Затмение

    Ты находишься в каком-то незнакомом переулке, уже поздний вечер. Сколько ты здесь, и который теперь час, тебе не очень понятно. По-видимому, если сейчас осень, то, скорее всего, примерно девять вечера. Часов все равно с собой нет, да они, пожалуй, не особо в данный момент помогли бы. Вот так, в каком-то переулке, непроезжей улочке, и вокруг высокие дома. И дома эти на удивление похожи друг на друга, но все-таки есть между ними и различия. Гляди, у того дома в семь этажей есть еще надстройка на крыше, наподобие купола, вот этот кажется совершенно разрушенным, а туда же, почти в половине окон горит свет ламп. А вон там, это сразу понятно, пользуются лампами дневного света - вот там, третье слева, да нет, нет, вот это.
    Но вообще ты совсем один: на улице ни души. И на тебе только легкая курточка, можно сказать, пиджак, и кофта, а сейчас уже и вправду поздно, да еще по-осеннему холодает. Кто заранее знал, что так дело обернется?. По крайней мере, совсем неясно, что теперь предпринять. Даже непонятно, зачем ты все бродишь здесь, и как ты сюда забрел, непонятно, как и когда заблудился.
    В некоторых окнах горит свет, и вроде как стоило бы заглянуть в какое-нибудь из них – а почему бы и нет? И ты с некоторым удивлением ловишь себя на мысли, что вообще-то никогда не глядел в чужие окна. Да и, похоже, не дело это, когда ты совсем один, когда обстоятельства сложились до того неприятно, что ты совсем заблудился, и не знаешь, где ты и что с тобой, и вокруг осенняя ночь, ну, или вечер, не поймешь ведь, когда нет часов, только ясно, что холодает. Вот так положенье сложилось, что и говорить…
    В карманах совсем пусто, да и в принципе, чему там быть, и даже будь там что-нибудь, разве это  поменяло бы ситуацию? Может, немного постоять, собраться с мыслями? Смотри, смотри, вон бежит  пес, и фонарь, и тень...интересно, что, если этого пса сейчас напугать? Ой, черт побери, чего это он так залаял. Ладно, хоть убежал, не начал кусаться - и фонарь, и тени…
    Ну как отсюда выбраться, ведь поздно, и тебя, пожалуй, уже потеряли - но как отсюда выбраться? Да и вообще, как выбраться, если даже не знаешь, как здесь очутился. Неужели придется ночевать здесь? И ты снова начинаешь кружить: может, побежать, так хоть теплее. Нет, не стоит, а может, чашечку кофе, так ведь денег то нет, и здесь...
    Как странно, ведь ты вроде только что свернул с этой улицы, и теперь решил снова пройти по ней, а дома здесь совсем другие, это ведь не то это ведь совсем, совсем не то... Того полуразвалившегося дома, помнишь, где еще почти во всех окнах свет был, не видать, да что и говорить, не такая у тебя плохая память, хоть что то ты запомнил; а здесь - ни одного знакомого здания. Да как так получается, интересно... Эх, плохи дела. Иди, пройди так, как прошел до этого, той же дорогой. Но вдруг там так же ни один дом не узнаешь - это ведь самое страшное.
    И чего это, интересно, кусаются комары? Вроде стоит такой холод, что и в осенней одежде дрожишь, однако вот  - укусил в шею, и еще один - в то место, между большим и указательным пальцами, да еще как чешется! На этих проклятых улицах никого нет, решительно ни души. Хоть бы повстречаться с кем-нибудь, так нет вот, только пес, и эти дьявольские твари комары - один снова начал виться около твоего уха, это кого угодно с ума свести может. Однако нет, еще эти мотыльки, тут их нет, на земле, да ведь здесь и не земля, а асфальт.
    А вокруг фонаря их немало, и есть даже довольно крупные, еще и неизвестные науке, наверное. Право, не каждый день увидишь мотылька размером со скворца.  Скорее всего, в это время им всем уже пора умереть. С другой стороны, почему бы им всем не кружить возле фонарей в такую холодину как ни в чем ни бывало, раз уж тут и дома имеют свойство менять свой облик, пока ты зазеваешься и потеряешь их из виду.
    Ты прикасаешься к холодной, как бы влажной штукатурке, ведешь по ней рукой, пальцами чувствуешь, где штукатурка отпала - там открылась кирпичная кладка. Пальцы щекочет песок, раствор податливо крошится, ногти немного сточились. Тот комар, который все крутился возле твоего уха, так и изловчился укусить тебя, причем, прямо в висок. Ты, как назло, начинаешь чесать, и образовался небольшой волдырь. Да хоть бы уж прекратили, могут ведь и комары немного поспать, тем более, как раз ночь наступает.
    Давай-ка теперь пойдём прямо, вот что: там ты еще не был. Или, может, закричать? Интересно, отзовется ли кто-нибудь? Нет, кричать ты не станешь - во рту пересохло, и сил на это совсем нет. К тому же не исключено, что даже если никто и не отзовется (а ведь точно никто не отзовется) все таки ты испугаешься  своего собственного крика. Да, зрение и так неважное, а уж в темноте и совсем никуда не годится. Присесть бы где-нибудь. Можно, конечно, прислониться к дому, но ведь курточка вся запачкается, штукатурка-то покрыта известкой. Да и спина сразу замерзнет - вот скамейку сейчас бы.
    Хотя, если здесь такие неувязки, разумно ли рассиживать на скамейке? Да  как назло еще и есть охота. Хорошо, хоть шапка на голове, как ты догадался ее надеть... Без нее сейчас бы и вовсе замерз бы. Сколько ни вглядывайся, ни черта не разобрать. Столб хотя бы не пачкается. Ты чувствуешь спиной этот бетонный холод, а как бы хорошо сейчас очутиться в тепле. Но приходится вот так стоять, прислонившись к столбу спиной, потому что ноги   уже можно сказать не несут. Ботинки эти хоть и были всегда в пору, да в таких обстоятельствах  тоже решили проявить себя и начали малость жать. Нет, это только кажется так от усталости. Да лети отсюда, что пристал?! Неужели и этот уже успел напиться? Вон, сколько крови вытекло...
    Да, черт, вот ведь незадача, чувствуется, как раз под мочкой уха. Может, покружиться... Глупое занятие, но хоть что-то. Тебе все больше и больше охота заглянуть в окно, хоть в какое, просто ясно ведь, что никого на улице не повстречаешь. У них, видать, гулять по ночам не заведено. А в домах, очевидно, всюду есть люди. Честное слово, несмотря на ночную слепоту, ты видел даже в некоторых окнах какое-то шевеление, движение вроде как теней. Где то даже вроде бы подошли к окну, вон там, второй этаж...
    Интересно, стали бы они с тобой разговаривать? Спросить бы дорогу, объяснить этим людям, что к чему. Хотя, наверное, могут ведь и за ружье взяться - мало ли кто там по ночам в окно ломится. Да и им, наверное, в новинку видеть кого-то ночью на улице - вон как безлюдно. Как согреться то? Интересно, откуда здесь мотыльки, ведь, сколько тут ни ходи, так и не увидишь ни одного дерева.
    Еще одна вот какая оказия: уже сколько часов бродишь, а все время небо оставалось темно синим, как летним вечером. Ладно бы хоть серым - понятно, тучи, и отражение света фонарей. Так всегда бывает. А тут ни темнее, ни светлее. Сколько уже плутаешь, и как здесь вообще очутился? Пальцы касаются носа, лба, губ, лицо кажется сухим и холодным, глаза закрываются, страшно охота уснуть. Руки потому и горячие, что были в карманах, а лицо ничем не прикрыто. Ну да разницы то...
Сил совсем нет, кажется, что и равновесие держать непросто, а куда идешь, и вовсе не смотришь, так, по инерции, лишь бы не стоять - холодно ведь. Только в дом, конечно, не врезаться бы. Никого, никого, только эти адские отродья  комары. Хотя они тебя уже давненько не могли уязвить, лишь выли под ухом, но не садились, а если хоть один и сел, то сразу взлетел. Челка под шапкой аж взмокла, хоть и холодно, нельзя так.
    Хочется немного проветрить голову, но, пройдя без шапки всего метров триста, ты начинаешь чихать. А ну скорее надень, не ровен час  простудишься. Ну, а вдруг пойдет дождь, что тогда предпринять? На подбородке, когда прижимаешь его к груди, чувствуется свежий комариный укус. Интересно, глупо ли, подозрительно ли ты будешь смотреться с поднятым воротом? Заснуть бы, ей богу... Пальцем ты растираешь раздавленного комара по поверхности столба - серая влажная полоска, и ничего больше.
    В некоторых окнах вставлены модные нынче стеклопакеты, в то время как сами дома давно пора демонтировать: и смех, и грех. Кто-то даже ухитрился свое арочное окно снизу закрыть стеклопакетом, верх же оставил прежний, и даже отсюда видно, что со старых, потрескавшихся рам сошла местами краска. Все-таки, что-то видишь, и на том спасибо. Что-то, да не то что нужно. В окне нет света, а ведь стоило бы   постучаться, и сказать, вернее, указать хозяевам на это несоответствие. Хотя они, скорее всего, и без тебя все отлично видят. Тем более, такая заявка - не самый удачный почин для знакомства.
    Что ж, хоть ноги не мерзнут... Но вот ботинки жмут все больше и больше, все-таки, ступне, как известно, нужен отдых. Как же сесть... Вот так, аккуратнее, по очереди. Сначала правую, подогнем, не запачкайся. О, как приятно ноге, ступне, так, носок тоже снимем. Как так, ведь вроде бы, никакой грязи, и сухо, отчего так испачкалось голенище? А, не до того. Сейчас и нога начнет мерзнуть. Ч-черт, чуть не упал. Да, на спине точно будет пятно известки - ты так и шаркнулся спиной о стенку. Ладно, никто здесь не увидит, не страшно.
    И надеваешь носок, и ботинок (второй снимать не стоит: уж слишком хлопотно), и кусаешь губы, и разглядываешь рукав куртки, то есть то место, которое чем то прищемил, и материя как бы надкушена углом. Шея болит, спина от долгой ходьбы и вовсе одеревенела, разогнуться вообще невыносимо. Глаза совсем слипаются,  моргаешь часто-часто, и  болят; пытаешься немного размять шею. Один рукав кофты, как обычно, торчит больше другого, и на нем грязное пятно.
    Кажется, что тебе много-премного лет, и ты устал, сбился с пути и устал, но ведь это не то, совсем, совсем не то. Слегка кружится  голова, непонятно даже, отчего. Вверху, над крышами, в темно  синем небе, все-таки не совсем черном, так много звезд, хотя их теперь едва различишь.
Внезапно, словно по какому-то зову, ты подходишь к стене дома и прячешься за барельефную пилястру, которая так ярко выделяется в свете фонаря. Штукатурка здесь почти новая, покрытая ярко желтой краской, и ты, хоть и знаешь, что прятаться не от кого, все-таки прячешься, поворачиваешься лицом к стенке и прижимаешься к ней (какая холодная!) всем телом...