Тик-так

Тик-так.

«Боже, забери моё горе», — шепчет сгорбленная фигура посреди тёмной гостиной: «лиши страданий меня, Боже». Фигура обращена в сторону потухшего камина, над которым висит распятие; позади просителя отбивают ход настенные часы.

Тик-так.

«Ты знаешь мою любовь, Боже», — продолжает склонившийся человек, вспоминая недавнюю обстановку комнаты; глазами он натыкается на мягкое кресло: «Бывало, я сидел здесь перед камином, а на моих коленях ютилась она». Проситель вновь поднял глаза и зашептал: «Почему она ушла, Боже?»

Тик-так.

За окном во тьме ночи сползают с небес бесцветные снежинки — за окном нет ни звука, ни тепла.  «Помню: разожжёт она камин и пригласит меня на кресло, а сама сядет на меня и читает мне любимую “Божественную комедию”. Нас ласкает тёплый свет языков огня, и в огне трещат угли, и мы шепчемся о любви и вечном», — делится с распятием улыбающийся проситель и вновь поникает: «Так почему нет света и огня, и почему нет вечного, и почему любви нет, Боже?»

Тик-так.

«Я помню наши редкие, но пылкие ссоры, и такие же пылкие и страстные примирения», — опять улыбается тёмная фигура, и опять тёмная фигура опускается к сомкнутым ладоням: «Почему я помню это, зачем я помню её, если она ушла? Лиши меня памяти, Боже».

Тик-так.

«Потому, что ещё вчера она читала “Комедию”. Затем, что не хочу забывать её голос, её тепло, её любовь!» — восклицает проситель. «Но почему тогда она ушла, если я так люблю её, если мы так любили друг друга?» — человек обрушился спиной на пол и зарыдал: «Потому, Боже, что иногда люди умирают!»

Тик-так.

«Боже, забери моё горе». За окном во тьме ночи бездонная пустота. За спиной просителя обрушиваются старинные часы. В гостиной слышится треск. Тьма, клубясь и пульсируя, протекает через щели окон и хлещет холодными щупальцами из камина. «Лиши страданий меня, Боже».

Тик-так.