Маленькие истории нашего городка. Бочаг

                БОЧАГ
                Мы с Вами прошли по Ермолаевке, побывали на базарной площади. Далее дорога как бы оказывается в низинке, в той самой, что в народе звалась «бочагом».
 
                В словаре русского языка Сергея Ивановича Ожегова, уроженца этих мест, дается следующее объяснение этого слова. Так он пишет: 1) Яма на дне реки, озера, болота; 2) Глубокая лужа, яма с водой. С.И.Ожегов вырос в Фабричной слободе, все места хорошо знал и, главное, впитал в себя весь местный говор, к тому он был живым свидетелем существования этого топонима в живой речи местных жителей.
 
                В словаре В.И Даля пояснение слова «бочаг» совпадает с ожеговским, однако он дает более расширенную трактовку: «Бочаг – в тв., моск., яросл. Говорах – глубока лужа, колдобина, ямина, залитая водой.  – Остатки пересыхающей реки, ручья, обычно бочаги располагаются цепочкой».

                Действительно, согласно преданиям, этот участок подъездного пути к Осташковскому тракту был очень топким. Его постоянно мостили, укладывали гать, засыпали песком и камнями. Однако все постепенно тонуло в размякшей от обилия воды почве. Образовывалась огромная лужа как раз в том месте, где начинается современная Болотная улица. По всей вероятности, в этом месте проходило  подземное русло ручья, в который постепенно с соседних склонов стекала влага, насыщала собой почвы, превращая их болотную «кашу».

                Чем же интересен для нас «Бочаг»? Прежде всего Лесопильным заводом Е.Ф. Семячкина.

                Егор Филиппович Семячкин, выходец из крестьянской семьи Тысяцкой волости, выкупил эти низменные земли в Бочаге по сходной цене и устроил на более сухой части лесопильный завод. Рядом с воротами для въезда на территорию предприятия был выстроен двухэтажный жилой дом для семьи заводчика, который ныне не сохранился, как и сам завод.

                На довольно обширной территории были расположены навесы для хранения древесины и собственно сам завод с паровой машиной в несколько десятков лошадиных сил. Были установлены пилорама, станки строгальные, для изготовления дранки и другие приспособления по деревообработке.

                Егор Филиппович тесно сотрудничал с Писчебумажной фабрикой Т-ва «М.Г.Кувшинов и К». Он был постоянным поставщиком материалов, ящиков и щитков для упаковки писчей и прочей бумаги, тетрадей. Завод производил до 145 тысяч штук этой продукции на сумму свыше 15000 рублей. Кроме этого, на заводе изготавливали тес различных конфигураций, брус, лафеты для окон, шпалы, материалы для потолков, дранку для крыш. Фабрика много строила домов для рабочих, поэтому продукция завода Е.Ф.Семячкина была востребована. На заводе трудилось 17 рабочих, предприятие работало 276 дней в году, остальные дни выпадали на праздники. Воскресенье было официальным выходным.

                Древесина для завода заготавливалась в основном в зимнее время. После летних и осенних полевых работ большинство крестьян шло в отхожие промыслы. Многие шли к Е.Ф.Семячкину на зимнюю заготовку леса. Это был дополнительный заработок для крестьян. Некоторые крестьяне продавали лес со своих делянок. Возить приходилось гужевым транспортом издалека. У Смячкиных были закуплены земли с лесными угодьями в райне Пузаково  -   Сурушино, вдоль Загряжского тракта. До сих пор на географических картах нашего района существует топоним «Семячкино урочище».

                Еще раз напомним всем, что Е.Ф.Семячкин оказал существенную помощь фабрике, построив свой временный деревянный театр, тем самым разрядив напряженную обстановку в Фабричной слободе.

                У Семячкина Е.Ф. было двое сыновей. Он постарался дать им хорошее образование: оба окончили Реальное училище в Торжке. Один из сыновей должен был наследовать дело отца. Это был старший сын   Семен Егорович. Для младшего сына заводчик построил в Бочаге дом. Теперь это улица Болотная. По семейному преданию, Егор Филиппович обращался к архитектору Флегонту Флегонтовичу Воскресенскому. Архитектор в это время занимался перестройкой усадьбы Кувшиновых и заказывал на лесопильном заводе необходимые стройматериалы. Дом был в стиле модерн и очень напоминал здание станционного вокзала, только в миниатюре. Строительство дома началось в 1916 году. Однако последующие события, обрушившиеся на страну, оставили дом без отделки. Дом существовал до 70-х годов. К сожалению, его постигла та же судьба, что и усадьбу Кувшиновых. Он погиб в огне пожара.

                После революции завод работал некоторое время под управлением старых владельцев, затем был национализирован и переименован в Лесопильный завод «Смена». Под этим названием завод просуществовал до 60-х годов. О заводе Семячкина жители города помнят до сих пор. Например, о заводе вспоминают на страницах газеты «Знамя» Тамара Сергеевна Данилова, Виктор Михайлович Голубев, которому даже пришлось поработать многие годы на этом городском предприятии.

                Внук Егора Филипповича Иван Семенович после революции, в период НЭП’а уехал в Петроград. Там он работал на заводе, затем получил техническое образование и долгие годы работал по распределению в разных регионах Союза. В 50-е годы он возвратился на родину в Кувшиново со своей женой Клавдией Васильевной и дочерью Тамарой. Его жена родом из Сафонтьева, ее семья была в родстве с Нечаевыми из Василькова. Последнее время они жили на улице Мира, угловой дом с переулком Маяковского. Тамара, закончив школу, уехала учиться в Ленинград, вышла  замуж и осталась там жить. Сейчас сведений о ней нет. До последних дней Иван Семенович Семячкин работал инженером-механиком в различных организациях города Кувшинова (МТС, Леспромхоз, Лесхоз и др.).

                Другим интересным объектом в Бочаге было чайное заведение Петра Егоровича Скурлова. Оно находилось как раз напротив современной улицы Болотной. Следует отметить, что семейство Скурловых было дружным, братья поддерживали друг друга, а по сему крепко стояли на ногах, были зажиточными. Так, например, Андрей Егорович Скурлов имел торговлю в деревне Сафоньево, Сергей Егорович Скурлов владел лавкой и оптовым складом пива в селе Тысяцком. В Тысяцкое пиво поступало из Торжка, с Пивоваренного завода Иосифа Альбертовича Каттербаха. Братья Андрей и Сергей поспособствовали Петру открыть это чайное заведение, которое «чайным» можно назвать только в кавычках. Приведу полностью текст из газетной заметки, что была опубликована в «Новоторжском Голосе» №18 от 01 апреля 1906 года.

                «…Недалеко от фабрики Кувшиновых, между Ермолаевкой и деревней Храпугино есть место, которое между нами зовется «Бочаг». В прошлом году там открылось новое чайное заведение, принадлежащее местному обывателю П.Е.Скурлову. Чайная устроена отлично, в Москве не стыдно такой быть, даже орган в ней есть. Правда, в народе болтали, что хозяин хлопотал открыть не чайное заведение, а трактирное «с крепкими напитками» заведение, для того и музыку завел, но ему отказали, да мало ли чего в народе болтают. Чайная эта пришлась всем по вкусу  -  фабричный народ в ней днюет и ночует, даже наше начальство урядник с городовым и то не брезгуют этим заведением и частенько туда заглядывают «чайку» попить. Ну а больше всего ее возлюбили «истинно русские люди», так как и хозяин-то сам «истинно русский человек».

                Но что особенно привлекает в эту чайную, так это совсем особенное свойство чая и воды. Нигде нет такого чая. В других местах пьешь, только в пот кидает. А здесь выпьешь чашку или стакашок чаю, словно браги  хорошей хватил: голова пойдет кругом, сам согреешься, ноги так ходуном и заходят, а песня так сама на язык и запросится. У нас рассказывают, что сам господин Урядник с городовым выпивши чаю запели «Отречемся от старого мира…».
Подают все как чай. Но в чайниках – малых – водка, в больших – пиво.
У нас все «одобряют», особенно начальство фабричное. Прежде бывало рабочие в свободное время соберутся и начнут толковать о своих делах: и 8-мичасовой рабочий день, и забастовки, и политика. Начальству же это беспокойно. А теперь другое дело, выдастся часок рабочего времени  -  в чайную, пей чай. Побольше бы таких чайных, тогда не было бы и «пулеметов».»

                Данная заметка была написана в «Новоторжский Голос»  рабочим корреспондентом из Фабричной слободы. Как вы видите сами по дате публикации, время в России было неспокойное, в крупных городах шли волнения, на фабриках и заводах стачки. Да и Писчебумажная фабрика Т-ва «М.Г.Кувшинов и К» переживала не лучшие времена. Обстановка на предприятии была напряженной. Читая заметку об открытии чайного заведения, вы, наверное, обратили внимание на последнюю фразу: «Побольше бы таких чайных, тогда не было бы и «пулеметов». Дело в том, что событие, связанное с появлением на фабрике «пулемета» произошло середине февраля 1906 года. Однако лучше всего обратиться к тексту из газеты «Новоторжский Голос» от 26-го февраля 1906 года.

                «Каменное. На днях на фабрике распространился слух, что в мастерских изготовлен пулемет, вооружась которым рабочие намерены разгромить фабрику. Узнавший об этом стражник донес уряднику, перепуганный урядник - становому, тот в свою очередь по телеграфу – исправнику и, кажется, дело дошло до губернатора. Отечество в опасности!

                И вот, в один прекрасный день, в мастерские нагрянула полиция и стала проводить обыск. После долгих и старательных поисков одному из счастливцев удалось найти опасное оружие, которое было извлечено при общем хохоте на свет.
 
                Встревоживший все начальство пулемет оказался куском старой газовой трубы, привязанной медной проволокой к доске, вырезанной в форме лафета. На этом «грозном» орудии красовалась надпись мелом: «пулеметъ».
Шутники рабочие нарочно сделали эту шутку и распустили сами слух, что у них есть пулемет.

                Тем не менее «опасное оружие» было торжественно снесено в контору, был составлен протокол и делу дан законный ход. Отечество спасено!

                Долго искали зачинщиков, чтобы кого-нибудь уволить.»

                Вот такие интересные события происходили в наших местах более ста лет тому назад.

                Чайное заведение П.Е.Скурлова просуществовало долго. Оно работало во времена НЭП’а. О нем даже писал писатель Борис Полевой, тогда еще корреспондент Тверской газеты. Он сравнивал в своей заметке советскую чайную, что была в Ермолаевке, с частной. Молодого спецкора возмутил факт отношения к делу. В советской чайной были грязные скатерти на столах, посетители приносили с собой водку и распивали из-под полы, курили. Совсем другая атмосфера была в частном заведении. Там было чисто, на окнах висели свежие занавески, можно было вкусно пообедать, курить можно было только в отдельном зале. И автор заметки ставил вопрос: «Почему строители социализма не думают о людях, не заботятся о них, и к тому же плохо относятся к своим обязанностям?»

                В 1929 году чайное заведение было закрыто. К этому времени фабрика вступила в Социалистическое соревнование. О поселке стали много писать в центральной прессе. Соревнование внесло новые веяния в жизнь фабрики и рабочего поселения. Всюду начинало разворачиваться социалистическое строительство.