БГ

В истории каждого завода есть личности, оставившие в ней заметный след. С ними связаны легенды, правдивые истории и мифы. В истории барнаульского завода «Трансмаш» одним из таких людей был главный конструктор Борис Григорьевич Егоров, подпольная кличка «БГ».

Судьба БГ неотделима от судьбы «Трансмаша». В 1942 году в тяжелых условиях эвакуации на заводе собран первый танковый дизель. БГ тогда - старший мастер сборки. Впоследствии под его руководством разработан революционный, по тем временам, двигатель типа «УТД», широко применявшийся в бронетехнике. Семейство «УТД» на долгие годы определило магистральные пути развития завода. БГ удостоен многих наград, стал Героем Социалистического труда. Рано или поздно кто-нибудь напишет книгу о БГ, как написана книга, например, об его коллеге – челябинском конструкторе танковых двигателей И.Я. Трашутине.

В такую книгу войдет, наверное, не все. Напишут, например, о том, как, часто летая в командировки, БГ, в отличие от большинства из нас, не спал в самолетах. Он все время работал. Набрасывал на листочках бумаги эскизы, а потом отдавал стопку рукописных набросков приближенным с приказом – проработайте и покажите. Рисовал компоновщикам «ящик» - границы, в пределах которых должен был поместиться двигатель, и потом не давал конструкторам покоя: умри, но «впиши» свою систему в заданные пределы. Мучились мои старшие коллеги, ругали его в курилках, но «вписывали». Сейчас моторы, созданные волей БГ и трудом его сотрудников, могут служить образцами плотной компоновки.

У всякой медали – две стороны. Вряд ли в той книге напишут, как ревностно следил БГ за тем, чтобы подчиненные все время чертили. «Если линейки не двигаются, конструктор бездельничает». Ему пытались возражать: «Борис Григорьевич, я же думаю». Следовала резкая отповедь: «Нечего думать! Здесь я для того, чтобы думать. Твое дело чертить». Действие рождает противодействие. Некоторые женщины-конструкторы привязывали к ноге рычаг от противовеса кульмана, покачивали ногой и спокойно вязали. Стремительный БГ заглядывал в комнату, давал кому-нибудь нагоняй («Что ты в бумажку уткнулся! Почему не работаешь?!»), а этот кто-то, возможно, делал расчет, думал.  БГ бросал быстрый взгляд на кульманы – качаются, значит, люди чертят, ближе не подходил и убегал в другое бюро или на испытательную станцию.

БГ вообще был резок, когда считал себя правым. Но часто ли мы все признаем себя неправыми? Один из моих наставников, Владимир Николаевич, в то время – молодой специалист – только начинал свою работу в топливной аппаратуре. Так совпало, что шла полоса отказов на испытаниях и в эксплуатации, шел брак в цехе. Причин было много, причины – неоднозначные. Чтобы их понять и устранить, требовалось время. БГ, конечно, сильно переживал. Однажды, столкнувшись с молодым подчиненным в отделе, он заорал: «Пошел вон отсюда, бл…! С тобой все неприятности начались! Вон!!!» Коллега пару месяцев буквально прятался от БГ в цехе и на испытательной станции. Потом все как-то замялось. Стоит ли упоминать, что никаких извинений не последовало? Через тридцать с лишним лет Борис Григорьевич называл начальника бюро топливной аппаратуры «Володенькой» - случай редчайший. Но могло ведь сложиться иначе: Владимир Николаевич мог обидеться тридцать лет назад, уволиться, завод потерял бы прекрасного специалиста, а БГ остался бы в уверенности в своей правоте. Кто знает, сколько конфликтов с ним проходило по второму сценарию?

Трудно шла отработка сварных выпускных клапанов. Марки сталей разные, капризные, а условия работы – очень жесткие. БГ замучил термистов и сварщиков. Очередной разговор БГ с термистами кончился тем, что молодой тогда инженер В.Г. Кусидис в сердцах швырнул сваренный образец клапана под ноги БГ: «Я вам говорю, будет держать!». Брызнули осколки кафельной плитки. БГ хладнокровно поднял образец, покрутил в руках и спокойно ответил: «А что – может быть. Давай попробуем этот вариант, поставим». Кусидис остался на заводе, клапаны запустили в серийное производство.

Пользуясь поддержкой в промышленном отделе ЦК КПСС, БГ чувствовал себя уверенно. Существует легенда, что, когда однажды, когда «горел» годовой план, он отправил двигатели заказчику пассажирским самолетом. Сколько стоила эта операция государству, и было ли это оправдано в мирное время? Тогда эти вопросы, видимо, не задавали, а сейчас уже поздно. Я не очень верю в эту легенду. Хотя бы потому, что не представляю, как могли "засунуть" двигатель в проход между креслами в салоне самолета. Мне интересно другое: характерно, что именно это приписывают БГ. Есть в этом что-то былинное, сказочное. БГ мог все - это слышится за кадром, практически, всех рассказов о нем.

В период, когда шла отработка рабочего процесса нового двигателя для спецтехники, много неприятностей доставляли выпускная система – прогорали коллектора. Сроки поставки срывались, и БГ принял решение: отгружать без коллекторов. Разразился скандал, военпреды логично спрашивали, где взять в эксплуатации коллектора, и кто их будет ставить? Но БГ «продавил» решение через Москву, и некоторое время двигатели уходили с открытыми отверстиями выпускными каналов головок цилиндров. БГ выиграл время, постепенно конструкцию довели, коллекторы вновь начали устанавливать, но кто еще выиграл в этой ситуации, кроме завода?
Слабым местом новых двигателей были повышенные вибрации. Повышенные настолько, что из воинских частей, где вообще-то здоровье солдатское не очень ценится, пошли рекламации: у механиков-водителей отлетает эмаль от зубов. БГ отправил своего представителя. Тот просидел в машине с полчаса, вылез и трясущейся рукой записал в протокол: «Замечаний не выявлено». А что еще он мог записать, зная, что его ждет суровый БГ?

Исторически сложилось, что на заводе одновременно существовали три мощных конструкторских коллектива. Один занимался двигателями для спецтехники, второй – народнохозяйственными модификациями, третий – дизель-генераторными установками. Постепенно БГ сумел объединить все три отдела под своим руководством. Не знаю, насколько это пошло на пользу дела, но почти через двадцать лет после объединения в архиве  существовали две системы учета технических документов. Более прогрессивную систему картотеки, использовавшуюся в народнохозяйственном отделе главного конструктора сохранили на равных с тривиальными регистрационными журналами особого конструкторского бюро. В результате найти нужный документ стало непросто. Двадцать лет не доходили руки навести порядок с системой хранения информации, привычный и неправильный девиз: «Сначала – дело, бумажки – потом». Не только БГ лично виновен в этой ситуации. Его преемники и, судя по их публичным заявлениям, ученики, вели себя так же. Если таковы ученики, то либо не тому учились, либо тому, да мало.

БГ – не только конфликтные ситуации и яркие конструкторские решения. Нередки были случаи, когда БГ пересекался в командировках со своими же подчиненными. Бывало, что он прилетал туда, где уже находились его люди. Если это были Москва, Ленинград, другой крупный город, он не давал покоя своим сотрудникам. «Сегодня идем в Большой (или в Третьяковку, в Эрмитаж и т.д.). Я достал билеты. Дома отоспитесь».

Сложна фигура БГ, противоречива, не вписывается она в парадные жизнеописания типа «Жизнь замечательных людей».