Ремонт

- А-а-а-а-а-а! – она переходила на истошный крик.

 Это самое страшное и худшее, что могло с ней случиться. Сначала она увидела перед собой эти дощечки на стенах кухни. Да! Это были дощечки! И да - это была кухня! Её старая кухня! Кухня, в которой она жила лет десять подряд … десять неустроенных лет. И всё было окутано страхом, который был настолько плотным, что им невозможно было дышать. Затем  - эта старая мебель!

Откуда-то она знала, что вырваться наружу из этого пространства можно было, лишь закричав. И тогда крик своими вибрациями может пробить границы пространства, и она сможет оказаться в настоящем. Переход был страшно мучительным, но оставаться здесь было невыносимо ужасно. И она закричала. Но! и она знала это тоже, этого было недостаточно. Существовала бооольшая вероятность, что она здесь просто останется навсегда. Навсегда! От ужаса осознания холодело всё тело. Поэтому кричать надо было сильней и сильней, потому что крик только давал возможность, но не гарантировал, что она вырвется.

 И она закричала, что есть силы. Крик был долгим, переходящим в горловое бульканье и содрогающим в конвульсиях тело, которое так хотело жить.

 - А-а-а-а-а-а! – истошность крика вырвала её из прошлого, швырнула в никуда. Всё погасло и выключилось.

Она открыла глаза и снова ужаснулась. Она снова попала не туда! Но теперь она была не одна. И это было будущее, в котором было прошлое.

Рядом стоял её муж и удивлённо смотрел на неё. А она стала трясти его и жарко, и быстро, полушёпотом или полукриком говорить ему: «Надо отсюда выбираться, слышишь, надо выбираться». А он только сказал: «Успокойся, чего уж теперь, по крайней мере, мы вместе». Вдруг до неё дошло, что он прав. Она не одна. Она оглянулась. Дощечек на стенах не было, но были голубые узоры. Её затошнило, и она вся передёрнулась. «Если уж мы здесь, давай посмотрим, как здесь». И они пошли, оглядываясь по сторонам. От ужаса ещё холодело тело, но любопытство брало своё.

Дом был нескончаемым. Каким-то затейливым. Одни комнаты сменяли другие. Коридор был словно круговой. Она вошла в комнату. Большую. Наверное, это гостиная. Всё было отделано белым дубом. Стены, шкафы, стол и стулья. Всё массивное, дорогое и добротное. Но ей было очень неуютно. Вдруг она обнаружила себя уже на кухне, большой просторной кухне, где готовят мясо убитых на охоте лосей. Большие разделочные столы, доски… её опять затошнило.

- Мы убиваем этих красивых животных? Мы что их едим?! - спросила она у него.

- Ты же сама хотела большой дом!

- Большой дом? Я совсем не этого хотела!

- Ну, что же теперь делать… Теперь ничего не сделаешь. Всё уже задумано и построено.

- А где окна? – она с ужасом увидела, что в этом доме нет окон.

- А двери?!

Только теперь она поняла, что попалась. В доме не было окон и дверей. В этом доме можно было жить. В нём было всё, но нельзя было выйти, и нельзя было увидеть мир! Ей стало страшно. Хоть глоток воздуха! Живого уличного воздуха с примесью запахов сырости и цветов!

Это был дом из какой-то другой жизни. Не её жизни. Ужас прожить всю жизнь в таком месте стал дышать ей прямо в лицо. Ей становилось всё больше не по себе. Она поняла, что всё повторяется, и снова есть только один выход: кричать, прорывая пространство и время.

И она снова истошно закричала, что было сил.

- А-а-а-а-а! – по лицу текли слёзы. Она вся плакала.

- Тебе что-то снилось? – он ласково и сочувственно погладил её по волосам. - Ты дёргалась, и лицо выражало мучение. Потерпи, пожалуйста. Ремонт скоро закончится.