бабу Нюру любила, выросла с ней, научилась у нее многому.
        Приехали в деревню. Тишина, покой, хоть и осень на дворе во всю силу, а еще сухо, дождей мало выпало, дороги не развезло. Дышится легко и вкусно. Дверь в дом на запор не заперта. Вошли. Лежит бабулечка прибранная. Ручки сложила и образок держит. Вот так и отошла, сердечная, как жила, никого не обременяя. Пригорюнились конечно, но делать нечего, надо хоронить и думать, что дальше с имуществом делать. Пока хлопоты развернули: службы разные вызвали, мать печку растопила (та и остыть до конца еще не успела), картохи сварить поставила. Маринка ей помогла маленько, да на чердак улизнула. Это было ее самое любимое место в доме. Здесь время останавливалось: «сегодня», «завтра» и «вчера» встречались и обменивались впечатлениями. На чердаке находилась куча нужных и не нужных, обычных и древних вещей. Среди них был сундук. Маринка не помнила времени,  когда  этот сундук стоял в комнате у бабушки.  Потом, с появлением новой удобной мебели он переехал сюда, где девочка познакомилась с ним совсем еще в юном возрасте. Он пропах нафталином и  всегда производил на Маринку сказочное впечатление, удивляя очередной историей, которые в несметном количестве рассказывала бабушка, доставая из него какую-нибудь вещь. Не зная, что дальше решат родители делать с домом, Маринка прихватила с собою несколько вещей, особенно для нее памятных: сундук родители наотрез отказались забирать домой.  Больше всего ее восхищал большой белый пуховый платок. Уж сколько лет ему было, а белее снега. Пушистый и мягкий, как новый. А какой ажурный – сейчас таких днем с огнем не сыщешь!
        Дома накинула его Маринка не плечи и заявила, что это теперь – самый писк моды, и она будет носить его всегда!
- А ты знаешь, что платок этот волшебный? – мать с улыбкой посмотрела на свою кровиночку.
- Да! Бабуля меня всегда в него укутывала, когда я болела и он меня лечил, - с теплотой проговорила Маринка, - Ерунда, конечно, но баба Нюра в самом деле верила, что он волшебный. Говорила, что исполняет все самые сильные пожелания. Они обе, задумчиво поглаживая платок, в очередной раз вспомнили бабу Нюру, ее живые добрые глаза. Но молодость и жизнь берет свое. Маринка вдруг резко вскочила, набросила на себя платок, закружилась и закричала что было духу:
- Хочу быть самой счастливой!!!

       Как и обещала Маринка, когда пришла зима, так и влезла она в этот платок. И без того статную и красивую, платок ее еще лучше делал: как будто чистоты на нее проливал и света. Федька бесился от каждого восхищенного взгляда других ребят, брошенного на Маринку, чуть что - в драку лез, по делу и без дела. Она его успокаивала, что, мол, не стоит ему волноваться, никто их счастью не помешает, ведь они пара и любят друг друга. Расплывался Федька на такие речи довольною улыбкой, но спокойствие не приходило. Заболело сердце у него страстью неразумной: в каждом мужчине он видел соперника, а Маринку боготворил и никого к ней не подпускал.
       А был в поселке еще один такой же горячий парень, постарше чуть. Всегда на Маринку внимание обращал. Не сказать, чтобы сильно влюблен был, но возжелал всеми силами. Маринка же, чувствуя в нем какую-то угрозу даже избегала его, хоть и парень был хоть куда: и и лицом и фигурой вышел, далеко не глуп, и родители его кое-какое состояньице сколотили. Только веяло он него чем-то страшным и настораживающем. Как раз этой зимой приехал Глеб к родителям. В университете, где он учился были каникулы. Увидел Маринку в пуховом платке, и во чтобы то не стало, решил, что будет она его. Ничего с собой поделать не может. И так и эдак к ней подкатывает, ничего не выходит. Махнул рукой, думает: «Раз так не хочешь, так женюсь на тебе!» Хорошо решил, а сделать-то это как? И задумал он тогда Маринку перед всем поселком очернить, чтобы у нее и выбора не осталось, как только за него идти. То там, то здесь слух пустит, где намек недвусмысленный сделает. А завистниц у Маринки, надо сказать, много было. Мало того, что все ребята от нее глаз не отводят, так и Глеб туда же. А он, надо заметить, весьма завидная партия для девушки.  Слухи поползли со скоростью света, разрастались и раскрашивались. В конце концов в интернете подыскал Глеб картинку похабную, где жрица любви на Маринку чем-то похожа, где-то затемнил, где-то высветил, чуть подкорректировал, и готово: не дать не взять – Маринка получилась. Распечатал фотографию, да подбросил ее Федьке невзначай. Федька-то ото всех этих разговоров по поселку и так голову потерял, а тут совсем с цепи сорвался. Родители его не на шутку перепугались, да и выспросили, что случилось. До них тоже слухи долетали, но они до последнего сына поддерживали. Ох и скандал был! Федька Маринку чуть не отлупил перед всем честным народом, благо Глеб вступился, героем себя показал, чем еще больше подлил масла в огонь. Федьку только что не связали, уволокли от греха подальше. Маринка побежала со всех ног от стыда такого куда глаза глядели. Слегка растрепанные волосы разлетались в разные стороны, выбиваясь из-под белого пушистого платка, когда ее догнали выкрики несостоявшейся свекрови:
- Чтоб тебе так и бегать кошкою драною!!
А в голове все одно крутится: «Хоть бы мне исчезнуть, чтобы никто меня не видел больше!»

       С тех пор Маринку никто не видел в поселке. Как не искали, так и не нашли. Родители горевали, но друг друга подбадривали, надеялись на чудо. Федька в город уехал, через 3 года женился, детьми обзавелся. Крутил баранку, семьянином примерным был, а о Маринке предпочитал и не вспоминать. Жена ему попалась справная, здоровая, деловая, так что жаловаться было не на что. Глеб после всего в скором времени университет в Москве закончил, родители ему квартирку прикупили, он карьерой занялся. Все у него было схвачено, но жениться пока не торопился: и так удовольствие превышало спрос: время вперед, тем более в столице. О Маринке и думать не думал, не до того было. А на улицах поселка на какое-то время появилась кошка. Белая, пушистая, ухоженная.  Видеть-то вроде видели её, но никто так и не подобрал, дикая была какая-то, пуганная. Так и сгинула куда-то.

        Много ли мало ли времени прошло, о том не ведомо. Только приехал в те места из города молодой бизнесмен. Было ему около тридцати пяти лет, и кое-чего достигнуть он в жизни уже успел.  Но не радовал его успех. Так ему надоело все, что решил он резко жизнь свою поменять. Купил в деревне заброшенной дом и к нему пять гектаров земли. Дом подправил, как новый стал, пристройки поставил. Дополнил хозяйство необходимым оборудованием, помощника нанял и завел птицу разную. По факту: занялся производством мяса птицы, которое потом в городе знакомому ресторатору сдавал. Работал, отдыхал – одним словом зажил спокойно и тихо. По душе вышло ему. Скучновато порою одному, конечно, но этот вопрос Никита решил судьбе предоставить. Многих он девушек в городе видел, и хороших и пригожих, но ни одна не захотела судьбу с ним разделить и в глушь уехать, за чудака посчитали. Но текло время своим чередом. Наладил Никита хозяйство, пса завел, лисиц отпугивать. Гектор вырос большой, с виду страшный, но добряк редкостный! Мухи без нужды не обидит. Игривый и ласковый. Да кошка к ним прибилась. Такая красавица-умница, что не передать. Пушистая, милая. Так ее Никита и окрестил – Милкой, как парное молоко она была белая и теплая. А ласково называл Милой, да Миленькой. Сначала кошка пугливая была да настороженная, изредка появлялась, только в самое голодное время, совсем одичала, хотя видно было что породистая, на дворовую совсем не похожа. Только уж больно худая. А шерсть, как платок пуховый – шелковая да мягкая, нежная да чистая. Потом стала чаще наведываться.  Еще чуть позже уж далеко от дома и не уходила, а потом и в доме совсем поселилась. На Никитиных харчах быстро поправилась, еще краше стала. А глаза-то у кошки словно девичьи, только печальные всегда, а бывало, даже слезинка из них катится. Привязался к ней Никита, любил ласкать ее, за ушком чесать, да ее усами свои щеки щекотать. Запустит, бывало, ладони в шерсть и перебирает подшерсток, кошка аж млеет вся, и ему радость: и глаз ласкает и на ощупь хороша. Только постепенно весь покой потерял Никита. Все бы ничего, а стала по ночам приходить к нему во сне девица, да такая пригожая, что и не видывал он такой красоты. Глаза у девицы грустные, как у кошки его, и в платок в белый пуховый всё кутается, как будто холодно ей все время. А кошка уж и в постель забралась, то сбоку приткнется, то на сердце пристроится. От людей он слышал, что кошки так лечат.
- Эх, хоть ты обо мне заботишься, Милая, - говаривал Никита кошке. А та так и ластится к нему, целует по-своему, смешит Никиту.
      
       Только сны его совсем замучили. Сначала девица к нему просто приходила, но кого ж такая красота равнодушным оставит? А мужик он здоровый, в полном расцвете сил, сны уж эротические пошли, чуть не в реальность  переходили. Совсем приуныл Никита. Пробовал в город ездить, развеяться да развлечься, пары спустить, да не тут-то было: только в город приедет, так и охота пропадает приключения искать. Побродит, посидит в каком уютном заведении, да опять домой. А там Милка его встречает, радуется. Как-то после такой поездки засыпал Никита, кошка, как часто бывало, на сердце примостилась. Гладил он ее гладил, да так ему тоскливо стало, обнял он кошку, прижал к себе, да пожелал в сердцах:
- Эх, Милка моя, стала бы ты красной девицей! Вот зажили бы мы с тобой счастливо! Детишки, опять же… - бормотал он уже в полусне.
        И сниться ему снова сон. Только на этот раз гостья ночная скинула платок свой и в первый раз счастливая, с улыбкой бросилась ему на шею. Глаза веселые, любовью светятся неземной. И проснулся Никита утром в настроении, какого давно не испытывал. Глаза еще открыть не успел, хотел было потянуться, а у него на плече девица – ночная гостья спит. Тихонько посапывает, во сне улыбается.
       Не из робкого десятка Никита оказался, полюбил красу-девицу всей душой. Жили они долго и счастливо так, что ни в сказке сказать, не пером описать. Родителей навестили, свадьбу сыграли, детишки пошли, радости конца не было! А платок Маринка убрала подальше в шкаф, на самую верхнюю и дальнюю полку спрятала.

Тут и сказке конец, а кто прочел все - молодец!)